Глобофобия

Признаваться в собственных слабостях и страхах всегда неприятно, особенно если ты выглядишь как человек, у которого этих самых страхов быть не должно в принципе, ну или они должны быть какими-то глобальными, масштабными. Именно поэтому Игорь молчал. Чувствовал, как горло и лёгкие сдавливает паника при одном только взгляде на эти безобидные для многих предметы, и молчал, с каждой секундой понимая, что долго он не продержится. Предметов, внувшавших ему этот первобытный, неконтролируемый ужас, было, как назло, много и он был вынужден находиться прямо среди них, в такой ужасающей близости, что Игорь, если бы мог сосредоточиться на чём-то, кроме своего страха, непременно задумался бы о том, почему никто не замечает его напряжения и застывшего взгляда. Но все непринуждённо разговаривали, смеялись, подходили к нему, поздравляли с днём рождения, который был вот прям сегодня и сейчас, и, вызывая у Игоря ещё больший страх, трогали те самые предметы. Всё было очень просто: Игорь, до сковывающего ужаса, боялся воздушных шаров. И сейчас их количество на квадратный метр в радиусе десяти метров от него превышало допустимую норму в десятки раз. Шаров было намного больше, чем ему лет, это Игорь понял сразу. Вместе с паникой накатывало и бессильное раздражение: кто вообще додумался до того, что ресторан, украшенный воздушными шарами, отличный сюрприз для взрослого мужика. Не в силах больше находиться в одном помещении с *ними* Игорь настолько незаметно, насколько мог, выскользнул из полутёмного зала на улицу. На улице было холодно — начало апреля, как-никак, — но зато здесь не было ни одного чёртового воздушного шарика. — Игорь, ты куда убежал-то? — следом закономерно вышел вездесущий Артём и сразу же накинул ему на плечи куртку: Игорь, честно говоря, о верхней одежде как-то позабыл. Артём помолчал немного, потом нахмурился и испытующе заглянул Игорю в глаза: — Тебе не нравится? — Нравится, — Игорь мягко улыбнулся: не расстраивать же ребят. Они ведь старались, выбирали место, купили торт, писали поздравления. Даже эти шарики, будь они неладны, тоже выбирали. Для Игоря, по правде говоря, загадка, почему все не разругались в процессе организации сего действа. — Тогда пойдём внутрь? — Артём, отдавший свою куртку Игорю, уже начал замерзать в одной футболке, но отбирать назад предмет гардероба было как-то не по-джентельменски по отношению к даме сердца. Идти внутрь Игорю совершенно не хотелось. Внутри было, конечно, тепло, были друзья и, в конце концов, торт, очень, кстати, вкусный и красивый, но там были и шарики, а рядом с шариками Игорю не лез в горло кусок даже самого вкусного торта. — Давай тут постоим, — негромко попросил Игорь, чувствуя неотвратимость фатума и собственное бессилие перед ним. Артём пожал плечами, делая вид, что ему совершенно не холодно, и засунул руки в карманы: раз Игорю хочется, можно и потерпеть. Сегодня его праздник, если уж на то пошло, хотя подхватить простуду во имя своей любви Артём с радостью готов и в любой другой день, ему только намекнуть надо. — Может, пойдём всё-таки? — спросил через пять минут Артём, убедившись в том, что сильно переоценил свою морозоустойчивость. Да и остальные уже пару раз выглядывали на улицу, жестами и мимикой интересуясь, всё ли у них тут в порядке. Артём точно так же, жестами и мимикой, отвечал, конечно же, что всё хорошо. Игорь отвлёкся от мечтательного созерцания вечернего неба и как-то тяжело и обречённо вздохнул. — Игорь, я же вижу, что что-то не так, — снова сказал Артём, который сейчас был серьёзен как никогда. Игорь молчал, одолеваемый желанием признаться в своём страхе и в то же время желанием сохранить это недоразумение в тайне. Его даже психолог не понял, к которому он пытался с этим прийти, а Артём и вовсе, наверное, просто посмеётся и потом ещё расскажет всем остальным… — Игорь?.. — Артём