````````````
— Тиберий, — пытался увещевать Сорен. — Всё не так страшно. Sa-mekh… — Не страшно? — Джим метался из одного угла комнаты в другой. — Стон всю дорогу до дома пытался убедить меня, что в голове Спока засел Сурак, который, судя по вашим историям, то ли действительно когда-то жил, то ли вообще бог! Маленький вулканец нахмурился. — Тиберий, Lo’uk Сурак существовал, и тому множество свидетельств. Клан C' Чн Т’Гай называют Домом Сурака не просто так. Мы — прямые его потомки. Тем не менее, твой скепсис понятен. В историях о Lo’uk действительно слишком много художественного вымысла, чтобы они казались реальностью. [lo'uk — великий] — Да с чего он вообще взял, что этот дух — это ваш дальний предок, будь он неладен?! Что ему в могиле не лежалось? — молодой человек тяжело опустился на кушетку и, сложив ладони вместе, приложил пальцы к губам. — Ещё и вместо того, чтобы думать, как избавиться от этого… подселенца, Стон умотал в библиотеку за какой-то книгой… И после этого я должен оставаться спокойным? Сорен, из угла наблюдавший за мельтешением человека, подобрался поближе и, дождавшись, когда Джим решит присесть, влез к нему на колени. — Ты же вроде такой маленький, а весишь тонну! — хмыкнул Джим, машинально обхватывая мальчика, чтобы не дать ему соскользнуть на пол. — Из чего сделаны твои кости, хотел бы я знать? — Из костей, — фыркнул маленький вулканец. — Как и твои. — Угу… Дверь с тихим шелестом отъехала в сторону, и в комнату вошли Стон и Сарек. Целитель осторожно раскатал по поверхности стола тонкий широкий свиток. — Вот, — тихо проговорил он, и Джим поднялся, подходя ближе. Сорен с любопытством вытянул шею, стараясь разглядеть то, что было начертано на старой бумаге. Среди серых схематичных размытых штрихов, ярким алым пятном застыла весьма узнаваемая фигура вулканца с длинной чёрной косой. Джим присвистнул. Чудны дела твои, Господи… Всё до боли напоминало Спока: вид, поза, жест, которым t’khasi с картинки словно звал за собой. Если приглядеться, то за спиной мужчины можно было заметить размытую тень огромной кошки. Ле-матья? Единственное, Спок никогда не носил алое, предпочитая этому цвету синий, зелёный и чёрный. — Это одно из немногих сохранившихся изображений Lo’uk. Я наткнулся на него, когда мы с sa-kai искали информацию о th’y’la. И вот, приглядитесь… — аккуратный круглый ноготь царапнул ветхую бумагу. На груди у вулканца в алом покоилась пектораль, принадлежащая Сареку, и крохотной зелёной каплей туши обозначался тот самый проклятый кулон, что теперь красовался на шее Спока. Сарек вздохнул. — Из лаборатории пришли результаты анализа. Это действительно jasif. В отличии от этого, — он коснулся своего украшения. — Этот, хотя совпадает тон в тон, просто похож. [jasif — драгоценный камень по виду похожий на изумруд] Джим бросил на мужчину вопросительный взгляд. — Чего? — Jasif невероятно редок. Настолько, что некоторые учёные даже полагают, что он не родной для T’Khasi, а был привезён с другой планеты. Кулоны получили название одноимённое материалу. В старых документах упоминается, что jasif надевали те, кто желал избежать ухода за грань с последним вздохом. Rihannsu должен был постоянно носить кулон, и путём длительных медитаций привязать к камню своё сознание. К сожалению, техника была утеряна, и умерших начали сжигать. — Понятно, — вздохнул Джим. — То есть, вы точно уверены… — Прими как данность, tomasu. Пытаться пересилить волю Lo’uk бесполезно. Нам остаётся только ждать. Кирк поджал губы. Ждать он ненавидел. От «ждать» у него начинали нестерпимо чесаться пятки — темперамент требовал действия. На руках человека недовольно засопел уловивший его мысль Сорен. Мальчик был полностью согласен с такой точкой зрения.````````````
