Грех

      Порой Энди позволял себе задуматься, почему его жизнь так не похожа на жизнь его сверстников. Обычно в такие моменты он стоял перед высоким зеркалом на деревянных ножках в маминой спальне и сосредоточенно себя рассматривал. Искал любой повод придраться или понять причины своей непохожести на других, испорченности. Причины, по которым ему часто вместо уроков и игр приходилось всячески ублажать разных мужчин.       В такие моменты становилось противно и, кажется, даже тоскливо. Что-то начинало ныть в душе, а мысль в голове, словно червяк в яблоке, убеждала его, что он грязный и недостойный ничего иного. После этого парень всегда смотрел на свое отражение злобно и с отвращением, а затем убегал в ванную отмываться, где жестко тер себя мочалкой, не просто оттираясь от следов очередного «клиента», но словно желая содрать с себя кожу.       Рут испытывал всплески ненависти к собственному телу, что так привлекало тех, кто хотел и мог платить за него. Он был худощав, но не выглядел изможденным. Скорее, наоборот, его фигура выглядела изящно и мягко. Кожа, почти без изъянов и шрамов, была приятной на ощупь, а карие глаза и кудрявые золотистые волосы добавляли очарования. И тем не менее он не выглядел женственно. Это был обычный юноша, красивый и которому, к сожалению, мало повезло в этой жизни.       К счастью для него, каждый раз после таких эмоциональных встрясок его быстро попускало. Энди снова становился собой — грубым и дерзким. Он не перечил матери прямо, хотя не был доволен своей участью. Но, так же как и она, считал, что в их насквозь прогнившем коррупцией и преступностью городе выживали, как умели. Вот эта женщина и нашла способ, не гнушаясь пользоваться порочностью своих же соседей, сожителей и знакомых… Энди терпел, но с недавних пор, стоило ему подрасти, он понял, что хочет иметь собственные деньги.       Миссис Рут только кормила его и содержала в чистоте, чтобы не потерять спрос, однако на личные нужды сыну карманных денег не выдавала. Поэтому ему пришлось придумать как зарабатывать самому. Способ, конечно, был тот же, к которому он и привык, зато поле деятельности значительно расширилось. Некоторым мужчинам неудобно было каждый раз заезжать к ним домой. А вот по-быстрому получить немного удовольствия где-нибудь на обочине или в другом уединенном месте — не прочь был любой. Да и цена осталась такой же. В целом, все сработало, и юный делец продержался так аж несколько недель, пока один «тупой мудак» все не испортил.       Хэнк Карпер захаживал к ним чаще остальных и был довольно неприятным типом. Парнишка все терпел, как был тому обучен, пока однажды Хэнк не перешел черту и не вывалил матери всю правду о «бизнесе» сына. Та была вне себя от ярости, поэтому Энди крепко получил за то, что посмел добывать деньги вне семейного бюджета. Он был раздосадован и взбешен, но против единственного родителя ничего не мог поделать. Зато насолить Хэнку еще как мог.       План был простой, и выполнил его юноша прямо-таки ювелирно: он пришел в полицейский участок и заявил, будто бы видел у соседа подозрительный пакетик с порошком в машине. Немного наигранной наивности, невинный вид человека, который просто исполнял свой гражданский долг, и вот уже за Карпером выехал патруль. Энди тогда еще долго веселился и довольствовался успехом. И, несмотря на нагоняй от матери, втихаря продолжил свое дело.       Все шло своим чередом. В тот день, якобы случайная встреча с «неслучайным» мужчиной, недолгая поездка за черту города в густой лес (благо, в летние деньки заниматься сексом можно было практически где угодно), и вскоре Рут уже стоял перед клиентом на коленях, обслуживая его ртом. Он был привычен к этому и умел многое, его даже не беспокоили запахи пота и немытого тела, или грубые пальцы, хватающие за волосы и пытающиеся насадить его глотку поглубже на твердую плоть. Энди послушно и молча терпел, сдерживая рвотный рефлекс и смаргивая слезы с ресниц.       Мужчина вот-вот должен был кончить, как вдруг его кто-то окликнул. Место они выбирали тщательно, подальше от посторонних глаз, поэтому крик стал неожиданностью. Юношу грубо отпихнули от себя, из-за чего тот свалился на землю, пока неудачливый клиент пытался застегнуть ширинку дрожащими руками. Блондин вытер рот ладонью, поднял голову и тут же увидел рядом с ними местного шерифа.       «Блять, вот его еще не хватало», — с досадой подумал Рут, поднимаясь. Он, в общем-то, был в более выгодном положении, в силах ляпнуть, мол, это все взрослый дяденька во всем виноват, но, кажется, прибывший страж порядка был другого мнения. Клиент, наслушавшись угроз, сбежал, так и не заплатив, а Энди, недовольно цокнул языком, уставившись на того, кто обломал ему всю малину.       — Сэр, не стоило так переживать и спасать меня, мы не делали ничего плохого, — его голос сочился издевкой и ядом. Из-за этого тупого шерифа ему придется искать кого-то другого, а в рабочий день это бывает не так-то просто. Но губы уже искривились в улыбке, насмешливой и неестественной. Чем быстрее от него отстанут, тем быстрее Рут найдет себе новое занятие.       Но здесь парень просчитался. Очень сильно просчитался, даже пока не понимая, в какую глубокую и темную задницу попал на этот раз. Он, видимо, даже не понимал ничего, как тогда в участке, так и сейчас. А Максвелл его запомнил. Он был шерифом в этом городе уже чуть больше десяти лет и ни за что бы не позволил какому-то сопляку рушить Его планы.       — О, не делали ничего плохого? — ласковый баритон мужчины уже должен был насторожить, но мальчишке не дали что-то понять, ведь говоривший врезал ему в тот же момент. Удар кулака пришелся по скуле, чудом не выбив зубы.       Дэвид ждал удачного момента несколько недель с тех самых пор, как пацан слил информацию о Карпере. В машине того идиота действительно нашли порошок, но не пакетик, и даже не два, а три килограмма, за которые Максвеллу должны были заплатить. Товар не попал в руки заказчика, Дэвид не смог ничего сделать и вынужден был расхлебывать кучу проблем. А все из-за кого? Из-за одного мелкого умника, которому придурок Хэнк не заплатил вне дома. Стоит ли говорить, как шериф был зол и с каким упоением сейчас избивал наглеца, явно не понимающего настоящую причину.       Удары были редкими, но меткими. Мужчина бил по лицу ладонью, дожидался, когда парень встанет, и повторял удар. Карпер вынужден был рассказать своему «боссу», каким образом он просрал три килограмма дорогущего кокаина, и что это за пацан, который слил его в участке. Максвелл не был похож на бандита или неудачника, как те, что захаживали в гости к Энди. Высокий мужчина тридцати пяти лет, с легкой щетиной и в чистенькой, отутюженной черной форме. Он выглядел по меньшей мере солидно и презентабельно. Гордость города и гроза местной преступности. Ну прям рыцарь, мать его, в сияющих доспехах. Невозможно было угадать в нем жестокого садиста, любящего алкоголь и экстази.       — Говорят, ты маленький пидор? Нравится сосать за деньги? — Дэвид закурил, делая пару шагов назад и рассматривая юнца на зеленой траве, запачканной его же кровью. Нужно было и самому перевести дыхание       — Мне плевать, какие терки у тебя с Карпером. Присунул ли он тебе слишком глубоко или выебал твою мамашу-алкоголичку, но ты, сученыш, влез туда, куда не следовало. Ты не задумывался, что наркота в его машине кому-то принадлежит? А? Нет? Не подумал, где этот придурок ее вообще раздобыл?       Юношу пробила нервная дрожь. Он хотел просто отомстить заносчивому мудаку, который так его подставил, и даже не думал лезть в подобные дела. Ему хватало своего дерьма, а такие проблемы и подавно не были нужны. Но, кажется, хм… было поздно?       — Да я вообще наверняка не знал, что у него что-то есть, — Рут сделал попытку привстать, но пока смог только сесть на колени, придерживаясь рукой за ствол дерева. — Пизданул первое, что пришло в голову…       Чуть отдышавшись, Энди продолжил смотреть на полицейского, раздумывая, как же выкрутиться из такой ситуации. Способ он знал только один, и мужчина уже его озвучил.       — Если Вы слышали, чем… я занимаюсь, может, я могу Вам что-нибудь сделать? Обещаю, Вам понравится, — это прозвучало чуть ли не с гордостью. Еще бы, такой стаж, такие умения… — Сделаю все бесплатно и в лучшем виде, и замнем это дело, а?       Черт знает, на что он надеялся, но если этот шериф был хоть сколько-нибудь сексуально активным мужчиной, Рут готов был рискнуть. Максвелл с холодным интересом рассматривал его и не торопился отвечать на предложение, продолжая молча курить. А через пару минут выбросил бычок, затушив его носком ботинка, и принялся расстегивать ремень. Это был его ответ. Очень красноречивый.       — Только морду вытри. Если на форме будет хоть капля твоей крови, тебя здесь же и найдут, усек?       