Чудо

      Ева быстро шла по пустой улице. Сердце тревожно билось, а мысли снова и снова возвращались к Азирафелю. Зарево пожара девушка увидела, выходя из дома клиента, и сразу же кинулась к книжной лавке. Хотя лавкой это было трудно назвать, скорее уж музеем, ведь хозяин заведения прилагал невероятные усилия, чтобы отбить всех возможных покупателей. Но ей повезло. Каким-то невероятным образом Еве удалось завоевать расположение Азирафеля, причем не прилагая к этому никаких особых усилий. Поэтому мужчина великодушно разрешал ей забирать книги домой, с нетерпением, однако, ожидая, когда же она вернет их обратно в святилище. И она добросовестно возвращала их уже прочитанными. А после долго, до глубокого вечера разговаривала с Азирафелем. Все начиналось с впечатлений о книге, а заканчивалось порой либо разговором на философскую тему, либо рассказом о трудных буднях студентки-иностранки, а ныне успешного адвоката, а подчас и тем, и тем. С мужчиной было так… хорошо. Уютно.       Если бы Еву попросили описать Азирафеля одним словом, она бы без раздумий выпалила «ангел». Книжная же лавка потихоньку стала для нее вторым домом. Первый остался далеко за океаном – давнее воспоминание, вызывающее лишь глухую тоску. Дядя, единственный близкий Еве человек, давно женился, у него была своя семья, и девушка чувствовала, что ей больше нет места в его жизни, не то, что в доме. Поэтому Азирафель и его магазинчик успешно конкурировали с ее прошлым домом, того и гляди готовые завоевать первенство в нелегкой борьбе.       - О, нет, - прижимая пальцы к губам, едва слышно прошептала Ева, чувствуя, как сердце стремительно падает куда-то вниз.       Огонь яростно ревел, пожирая все, что было дорого Азирафелю. Азирафелю и ей. Ева с ужасом смотрела на вздымающиеся языки пламени, лизавшие уже соседние здания. И тут финальным аккордом в этой симфонии хаоса обвалился потолок. Он сложился с оглушительным треском, и девушке на миг показалось, что этот хруст издали не расколовшиеся балки и перекрытия, а ее сердце, разлетевшееся от осознания потери.       Азирафеля больше нет. Он днями, не вылезая, сидел в своей лавке, и лишь чудесным образом мог не оказаться в ней сейчас. А в чудеса Ева не верила.       Она и не заметила, как Азирафель стал ей настолько дорог. Она без раздумий доверила бы ему свою жизнь, девушка делилась с ним всем, даже самым сокровенным. Он помогал отвлечься, перестать жить прошлым и начать двигаться вперед. За пару лет знакомства с ним Ева из мрачной, находящейся в глубокой депрессии из-за гибели семьи девушки превратилась в улыбчивую и открытую всему новому оптимистку, в равной степени любящую как участвовать в активных, порой даже опасных забавах, так и проводить тихие вечера за чтением новой книжки. О потере, которую она пережила и от которой никогда не сможет до конца оправиться, напоминали лишь затаенная боль в глазах да длинный шрам – единственная рана в той аварии, ставшей причиной гибели ее родителей и младшего брата и подтолкнувшей девушку к переезду в другую страну.       «Я не могла потерять еще одного дорогого мне человека, - кусая губы до крови, но не чувствуя физической боли, с отчаянием думала Ева, - судьба не может быть ко мне так жестока. Может, Азирафеля все-таки не было в лавке? Может, он ушел, решил перекусить? Или пошел гулять в парк, он же так любит кормить там уточек. Он не мог умереть! Не мог оставить меня одну!»       Неожиданно в дверном проеме, еще не успевшем обвалиться, появилась фигура, освещенная языками пламени. На миг в лихорадочно работающем мозгу Евы скользнула безумная мысль, что это чудом спасшийся Азирафель. Но в следующую секунду она почувствовала, как по щеке ползет одинокая слеза.       