Выплывать из сна было трудно. Чужие воспоминания и чувства липли к телу и тяжёлым грузом давили на грудь. Сколько…? «Три дня, gazh» [gazh — потомок] «Спасибо…» Глубоко вздохнув, Спок открыл глаза и попытался сесть. Не вышло. Спок повернул голову. Сорен обвил его правую руку, намертво пригвоздив весом к кровати; слева точно так же спал Джим, а поперёк ног развалился Ай-Чайя. Спок пошевелился и принялся осторожно выпутываться из клубка тел и когтей. Не сразу, но ему это удалось. Выбравшись из постели, он вышел на балкон. Над ШиКаром занимался рассвет. «Отвратительно. От некогда цветущего народа, ничего не осталось». Сердце пропустило удар, и Спок сжал кулон, висящий на груди. «Прекрати, tela'at… Ещё не всё потеряно». [tela'at — старший] «Нет? Ты посмотри вокруг, gazh. Все, что делало нас сильными, ушло. Все, что делало нас живыми, похоронено. Одни Rihannsu существуют, позабыв. Вторые помнят, но не имеют сил, и от того ущербны» Несколько минут Спок молчал; в голове тяжело ворочались мысли. «Мы это изменим, tela'at. Время иногда останавливается. Снег порой выпадает весной в пустыне. И даже замёрзшее сердце может вернуться к жизни. Мы всё изменим». «Ты забываешь» — вздох — «Я давно уже мёртв. Я могу судить, но не мне решать. Я дам тебе знания, но как распорядиться ими… Выбор за тобой» «А есть ли он?» «Нет» — смех — «И никогда не бывает»````````````
(Подсказонька: Sawai Hikaru — Illusion)
Сарек растерянно замер и прислушался. По коридорам D'H'riset разносился тихий перебор струн. Разве Стон не должен был вернуться только в середине следующего дня? Мужчина нахмурился. Ошибки быть не могло; он отчётливо слышал разговор ка-атиры. Добравшись до малой гостиной, Сарек осторожно толкнул дверь и замер на пороге. Моргнув, он на минуту закрыл глаза, надеясь, что наваждение исчезнет. Посреди помещения, на стуле с высокой спинкой сидел наконец очнувшийся Спок, но… Спок никогда не играл на ка-атире, даже в руки её не брал. Он просто не смог бы справиться с инструментом, а тут… Спок непринуждённо перебирал тонкие струны, извлекая из одного из самых сложных музыкальных инструментов в галактике гармоничные выверенные звуки. Спок пробежался по струнам, заставляя инструмент загреметь в конечном рондо, и опустил ладонь, обрывая длинную музыкальную фразу. — Sa-fu… — начал было Сарек и смолк. Сидевший на стуле развернулся к нему, из горла Консула вырвался непроизвольный вздох. Спок скосил на отца серый глаз. Сознание Сарека спешно метнулось к нити семейных уз, но, сын ощущался так же как прежде. Тогда что? Почему? Разум отчаянно пытался найти хоть какое-то объяснение. Почему глаза видели одно, а чувства кричали об обратном? Спок поднялся, осторожно укладывая ка-атиру на стол, и нежно погладил струны, отозвавшиеся мягким железным перезвоном. Развернувшись к Сареку, Спок застыл. Кулон с jasif матово сверкнул, и Консул немедленно склонился в глубоком поклоне. А ведь он до последнего не верил Стону, когда тот рассказал про i'ki Сурака. Но попробуй тут не поверь, что перед тобой твой далёкий предок, когда кровь буквально поёт, а узы десятков поколений стонут от ужаса перед старшим родичем, моля, требуя пасть ниц и свернуться в клубок, только бы более сильный хищник не посчитал тебя соперником или добычей. — Dif tor heh smusma, — с трудом справившись с собой, выдавил Сарек, складывая та’ал. «Спок» молча склонил голову, принимая приветствие. [Dif tor heh smusma — Живите и процветайте] За спиной тихо зашелестела дверь. — Sa-mekh! В комнату маленьким ураганчиком влетел Сорен. Видимо, мальчика тоже привлёк