Школа в деревне Гадюкино

Дело шло к зиме, и поэтому физрук Прокоп Африканыч, увидев, что всё вокруг школы белое, не удивился. «Ну-с, завтра будем кататься на лыжах!» — подумал он и внёс изменения в учебный план. Упрекнуть физрука было не в чем, ведь тетрадные листки, которых накидали девятиклассники, издалека ничуть не отличались от снега. Африканыч обожал зимние виды спорта и довольно потирал руки: наконец-то зима, наконец-то лыжи! И вот наступил урок физкультуры. Жертвами лыже-бумажного эксперимента пал четвёртый «Ф». Четвероклассники, услышав от физрука, что сейчас будет катание на лыжах, заверещали от счастья: они-то знали, какая сейчас погода! С утра как раз случилось потепление до плюс тринадцати, пригревало солнышко, все пришли в лёгких куртках и без шапок. Но физрук-то прогноз погоды не слушал — он привык доверять своим глазам. «По телевизору одно враньё!» — была его любимая поговорка. И вот шеренга детей с лыжами стояла на белом школьном дворе перед физруком. — Первый! — Второй! — Третий! — пересчитывались дети, скрывая ехидные улыбочки. Им не терпелось пробежаться на лыжах по тетрадным листам. Когда расчёт окончился, Прокоп Африканыч велел всем надеть лыжи и ездить вокруг школы. И они поехали! Картина была эпичная: тридцать четвероклассников шкрябали лыжами по клумбе, взметая кучи белых листочков, и пели походный марш на мотив песни мушкетёров: — Мы едем-едем-едем, На лыжах по песку! Быстрее всех на свете, А может быть, ку-ку! Из окон высунулись другие ученики и с удовольствием им подпевали. Физрук чувствовал, что что-то не так, но что именно, понять не мог. В толстой лыжной форме ему стало жарковато, и он снял шапку. «Как бы снег не растаял, — подумал Прокоп Африканыч, — погоды-то нынче тёплые стоят». Но снег и не думал таять, ведь был тот снег бумажный. Дети весело хлопали лыжами по земле и галдели, как умеют галдеть только дети до шестого класса — громко и ни о чём. На странную процессию удивлённо смотрели прохожие, которым выпала судьба ходить за хлебом мимо школы. И вдруг налетел ветер. Да такой сильный, что сдул все листочки на соседние огороды, и школьный двор стал серым, как ему и полагалось быть при температуре плюс тринадцать. И учитель физкультуры внезапно почувствовал себя… эээ… дураком. — Все в спортзал! — крикнул он. — Прекратите портить лыжи, снимайте их скорее! — А урок не кончился! — крикнул в ответ двоечник Закорючкин. — Мы еще норму не проехали! И четвёртый «Ф» под предводительством Закорючкина выехал за ворота. Тщетно физрук свистел в свисток и призывал их к порядку — они ушлёпали на лыжах куда-то в сторону рынка, не переставая галдеть и хохотать. «Придётся идти за Матрёной, — подумал физрук. — Может быть, даже бежать», — добавил он мысленно, видя, с какой скоростью улепётывают сухопутные лыжники. А четвероклассники дошлёпали до рынка, рассказали там всем, что у них по программе лыжи, и плевать, какая погода, от программы отступать нельзя, — накупили конфет-шоколадок-мармеладок и пошлёпали обратно. А Закорючкин купил огромный пакет кукурузных палочек и прицепил его себе за плечи. Издалека казалось, что он тащит немыслимую тяжесть. — Ишь, как наших деток угнетають! — возмутилась бабка Хаврония и позвонила в полицию. А для верности — ещё и в газету. И когда орущая и чавкающая процессия дошлёпала на лыжах до школы, их там поджидала толпа журналистов и полицейских. — Правда ли, что в вашей школе царят средневековые порядки и практикуется угнетение учащихся? — спросила въедливая журналистка, сунув микрофон наугад в четвёртый «Ф». — Ага! — радостно проорали дети хором. Многие при этом хлопнули жвачками. — Их на лыжах по асфальту гоняють! — крикнула бабка Хаврония, увязавшаяся за школьниками с самого рынка. — И заставляють носить огромные мешки! — и она ткнула пальцем в Закорючкина. Тот как раз снял мешок с палочками и развязывал его. — Позвольте, но это же обычные кукурузные палочки! — возразила Матрёна Эмпидокловна. Это была ошибка. — Ты на кого пасть разеваешь?! — взвилась Хаврония, заслуженная базарная баба. — Ят-те щас поору на старших! Ишь, порядки в своей школе установили, что дитёв угнетають! Да я вам щас задам по первое число! — А ну пошла вон с территории школы! — завопила в ответ Матрёна, переходя на общий язык. Она тоже была не лыком шита. — Припёрлась тут, тень бросает на мою школу! Зачем газетчиков притащила? — Да я т-те щас патлы повыдираю! — завопила бабка и встала в боевую стойку. Матрёна выставила блок локтями. — Ну, нам тут делать нечего, — зевнула полиция и уехала. Зато журналисты были счастливы как никогда в жизни. Они расставляли штативы, накручивали на камеры фильтры, совали микрофон то одной, то другой орущей бабе, и репортаж впоследствии побил все рекорды по просмотрам, обогнав даже блогершу Мотю Паукову из Наплюйска, которая рассказывала о своём хомячке и умела играть на расчёске. А дети? Да они давно сбежали, побросав рюкзаки. И четвёртый «Ф», и все остальные классы. Погода-то была отличная — грех в такой день сидеть за партой!