Ловкость рук (и никакого мошенничества)

— По-моему, ты нездоров, хён. — Со мной всё в порядке. — Нет-нет, ты определённо болен. Весь горишь, — Хэчан, изображая вселенское беспокойство, дотрагивается до чужого лба тыльной стороной ладони. — Пожалуйста, — теперь Тэн и вправду краснеет. Он призывает на помощь всё своё мужество и смотрит младшему прямо в глаза. — Мне очень нужна твоя помощь. Он настолько убийственно серьёзен, что рот Хэчана сам собой растягивается в широкой улыбке. Такой Тэн для него в новинку. Всё-таки любовь творит с людьми удивительные вещи. — Пообещай мне кое-что, хён, — говорит он с максимально возможной серьёзностью. — Что захочешь. — Если завтра утром хоть у кого-то из вас будет выспавшийся вид, в следующий раз ты линяешь из номера. Тэн едва ли не на месте подпрыгивает, звонко целует Хэчана в щеку и сияет так, будто внутри него включили целый ворох рождественских гирлянд. — Торжественно клянусь, что сегодня вы все тоже не заснёте. Они пожимают друг другу руки — эдакий мужской договор, — и Тэн выставляет Хэчана за порог: несмотря на то, что до возвращения Юты ещё есть время, ему нужна вечность на подготовку. Моральную. И ещё Тэн полностью уверен, что это — чистой воды безумие. Безумие, что накрыло его совершенно внезапно одной случайно обронённой фразой и крепчало с каждым днём. … на дне рождения Тэёна они напились вдрызг. Положа руку на сердце, Тэн уже не помнил, что толком было. В памяти, будто кадры из сомнительной комедии отпечатались обрывки воспоминаний: множество бокалов яркой «Маргариты», молочно-белые и «Дайкири», парочка «Мохито» и определённо точно горящие шоты всех цветов радуги. Первого, как и следовало ожидать, унесло именинника. Унесло рекордно быстро, и Тэн почти не сомневался, что их харизматичный лидер попеременно прикладывался то к чему-то покрепче, то к чему-то послабее, пока никто не видел, и не мог прочитать нотацию о его же собственной хреновой переносимости алкоголя. В конце концов, Тэёну явно было обидно, и осуждать его Тэн не мог. Уже сам захмелевший, он наблюдал, как Тэён сидел, привалившись к Доёну, и строил забавные рожицы, не то пытаясь привлечь его внимание, не то следуя каким-то голосам в голове. Перед Доёном стояло уже три пустых бокала, к ним вот-вот грозился присоединиться четвёртый, на дне которого плескалось нечто тёмно-лиловое и мерцающее. Сам Доён выглядел, как ни странно, едва ли не самым трезвым из компании. Количество алкоголя в крови выдавала немного рассеянная улыбка, возникающая всякий раз, как Тэён выкидывал забавную глупость (то есть почти всегда). Диван, на котором спокойно могла поместиться половина мемберов, оказался оккупирован парочкой в вечно медовом месяце, как про себя окрестил их Тэн — и, похоже, не только он. Тэиль сидел почти прямо, одна его рука рассеянно и ласково перебирала каштановые пряди Чону, что удобно устроил голову на его коленях, а другая была переплетена с его пальцами. Оба явно пребывали в каком-то своём мире розовых облаков и сахарной ваты. Тэн, откровенно говоря, им немного завидовал. Ему тоже хотелось оказаться в таком мире — более того, он даже знал с кем именно. Этот человек весь вечер сидел рядом, травил невообразимые байки вперемешку с городскими легендами и заставлял Тэна смеяться до колик в животе, влюбляясь до невозможного сильно с каждой улыбкой. Этот же человек сейчас болезненно ойкнул, попытавшись встать, и ухватился за плечо Тэна. — Всё в порядке? — В полном, — Юта преувеличенно бодро закивал и тут же снова поморщился. — Мне-то не ври, — Тэн закатил глаза и деловито скрестил руки. — Где болит? — Не болит. Просто судорога икры. Само пройдёт… наверное. Тэн открыл было рот, намереваясь от души посочувствовать, дать пару ценных советов ну или выпить ещё — за здоровье, — как мозг выдал совершенно неожиданное: — Хочешь, массаж сделаю? Юта застыл с так и не