Ложь и Истина

— Ты лгал мне. Всё, что ты говорил — ложь. И я хочу знать почему? — Богдан продолжает гнуть свою линию. Нервы мои сдают, и я заливаюсь звонким смехом. Это надо же… он получил дар истины, узнал, что я ему врал все время, связал меня, а теперь допрашивает. — Как-то даже вообще не смешно, — сердито бурчит друг. — Так и не должно быть смешно, ничего. Самое смешное — это наша жизнь. Поэтому захотелось: погрустил немного, потом вспомнил про свою жизнь и снова веселиться! — я всхлипываю от смеха. — Скажи мне, как тебя зовут на самом деле. — О-о-о, меня не зовут, я сам припираюсь, — продолжаю веселиться. — Как Сатана? — Самаэль мертв, — хмыкаю я. — А разве…? — Люцифер и Самаэль — разные личности. — А ты у нас кто? — Богдан пристально смотрит на меня. — Нынешний правитель Ада. Он хмурится. Оно и понятно, я ему не нравлюсь, но он знает, что я говорю правду. — Люцифер? — Ты «Божественную комедию» Данте читал или нет? * — Ты можешь не уклоняться от нормальных ответов? — Нет, потому что так неинтересно, Пророк, — я продолжаю довольно ухмыляться. — Как ты меня назвал? — Мало того, что дурной, так еще и глухой, — фыркаю я, стряхивая с себя веревки. На меня выплёскивают святую воду из кружки. Я лишь хмыкаю: — На демонах работает, на мне — нет. Я подхожу к окну. Где-то сверкают молнии, а от Богдана за версту несёт страхом. Не очень хорошо. — Ты — Пророк Господень. Ты стал им вчера. Но тебе меня не нужно бояться. Я не враг. — Ты врал мне обо всём, «Виктор». И ты не человек, а какой-то демон! — в голосе Пророка звучит паника. — А ты бы смог принять истину, м? Он молчит. А я отчетливо слышу стремительно приближающиеся раскаты грома. Хорошо будет, если прежде чем обрушить гнев, он хотя бы посмотрит. — Если ты не демон, то кто ты? — Это долгая история, — бормочу я, наблюдая за вспышками молний. — Тебя что-то беспокоит? Ты побледнел, — к Пророку потихонечку возвращается уверенность. Я молчу. Бежать мне уже поздно. Комнату освещает яркая вспышка молнии, и раздаётся оглушительный раскат грома. Земля под ногами дрожит. Пророк невольно вздрагивает: — Это что? Твои штучки? Я же лихорадочно вспоминаю, успел ли я составить завещание на случай моей смерти. Кажется, да. Или нет. Но в общем-то уже не столь важно. В комнате появляется крылатый воин в доспехах. Я сразу же замечаю черную полоску в одном из крыльев. Символ горя, скорби. С того дня прошло двадцать пять лет. Я невольно вздрагиваю. У меня не было возможности… — Ты… ты живой? — шепчет воин. — Прости, — тихо говорю я. Свет вокруг него меркнет, и мой брат делает ко мне шаг.