нерешительно тронул Игоря, который мрачнел на глазах, за плечо. Игорь поднял на него грустные глаза и снова вздохнул. Если уж и доверять, то полностью. Кому, как не Артёму, который его личность уже, кажется, со всех сторон видел и до сих пор, кстати, с ним, он может об этом всём рассказать? — Только не смейся, ладно? — тихо попросил Игорь, глядя на Артёма грустными глазами. — Не могу обещать, — сразу и честно то ли признался, то ли предупредил Артём. Игорь снова вздохнул и ещё тише сказал: — Ты понимаешь... Я... В общем, я боюсь… — Кого боишься? — не понял Артём. — Шариков, — совсем тихо, на грани слышимости, ответил Игорь и почувствовал, что краснеет. Артём несколько минут в упор, нахмурившись, смотрел на него, словно соображая, о каких шариках идёт речь. Кажется, он даже забыл про холод. — Воздушных шариков? — зачем-то уточнил он. Игорь кивнул и ткнулся лицом в воротник куртки Артёма, в которую всё ещё кутался. Артём едва удержался от того, чтобы и в самом деле не рассмеяться: не столько от того, что взрослый, тридцатилетний, суровый мужик боится воздушных шаров, а от того, что всё оказалось так просто. — Мог бы и раньше признаться, — сдержать улыбку Артём всё же не смог. — Ты лучше сразу расскажи, чего ты ещё боишься, чтобы… — Артём! — с укоризной воскликнул Игорь, которому не нравилось, что к его фобии относятся столь пренебрежительно, причём человек, которому он первому за много лет рассказал о ней, доверился, так сказать, поделился. — Хочешь, попросим убрать их? — предложил Артём и притянул Игоря к себе, обнимая и мягко поглаживая по волосам. — Или уедем вообще? — А остальные? — спросил Игорь, обнимая Артёма обеими руками и прижимаясь щекой к его плечу. — Скажешь, что устал и вообще, — Артём запустил холодные руки под свою же куртку и тоже обнял Игоря, который от этого прикосновения поёжился, и успокаивающе поцеловал в висок. Игорь прикрыл глаза: в объятьях Артёма было тепло и очень спокойно, и никакие шарики не имели значения. — Ты замёрз, — прошептал Игорь, проводя холодным кончиком носа по шее Артёма. — Да и пофиг, — тихо ответил Артём, запрокидывая голову и глядя в небо, и, немного помолчав, вдруг опустил голову и, чуть отстранившись, посмотрел на Игоря и серьёзно спросил: — И ты что же, с самого начала вечера боялся и думал об этих шарах? Игорь смущённо отвёл взгляд. — Игорь, блядь, зачем? Что за мазохизм? — Ну, вы же старались... — прошептал Игорь. Артём как-то неопределённо вздохнул, кажется, закатил глаза и легко — всё же они в центре города и здесь полно людей, кто знает, как они к такому относятся даже в прогрессивном сердце Родины — поцеловал Игоря в губы. — Если бы я знал, что ты боишься шарики, то я бы их никогда не предложил. — А это была твоя идея? — А чья же ещё? Пойдём внутрь, — сказал Артём, кивая на дверь, — а то ребята уже раз десять выглянули. Обещаю, что рядом с тобой больше никаких шариков не будет. — А компенсация за пережитый страх и моральный ущерб мне от тебя, как зачинщика всего этого полагается? — с улыбкой спросил Игорь, стягивая с плеч куртку и возвращая её к владельцу. — Дома компенсирую тебе всё, что хочешь, — подмигнул Артём. — Каждый шарик? — хитро улыбнувшись, спросил Игорь. — Сколько их вообще? — Не наглей, — Артём легонько толкнул Игоря локтем в бок и широким жестом распахнул перед Игорем дверь. — Много. Тебе лучше не знать. — Ну скажи, — Игорь обернулся, уже переступая через порог. — Нет, — Артём легонько подтолкнул Игоря в спину и остался непоколебим. — Ты испугаешься. — Сто? — Во всем зале триста, — усмехнулся Артём, всем своим видом намекая на то, что число это было выбрано не случайно, а очень даже специально и в основном из-за всем известной рифмы. — Вот все триста и отработаешь, — Игорь выразительно приподнял брови, тоже намекая всем своим видом на... А, впрочем, это уже совсем другая история.