донесённым до рта бокалом. — Умеешь? «Замолчи, — причитал внутренний голос. — Замолчи, заткнись, захлопнись, выйди в окно и вернись в Таиланд, только не вздумай…» — Конечно. Я же из Таиланда, родины знаменитого массажа, — Тэн ткнул себя в грудь для пущей убедительности. — Правда тайский массаж я делать не умею, но против судороги хватит и обычного. Ох, чёрт, неужели он ещё и подмигнул? — Только если тебя это не напряжёт, — Юта улыбнулся и у Тэна будто крылья выросли. Стараясь не пошатнуться от их тяжести и своего опьянения — и самым наглым образом украв стакан из-под носа захмелевшего Тэёна, Тэн уверенно подошёл к дивану. — Прошу прощения за беспокойство, но нам нужна ваша помощь. Тэиль медленно поднял голову. Тэн отчего-то ожидал, что взгляд у него будет совершенно поплывший, но нет, напротив. Похоже Тэиль на правах самого старшего оставался ещё и самым трезвым. — Юта-хён… повредил ногу. Ничего серьёзного, но я вызвался сделать ему массаж, чтобы быстрее прошло. Хотя в помещении было довольно шумно, Тэн отчётливо расслышал фырканье Чону, приглушённое тем, что он бессовестно уткнулся в живот Тэиля. Последний же продолжал сохранять невероятно безмятежное лицо, и Тэн подумал было, что ошибся в своих суждениях и тот мертвецки пьян. — И чем я могу помочь? — участливо поинтересовался он. — Ты слышал, — промурлыкал Чону. Кто-кто, а он явно был готов. — Юте-хёну необходим массаж и нас просят освободить диван. Тэн от души надеялся, что его лицо хотя бы вполовину не было таким красным, как он чувствовал. Стыд растекался по телу горячей волной, не то от замечания Чону, не то от понимающего и пугающе трезвого взгляда Тэиля. Алкогольный дурман покидал тело неприлично быстро, а вместе с ним и зарождающаяся было решимость. На секунду Тэн почти был готов махнуть рукой, извиниться и быстро слинять в номер — выпить воды и как следует проспаться. К счастью слабость покинула его так же быстро, как и пришла: достаточно было увидеть Юту с закушенной губой, сосредоточенно разминающего ногу. Кто-то аккуратно тронул его за плечо и вручил новый бокал. Джехён. — Это не выпускной и не белый танец, — в ответ на вопросительный взгляд он улыбнулся с таким же пониманием, как Тэиль, только ещё невероятно хмельно. Тэн никогда не жаловался на отсутствие воображения и всегда находил ответ. Сейчас, как назло, в голове царила пустота. Похоже все замечали очевидное, кроме него самого. — Диван свободен, — сообщил он, смакуя приятную пряность на языке. Как ни крути, но у Джехёна был талант сочетать выпивку и ситуацию, и сейчас в Тэне зарождалось нечто новое. — Нужно поторопиться, если мы не хотим, чтобы его снова заняли. Похоже, он сказал это громче, чем следовало, либо же в голову окончательно разморённого Тэёна пришла очередная дурь. И не просто пришла, а ещё пощекотала и пихнула под рёбра как минимум, потому что другого объяснения его внезапному потоку смеха Тэн найти не мог. А вот Доён, напротив, совсем не удивился, лишь повернул голову, мазнул губами по щеке и что-то прошептал на ухо с крайне серьёзным лицом. Тэн протянул Юте руку совершенно машинально, считая, что тот не сможет встать сам. Прикосновение тёплой ладони к своей и уверенное сжатие пальцев оказалось в разы эффективнее алкоголя, и Тэна повело моментально. Миг назад он собирался стать опорой для Юты, теперь они резко поменялись местами: Юта заботливо поддерживал его за талию, не размыкая рукопожатия. — Спасибо, — выдохнул Тэн, когда они, наконец, добрались до несчастного дивана и рухнули на него. — Кажется, последний коктейль от Джехёна для меня был лишним. — Он даже у минералки градус повысит, — Юта потянулся и вновь схватился за ногу. — Как так… почти ведь прошла. — Сейчас всё будет, — Тэн с видом знатока поправил очки на переносице и встал на колени. — Расслабься. Вся двусмысленность положения дошла до него немного позже и то не