звук ка-атиры. — Сорен, не… Сарек не успел остановить внука. Сорен в несколько прыжков оказался рядом со «Споком» и уже хотел было обнять мужчину, как вдруг замер, словно налетев на невидимую стену. «Спок» опустил голову и затем опустился на пол, сложив руки на коленях. Сорен попятился и, оскалив маленькие клычки, зарычал. — Ты не sa-mekh! Сарека передёрнуло. Внук что, не понимал, что творит? Неужели не чувствовал угрозы, исходившей от этого существа?! Сарек напрягся, готовый в случае чего… А, собственно, что он мог противопоставить тому, чьё присутствие уже заставляло тихо подвывать от ужаса и чья воля накрепко примораживала к полу? Сделав шаг вперёд, Консул опустил руку на плечо внука. Сорен стих, вопросительно глядя на него. — Это не sa-mekh, — снова повторил мальчик. — Ha… Ring, — равнодушно отозвался «Спок», и Сорен перевёл на него вопросительный взгляд. [Ha… Ring — Да, я не он] — Где sa-mekh? — La… — мужчина приложил руку к груди и его глаза начали стремительно менять цвет, снова становясь карими. — Ka'i, sa-fu. [La — Здесь. Ka'i, sa-fu — Я здесь, сын.] Ноздри маленького вулканца раздулись, когда он вдохнул изменившийся запах сидевшего перед ним, и Сорен сорвался с места, сжимая Спока в объятиях. Сарек с облегчением выдохнул; давящее чувство чужого присутствия сошло на нет. Подхватив Сорена на руки, Спок поднялся и тотчас угодил в объятия отца. Трое замерли, впитывая присутствие друг друга, которого им так не хватало.````````````
Перенервничавший Сорен практически сразу снова уснул. Спок отнёс сына в комнату и осторожно уложил в кровать, но вот с тем, чтобы уйти, возникла проблема. Мальчик, как в детстве, мёртвой хваткой вцепился в косу отца, грозя снять скальп. «Sa-fu…» — Спок легонько тронул нить уз, стараясь не разбудить Сорена. — «Отпусти» Маленький вулканец недовольно заворчал. «Не исчезнешь?» «Нет. Даю слово. Ты проснёшься, и я буду здесь» Сорен засопел, обдумывая сказанное. «Ладно… Иди…» — мальчик разжал руки, позволяя Споку отстраниться. Спок укрыл сына одеялом; мальчик обнял подушку и окончательно заснул. — «Я потом… проверю…» — донеслась до мужчины последняя связная мысль. Хмыкнув, Спок вышел в сад. Утро только вступало в свои права. По небу плыли тёмные свинцовые облака, грозившие в скором времени принести mazhiv-sahriv. [mazhiv-sahriv — песчаная буря] «Прислушайся…» Спок послушно замер, прикрыв глаза. Тихо… Всё вокруг замерло в ожидании. «Вдох…» По коже струился прохладный воздух, температура понизилась, а песок под ногами… он словно… «Правильно…» Тело Спока прошила дрожь, словно его ударило током. Как же, ведь… «Доверяй себе, gazh. От этого будет больше проку, чем от самых рациональных рассуждений» [gazh — потомок] «Да, tela'at» [tela'at — старший] Сурак смолк, снова скрывшись в глубинах сознания Спока. — Sa-fu, — сзади, тихо ступая по каменным дорожкам, подошёл Сарек. Спок обернулся. — Что тревожит тебя? — Ты хорошо меня знаешь, sa-mekh. Спок двинулся вокруг большого каменного валуна, ныряя в тенистую аллею. Сарек последовал за сыном. Когда дорожка расширилась, мужчина нагнал Спока и пошёл рядом. Добравшись до беседки в молчании, они расположились на низких скамейках. Спок закрыл глаза и откинулся спиной на деревянный столбец. — Созывай Совет, sa-mekh. Им стоит узнать, что Lo’uk теперь снова ходит среди живых. И что он в ярости. Сарек нахмурился. — В ярости? От чего? — Lo’uk противна мысль о том, насколько слабы его дети. — Sa-fu, Rihannsu сейчас сильны как никогда. Неужели Lo’uk не видит? Наш кластер процветает, мы… — Нет, — Спок тряхнул головой и поджал губы, пряча горькую усмешку. — Нет, sa-mekh. Дело не в военной мощи, и не в