Бессонница
30 октября 2019 г. в 21:12
Шикамару всегда любил поспать. Ещё в детстве, когда юноша только пошёл в академию, он тяжело вставал на учёбу. Мать рано утром приходила его будить: резко сдергивала одеяло и кричала что-то о завтраке, а ему было хоть бы хны. Не просыпался ни в какую.
Иногда Шикамару ставил на утро несколько будильников и искренне ненавидел их всем сердцем, когда они звенели. Он любил поспать и на скучном уроке, и на контрольной.
Он засыпал где-угодно и в какой-угодно позе: дома под одеялом или в лесу, в палатке, на миссиях, сидя на скучной лекции или отбывая наказание за невнимательность, лёжа на крыше и наблюдая за облаками или во время передышки на тренировках. Сон был одним из самых прекрасных моментов жизни.
Но теперь Шикамару не мог заснуть.
«И как взрослые спокойно спят, будучи шиноби?» — размышлял юноша, сидя на своей больничной койке и уставясь в одну точку на стене. — «Наверное никак. Наверное, они просто притворяются, что всё хорошо, чтобы не пугать детей».
Шикамару, конечно же, знал, как опасна работа ниндзя — изучал в школе, но ведь то была теория. Теория говорит быть хладнокровным и рассудительным. Выполнять задания любой ценой. Не показывать эмоции.
А что на практике? Шикамару — глава отряда из пяти человек, включая его самого. В теории, их отряд это задание не потянет. И не потянул — они же всё провалили, Саске так и не вернули. Хорошо хоть им подмогу прислали. Могло бы быть хуже — все пятеро могли бы быть мертвы.
Они живы. Только двое тяжело ранены, двое попали в реанимацию. А Шикамару сломал палец. Чудесный лидер, ничего не скажешь. В добавок, расплакался перед девчонкой из другой деревни.
«Какой я остолоп, » — проклинал себя Шикамару. — «Нужно было что-то придумать. Нужно было ни в коем случае не разделяться. Нужно было…»
Он без конца размышлял над тем, «что если бы…», искал запасные варианты, идеи отступления и, к своему ужасу, не находил. Ни одной. По-другому было нельзя.
«У вас же есть моральная подготовка».
У Шикамару до сих пор перед глазами стояло лицо девчонки из песка, Темари, и то как она хладнокровно заявляет о психологической подготовке. «Посмотрел бы я на тебя, окажись твоя команда в беде.» — гневался юноша и всё же в глубине душе был благодарен за то, что девушка тактично сделала вид, будто не заметила его слёз.
А ещё отец назвал трусом. Может он и прав — Шикамару никогда не считал себя храбрецом, а теперь уж и подавно. Это его вина. Но что он мог изменить? И не ищет ли он отговорки, пытаясь самого себя успокоить?
Потом Шикамару пришлось объясняться со всеми ребятами из песка и составлять рапорт для Цунаде. Нужно было составить письменное заверение о каждом из команды, расписать миссию, соперников — всё же эти ребята помогли Орочимару убить третьего Хокаге, пятая хотела узнать о них поподробнее. К тому же всех волновали эксперименты Орочимару.
Шикамару терпеть не мог бумажную работу, но это позволяло хоть как-то отвлечься от приставучих мыслей. Заполнять пришлось бланки, страховки, но его впервые в жизни это не пугало.
Он даже зашёл проведать Наруто и Кибу, обсудил с ними произошедшее, постарался поддержать. Киба держался молодцом, только иногда больно резко дёргался и сильно ругался, а Наруто тяжело вздыхал и потерянно отворачивался. «Предательство — один из ужаснейших поступков. Особенно если лучший друг пытается убить тебя, — думал Шикамару, — а я бы смог простить подобное?»
Юноша даже пытался попасть к Чоджи и Неджи, но так как они все ещё не пришли в себя, его не пустили. К сожалению, стабильное состояние в документах не означало здорового человека в реальности.
Юноша и с родителями некоторыми успел пообщаться, и Ли проведал, и объяснил все Ино и Сакуре, и поболтал с медсёстрами, которые предложили ему остаться в больнице и переночевать в палате, чтобы окончательно прийти в себя. Он согласился, хотел утром, как проснётся, сразу проведать ребят, может, они бы уже пришли в себя к тому времени. Только вот проблема — чтобы проснуться, нужно заснуть, а у Шикамару это никак не получилось.