без помощи вездесущего Джехёна и его ехидного смеха, замаскированного под кашель. Тэн моргнул, убеждая себя, что ничего ужасного не происходит. Всего-то блаженно раскинувшийся на диване Накамото Юта с широко расставленными ногами, что-то упорно пытающийся найти в телефоне. Всего-то Тэн, устроившийся на пятках и обхвативший его ногу, плавно разминая ноющую икру. Какие мелочи… Ноги, справедливости ради, у Юты были охрененными: подкачанные, гладкие, и хотя Тэн десятки, если не сотни раз видел их голыми, сейчас момент казался невероятно интимным. Тэн весьма ясно представил, как они бы смотрелись по обе стороны от его лица. На них можно было устроить ладони и насаживаться ртом на член или — ещё лучше — расслабить горло, позволяя Юте вбиваться самому… Тэн проглотил стон; ядрёный коктейль из возбуждения и осознания собственной безвольности жидким огнём растёкся по венам. Он почти мёртвой хваткой вцепился в икру и покачнулся, задев носом чужое колено. Всё это охренеть как плохо. Он бы наедине такое не провернул, даже будь пьянее в несколько раз, а здесь прилюдно с ума сходит… — Это правда? От ленивых интонаций бросило в пот. Что именно? Что из неуёмных тэновских мыслей вырвалось наружу и теперь горит на лбу алым клеймом? — Что? — Тэн нарочно зевнул, будто ничего особенного не происходило. — Что ты круто делаешь массаж. Я сам хотел ему научиться, но времени, сам понимаешь… Тэн искренне хотел ему посочувствовать. В голове уже даже сформировалась Мысль с большой буквы, но вместо неё — Тэн бросил подсчитывать в какой раз за вечер, — рот выдал иное: — Бесплатные курсы для тебя в любое время, хён. Пара сеансов от меня — и к тебе очереди выстроятся. Сказал — и сам удивился тому тёмному и липкому, что растеклось в груди. Меньше всего Тэн хотел видеть очереди страждущих рядом с Ютой; слышать «Юта-хён, будь добр…» тем более. Но так опрометчиво вылетевших слов было уже не вернуть, да и вспыхнувший в хмельных глазах огонь был слишком притягателен, чтобы с разбегу тушить его. — Заодно буду знать куда податься, если вдруг надоест карьера айдола… — Юта усмехнулся и почесал подбородок. — Я запомню твоё… а-а! Полустон-полувздох, вырвавшийся из горла, заставил Тэна закаменеть и только сильнее сжать напряжённую икру. Юта буквально растёкся по кожаной обивке дивана и смотрел своими чернющими глазами из-под полуприкрытых век совершенно жгуче. — Вот это охренеть ты делаешь массаж, — протянул он. Голос отчаянно не вязался со взглядом, и Тэн при желании мог заметить десяток подтекстов, скрытых за приподнятыми уголками губ и довольным смешком. Даже будучи неприлично пьяным он заметил разом напрягшееся тело, вздувшиеся вены на шее и жар на щеках. Внутренний голос, прямо-таки сочившийся сарказмом, кричал, что такая реакция уж точно вызвана не болью, однако Тэн всё ещё не убрал галочку «игнорировать самого себя». В основном от того, что одна только мысль о возможной реакции Юты на его действия вызывала тяжесть в паху и повышенное слюноотделение. Сглотнув, Тэн повторил массирующие движения, бережно скользнув ладонью от щиколотки к колену, а затем повторил с ощутимым нажимом большими пальцами. Делать это сидя было не особо удобно, но язык не поворачивался попросить Юту изменить позу. На такое зрелище сбежались бы все, а Тэн до зубовного скрежета хотел оставить их взаимодействие максимально приватным. Поддавшись внезапному порыву, он скользнул ладонью выше по колену, сжал ляжку и получил ещё один стон, чуть громче прежнего. В ширинке стало очень тесно. Пришлось имитировать внезапный острый приступ кашля, чтобы отстраниться. — Ты в порядке? — Юта немедленно забеспокоился. — О, да. Воздух не в то горло… — Тэн ещё несколько раз покашлял для убедительности. — Как нога? — Замечательно. — Я серьёзно, хён, — Тэн надул губы. — Ты даже не встал. Юта поднялся аккуратно, загодя боясь боли, и от изумления