техническом прогрессе. — О чём ты, sa-su? — Мы пали. Я видел, как воля древних Rihannsu обрушивала скалы и заставляла лесной массив расступаться. Пламя ластилось к их рукам, как слепой щенок krin-tu. Всё, всё, что мы считали домыслом, всё, что казалось нам выдумкой — все истории в древних текстах — правда. То, что показал мне Lo’uk… Мы не можем ничего, а мним себя кем-то. Работа наших целителей, которую сейчас почитают едва ли не как чудо… Kholinari и их умения… Раньше такое могли сотворить чуть ли даже ни дети! [krin-tu — зверь, похожий на волка] — Sa-fu, я не понимаю… — Посмотри на небо, sa-mekh. Что ты чувствуешь? Сарек растерянно перевёл взгляд на антрацитово-синюю высь, которую избороздили низкие серые облака. — Что я должен… — Дождь, — тихо проговорил Спок и, поднявшись, подошёл к дорожке. Сбросив обувь, он шагнул из-под навеса в сад, ступая босыми ногами по песку. — Дождь? — растерялся мужчина, последовав за ним. — Sa-fu, сейчас не сезон. Если и навеют что эти облака, то только песчаную бурю. — Нет. Будет дождь… Вот сейчас… Сарек покачал головой, удивляясь необоснованной уверенности сына. Ну откуда бы в разгар лета… На нос мужчине приземлилась небольшая прозрачная капля, за ней ещё и ещё… На ШиКар и окрестности обрушилась стена ливня. — Как… — ошарашенно проговорил Сарек, поспешно отступая под крышу беседки. — Как ты узнал? — Ветер сказал, прошептали птицы, — отозвался стоящий под потоками воды Спок. — Мы разучились слушать и слышать. Замкнулись, зациклились на превосходстве разума и схлопнулись внутрь. С времён реформации мы не возвысились, как любим считать. Мы чудовищно деградировали. — Sa-fu… — Спок! Мужчина развернулся, и его губы тронула улыбка. На балконе стоял взъерошенный, сонный Джим и неверяще смотрел на него; человек одним прыжком перемахнул через ограждение. Секунду спустя Спока едва не сбили с ног. Джиму активно помогал урчащий Ай-Чайя.````````````
В небе хохотала гроза. «Будет трудно, tela'at». «Мы найдём способ заставить их услышать, gazh …»````````````
Зал Совета гудел — каждый считал своим долгом высказаться относительно принесённых oveh новостей. Спок стоял на трибуне, безмятежно глядя на ругающихся мужчин и женщин. Сарек застыл каменным изваянием в своём кресле и медленно, но верно терял терпение. Рядом с Консулом точно так же постепенно закипала Йонгиан. Услышав о том, что останки самого Сурака были найдены, так ещё и Учитель Учителей жив, пусть и в виде i’ki, что делит разум со Споком, члены Консисториума как с цепи сорвались, напрочь позабыв о холодности, достоинстве и рациональности. [i’ki — дух, призрак] — …Знания Lo’uk открывают невероятные возможности… — …Oveh должен… — …С чего это вдруг вам должны предоставить такую честь?!… — ...А почему нет? Кто, если не… — …Не слишком ли много власти уходит в руки одного клана?… — …Птица занял его тело его только потому, что никого другого не было рядом. Никого более… подходящего. Я уверен, если предложить Великому выбор, то… — Молчать! — Йонгиан не выдержала первой. Ромуланка хлопнула рукой по столу и развернулась к тому, кто высказал последнюю мысль. — Ён Ра, пустынная крыса, да как у тебя язык повернулся сказать подобное?! А вы все?! Разве мало клан C’Чн Т’Гай и его представители сделали для всех нас?! — Я ни в коем случае не умаляю ни заслуг oveh, ни его уважаемых брата с отцом, — ромуланец склонил голову. — Но с чего вдруг… — начал было мужчина и резко оборвал себя. — Договаривайте, Советник Ён Ра, — мрачно проговорил Спок. Мужчина мрачно уставился на него. — При всём уважении, oveh, но вы даже не чистокровный t’khasi. С чего бы Птице выбирать кого-то, чья кровь разбавлена