Стоило пацану подползти ближе, как Дэвид вывалил на свежий воздух свое мужское достоинство, что никак не возбуждалось от вида побитой моськи. Он вообще сомневался, что сможет возбудиться от ласк пацана. Да и тому пришлось потрудиться несколько минут, прежде чем опавший член подал хоть какие-то признаки жизни. И успех в этом деле вызвал удивление у шерифа. Он не считал себя геем и никогда ничего подобного за собой не замечал, предпочитая трахать молоденьких девок. Но этот сопляк был действительно умелым.       Вскоре Максвелл тяжело задышал, крепко держа светлые локоны у самых корней и грубо вталкиваясь в молоденький рот по самые яйца, абсолютно игнорируя состояние белобрысого. Он сам предложил и теперь был вынужден отработать, а Дэвид, обильно заливая горячее горло спермой, был вынужден признать, что пацан-таки хорош. И тут ему в голову пришла замечательная идея. Отпустив светлые кудри и встряхнув руку, чтобы слетели выдранные волосинки, мужчина заправил все обратно в штаны, довольно улыбаясь:       — Ты прав. Мне понравилось. Будешь теперь сосать за всю наркоту, что копы изъяли у Карпера. Понял? Я свяжусь с тобой.       С этими словами он покинул их уединенное местечко и уехал снова блюсти закон и порядок, оставляя пацана далеко за городом, без сопутствующего транспорта и с кровью на одежде и лице.       Добирался назад Энди на попутках, рассказывая всякие небылицы, что свалился с велика, ободрал лицо, а единственный транспорт сломал, потому и возвращается подобным способом. Даже если ему и не верили, то хотя бы до окраины городка подбросили, и он смог уже своими ногами дотопать домой, сам не зная, от чего больше болит челюсть: от ударов или от того, что шериф прятал в штанах. Нет, конечно, жаловаться парень даже не думал. То еще жалкое зрелище было бы, разведи он тут сопли. Но ему было откровенно страшно от незнания, сколько придется вот так отрабатывать, да еще и бесплатно.       Бессильно зарычав, он представил, как было бы клево отпинать Хэнка по яйцам, это ведь из-за него Рут так влип. И словно этого было мало, прямо на пороге его застала мать, тут же поднимая ор от его внешнего вида. Юноша бы и рад был скрыться с ее глаз, но никогда толком не мог ей возразить.       — Это что такое?! — женщина цепко ухватилась за ухо Энди, тряся его голову. — Что это за вид, ты всех клиентов распугать решил? Быстро умойся и, не дай бог, ты себе лицо испортил!       Пихнув сына дальше по коридору к ванной, миссис Рут продолжала недовольно ворчать, а парень только усмехался. Для нее всегда был виноват он — сам спровоцировал, не ушел от драки, не смог убедить. Будто не существовало против него жестокости просто так. Просто потому, что какому-то мудаку захотелось на нем отыграться.       — И смотри, если узнаю, что ты опять вздумал по улицам шляться, я тебя быстро проучу! — бросила мать вдогонку и, наконец, отстала, услышав телефонный звонок.       Младший Рут выдохнул и заперся, принимаясь оттирать кожу от крови и грязи. Видок, конечно, был не лучший, но непоправимых увечий ему, к счастью, не досталось.

***

      Так прошло несколько дней. Эпизод в лесу подзабылся, и парень даже думал, что Максвелл забил на него, так что продолжил попытки встречаться с мужчинами вне дома. Деньги по-прежнему небольшие, но Рут чувствовал, будто наконец-то начал свой путь на волю. Ему хотелось вырваться из этого города и из-под власти матери. Хотелось забыть все эти неприятные рожи, которые днем смотрели на него с отвращением, а по ночам жарко шептали на ухо о том, какой он «славный». Энди тошнило от всех этих лицемеров. Что от примерных семьянинов, что от холостяков. Все были одинаковыми. И так бы шло и дальше, если бы чертов коп так и не связался с ним, назначая встречу.       Работа шерифа имела множество преимуществ. И достать номер никому неизвестного паренька, а точнее, номер домашнего телефона — труда не составляло. Мужчина позвонил, а после забрал пацана в назначенное время и увез в укромное место, где в машине позволил отработать долг.       Они не разговаривали больше необходимого. Дэвид остановил машину, расстегнув затем ширинку и выпуская наружу толстого диаметра член. Похвастаться длиной он не мог, но вот толщиной — пожалуйста. И если во время секса это было удобно, то с минетом всегда оказывались проблемы. Но не в этом случае. Здесь у пацана просто не было выбора и права отказа. Но хотя бы уже не били, это плюс.       