на его лице в груди Тэна ёкнуло. — Ты волшебник! Как ты это сделал? — У меня просто ловкие руки, хён, — Тэн поиграл бровями и с трудом подавил вспышку врезать по своей же самодовольной физиономии. Хватит, в самом деле. Это уже ни в какие рамки. — Я не шутил насчёт уроков, если что, — Юта наклонился, обдавая щёки тёплым цитрусовым дыханием. — Назови дату, и я с радостью приду к тебе на обучение. — Как смотришь на Осаку? Скажем, в последний день СМтауна? — выдал Тэн на одном дыхании, словно прожил всю жизнь ради этого момента. Он буквально почувствовал улыбку Юты и убедился в том, что подписал себе приговор. — Значит, Осака. Договорились. Он пиздец влип. Тэну кажется, что в запасе у него всё время мира, но оно в насмешку пролетает по щелчку пальцев. Вот он только проснулся утром после грандиозной попойки — с пустыней во рту, кашей в голове и стойкой уверенностью в том, что вчера вляпался в какое-то приключение. Ехидный взгляд отвратительного бодрого Джехёна только подтверждает подозрения. Вот заселяется в номер с Хэчаном — не предел мечтаний, конечно, но жить можно. А вот пытается удержать рвущееся наружу сердце — сразу после финального выступления Юта спросил: «Можно я приду сегодня?» Речь идёт о массаже, конечно, и больше ни о чём, но Тэн всё равно не может избавиться от ощущения того, что превращает вечер в набор плохих клише. Одалживает у Чону — невесть как успевшего прошвырнуться по магазинам — свечи и ароматические палочки, а у Джехёна — бутылку соджу. — Мне стоит сделать сегодня музыку погромче? — интересуется он как бы между прочим и ловко уворачивается от брошенного полотенца. — Ну, прости. Тэн задумчиво вертит бутылку в руках, прикидывая, насколько плохой будет идея приложиться к ней до прихода Юты. — Мы постараемся вести себя тихо, хён — бормочет он, понимая: утаивать что-либо от Джехёна нет никакого смысла. Выпроводить Хэчана оказывается легче ожидаемого, и к тому моменту, как должен прийти Юта, Тэн успевает раз десять проклясть свой длинный язык и попросить помощи у всех высших сил на всех известных языках. Короткий стук в дверь с полпинка отправляет его мысли в заслуженный отпуск. Это всего лишь урок массажа, убеждает себя Тэн и открывает дверь. — Извини, что заставил ждать, — Юта улыбается немного смущённо. — Без проблем, хён. Надеюсь, ты не против… атмосферы? Врезать себе по лицу хочется нестерпимо сильно, равно как и отрезать язык. Атмосфера, ну надо же. — Всё чудесно, — Юта потягивается и болезненно шипит. — Ну, почти всё… Тэн ловит острое дежавю и отчаянно хочет ошибаться. А ещё — напиться. — Не вписался в поворот, выйдя из лифта, — поясняет Юта. — Скоро пройдёт. Чувство дежавю бьёт набатом. — Конечно, ты же пришёл на массаж, — Тэн кивком указывает на свою аккуратно застеленную кровать. Он делает вид, что ищет что-то интересное в сумке, пока Юта стягивает футболку и устраивается на кровати, но всё равно оказывается не готов. С одной стороны, разумная часть мозга говорит, что в этом нет ничего особенного и ему нужно перестать вести себя как девочка-подросток при виде краша. Они же десятки раз видели друг друга и в самой разной одежде, и без неё, а уж сколько раз будучи трейни сталкивались в одном нижнем белье на кухне и того не сосчитать. Но отчего-то в этот раз всё воспринимается иначе. — Предупреждаю сразу: я давно не практиковался. Гарантировать сохранность всех конечностей не могу, так что ещё не поздно отказаться. — Ни за что, — возражает Юта и его серьёзный тон пробирает до костей. Тэн зажигает на прикроватной тумбе со стороны Хэчана несколько небольших свечек и гасит верхний свет. Если Юта и удивлён такой переменой, то не говорит ничего. — Не возражаешь, если я переоденусь в халат? Мне нужно больше свободы движений. — Я твой гость. Не стесняйся. Мне вообще неважно, в чём ты будешь. Тэн не давится воздухом лишь по той причине, что кто-то