чужой? — Действительно, с чего бы? — тихо прошелестело над потолком, и Советники смолкли, оглядываясь в поисках источника звука. Миг, и всех присутствующих пригвоздила к полу чужая воля, сковывая, мешая двигаться. За спиной Спока воздвиглась призрачная фигура в алом одеянии. Гул резко стих. Все присутствующие переводили растерянные взгляды со Спока на Сурака. На лице oveh застыло нечитаемое отрешённое выражение; в глазах i’ki клубилась ледяная лютая метель. — Вы порядком позабавили меня, дети, — разнёсся по залу беззвучный равнодушный голос; призрачный вулканец склонил голову набок, отчего его блестящие локоны потекли по плечам, словно чёрная вода. Сарек вздрогнул, чувствуя, как щупальца чужого разума впиваются в сознание, с хирургической точностью препарируя мысли, чувства, желания. — О, как вы жаждете моих знаний, — взгляд серых глаз переходил от одного советника к другому. — Как вы жаждете моей силы. Вы даже не видели её пределов, но уже готовы пойти на любую подлость, — Сурак покосился в сторону ромулан, — и на любую глупость, — развернулся он в сторону вулканцев. — Как не ново… У Сарека возникло ощущение, что его за единый миг разобрали на составляющие, увидели то, что хотели, и вернули все как было. Это чувство длилось не дольше минуты, а потом схлынуло как небывало. Рядом судорожно хватала ртом воздух Йонгиан. Императрица t’plana была бледна, и во взгляде её был страх. [t’plana — самоназвание расы ромулан] Сарек почувствовал, что паралич пропал. — Те из вас, кто могут двигаться, вон отсюда, — раздался холодный приказ. Несколько бледных до синевы вулканцев и ромулан поднялись со своих мест и на подкашивающихся ногах покинули зал. Не больше четверти всех присутствующих… Сарек застыл на месте. Призрак обернулся к нему и бескровные губы тронула улыбка. «Иди… Не стоит тебе видеть, что будет тут происходить. Глупцы решили, что им достанет сил вынести моё присутствие…» — мысль Сурака легко пощекотала сознание мужчины. Консул мрачно уставился на i’ki. — Мне всё равно, кто ты. Если то, что ты собрался сделать… если это хоть как-то навредит sa-fu, я найду способ тебя уничтожить, Lo'uk, — проговорил мужчина, игнорируя ужас в глазах тех, кто так и не сумел подняться на ноги. «Угрожаешь. Мне?» — Я сказал, — ладонь Сарека, которой он опирался на гладкую поверхность стола, сжалась в кулак, — ты услышал, Shakhu. [Shakhu — Старейший] Несколько долгих, мучительно долгих секунд i’ki смотрел на него, а потом кивнул и отвернулся. «Не беспокойся… с младшим все будет хорошо… даю слово…» — донеслась до Сарека направленная мысль Сурака, и затем призрак обратился уже ко всем. — Я услышал. Теперь уходи. Остальные же… — с каждым словом голос i’ki холодел все больше. — Проверим, так ли сильна ваша кровь, как вы мните… Дверь гулко хлопнула за спиной Сарека, и мужчина ненадолго прикрыл глаза, прислонившись к резной поверхности. Рядом у стены точно таким же изваянием застыла Йонгиан. Остальные советники сидели прямо на полу, мелко дрожа от пережитого ужаса. Вулканец и ромуланка переглянулись. Они не могли позволить себе слабость. Не сейчас, не перед всеми. Отделившись от двери, Сарек повёл плечами и протянул руку Йонгиан; та с благодарностью опёрлась на его запястье. Из-за двери донёсся приглушенный отчаянный вопль боли. Ладошка женщины едва заметно дрогнула, и Сарек поспешил накрыть её руку своей. Они медленно двинулись прочь, оставляя потерянных и обречённых за спиной. Медленно советники начали подниматься на ноги. Нестройной колонной они проследовали за Консулом и Императрицей. — И что теперь будет? — тихо спросила Йонгиан, вздрагивая от очередного далёкого крика. — Теперь? — Сарек опустил голову, касаясь нити, связывающей его со Споком, и вкладывая в это прикосновение всю поддержку и сочувствие, на которые только был способен. Получив в ответ уверенность и спокойствие, он заметно расслабился. — Теперь мы или изменимся и возвысимся, или всё останется как есть, и через несколько веков стагнации народ Rihannsu угаснет. Третьего… — …Не дано.````````````
