Ошибка номер: КТО-НИБУДЬ, УБЕЙТЕ ЕЁ!

Синди со временем приходила в себя, если так можно было сказать. А на каверзные вопросы Ханджи лишь пожимала плечами: мол не знаю. Леви наоборот с каждым днём становился серьёзнее, уже за пятнадцать дней ощущая вес ответственности перед своим отрядом. Все остальные же были неизменны в своём поведении.

***

— Держи, титанчик, — Блер спустилась в подвал к Эрену и принесла ему горячий чай. — Удивляюсь, как ты ещё тут не простыл. — Спасибо, Блер, — парню ещё было не по себе называть Синди просто по фамилии, но это была личная просьба самой девушки. — Ты не против? — Нет, что вы! Синди зашла в его камеру, осмотрев помещение. В общих чертах она напоминала обычную комнату: кровать у стены, по середине стол и стул, а на противоположной стене от кровати шкаф. Единственное отличие от нормальной комнаты — это полное отсутствие дверей и окон. Пройдя в глубь, она сняла ботинки и легла на идеально заправленную кровать парня. Это место идеально приглушало ощущение грядущей вылазки. Никакой беготни по коридорам, никаких вопросов со стороны капитанов, никакого шума с улицы, от которого даже закрытые наглухо окна и двери не спасают. — Я полежу тут, ты не против? — Блер легла на бок, подтянув колени к груди. Парень без лишних слов достал из шкафа сложенное одеяло и накрыл им девушку. Такая забота со стороны мальчика немного удивила разведчицу. — Спасибо, Эрен. Парень сел на пол у кровати, облокотившись на её карниз, из прикроватной тумбы достал книгу и принялся её читать. — Тебе не холодно сидеть на полу? — поинтересовалась Блер, наблюдая за парнем. — Нет, я привык, — как-то грустно ответил парень. — Идём, полежи со мной, — она подняла краюшек одеяла, таким образом приглашая его прилечь рядом. Глаза парня мгновенно расширились, а радужка сверкнула от нахлынувших эмоций. — Нет, спасибо… — девушка опустила край, внимательно наблюдая за Егером. — Знаете, вы мне только что напомнили мать. Я всегда приходил к ней, когда гремел гром и прятался под её одеялом. — Эрен сжал страницу в руке, обречённо вздохнув. — Я тоже, — парень непонимающе посмотрел на девушку. — Тоже пряталась под одеялом. — Вы тоже боялись грозы? — с тенью улыбки спросил Эрен, проникаясь душевным разговором. — В подземном городе мало кто знает, что такое гроза или гром, — кратко объяснила она. — Я пряталась по многим причинам, они более существенны чем гром, который по факту тебе даже не угроза. — издевательски усмехнулась девушка, на что парень стыдливо опустил глаза. — Мы совсем разные, — буркнул он и закрыл книгу, предвещая ещё долгий разговор. — У тебя были хорошие родители? — тихо спросила Блер. — Самые лучшие, — без колебаний ответил парен. — Самые… — Мне жаль. — Ничего, их смерть помогает мне идти вперёд. Знаю, что это звучит эгоистично, но… — Так оно и есть. Людям, которым нечего терять, всегда проще идти вперёд, — закончила за него Блер. — Но у тебя ведь ещё остались те, кто тебе дороже всего на свете. Люди, ради которых ты можешь забыть про свободу и отказаться от своей мечты, лишь бы они были в порядке. Эрен улыбнулся и подтянул колени к груди. — Конечно, ребята из сто четвёртого, Микаса, Армин, Ханес, — Егер замялся. — Спецотряд… — И даже Леви? — посмеялась Блер. — Даже капитан. Знаете, он ведь не такой каким его многие считают. — Да… Не такой. Ты очень рассудительный для своего возраста, Эрен Егер — спаситель человечества, — теперь уже оба тихонько посмеялись. — А ваши родители, они ведь тоже хорошие люди? — Эрен воодушевлённо посмотрел на Блер, чей взор был направлен в дальний тёмный угол. — Да, были хорошими… — Эрен сразу уловил, что речь шла в прошедшем времени, а значит они уже погибли. — Извините, — робко ответил Эрен. — Тебя не за что извинять, — девушка перевернулась на другой бок, и парень уже решил, что она не хочет с ним разговаривать, как она продолжила. — Я родилась в подземном городе. Там мало чего хорошего, но даже так у меня была любящая семья. Отец, мать, собака… Непозволительное расточительство держать питомца в подземном городе. Еды и так не хватало, но мы как-то выкручивались. Потом случилась трагедия, и они погибли, после чего меня доставили в приют на поверхности, откуда забрала лучшая пара на свете. Маргарет и Ник — идеальная пара, любящие, честные и добрые. Они забрали меня в свой особняк, и кода пришло время, пусть и не без отговорок, разрешили мне отправиться в кадетское училище. Знаешь, у меня было лучшее детство, которое только можно было прожить. И пусть мне пришлось сменить имя на поверхности, пусть пришлось лишиться своей семьи, я всё же обрела нечто большее — тебя, Эрвина, Ханджи, Леви, отряд специального назначения и всех тех, кто как и я готов отдать своё сердце за человечество. В истории рассказанной Блер Эрен нашёл столько боли, столько слёз и утрат, поэтому в конце, услышав её слова — «…у меня было лучшее детство, которое только можно было прожить» — он впал в немой восторг. Он понимал, что это от части просто убеждения, чтобы не жалеть себя и не думать о прошлом, но они были настолько сильными, что даже Эрен посчитал свою жизнь самой счастливой, которую только можно было прожить. — То, что я тебе рассказала — засекречено, и кроме тебя этого никто не знает, даже Леви и Ханджи, только ты и Эрвин, поэтому будь добр сохрани это в секрете, — Эрен тут же поклялся никому ничего не говорить и даже не думать об этом. — Не ищи боли в своей истории, Эрен. Ты — надежда всего человечества, ты — луч свободы в кромешной тьме. И пусть ты многое потерял, то что тебе кажется незаменимым, разве в замен ты не обрёл нечто большее? Я уверена, твои родители гордятся тобой. «Мама… Папа… Простите меня, я всегда был таким слабым, всегда нуждался в помощи Микасы и Армина, но сейчас они нуждаются во мне, и я не сдамся. Я освобожу мир ради тех, кто ещё жив, кто ещё стоит на земле и готов сражаться!» — Мы все тебя прикроем, так что не бойся… Выйди с гордо поднятой головой, ты — человек имеющий силу… титана… Поэтому даже… не вздумай… — и тишина, с кровати послышались тихие сопения, надо же было так резко уснуть, прямо посреди разговора. — Спасибо вам, Блер, — Эрен встал и поправил одеяло. — Я клянусь вам, титаны не одержат надомной победу, никогда.