там наверху к нему явно милостив. — Если будет больно, неприятно или вообще как-то некомфортно — говори, — предупреждает он и принимается за дело. Номер наполняет аромат миндаля. Тэн осторожно и неторопливо разминает плечи и руки, старательно не обращая внимания на перекатывающиеся тугие мышцы и желание коснуться их совсем не в лечебных целях. Спускается на лопатки и отчаянно мечтает о нирване, когда Юта мычит в подушку «Сильнее, пожалуйста». С нажимом проходится поперёк позвоночника рёбрами ладоней несколько раз, начиная от поясницы, массирует бока, втирая масло в кожу, и украдкой вытирает пот со своего лба. Почему здесь так жарко? Тэн возвращается к спине, разминая каждый участок плавными круговыми движениями, скользит от поясницы вверх, попеременно надавливая на разные точки, прихватывая пальцами кожу и срывая с чужих губ совсем неприличные стоны. — Вроде бы всё, — заключает он спустя десять минут. Голос не предаёт только чудом, но оно явно не продлится долго. — Как ощущения, хён? Юта лениво поворачивает голову, и Тэн буквально тонет в абсолютной черноте его глаз. — Я хочу остаться в этой кровати ещё примерно вечность, — признаётся он. Низкие бархатные нотки в его голосе заставляют член Тэна дёрнуться и больно упереться в ткань белья. — Хоть две вечности, — он искренне надеется, что говорит шутливо. — А я пока руки сполосну. В ванной Тэн тут же закрывается на защёлку и включает воду громче, чем нужно для простого мытья. Он распахивает полы халата и, закусив губу, трёт вставший член через ткань боксеров, с лёгкостью представляя сильную руку Юты, пахнущую миндалём, крепкие пальцы, и захлёбывается собственным стоном, с силой прикусывая ребро ладони, фокусируясь на боли. Тэн знает, что если продолжит, то кончит меньше, чем за минуту, но это всё равно долго, слишком долго для того, чтобы просто помыть руки, да и Юта на дурака не похож. Тэн быстро споласкивает пылающее лицо, поправляет халат и возвращается. Юта сидит на полу в позе лотоса, бросив футболку на колени. — Хочешь выпить? — Тэн уже даже не задаётся вопросом, почему из его рта вылетают те или иные слова. — Хочу. — За что пьём? — Тэн распечатывает соджу и разливает в стаканы. — За успешное выступление? — Для начала, — соглашается Юта. В его глазах мелькает и тут же прячется опасный огонёк. Тэн осушает свою порцию в один присест и облизывается, чувствуя, как тепло растекается по телу. На периферии сознания мелькает мысль о том, что было бы неплохо взять чего-нибудь перекусить, и пока он роется в рюкзаке, где точно должны были заваляться какие-то снэки, Юта обновляет напитки. — Хорошо, что Джехён этого не видит, — расслабленно тянет Тэн. — Он бы как минимум попытался меня четвертовать за такое обильное возлияние. — Ладно тебе, — Юта приваливается к кровати. — Не его же бутылка. — Вообще-то его, — Тэн пьяно хихикает и немного ослабляет пояс халата. — Я подумал, что нам не помешает немного расслабиться, а у него она всё равно валялась без дела. Юта цепляет его взгляд и смотрит так пристально, что кажется Тэну отвратительно трезвым. — Так и сказал? — его голос падает на октаву. Температура в комнате, напротив, поднимается. — Так и сказал, — эхом откликается Тэн. По шее бегут мурашки, предчувствуя нечто густое и тягучее, повисшее в воздухе. Громкая и настырная вибрация телефона на тумбочке режет слух. В голове мелькает мысль попросить Юту передать гаджет, всё-таки он ближе, но по итогу Тэну кажется отличным решение взять его самому. Он поднимается плавно, но алкоголь бьёт в голову без предупреждения, а ещё поясницу простреливает болью. Тэн некрасиво валится вниз, мечтая встретиться с полом или с самим дьяволом. Но всё оказывается хуже, потому что он приземляется аккурат на колени Юте. Чужие ладони смыкаются на талии и их жар ощущается даже через ткань. Миндалём Юта пахнет невыносимо сильно, и в сочетании