Последний день лета

31 августа. Лето кончилось, и почти все клоны были расстроены и подавлены. Сейчас в доме было тихо. Ни криков Вару с Феликсом, ни вопросов Габри — просто тишина. Пик с Куро как обычно готовили еду, Ромео с Феликсом тихо говорили на диване, Габриэль собирал пазл под руководством Данте. На втором этаже на подоконнике сидел Вару, прочесывая ленту в ВК. Облокотившись спиной о его грудь, так же лежал Зонт, сочиняя новую песню под гитару и иногда произнося фразы вслух. Тут зеленый ткнул его в бок и показал недовольному лицу экран телефона. На нем была надпись на фоне звездного неба: «Хотите провести последнюю ночь перед осенью с пользой? Выйдите на балкон или в поле, ночью будет самый большой звездопад за все столетия.» — Ты правда думаешь, что это сработает? Это наверняка спам… — Ну мало ли… Все равно делать нечего, давай другим скажем? У нас и палатки со спальниками есть. –Ладно… Они спустились и рассказали остальным. Как ни странно, но все кроме Куро сразу же согласились и пошли собирать вещи, в то время как Зонт пошел уламывать Куромаку. И вот уже все собраны, но с таким видом как будто их ведут на расстрел. Упаковав вещи в багажник к Пику и Куро, клоны уже расселись по местам. Кроме Вару и Зонта. — Быстрее можете? Нам еще в магазин заезжать! — Прикрикнул на них и так раздраженный Пик. Вару пошел к машине в чехлом из-под гитары на спине. — Верни инструмент на место! — Стоя в проеме двери нахмурился Зонт. — Закрывай дверь и пошли! Иначе эти орать на нас будут! Глубоко вздохнув, Зонт все же закрыл двери и сел в машину к Куро, в то время как Вару с гитарой — Пику. Всю дорогу они молчали, никто не хотел что-либо говорить у каждого на душе словно кошки скреблись. Приехав в магазин и наконец купив все нужное, клоны поехали к речке. Речка была на берегу леса, который стоял у подножия небольшой горы. Приехав на место и все выгрузив, компания пошла как раз на ту гору. Там уже имелись угли из-под костра и бревна под скамейки, а также место для палаток. Придя и отдышавшись, каждый начал делать то, что обговаривалось еще дома. Вару с Зонтом, пока светло, собирают хворост, Пик с Куро ставят палатки под каждую масть, а Бубновые разводят костер из того, что уже принесли парни. Червовые готовят зефирки к костру. Пока они все это делали, успело стемнеть, и все собрались вокруг уже довольно весело пляшущего огнем костра. Тут стало как-то проще на душе у каждого присутствующего. Они сидели так не слишком долго. Минут пять, но вся эта тишина создала иллюзию временной петли. Пока Вару, посмотрев на Зонта, не спросил: — Слуш? Может, споешь нам? — Ч.что? Я.я? — Ну не я же! — А давай я сыграю, а ты споешь! — Я не умею! — Говорит тот, кто по часу сидит в ванной просто из-за того, что!.. — Откуда знаешь! — А я в тот раз пришел чуть раньше с кружка. — Будь он неладен, — пробурчал под нос Вару… — Ну так что? — Эээх… Была не была, че умеешь играть? — Да немного. Зонт, как пробуя, извлек из гитары звук, после чего, словно осмелев, его пальцы заплясали по струнам, радуя слух гармоничной мелодией. Вару хмыкнул: эту песню он знал. Голубоволосый не раз включал ее в наушниках, думая, что он ничего не слышит. Подождав пару тактов, пиковый валет запел. Разве что текст немного изменил.

Я не умею читать молитвы — я просто чувствую боль. Я не умею ловить твои стрелы — я просто для них мишень. Я, как свеча, говорящим воском плачу в твою ладонь, И ночь отступает, и небо светлей. Я не учился двигать мирами — я просто танцую во сне. Кто я такой, коли я вновь растерял все свои имена. Это не я попадаю по струнам — струна попадает по мне, И если звенит — значит, весна. Вей, мой ветер, по площадям, Задирай юбки, растрепывай волосы. К самым горячим и ласковым снам Неси меня, ветер, куда зовет голос, К родным берегам, К родным берегам. Я не учился летать, я не птица — я просто, как пух слегка. Не удержаться, не остановиться, не зацепиться за твердь, Я не умею писать эти песни — просто твоя строка Вскрыла мне вены и вышла на свет сама. Я не умею любить так безбожно, падать, закрыв глаза, Так безнадежно, так неосторожно, грудью на острие, Тысячелетней ягоды солнце, плачут мои образа, А тело смеется — мне так хорошо с тобой. Вей, мой ветер, по берегам, Пригоршней зерен бросай мое сердце. К самым горячим, безумным ладам Неси меня, ветер, сквозь звезды и тернии, К родным берегам, К родным берегам. Я уж давно отпустил поводья, перестал смотреть в зеркала, В этом мире точных значений — словно бесформенный звук, Заткни мною дырку и брось меня в пламя, и просто пой, из меня Делай, что хочешь, только не отпускай из рук. Вей, мой ветер, по небесам, По четырем направлениям света, К самым горячим, живым чудесам, Неси меня, ветер, в край вечного лета, К родным берегам, К родным берегам.

