- Да что ты к нему пристал-то, липучка? Друзей всех позабыл. Только за Юнги хвостиком и ходишь. Парень, небось, устал уже от тебя. - Ничего он не устал! И вообще, ты не понимаешь! Юнги-хён клёвый! Очень клёвый! - И что это должно значить? - Ну... Вот представь. Начался зомби-апокалипсис. Прямо как в моих игрушках, которые тебе так не нравятся. Все начнут в панике метаться, бежать куда-то, хватая всё, что окажется под рукой. А Юнги-хён будет человеком, попавшим в спецвыпуск новостей в репортаж о том, что какой-то сонный недовольный шумихой вокруг парень пришёл в центр контроля вируса, чтобы всучить в руки ошарашенных вирусологов вакцину от этой зомби-дряни со словами «сцедил из любимого домашнего кактуса, не благодарите». Настолько Юнги-хён крут! Девушка тогда лишь снисходительно посмотрела на сверкающего безграничным обожанием брата, разница в возрасте с которым будто из девяти лет превратилась в двадцать девять, а после при первом же удобном случае пригласила Юнги на чай и всё ему рассказала. Соён очень забавляло, как её братишка превращался из мужественного парня, студента первого курса института, в пищащего мальчишку с вечно пылающими щеками рядом с предметом своего обожания. Юнги слушал внимательно и старательно давил в себе широкую улыбку, пока Чонгук мысленно пытался целиком залезть в свою кружку с чаем, чтобы утопиться и никогда больше не быть объектом хитро сверкающих лисьих глаз.
... неловкую ситуацию, которую Юнги припоминает ему до сих пор. Впрочем, даже несмотря на собственное смущение, Чонгук от сказанных тогда слов отказываться не собирается. Он действительно считает, что круче его хёна только Намджун-хён, который при зомби-апокалипсисе обязательно выживет, потому что умнее всей их компашки вместе взятой. Но Юнги об этом знать необязательно. Чон прекрасно знает, пусть старший и старается этого не показывать, быть героем в чьих-то глазах ему бесконечно приятно. В щёку тычется чуть влажный нос, и Чонгук улыбается, чмокая подобравшегося к его лицу кролика в пушистую мордашку. Животное, получив то, что хотело, спрыгивает на пол и вскоре скрывается в тени за диваном, а сам Чонгук решает побыть страдальцем и добраться до ближайшего супермаркета за мороженым. Впрочем, парень даже дёрнуться не успевает, как на него с дивана падает пусть и щуплое, но довольно тяжёлое тело. И горячее, очень горячее, отчего сразу становится некомфортно. - Теперь я понимаю, что ты чувствовал, хён. Повезло, что ты не такой шкаф, как я, а всего лишь маленькая тумбочка. - Чон Чонгук, твои мозги расплавились под действием жары? За тумбочку сейчас получишь, засранец. Чонгук лишь смеётся, завидев хмурое лицо старшего, и подаётся вперёд, чтобы мягко поцеловать того в губы. Ненавязчивое лёгкое касание, но Юнги разом сдувается и пристраивается поудобнее, чтобы уже самому поцеловать младшего. И уже как-то плевать на жару за окном и прилипающую к покрытой испариной спине футболку. Плевать на отсутствие сквозняка и вновь взявшихся за дрель соседей. Весь мир Юнги сужается до аккуратных податливых губ. До чёрных глаз, сверкающих изнутри мириадами звёзд. До лёгкого аромата чего-то сладкого, исходящего от чужого, но в то же время родного тела. Оторвавшись от раскрасневшихся из-за долгого поцелуя губ, Мин окидывает разморённого лаской Чонгука довольным взглядом. И только хочет подняться, как на поясницу ему запрыгивает что-то маленькое, тёплое и пушистое. Что-то, что, разумеется, оказывается его домашним питомцем. Кролик сворачивается клубком и утыкается носом в подобранные под себя лапы. Юнги мученически стонет, а Чонгук негромко смеётся. - Теперь ты в плену, хён. Придётся тебе ещё какое-то время полежать на мне. Ты ведь не хочешь потревожить своего любимца? - Уверен, вы с ним сговорились на своей кроличьей волне, засранец. Чертовски жарко. Я сейчас вырублюсь на тебе, а после мы пойдём в холодный душ. - В-вместе? У Чонгука разом начинают пылать щёки, и Юнги мстительно усмехается, прекрасно зная, как младший до сих пор смущается близости с ним. Даже такой, казалось бы, невинной. - Вместе. Пристроив голову на крепком плече, Юнги прикрывает глаза, полностью расслабляясь и растекаясь по чужому телу. Чонгуку ничего не остаётся, как приобнять старшего за плечи и уставиться на кролика, приподнявшего голову и сверлящего его взглядом глаз-бусинок. Мстит, пушистый засранец. Наверняка мстит за то, что Чонгук отнимает у него внимание любимого хозяина. Совершенно по-детски показав дёрнувшему носом кролику язык, Чонгук мягко оглаживает спину задремавшего Юнги и переводит взгляд за окно, на плывущие по небу сахарные облака. Действительно жарко и очень душно. Чон отдал бы всё за ведро холодной воды на голову или за вентилятор, пусть и самый маленький, но руки лишь крепче прижимают к себе посапывающего Юнги, а на губах расплывается улыбка. Апокалипсис, жрущие человеческие мозги зомби, метеорит или ядерный гриб. Да хоть явление инопланетян на землю. Чонгуку плевать на всё, пока любимый хён рядом. А уж дурацкую жару он точно переживёт.|End|