Так могло бы продолжаться долго. В общем-то, в жизни у Энди ничего особо не поменялось, разве что пришлось убегать из дома, когда ему приказывал шериф, и молчать перед матерью. Дэвид тоже не особо стремился поиметь с пацана больше. Кончал в рот и отпускал. Так можно было бы жить, если бы ему хватило ума молчать.       То ли от детской глупости и наивности, то ли шериф сильно чем-то обидел пацана, но тот решил провернуть очередной фокус с полицейским участком: позвонить анонимно и пожаловаться на неправомерные действия шерифа в этом округе, на прикрытие торговли наркотиками, на насилие и сексуальные домогательства в сторону детей. Пожалуй, одного звонка было бы достаточно, чтобы инициировать проверку сверху, но Дэвид ведь не был школьником, в отличие от некоторых. Ему хватило ума давно позаботиться о своей безопасности. И если бы не это, сейчас бы шериф сдавал значок и оружие, меняя их на наручники.       Прослушав запись обращения, мужчина сразу понял, кто звонил, и желание свернуть шею пацану воспылало в Максвелле. Но его было, видимо, бессмысленно бить и запугивать, что на взрослых действовало безотказно. Поэтому вскоре коп придумал что-то значительно лучше.       Уже через пару дней к подростку подкатил его старый знакомый, Хэнк.       — Привет, приятель, — мерзко улыбнувшись, мужчина притормозил у обочины. — Предлагаю тройную оплату. Лично тебе на руки. Интересует?       — Ты в прошлый раз зажопился мне обычную ставку заплатить, откуда у тебя больше, — Рут отвечал дерзко. Внимание Хэнка его ни разу не радовало. Обида была еще сильна и толкала юношу на разные поступки. Чаще всего глупые, конечно. Но мужчина сдаваться не спешил.       — Да ладно тебе, пацан, давай замнем? С мамашей твоей хреново вышло, — Карпер вывалился из окна машины, жадным взглядом осматривая паренька. Он помнил, каким тот был, и даже немного жалел, что упрашивал его на встречу не для себя. Ну, ничего, еще успеется, а пока ему лучше было бы выполнить задание Максвелла. Так что он продолжил:       — Я соскучился по тебе, — мужчина хохотнул и сделал неприличный жест, — подумай хорошенько: каких-то полчаса, и получишь как за троих. Ну же.       Энди прикусил щеку изнутри, задумавшись. Честно, хотелось послать Хэнка ко всем чертям и больше никогда с ним не соприкасаться. Но тот стопудово мог замутить им «свидание» и через миссис Рут, и тогда Энди вообще никаких денег не увидит. Колеблясь еще пару минут, блондин махнул на все рукой и согласился. Карпер, явно довольный успехом, назначил время и место, куда юноше следовало прийти вовремя.       Делать нечего и он отправился готовиться. Нужно было принять душ, сменить одежду, а после придумать способ, как добраться до мотеля на окраине города. Злачное это было местечко. Обычно там и встречались только ради того, чтобы перепихнуться по-быстрому. Никаких осуждающих взглядов и любопытных ушей, разве что только слухи о том, кто туда захаживал. Но Энди, с его репутацией среди определенной категории людей, было плевать куда его зовут. Главное, чтобы Хэнк и в этот раз его не обманул.       Успев подъехать к мотелю минут за десять до назначенного времени, юноша нервно вздохнул. У него было дурацкое предчувствие, но он списал все на то, что не особо доверял Карперу. Впрочем, тогда стоило бы спросить себя: «на кой хрен он тогда согласился?», но эти мысли были неприятными. Рут постарался отключить голову и настроить себя на «рабочий лад». Всего полчаса, тридцать минут, и он будет свободен. А в копилку полетит хорошенькая сумма. Эти мечты прибавляли сил, да только реальность оказалась не такой сказочной. Стоило ему войти в номер, как за дверью он обнаружил никого иного, как шерифа собственной персоной.       — Вот бля, — почему-то ему сразу стало ясно, что ничем добрым для него эта встреча не кончится.       — Не рад меня видеть? — мужчина сразу подошел к парню и, отодвинув его от двери, закрыл ее на замок, спрятав ключ в кармане брюк.       — Жаль, а я ведь так надеялся. Ты же и дня не можешь прожить без меня. Нет? — крупная ладонь легла на светлые волосы парня, и шериф заметил его настороженный взгляд. Руту стоило начинать бояться, ведь в этот отель никто и никогда не приходит на крики о помощи.        — Странно, а я думал, ты очень мне обрадуешься после того звонка в участок… — Через мгновение грудную клетку парня прожгла острая боль от удара, но согнуться ему не дали, придерживая за шею.       — Раздевайся и ложись на кровать, сученыш, — прошипел тихой яростью мужчина, в следующее мгновение отшвыривая тело в сторону кровати. С ним не церемонились. Снова били. Раздеться хоть дали спокойно. Впрочем, раздеваться начал и сам шериф. Он снял черную форменную рубашку и аккуратно повесил ее на стул. Следом стянул и хлопковую майку, принимаясь после за брюки.       Как только юноша залез на кровать, его снова ударили по лицу, чтоб и не думал сопротивляться. Мужчину явно забавляла такая игра. Грубо всунув полувозбужденный орган в рот Энди, он начал двигаться сам, крепко держа того за волосы. Иногда ударяя по щекам ладонью и приговаривая, какой плохой поступок тот совершил и каким плохим мальчиком оказался.       — А плохие мальчики, заслуживают плохого обращения. — Дэвид снова ударил Рута по лицу, но сильнее, заставляя потеряться в пространстве, а после перевернул его и сел ему на спину, блокируя любую возможность упираться. После короткой и бессмысленной борьбы шериф наручниками пристегнул тонкие запястья к железной кровати, а Рут бессильно ругался. — Говорят, ты и задницей не плохо работаешь? Так? Что можешь предложить мне за свою провинность?       У парня даже сомнений не было, что уж в эту ночь мужчина попробует все его дырки. И ему бы радоваться, что он, рассчитывая на встречу с Хэнком, хоть немного подготовил себя, однако, учитывая пропорции Дэвида, придется все равно нелегко. Ну и тут его прорвало на злость.       — Да пошел ты! — он тщетно дернулся, будто надеялся вырвать руки из стальных оков. Глупо. Полицейские наручники добротные, крепкие. Хрен он их снимет без ключа. — Я вообще не виноват, что у этого долбаеба была твоя наркота… Он меня подставил, а мне расплачиваться?!       Блондин ерзал и извивался на постели, как загнанный зверек, попавший в сети охотника. Ему надоело бояться и дрожать, и подставляться бесплатно тоже. Он хотел еще раз послать шерифа и заявить, что его задницы ему не видать, но, увы, своими трепыханиями еще сильнее привлекал к ней внимание. Стройный, с длинными ногами и округлыми ягодицами — красивая картинка. Однако он совершенно не мог постоять за себя. Энди не доедал и никогда не занимался спортом, даже в драках не участвовал, так что вся эта показушная борьба, похоже, только лишний раз веселила мужчину.       — О-о, кого-то прорвало? — на выпады парня тот лишь усмехнулся. Сам шериф был спокоен и доволен, он знал, что будет делать и делал все спланировано. — Значит, решил меня послать?       Дэвид не использовал смазку, лишь презерватив, что хоть немного сгладило проникновение, но не уменьшило боль от резкого вторжения. Схватившись за мягкие ягодицы, мужчина впился в них ногтями, раздвигая насколько это было возможно. Двигаться он начал сразу же, стоило войти до конца. Быстрые, мощные толчки, словно Максвелл не получать удовольствие пришел, а доставить боль пацану. И Энди он трахал жестко, в бешеном темпе. Боль из ануса иногда перекрывалась неожиданной болью в волосах, когда Дэвид резко хватал его и тянул на себя.       Сколько так прошло времени — сложно сказать. Мужчина не кончал долго. Очень долго. Почти что вечность. И все это время он делал боль яркой, немонотонной, к ней нельзя привыкнуть. Он бил и тянул за волосы, входил настолько глубоко, что содрогалось все юное тельце, сжимал в своих руках светлую кожу, на которой оставили багровые разводы. Шериф не позволял парню ни привыкнуть к боли, ни проигнорировать ее.       Рут был в ловушке и в полной власти этого маньяка. И никакое сопротивление не давало должного эффекта, а только усугубляло его положение, которое и без того было незавидным. Он кричал и рвался, дергал руками, пытался брыкаться, словно дикий мустанг, которого впервые взялись объезжать, но все было бестолку.       Страшно даже подумать, где мужчина научился так доставлять боль. Она не затихла и не уменьшилась ни разу, стоило тому начать его насиловать. Была отчетливой и очень бесящей, потому что юноша не мог от нее избавиться или уйти. Задницу жгло будто огнем. Крепкий орган таранил и рвал нежную плоть, заставляя блондина бессильно плакать, истошно кричать и рычать. С какой-то пугающей отстраненностью он подумал, что из-за травм еще долго не сможет принимать клиентов. Мать будет недовольна и, конечно же, не станет слушать отговорки, и снова пошлет работать. А там его будут продолжать травмировать, раз за разом терзая полученные раны.       — Бля-ять, ненавижу, нена… агх, вижу… — он хрипел и стонал, молясь про себя, как умел, чтобы это, наконец, прекратилось. Рут потерял ход времени и надежду на то, что когда-нибудь выберется из-под этого крепкого и сильного тела. А когда Максвелл все-таки кончил, то едва ли не оторвал пацану голову, потянув за волосы к себе и простонал от наслаждения на ухо, словно издеваясь. И Энди кричал вместе с ним. Хотелось убежать, спрятаться где-нибудь в глубокой темной норе и зализывать там раны. Но что-то подсказывало, что и эта фантазия только и останется таковой.       — Ты гребаный педиковатый извращенец, — юноша не мог отбиться и дать отпор физически, поэтому пытался компенсировать это хотя бы словесными нападками. Насколько удачными — неважно. Важнее тут был сам факт того, что он не молчал и что-то делал. В противном случае он бы возненавидел себя за мягкость и бездействие. Ну… он уже мог это делать, но не хотел. У него и без того было достаточно поводов для злости, ненависти и отчаяния, и добивать себя не входило в его планы. — Когда-нибудь и на тебя управу найдут… Пусти. Отпусти! Я домой хочу.       — Отпустить? — отдышавшись, мужчина покинул горячее нутро, и взял сигареты с прикроватной тумбы. Неспешно закурил, продолжая сидеть на ногах юноши, чтобы уменьшить его амплитуду брыкания. — Не говори глупостей, мелкий. Мы только начали, — он замолчал, нежно поглаживая поясницу Энди кончиками пальцев, а после спросил:        — Об тебя еще не тушили сигареты? Кожа нежная, чистая… ни единого шрама… Хочешь, я напишу свое имя? Д-Э-В-И-Д, — каждую букву шериф обводил пальцем от самой поясницы до затылка той рукой, в которой была сигарета.       — Станешь моей личной сучкой. Буду держать тебя в подвале и кормить спермой. Хочешь, Хэнк будет приходить к нам в гости? Он будет приносить тебе булки или хлеб, а ты будешь сосать ему так, словно это твой единственный шанс поесть. Я могу заставить тебя его полюбить всей душой…       Мужчина словно не слышал плач парня. Или же, упивался им? Он с наслаждением затянулся, неспешно выдыхая дым.       — Ты, видимо, так и не осознал, кого попытался укусить, правда? Я могу трахать тебя здесь сутками и никому не будет дела. Могу убить тебя, и никто не начнет поиски. Могу позвать местную банду наркоторговцев, и они с удовольствием пустят твою порванную жопу по кругу. Могу подсадить на наркоту, держать, пока ты не станешь полностью зависим, и отпустить тогда, когда ты уже не посмеешь никому ничего рассказать… А могу сделать все это по очереди. Теперь понимаешь, Кто здесь хозяин? Нет еще?       Сознание парня словно разделилось на две части. Одна отчаянно вопила от ужаса и безысходности, потому что верила, верила, что Дэвид может сделать все, о чем так красочно ему распевал. И тогда банальный секс за деньги с разными мужчинами покажется Энди чуть ли не курортом. А вот вторая все еще жаждала борьбы, жаждала сопротивления и мести. Однако все это упиралось в полную беспомощность. Рут был слаб и беззащитен перед своим мучителем и мог только кричать и плакать, бесполезно дергаясь в своих путах, тем сильнее веселя Максвелла.       Улыбнувшись, шериф провел сигаретой вдоль позвоночника подростка, но не касаясь кожи. После затушил бычок в пепельнице и встал, возвращаясь через минуту с резиновой полицейской дубинкой.       — Познакомься, это — Мистер «Хорошие манеры», — мужчина потянул парня за волосы, заставляя взглянуть на дубинку, — и сейчас я засуну его в тебя полностью. Порву внутри все кишки и оставлю сдыхать здесь, хочешь?       Отпустив голову своей жертвы, Дэвид и правда занял место позади него, раздвинув с силой ноги, а через минуту колечко ануса протаранила резина. Но, к счастью для Энди, это была всего лишь рукоять, на которую надели презерватив.       — Гхха, — рукоять дубинки была более милосердным средством особенно после сигарет, но она приходилась по только что поврежденным мышцам, и даже своеобразная «смазка» на презервативе не облегчала ей путь. Рут не хотел сдаваться, не хотел опускаться еще ниже, чем он уже был… Но борьба в его голове изматывала, а внутренний голос так и твердил: «подчинись, подчинись, завали и делай, что сказано, иначе смерть». И в какой-то момент блондин все-таки поддался, тихо захныкав, в надежде, что мужчина будет удовлетворен и выпустит его.       — Скажи мне, ты раскаиваешься в содеянном? Это ведь было глупо, звонить, правда же? — все это время голос мужчины был ласков, спокоен, словно не он вытворяет подобное.       — Д-да, сэр, я был плохим мальчиком, — плечи напряжены, а пальцы сцепились на металле кровати, побелев, — и справедливо получил наказание. Вы же… пр-простите меня?       Дэвид явно был доволен, но этого было мало. Ему нужно было подчинение, полное, настоящее, а потому тот прокрутил резко дубинку в руках, вырывая новый крик боли и отчаяния. Снова и снова, останавливаясь лишь тогда, когда голос пацана захрипел.       Спустя пару минут, как его оставили в покое, послышался щелчок затвора фотоаппарата. Затем еще один с другой стороны. Мужчина снимал на камеру результат своего труда, а после встал возле лица парня, фотографируя его крупным планом.       — Хороший кадр… Знаешь, куда эти снимки попадут? На первые полосы газет, если посмеешь еще раз сдать меня. Если меня привлекут за насилие и педофилию, я во всеуслышание заявлю, как нам было хорошо. Усек? Ты пойдешь в детский дом, где тебя с удовольствием продолжат трахать, мамашка твоя сядет со мной за сутенерство. А когда ты выйдешь, то станешь тем же мусором, без жилья и средств на существование.       Убрав фотоаппарат, он вытащил дубинку. Неспешно промыл ее в воде, и лишь после расстегнул наручники, освобождая Энди, начиная одеваться.       — Будь паинькой и вали к моему доктору. Он тебя подлатает, а через неделю чтобы был здесь.       Мужчина покинул мотель, но одному парню побыть не дали. Вскоре явился Хэнк и отвез его к доктору, о котором говорил шериф. Тот принял гостей в каком-то подвале, вход которого был со стороны подворотни. Единственный плюс — Хэнк больше не лез, получив недвусмысленные указания на его счет, и даже отвез домой после приема. Правда, всю дорогу потешался над ним, смеясь и напоминая, каков тот дурак.       — И где твои мозги были, когда против шерифа полез?       От щелчков фотоаппарата у юноши упало сердце и больше не возвращалось на место. Этот зловещий звук, обозначающий его полную капитуляцию, звучал в голове даже после того, как он покинул мотель и побывал на приеме у странного врача. Хотя, скорее, больше какого-то мясника или ветеринара, потому что его методы особой деликатностью не отличались. Но, как понял Рут, этот хотя бы не станет болтать. В отличие от Хэнка, который доставал его всю дорогу. До какого-то момента Энди отмалчивался и только скрипел зубами, но вскоре не выдержал и опять нахамил:       — Видимо там же, где и твои, раз ты подчиняешься ему, как верная собачонка, — юное лицо уродливо исказилось ядовитой злобой. — Хорошо у него под каблуком, наверное?! Можно безнаказанно хуйню творить, а отвечать все равно будут дру…       Договорить парню не дали, влепив пощечину. Карпер, хоть и не имел больше права подкатывать к мальцу яйца, за дерзкие слова наказать был обязан.       — Захлопнись, не то получишь еще больше, чем в этот раз. Хочешь этого, а?! — мужчина грубо пихнул Энди в затылок, отчего тот едва не завалился на бок, и затем выпер его из машины. Блондину больше ничего не оставалось, как вернуться домой, стараясь игнорировать мать и ее крики.

***

      Всю следующую неделю парню не везло. Спасали только обезболивающие таблетки, крема и свечи, иначе бы трещинки никогда не зажили. В день, когда ему снова нужно было идти на встречу с Дэвидом, он чувствовал себя уже немного получше. Пройдя во все тот же номер, он сбросил рубашку прямо на пол, промахнувшись мимо стула, и угрюмо глянул в сторону шерифа.       — Ну и что на этот раз в меня запихивать будешь?       Мужчина его уже ждал. Его одежда, в отличии от шмоток Рута, аккуратно висела на стуле, мимо которого пацан и промахнулся, а в руке виднелась начатая бутылка пива. Он сидел на диванчике и с интересом рассматривал вошедшего.       — Если будешь и дальше дерзить, могу ножку от стула, — первое, что пришло на ум, но Дэвид не шутил. Он бы действительно это сделал, но светловолосый заткнулся, а мужчина расстегнул ширинку брюк, молча приказывая начать работу. В этот раз его не трогали, не трахали и даже не били.       Хотя Энди все равно пришлось хорошенько потрудиться, чтобы шериф возбудился. К тому моменту он уже успел выпить свое пиво и полностью расслабиться, из-за чего действо тянулось невыносимо долго. И только проглотив все до последней капли и оттерев рот, юноша облегченно вздохнул. Дэвид вернул хозяйство в штаны и приказал принести еще баночку пенного из холодильника.       