Зонтик, присоединившийся в подпевке чуть ли не с первых строк, замолк, ожидая, когда Вару дотянет последнюю строку. Вздохнул, откладывая гитару к палатку. Остальным оставалось только поаплодировать… И снова настала тишина. Тут Феликс захихикал и улыбнулся. — Хэй, ты чего? — спросил его его Король. — Да так, вспомнил ситуацию в начале лета. Когда Ромео пошел на свидание с новой девушкой, попутно провожая Зонта до кружка. А она его бросила из-за того, что приняла Зонтю за его девушку. Я помню с каким возмущением ты это рассказывал. — Да ну, Фель! Нашел чего вспомнить! — Сказал Рома, но по лицу было видно, что та ситуация заставляет его улыбаться до сих пор. — Хах… А помните! Я однажды утром хотел разыграть серого, а попался Пик! — Улыбнулся Вару и посмотрел через толстые линзы очков на Пика. — Да, конечно ты бы этого не помнил! Ты тогда домой не приходил больше девяти часов! — Возмутился Рогатый. — Ну извините, если бы кто-то не угрожал меня убить при следующей шутке, я, может, и пришел бы пораньше! — Да все, угомонись! Некоторые клоны засмеялись, а Зонт спросил: — А помните, мы в парк ходили? Ну, аттракционов! Феликс кивнул головой: — Да! Я помню! Мы еще вчетвером застряли на колесе обозрения, помнишь Куро?! — Тц… Конечно помню. Вару тогда еще решил, что сможет спуститься сам, без спасателей… — Но спустился же! И живым! — Хых, да только тебе запрещено теперь туда ходить. — Сказал, еле сдерживая смех, Ромео. — И это тоже…– Как будто гордясь этим сказал Вару. Тут Червовых вместе с Зонтом распер хохот, а Пик просто, отвернувшись, покачал головой. Но было видно, что и он улыбается. Данте тоже был рад тому, что клоны наконец нашли общий язык. А Габриэль… Это Габриэль. Он просто сидел и жарил зефир. В тоже время безучастным оставался только Куро. Он сидел чуть дальше остальных и читал какую-то книгу, которую взял с собой. Это увидел Пик и подошел к нему. — Слушай, чего ты сидишь тут один? — Просто так… — Яяяясно… Мне так Вару говорит тогда, когда хочет, чтоб от него отстали… — Хм? Я в чем-то похож на Вару? — Такой же упертый — это первое… — Так значит, есть еще и второе? — Не отрываясь от книги почти безразлично продолжил Куро. — Кстати, насчет Вару. Мне кажется, он к твоему Зонту неровно дышит…¹ — Это очевидно на все девяносто девять процентов. — Серый, чего ты такой серый? Пойдем к остальным. Вон, смотри, Зонт опять берет гитару. Небось сейчас снова будут дуэтом петь. Куро ничего не ответил, лишь перелистнул страницу. Пиковый вздохнул и ушел к костру. Оттуда вскоре раздался бархатный голос трефового валета под звучание струн. Спустя еще пару минут он закончил игру и вновь убрал гитару. И Вару продолжил разговор: — А мы еще. помните. в другой город ездили! Как его там… На букву В что ли… Воронеж? Мммммм... Во, вспомнил! В Москву! Зонт хихикнул и ответил: — Помню, ты там с Феликсом много всякого барахла купил… — Это не барахло! — Синхронно крикнули уличенные в барахольстве валеты. — Зато столько интересного и нового увидели! Клоны еще очень долго вспоминали разные приключения, но тут Габриэль потянул Данте за рукав и показал на небо. — Смотрите! Звезды падают! Все повернули головы вверх. Перед ними предстало красивое зрелище: сотни ярких огоньков летели вниз, оставляя белые следы и, будто искры костра, растваряясь в темноте глубокого неба. Казалось, что кто-то разом зажег сотни и тысячи бенгальских огней. Феликс крикнул: — Загадывайте желание быстрее! Тут Зонт, который стоял рядом с Вару, потихоньку убрал с его глаз очки, на его возмущение приложив палец к губам и показав на небо, после чего прижался к его плечу. Вару чуть помедлив, отодвинул очки с глаз: а ведь без них и правда было лучше. Единственный кто был один в этот момент — Куро. Он стоял позади всех и смотрел на это все не то, что с восхищением. Так, наверное, смотрят на схему не слишком сложного прибора, работу которого уже неоднократно разобрали, но который продолжает пленять умы и сердца людей собой. Он даже было хотел уйти, но теплые объятия Пика не дали ему сделать и шаг. Так что пришлось остаться и смотреть, чувствуя спиной, как размеренно бьется сердце рогатого. Спустя несколько минут звездопад закончился. Словно по волшебству вокруг раздался стрекот сверчков, ветер нежно зашуршал листвой в кронах деревьев. Тонкий сервер луны, да круг, очерченный пламенем костра, — вот все, что могли разглядеть клоны в внезапно опустившейся темноте. Но она не пугала. Каждый сейчас замер, стараясь как можно живешь запечатлеть все эмоции, испытанные сегодня. Все чувства, все мысли. Пытались понять, что же они ощущают теперь, после того, как все завершилось. Чуть позже они пойдут спать, перед этим, конечно, затушив костер. Но этот день навсегда останется в сердце каждого из них. День, полный волшебства. Последний летний день.