Школа в деревне Гадюкино

Если вы думаете, что все «подвиги» в гадюкинской школе совершались только пятиклассниками и прочими мелкими, то вы ошибаетесь! На пятый день каникул отличились как раз старшие классы — с восьмых по одиннадцатые. Им внезапно понадобилась дискотека, да не какая-нибудь, а супер. Они сшили между собой три простыни и написали масляной краской: «Супердискотека», пригвоздили этот плакат на забор и стали готовиться. Девчонки пошли краситься, а мальчишки начали таскать на площадь колонки, динамики, усилители и прочее железо. Никто им помещение не выдал, поэтому супердискотеку решили проводить на свежем воздухе, благо осень выдалась поздняя. А больше всего свежего воздуха было на площади — так в Гадюкине назывался незастроенный квадрат сто на сто метров перед магазином «Универвсё». Туда-то старшеклассники и приволокли музыкальную аппаратуру. Готовиться начали засветло, чтобы успеть к стемнению. Случайный прохожий, идущий из одного кабака в другой, удивлённо спросил: — А чойта вы тут делаете, а? Вместо ответа восьмиклассник Свинорезов показал ему пальцем на плакат. Прохожий прислонился спиной к колонке и начал по слогам читать: — С… су… перди… скот… ек… А! Супердискотека! Ишь, как распустилась молодёжь нынешняя, — и вразвалочку пошёл дальше. И вот наконец стемнело. Девчонки накрасились и пришли. И супердискотека началась! — БУМ, — раздалось из всех динамиков. — БУМ. БУМ. А надо вам сказать, что динамиков было штук сто. Ну или семьдесят, всё равно неслабо. И уши заложило не только у гадюкинцев, но и у жителей окрестных деревень в радиусе сорока километров. Вначале все подумали, что это военные устроили учения. Но потом вспомнили, что полигона в здешних краях нет, и решили, что это нападение инопланетян. Но, посмотрев на небо, не увидели ни одной летающей тарелки. — А, так это, вестимо, школьники опять озоруют, — сказали мирные жители и легли спать. Но уснуть никто не смог, потому что от звуковых колебаний кровати подпрыгивали. «Чёрте что», — подумала бабка Анисья и потянулась к сотовому телефону, чтобы вызвать участкового, но и тумбочка, и телефон на ней упрыгали от неё в дальний угол. Бабка пустилась в погоню. Полчаса она бегала по трясущейся избе за прыгающей вокруг стола тумбочкой, потом плюнула и пошла в участок пешком. А школьники на площади самозабвенно плясали. Песни были похожи одна на другую, как горошины, и состояли из двух звуков: ужасающе низкого баса, на который накладывался барабан-бочка, и тонюсенького писка певицы где-то высоко в эмпиреях. — Экий у вас дурной скус, — пробурдела бабка Анисья, чей путь в участок лежал мимо злополучной площади. — Мы в вашем возрасте слушали песни Дунаевского на стихи Лебедева-Кумача. Конечно, музыка грохотала, но ушастый звукоинженер-самоучка Нафаня услышал бабку и тут же вырубил «бум-бум». Мигом сдёрнув из интернета песню Дунаевского на стихи Лебедева-Кумача, он объявил в микрофон: — По заявкам трудящихся передаём лучший хит всех времён и народов! И из всех динамиков грянуло: «Журчат ручьи, кричат грачи, весна идет — весне дорогу!» В сочетании с холодным октябрьским ветром, нависшими облаками и последними облетающими листьями это звучало феерично. Бабка благополучно пересекла супердискотеку, пройдя прямо по эпицентру, и Нафаня снова врубил «бум-бум». Но троих хулиганов пришлось потом приводить в чувство: они не выдержали звуков советской эстрады и упали в обморок. К счастью, драм-бас подействовал на них целительно, и вскоре они опять отплясывали в общей компании. В магазинах прыгали товары на полках и деньги в жестяных мисках. В парикмахерской (где сегодня дежурили седьмые классы «О» и «У») прыгали ножницы и фены. В музее прыгала возвращённая на место ступа. В посудной лавке прыгал декоративный фарфоровый слон. Прыгало всё и везде, поэтому все организации, кроме кабаков, были вынуждены объявить короткий рабочий день и закрыться. А кабаки не закрылись, потому что их владельцы к вечеру успели надегустироваться своей продукции и ничего не замечали, а посетителям вообще было