Из огня, шатаясь, вышел высокий худощавый мужчина с перекошенным от отчаяния и осознания невосполнимой утраты лицом. Черные брюки были порваны на коленке, весь костюм был запачкан, но его это совершенно не волновало. Тонкие губы мужчины судорожно дергались, а взгляд лихорадочно бегал от одного человека к другому. Его лицо вытянулось, когда он увидел стоящую в толпе Еву. Девушка, вздрогнув, невольно подалась вперед, потянулась к нему, словно к неожиданно брошенному ей спасательному кругу. Они частенько виделись в книжной лавке, а в один зимний вечер мужчина даже участвовал в их с Азирафелем традиционной посиделке. Те несколько часов были заряжены какой-то невероятной энергетикой, словно настоящая магия витала в воздухе. Ева прекрасно провела вечер, хотя появление не пойми откуда взявшегося глинтвейна в руках рыжеволосого друга Азирафеля немного напрягло ее. И все же это был маленький, незначительный инцидент, о котором Ева почти что сразу забыла, словно по мановению волшебной палочки переключившись на другую тему.       Только вот как его звали… Девушка чуть нахмурилась, пытаясь вспомнить, но она чувствовала такие всепоглощающие боль и горечь, что не могла сосредоточиться. Однако звать его не потребовалось, ведь мужчина быстрым шагом сам подошел к ней.       - Я регулярно видел тебя у Азирафеля, - прохрипел он, прожигая девушку взглядом золотых глаз с узким, змеиным зрачком, - где он? Он был в книжном? Ты знаешь хоть что-нибудь?       - Я… - голос Евы сорвался, и она беспомощно посмотрела на мужчину и покачала головой, чувствуя свалившуюся на нее безысходность.       Он не знал, что с Азирафелем. Он не мог помочь и дать ей надежду.       - Его больше нет, - невнятно, словно самому себе, пробормотал мужчина, и Еве показалось, будто с этими словами что-то в ней умерло.       - Я… я ведь так и не успела сказать ему…       Девушка горько усмехнулась и мотнула головой. Какая теперь уже разница? И пережившему, как и она, потерю Кроули – Ева наконец-то вспомнила его имя – вряд ли будет интересно слушать исповедь разбившегося вдребезги сердца, так и не успевшего признаться в любви. Ева развернулась и медленно, словно во сне, побрела прочь от дома. Ей тут было больше нечего делать.       Отвернувшаяся Ева не заметила скользнувшего в обреченном взгляде Кроули понимания. Мужчина молча смотрел на то, как хрупкая девушка медленно, будто продираясь сквозь тупое отчаяние и чувство безысходности, переставляет ноги. Он даже не попытался спросить, что же так и не успела сказать его другу Ева. Он это понял по ее глазам. Кроули понимал также и то, что не в силах помочь ей. Разбитое сердце может излечить лишь время.       Но неожиданно перед мысленным взором Кроули предстал обычно мягко улыбающийся, а сейчас напряженно хмурившийся Азирафель. Змию вспомнилось и данное другу обещание. Закусив нижнюю губу, мужчина ринулся следом за Евой и, догнав ее, схватил девушку за руку, разворачивая на себя.       - Слушай, Ева, - ты же Ева, да? – не делай никаких глупостей, поняла?       - Поняла, - механически кивнула девушка, и так не собиравшаяся, впрочем, совершать самоубийство, на которое Кроули намекал.       Жизнь слишком ценна и дорога, чтобы по собственной воле лишать себя ее. Ева поняла это лишь после встречи с Азирафелем, когда осознала, что за каждым поворотом может скрываться счастье. Надо продолжать жить и бороться, ведь неизвестно, что ждет тебя дальше.       Но на мужчину ее ответ, видимо, нужного впечатления не произвел, поэтому он, приблизившись к девушке, положил горячие ладони ей на плечи и наклонился, чуть ли не касаясь ее носа своим.       - Поклянись, - с нажимом произнес Кроули, буравя Еву пристальным взглядом.       Девушка кивнула, мечтая лишь о том, чтобы поскорее оказаться дома. В одиночестве.       - Клянусь.       - Хотя какая уже разница, все равно скоро конец света, - сквозь зубы пробормотал Кроули, но потом, вздрогнув, словно от подзатыльника, еще сильнее сжал руки на плечах девушки и горячо зашептал, - но ты все равно не глупи, ясно? Еще есть шанс все исправить, я надеюсь… может быть… В любом случае, Азирафель не хотел бы, чтобы ты с собой что-то сделала из-за него, это я знаю точно.       - Я тоже, - хрипло прошептала Ева, чувствуя, как к глазам опять подступают непрошенные слезы.       Подняв взгляд на осунувшегося Кроули, в глазах которого плескалась боль, девушка мужественно сглотнула и мягко взяла мужчину за руку, все еще лежавшую на ее плече.       - Кроули, если хочешь, мы можем… посидеть где-нибудь, - рыжеволосый недоуменно вскинул глаза, и Ева, с силой закусив нижнюю губу, пояснила, - вдвоем горе переживать легче, чем одному. Ты… ты так долго дружил с Азирафелем, что его… Я лишь хочу сказать, что в тяжелые времена лучше быть вместе.       Кроули потрясенно уставился на нее, и на миг в его взгляде скользнуло что-то, похожее на уважение. Ева, только что потерявшая последнего дорогого ей человека, пыталась облегчить горечь утраты Кроули, помочь ему и поддержать. В своем горе она не забывала о тех, кто тоже страдает.       - Я спешу, прости, - поборов в себе невероятно сильное искушение согласиться на ее предложение, мягко сказал Кроули, - возможно, еще удастся все исправить и предотвратить конец света.       - Не делай никаких глупостей, понял? – Слово в слово повторила его фразу Ева и чуть улыбнулась.       «Лучше бы она разрыдалась, - поймал себя на мысли Кроули, - показала свою боль, а не скрывала ее под маской, не давая просочиться наружу. Лучше бы она не была так похожа на Азирафеля».       - Понял, - чуть ухмыльнулся, подражая Еве, Кроули, чувствуя ужасную боль там, где должна была находиться его душа.       Девушка кивнула, словно самой себе, и с горечью посмотрела на мужчину.       - Прощай, Кроули, - прошептала она и, не дожидаясь ответа, развернулась и пошла прочь.       - Нет, до встречи, Ева, - едва слышно сказал Кроули, принявший твердое решение быть рядом с девушкой, если удастся выйти живым из этой переделки с концом света.       С Азирафелем ему, конечно, не сравниться, он и пытаться даже не будет, но Кроули сделает все возможное, чтобы облегчить горе Евы и поддержать ее. А когда боль поутихнет, и девушка найдет человека, которого полюбит и который сможет сделать ее счастливой, он тихо уйдет. А пока… Кроули сделает все, что в его силах, чтобы выполнить просьбу Азирафеля.       Он не оставит Еву одну.

***

      Еда давно остыла, а девушка все сидела, уставившись в тарелку и ковыряя бифштекс вилкой. В голове был полный вакуум, и Ева, боясь поддаться горю и сломаться, старалась занять себя чем-то. Однако ничего не помогало. Все валилось из рук, а наконец-то с большим трудом приготовленная еда в горло не лезла.       Тяжело вздохнув, Ева отодвинула от себя тарелку и встала из-за стола. Покачав головой, она быстро вышла с кухни и, пройдя в свою комнату, принялась наводить порядок, чтобы хоть чем-то занять себя. Быстро вытерев пыль, которой и так почти что не было, она переставила пару вещей, заменила комплект постельного белья и даже пропылесосила. Уперев руки в бока, Ева оглядела собственную комнату, но не ощутила ожидаемого удовлетворения. Неожиданно взгляд девушки упал на небольшой томик стихов, данный Азирафелем. И боль, отошедшая, вроде бы, на второй план, вернулась, вырывая у девушки до этого с трудом сдерживаемые слезы. Ева медленно опустилась на мягкий ковер и, оперевшись спиной о кровать, подтянула к себе ноги, а после обняла колени.       Сожаления переполняли ее, не давая сделать глубокий вдох. Как бы она хотела отмотать время назад, предупредить Азирафеля, увести его из лавки, спасти. Сделать так, чтобы он узнал, как сильно она его любит. Набраться смелости и сказать ему это.       Однажды, в один из вечеров, Ева хотела признаться ему в своих чувствах, но мужчина, не понимая, куда клонит девушка и о ком говорит, на ее фразу о том, что она любит этого человека бесконечно сильно, лишь покачал головой и с нравоучительным видом изрек, что в этих вопросах не стоит торопиться.       - Не стоит торопиться? – Взорвалась тогда Ева, чрезвычайно раздраженная тем, что Азирафель ни в какую не понимал ее совершенно прозрачных намеков, - не стоит торопиться?! Жизнь слишком коротка, чтобы ждать чего-то, Азирафель! Волшебного часа или момента можно так и не дождаться, зато упустишь время!       - Верно, все в наших руках, - согласно кивнул мужчина, - но все же лучше подождать, чем рубить с плеча, как говорится.       - Ты достаточно прождал, не так ли, Азирафель? Скажи, сколько раз ты был в отношениях?       - Я… ну, - замялся мужчина, - это не так важно, сколько раз я испытывал любовь, главное, испытывал ли я настоящую любовь.       - Ну, и? Испытывал?       - Пожалуй, я должен сказать, что да, испытывал. И испытываю до сих пор. Поэтому я желаю тебе счастья обрести именно такую любовь.       - Кого ты любишь? – Тихо, едва ворочая языком, спросила Ева.       Она одновременно и боялась, и жаждала услышать ответ.       - Самую лучшую девушку на свете, - улыбнулся Азирафель, но в его голосе на миг прозвучала горечь, настолько незаметная, что Ева не сумела ее распознать, - кто же твой избранник?       - Скажу только после того, как ты скажешь, кто она, - Ева попыталась улыбнуться и свести все к шуточному пари, но с ужасом поняла, что у нее подрагивает голос.       - Прости, не могу, - покачал головой Азирафель, будто и не замечая этого, - я… она сама еще не знает о моих чувствах и, боюсь, никогда не узнает.       - Но почему?       - Потому что она бесконечно сильно любит другого, а во мне видит лишь хорошего друга, которому доверяет тайны сердца.       - Откуда ты знаешь? Ты говорил с ней об этом? – Прошептала Ева, от всего сердца надеясь, что Азирафель таким странным образом намекает на свои чувства к ней.       Но ответ опустившего взгляд мужчины был подобен ушату ледяной воды.       - Да.       - И она сказала это прямым текстом?       - Почти, - уклончиво ответил Азирафель, - но ей и не надо было, я и так все понял по глазам, без лишних слов.       Ева медленно кивнула, чувствуя нестерпимое желание вскочить, развернуться и убежать, лишь бы не слышать его мягкого, ласкового голоса, разбившего ее надежды. Но спустя миг с силой сжала под столом кулаки, впившись ногтями в ладони. Она не собиралась сдаваться. Девушка пришла сегодня, чтобы признаться в своих чувствах Азирафелю, и она сделает это, даже если и будет отвергнута безответно влюбленным в другую мужчиной. Надо расставить все точки над «i».       Но планам Евы не суждено было сбыться. Азирафель, в тот вечер ловко поменяв тему, теперь избегал разговоров о чувствах и, как бы ни пыталась девушка вывести его на чистую воду, успешно спасался от этого, прикрывшись то внезапным покупателем, то необходимость заварить какао, а иногда так вообще просто игнорировал ее вскользь брошенные намеки и фразы.       А потом он неожиданно исчез. Перестал звонить, хотя раньше делал это по нескольку раз на дню, писать, равно как и отвечать на ее звонки и смс-ки. Ева, не понимая, что произошло, и невероятно сильно волнуясь за мужчину, даже порывалась разыскать его друга, Кроули, с которым несколько раз виделась в лавке и который регулярно звонил Азирафелю. Но потом случилось это.       Всхлипнув, Ева поняла, что не сможет убежать от боли. Как бы она ни старалась занять себя чем-то, забыться, она не сумеет избавиться от того отчаяния, которое захлестнуло ее душу и не отпускало с того самого мига, как она увидела языки пламени.       Азирафель умер. Он умер, так и не узнав о том, как же дорог был ей, как сильно она его любила. И любит до сих пор. Чудаковатого, слишком доброго и наивного, робкого и мягкого, но умеющего в случае чего постоять за себя. Того, кто был рядом, кто показал ей, что жизнь не кончена, что еще есть, ради чего бороться. Ее Азирафеля.       Раздавшийся удар грома, последовавший сразу за осветившей скрюченную на полу фигурку девушки молнией, заставил Еву вздрогнуть и поднять голову. За окном разразился настоящий ураган.       «Конец света, - вспомнились девушке слова Кроули, - да уж, ничего удивительного, такой ужас кто угодно концом света назовет. Но что, если… если это и правда конец света? Кроули говорил с такой уверенностью, да и его глаза… У людей таких глаз точно не бывает. Может, это и правда настоящий конец света?»       Ева покачала головой и, собрав волю в кулак, поднялась с пола. Подойдя к окну, она прикоснулась пальцами к ледяному стеклу и, прислонившись к нему лбом, прикрыла глаза.       Она не боялась, даже если это и был всамделишный конец света. Ей больше нечего было терять. Для Евы конец света случился пару часов назад, когда дотла сгорела книжная лавка.