Если бы не связь, прочным канатом связавшая их разумы, Джим бы навряд ли сумел отыскать Спока в переплетении залов и галерей T'Karath. — Ну что, Сурак-hali, — улыбнулся человек. — Настолько допекли, что ты даже из дома сбежал? [hali — сосуд, вместилище, носитель] Услышав новый «титул», который практически мгновенно прирос к нему после того «заседания» Консисториума, Спок явственно скривился. Древний i’ki выжег разум возжелавшим его силы и знаний, просто-напросто подарив им просимое — дух попеременно касался их сознаний своим присутствием, открывая воспоминания. Не выдержал никто. Вместо самоуверенных мужчин и женщин на полу остались лежать только пускающие слюни тела. Вернув скрипку в футляр, Спок устало потёр виски. — Братья и сёстры не любят чужаков, adun. И незваных гостей тоже. Здесь меня искать догадался только ты. — Вообще, нет. Сарек надоумил, — хмыкнул Кирк. — Случилось что? Джим помотал головой, с удовольствием устраиваясь в тёплом кольце рук. — Нет. Просто орионцы решили, что их и так всё устраивает, и я не стал задерживаться ещё на день. Возвращаюсь, а у вас тут все бегают. Вокруг D'H'riset, так и вовсе толпа на тебя молится. Даже обидно. У меня там четыре дня концентрированной скуки, а ты вовсю развлекаешься. Спока передёрнуло; мужчина враз закаменел. Джим удивлённо глянул на него. — Хэй, ты чего? — он осторожно обхватил руками лицо вулканца. — Я же пошутил. Нет вокруг D'H'riset никого. Только масса слухов по всему ШиКару, не более. — Не шути так, пожалуйста, — тяжело вздохнул Спок. — Мне совсем не смешно. — Не буду, — вздохнул Джим. Отстранившись, он принялся рассматривать расписанные терракотовой краской узоры на стенах комнаты. Геометрические символы увивали всё свободное пространство, начинаясь концентрическими кругами от окна (ряда узких прямоугольных прорезей от потолка до пола, сквозь которые в комнату проникали лучи заходящего солнца). — Красиво. — Спасибо. Кирк развернулся к Споку. — Это рисовал ты? — удивлённо переспросил он. — Я три года прожил здесь, adun. Иной раз мне хотелось чем-то занять руки. Все узоры, скульптуры, резьба, тканые гобелены сделаны руками служителей. Монотонная работа помогает не думать… И не вспоминать. «Расскажешь?» — Джим неуверенно коснулся золотистой ниточки. Спок покосился на него; перед глазами человека мелькнуло несколько картинок: … песни, сад, молитвы, высокие балконы и волны алого песка далеко внизу, у подножия скалы… — Я не о том спрашивал, — усмехнулся Джим, и Спок едва заметно улыбнулся. — Один из плюсов прошлого в том, что оно в прошлом. Kaiidth, ashaya. [Kaiidth — что есть что; как есть так есть] — Kaiidth, так Kaiidth. Как скажешь, — послушно согласился человек. Снова подойдя к Споку, Джим уткнулся лбом тому в плечо; горячие руки вулканца осторожно провели вверх по его спине, прогоняя вечернюю прохладу. — Он тут, да? — Кирк с интересом колупнул ногтем зелёный кулон, который в ответ заискрился, выражая недовольство. Спок поспешил накрыть ладонь Джима своей. — Да, ashaya. Но не стоит беспокоить tela'at. Он не оценит. Джим вздохнул и свободной рукой убрал с лица Спока выбившуюся из косы прядь, очертив кончик острого уха. — Ну, пусть ослепнет, — фыркнул он, прижимаясь лбом ко лбу вулканца. — И оглохнет, желательно, тоже…