с концентрацией градуса в организме это становится фатальным. — Ты в порядке? — сливовое дыхание щекочет нос. Тэн неопределённо пожимает плечами и утыкается носом в основание шеи, избегая зрительного контакта. Плохо, плохо, очень плохо. Тэн плывёт окончательно и мычит. — Прости? — пальцы Юты сжимают ткань на спине, другая рука скользит по голой ноге. Плотина самообладания Тэна идёт ко дну камнем. — Нет, — язык слишком неповоротлив для полноценного ответа. — Нет, я не в порядке. С того момента, как впервые прикоснулся к тебе или даже раньше. Не в порядке давно и безнадёжно, если, конечно, Юта не… Пол уходит у него из-под ног буквально, чтобы в следующий мин смениться мягкой постелью. Тэн не успевает удивиться столь резкой перемене, потому что мир стремительно сужается до указательного пальца у губ. — Я не в порядке куда дольше, — Юта вжимается в него бёдрами, отчего Тэн бесстыдно стонет. — С той самой первой поездки в Тайланд, когда увидел тебя в почти таком же халате и услышал, как ты говоришь на родном языке. Я не в порядке с момента, когда тебе приспичило искупаться ночью голышом, и мне пришлось прикрывать твою задницу, причём буквально. Он продолжает говорить, и белый шум в ушах Тэна приобретает отчётливые картинки. Ещё с поры трейни?.. — Я помню, — выдыхает он потрясённо. Потрясённо — потому что конечно заметил тогда, но не был уверен, решив сделать вид, что показалось; спрятал где-то в глубине себя. — Я помню, хён, — повторяет он и тоже двигает бёдрами. Юта срывается. Он буквально вытряхивает Тэна из халата, отбрасывая его бесформенной тряпкой, и чуть более бережно обходится с бельём. — Ты поэтому отходил, да, — не спрашивает — утверждает, и Тэна бросает в жар. Одно дело представлять, что Юта догадывается, совсем другое — знать. — Я хочу слышать, что ты делал, пока был там. Это определённо хуже в разы, осознаёт Тэн с диким весельем. Ужасно, что он готов признаться. Не только в этом разе — вообще во всех, начавшихся задолго до того приснопамятного вечера. — Но всё потом, потому что дольше я не вытерплю, — Юта избавляется от одежды сам, и Тэн думает, что умереть, захлебнувшись слюной от подобного зрелища не так уж плохо. У Юты удивительно нежная кожа, великолепный пресс и просто охренительный член. Десять из десяти, СМ, десять из десяти. Руки у него в деле тоже неземные: Тэн понимает это, когда крепкая ладонь уверенно оборачивается вокруг его члена, умело подводя практически сразу к самому краю; Юта тоже не собирается медлить. — Хочу видеть тебя, — вырывается, как Тэну кажется, неуместное и чересчур ванильное. Юта, похоже, так не считает. Его губы округляются в красивую «о», и он ловко меняет их местами, усаживая Тэна себе на колени. — Чем был плох пол? — бормочет тот себе под нос. — Я хотел, чтобы наш первый раз случился на кровати. Да Накамото ещё и охренеть романтик. Тэн льнёт к нему всем телом и цепляется за плечи, словно утопающий за соломинку. Юта великолепно справляется одной рукой, другую держа на ягодице и сжимая её. Тэн хочет, очень хочет продержаться как можно дольше, но не может, и Юта в открытую потворствует этому, обращаясь с Тэном так, словно знает его тело намного лучше, и тот совсем не против. Он выгибается дугой, шепчет что-то на тайском и видит вселенные перед глазами, когда пальцы Юты скользят между его ягодиц, а другая рука ласкает головку. Тэн пачкает их животы быстро и с неприлично громким всхлипом, который наверняка слышен в коридоре; обмякает, жадно целуя чужой рот, разделяя с Ютой его оргазм. Всё опьянение улетучивается как по волшебству и в душу на мгновение закрадывается липкий страх. Вдруг Юта действительно пришёл только ради массажа… — Я говорил серьёзно, кстати, — Юта лениво ерошит волосы и переплетает их пальцы. — О чём? — Я хочу слышать, что ты делал в ванной. И видеть. А в ответ… — он выдерживает паузу, — я покажу себя.