***

      Хмурясь, Ева быстро шагала вперед. Ее новый клиент оказался наипротивнейшим типом, но девушке всякий раз, как он что-нибудь отчебучивал, приходилось лишь мило улыбаться и извиняться перед следователями, юристами или, того хуже, перед самим судьей. Хотя, будь ее воля, она бы со всей силы треснула клиента увесистой папкой прямо по неразумной голове.       Тяжело вздохнув, Ева покачала головой. Посмотрев на играющих на детской площадке детей, девушка мягко улыбнулась.       «Надо отвлечься, - решительно подумала она, - не могу же я только о работе думать, это неправильно! Надо бы погулять по парку… Погода просто отличная, да и планов у меня никаких нет. Все, решено! – Ева ухмыльнулась и прибавила шаг, - сейчас заскочу домой, закину вещи и пойду гу…»       Девушка потрясенно остановилась и выдохнула. Расслабившись и уйдя в себя, она и не заметила, какой путь выбрали ее ноги. Ева стояла прямо перед книжной лавкой, вывеска над которой гласила «A. Z. Fell And Co». Люди, спешащие по своим делам, равнодушно проходили мимо, не удостаивая магазина и взглядом, но девушка не могла сделать и шага.       Прикусив нижнюю губу, Ева попыталась понять, что же ее смущает. Почему сердце при виде этой лавки то восторженно ликует, то сжимается от боли. Воспоминания постоянно ускользали от девушки, но что-то было не так. Она знала это точно. Что-то изменилось.       Азирафель! Ева вздрогнула и пошатнулась, как от удара. Как она могла забыть?!       В памяти неожиданно всплыл образ Кроули. Его лицо было почти что черным от сажи и пепла, в ярко-золотых глазах со змеиным зрачком плескалось отчаяние, а за его спиной… За его спиной вздымались языки пламени, уничтожавшие обитель Азирафеля, постепенно ставшую домом и для Евы.       Но это невозможно! Лавка не могла сгореть, Ева же сейчас на нее смотрит! И все же боль в груди подсказывала, что это был не кошмар. Это была реальность.       Почему же она забыла об этом? Все выветрилось у нее из головы после ужасного урагана, бушевавшего пару дней назад. Будто был поставлен какой-то ментальный блок, барьер, не дающий причиняющим страдания воспоминаниям пробраться в ее разум.       Ева тряхнула головой, с уверенностью подумав, что разберется со всем этим позже. А пока… Если каким-то чудесным, невероятным образом лавка цела, то, возможно, и Азирафель…       Ева со всех ног кинулась в лавку. Как она и ожидала, в книжном не было ни одного покупателя, а точнее, посетителя. Залетев в полутемное помещение, она каким-то чудесным образом сразу же отыскала взглядом Азирафеля. Задумчиво улыбающийся мужчина, в этот миг ставивший на полку какую-то книгу, поднял глаза на тяжело дышавшую, растрепанную девушку, и тяжелый фолиант полетел на пол. Ева, почти что задохнувшись от охватившего ее счастья, кинулась вперед, врезаясь в Азирафеля и с отчаянной страстью начиная целовать его, будто боясь, что мужчина в любой момент может оттолкнуть ее и исчезнуть. Но он и не думал так делать. Вместо этого Азирафель неожиданно крепко обнял Еву за талию, прижимая к себе, и ответил на поцелуй.       Его губы словно говорили: «Я так скучал, так волновался за тебя! Прости, что не был рядом, что не сумел вернуться раньше или хоть как-то дать о себе знать. Я так люблю тебя, Ева, бесконечно сильно люблю!» прижимаясь к нему и зарываясь рукой в воздушные, белоснежные кудри, Ева поняла, что тогда, в том давнем разговоре, Азирафель имел в виду ее. А также то, что без него она бы никогда не сумела продолжить жить и двигаться дальше. И в тот самый миг, с упоением целуя того, с кем хотела бы провести всю свою жизнь, девушка поверила в чудо.       А Кроули, тихо сидевший в высоком кресле, довольно усмехнулся, а потом бесшумно вышел, оставляя счастливых влюбленных наедине.