до лампочки. Грохот супердискотеки бесил подавляющее большинство населения, но никто не смог позвонить в полицию, так как телефоны прыгали, и в итоге все последовали примеру бабки Анисьи — пошли в участок сами. Участковый Пахомыч тем временем радовался, что никто не зовёт его разнимать пьяные драки и расследовать кражу банок из подвала, и решил вздремнуть. На грохот ему было плевать, он в стенах своего заведения и не такого наслушался. Но стоило ему прикорнуть на диванчике, как в двери и окна участка замолотили кулаками и сапогами. — Сохранять спокойствие! — рефлекторно крикнул Пахомыч, проснулся и вышел к народу. — Чего такое? — Школьники дискотеку устроили! — закричали наперебой гадюкинцы во главе с бабкой Анисьей. — И чо? — зевнул Пахомыч. — Дык громко же! Земля трясётся. Даже во время тунгусского метеорита такого не было, я точно помню! — возмущалась Анисья. — Ну так ваши же дети. Подите и загоните их домой. Гадюкинцы переглянулись. Такой расклад не приходил им в голову. Но тут слово опять взяла бабка Анисья: — А они нас не услышат! — гневно заорала она. — Они мощность врубили на сто пятьдесят децибел, да басы ниже ста герц. Кто ж такое переорёт? — Да-да-да! — встрял дед Онуфрий. — Имеет быть нарушение! Вы участковый — вот и разбирайтесь. — Ладно, щас разберусь, — ответил Пахомыч и с кряхтеньем пошёл звонить электрику. Но телефон прыгал, и участковый попал не к электрику, а в водоканал. — Немедленно отключите! — вот всё, что сумел расслышать начальник водоканала. Ну, а поскольку он был человеком законопослушным и уважал полицию, то немедленно сел на свой старенький мотоцикл и лично поехал к водокачке, которую только что починили после вчерашнего. Перекрыв воду во всём Гадюкине, начальник водоканала со спокойной душой поехал домой, где надел наушники для стрельбы и завалился спать. Школьники на площади продолжали отплясывать. Они включили цветомузыку и дискотечный шар и отрывались на всю катушку. Участковый Пахомыч, видя, что электричество всё ещё есть, снова взял телефон и стал названивать электрику. Но телефон прыгал, и он попал в газовую службу. — Почему до сих пор не отключили? — ругался участковый на бедного, ничего не понимающего дежурного. — Приказываю отключить! Дежурный сидел не в Гадюкине, а в районном центре, поэтому у него телефон почти не прыгал. Мигом связавшись с начальством и доложив о приказе из полиции, дежурный направил в Гадюкино машину. Через десять минут газ в Гадюкине перекрыли. Участковый Пахомыч, видя (и слыша), что электричество до сих пор есть, в полнейшем возмущении снова стал названивать электрику. Но телефон прыгал, и он попал на почту. А именно — на телеграф. — Отключить немедленно! — рявкнул полицейский. — Сию минуту! — ответил дежурный и побежал отключать интернет. Больше там отключать было нечего. Буквально за полчаса Гадюкино осталось без газа, воды и интернета. А школьники продолжали отплясывать. Пахомыч же, вконец рассвирепев, запер участок на ключ и поехал на ржавой копейке в электросеть, чтобы разобраться лично. Когда он проезжал мимо площади, в копейке треснуло ветровое стекло и фары. — Откройте, полиция! — крикнул участковый, лупя кулаком в двери двухэтажного дома с надписью «окосеть» — буквы «Электр» отвалились ещё в прошлом веке, а детишки подписали в начале «ок». Открыли два ничего не подозревающих электрика. — Почему не реагируете на приказы? Почему до сих пор не отрубили ток? А вот я вас оштрафую! — бушевал Пахомыч. — Э, не надо штрафовать, ща всё буит, — сказали электрики и побежали выполнять приказ. Через минуту Гадюкино резко погрузилось во мрак и звенящую тишину. Старшеклассники обиженно загудели и поплелись по домам. Многие из них волокли динамики и другие железки. Супердискотека закончилась. И только на следующий день жители начали разбираться, почему в Гадюкине, как в Рио-де-Жанейро, нет ни света, ни воды, ни газа, ни интернета. Пахомыч просматривал расшифровки собственных телефонных звонков и чесал репу. Но это всё были скучные взрослые дела, к детишкам отношения не имеющие.