Он бегал и бегал по больнице весь день, выполняя несколько дел сразу, потому что впервые в жизни не хотел лениться. Лениться означало лежать и думать. Думать значило быть наедине с собой.
И вот Шикамару остался наедине с собой. В больничной палате. Без сна.
Закрыть глаза значило снова видеть одно и то же. А он не хотел видеть одно и то же.
Вообще, сначала Шикамару думал, что заснёт очень быстро, ведь он и так преследовал слуг Орочимару два дня без передышки, дрался с той безумной рогатой женщиной, играющей на флейте, прятался в лесу от трёх уродливых гигантов, а потом ещё и бегал по больнице и общался с толпой народу. Он был жутко вымотан. Он хотел спать.
Но не хотел снова и снова возвращаться туда. Однако, стоило Шикамару хотя бы ненадолго заснуть, даже просто задремать, у него снова начинала звучать в ушах эта гребаная флейта.
«Клянусь, если ещё раз увижу у кого-либо в руках эту проклятую дудку — сломаю ко всем чертям», — размышлял Шикамару, ворочаясь в постели, безуспешно пытаясь успокоить дыхание.
Чуть задремлет — снова и снова казалось, что он слышит ту мелодию, что не может пошевелиться и что надо сломать себе палец, лишь бы проснуться.
Снова вокруг несуществующие нити, снова алый цвет, снова черепа кругом, снова всё плывёт, и он сам начинает исчезать, таять, как воск. И снова три огромные, уродливые фигуры. Образы приходили опять и опять, будоража раны, заставляя снова ощущать себя, как на поле боя в окружении врагов.
Однако, если он и мог забыть о той битве и этой проклятой мелодии флейты, то Шикамару сразу вспоминал о своих товарищах. И уж лучше тогда было снова слушать флейту и видеть жуткие иллюзии.
Оставаться биться один на один с врагом — это был худших исход по мнению Шикамару. Он хотел избежать этого. И не смог. Противник превосходил по силе, ради удачного выполнения задания необходимо было несмотря ни на что продолжать преследование, а, значит, кто-то из команды должен был остаться, чтобы задержать врага.
Шикамару не сомневался в своих товарищах, даже когда навязчивые мысли об их смерти снова и снова посещали его.
Истерично смеющийся Киба, расписывающий расчленёнку, прижимающий к себе полумертвого Акамару, забывший о своей собственной колотой ране в животе. Бледный, как белое полотно, Неджи лежащий на сырой земле в кровавых порезах и пронзённый двумя стрелами насквозь. Неестественно худой Чоджи, склонивший голову на груди, словно мирно заснул.
В шахматах это называется «жертва». Ситуация, когда игрок намеренно уступает одну или несколько своих фигур, чтобы приблизить свой выигрыш. Отвлекающий манёвр. Только жизнь не шахматы и даже не шоги, а напарники не пешки. Они — не жертва.
Шикамару дал себе слово — больше никогда. Он сделает всё возможное, чтобы в следующий раз его команда не пострадала. Он попытается всё продумать. Он не даст близким людям и даже просто напарникам гибнуть из-за его просчетов.
Глаза Шикамару слипались, а голова тонула в подушке. Юноша пролежал в постели несколько часов, и, так и не сомкнув глаз, задремал только к рассвету.
И снова одни и те же картины перед глазами. Навязчивые мысли. Флейта в ушах. Момент, когда он почти проиграл. Красный цвет. Некоторые вещи просто не могут уйти быстро.
Оказалось, что есть не только физическая вымотанность, но и психологическая, и она куда опаснее, чем казалась на первый взгляд. Даже сквозь дремоту прорывались жуткие образы и кошмары.
Как лечить раны и переломы все знали, а что делать с навязчивыми мыслями и страхами? Шикамару не знал. О таком в академии упоминали редко. Шла психологическая подготовка, только этого оказалось мало, чтобы уметь самому себя лечить.
Вязкий сон. Дремота обволакивала. А затем снова резко выталкивала, давая под дых пугающими образами из подсознания. Как будто барахтаешься в море среди скал.
Мурашки по всему телу. Сердце стучит быстро. Холодно даже под одеялом. Не заснуть. Просыпаться снова и снова.
Шикамару снова распахнул глаза и уставился в потолок. «Уж лучше бы меня снова в академию будила мама или два будильника», — с горечью подумал юноша, закрыв лицо подушкой и горько заскулил.
Впервые в своей жизнь Шикамару Нара не мог позволить себе самую банальную вещь — сон.