Глядя на Максвелла сейчас, невозможно было поверить, что он был таким жестоким. С другой стороны, Рут провинился, и не будь у шерифа своих людей и надежного тыла, он бы сейчас не пиво попивал после оргазма, а сидел в оранжевой форме. Хотя нет, сейчас уже скорее всего был бы мертв.       — Хэнк сказал к тебе всю неделю захаживали. Там хоть что-то зажило?       — Не очень, печет еще, но был в основном минет, — сознался парень, с удовольствием поднимаясь с колен и разминая мышцы походом к холодильнику.       У него ведь совершенно не было отдыха. Этого понятия в их семье просто не существовало. Юноша всегда должен быть готов принимать клиентов и вести себя максимально услужливо, чтобы в доме водились деньги. По правде говоря, только этот доход и держал их на плаву. Мать работать не спешила, прекрасно чувствуя себя в роли свободной женщины и эдакой сводницы. А мнение сына ее ничуть не волновало. Как и то, что он мог валиться с ног, прогуливать учебу или попросту нуждаться в лечении. Парень забеременеть ведь не мог, это же такой плюс! Так вот и работал на износ.       — Можно сегодня не трахаться? Я лучше тебе еще раз отсосу, а то так и будет кровить… А долбить в мясо никому не нравится. — Энди шмыгнул носом и неловко помялся с ноги на ногу.       — Мне нравится, — серьезно ответил мужчина, встречаясь с глазами юноши, смотрящими испуганно. Пару минут молча рассматривал его, внимательно наблюдая за меняющейся мимикой. У того все было на лице написано. После чего Дэвид усмехнулся, открывая новую банку пива, и перевел взгляд на небольшой телек, что показывал странное шоу.       — Не волнуйся. Я добр к своим сучкам. Так что позволю тебе зализать ранки. Скажи, какие у тебя отношения с матерью? Ты ее любишь? — Коп похлопал ладонью по дивану, приглашая присесть к нему, и уменьшил звук у ящика. Видимо, ему хотелось поговорить и у Энди выбора не было. Если он и правда не желал себе новое фото со стулом в заднице.       — Кхм, — Рут присел рядом, тратя пару минут, чтобы найти удобное положение и чувствовать как можно меньше дискомфорта. — Да никакие у нас отношения, я — товар, она — торговец. Как я могу ее любить?       На самом деле, он первый раз говорил с кем-то на эту тему. Не только о том, чем ему приходилось заниматься, а в целом, о жизни. И даже о матери. Ее он вообще никогда и не с кем не обсуждал. Тем более в негативном свете, как того давно требовала его душа.       — Хэнк говорит, что все деньги идут ей на руки, поэтому ты пошел торговать собой на улицу. Это так? Не дают на карманные расходы?       — Ну хоть в чем-то Хэнк не спиздел, — хмыкнул юноша и тут же притих. — Да, она лично получает деньги на руки, и я их даже не вижу. Говорит, все идет на оплату счетов. Но я-то знаю, что она покупает себе шмотки и косметику. Будто это, блять, может спасти ее увядающую молодость… — Энди хрипло рассмеялся, и в этом звуке было больше горечи, чем настоящего веселья. — Почему тебя это вообще интересует?..       — Проверяю, будут ли тебя искать, если исчезнешь, — и снова серьезный тон без единой доли шутки. Дэвид был умелым шерифом, и понять о его намерениях, казалось, невозможным. В этот раз он комментировать свои слова не стал, переключаясь на школу парня, после на его отца. Стандартные вопросы в духе «кто он и где». От такого душного допроса Энди ощущал себя максимально неуютно и скованно. Дерзить больше он не решался, четко и по делу отвечая на каждый вопрос. А получив ответы, Дэвид вручил пацану пару долларов и начал одеваться.       — Я позвоню. И помни, те прекрасные фотографии согревают мне душу… — ехидно рассмеявшись, Максвелл уехал, оставляя после себя с десяток вопросов. И, казалось бы, вечер прошел хорошо и спокойно, вот только стоило парню вернуться домой, как его ждал сюрприз.       Дверь едва держалась на петле, внутри все было перевернуто и сломано, а мать Энди валялась на полу в самом плачевном виде. Ее избили и изнасиловали. И, судя по всему, не один раз. Посиневшая кожа, ссадины и распухшее лицо, покрытое спермой и кровью. Она едва говорила, не могла встать и уж тем более вызвать себе скорую. Телефон был сломан, провод перерезан, а соседи ничего не видели и не слышали.       — Какого хуя… — пройдя сквозь выбитую дверь, Рут впадал шок все глубже с каждой минутой. И пик этого состояния пришелся на момент нахождения матери. — Что они с тобой сделали…       Женщина только хрипела и болезненно стонала, чудом оставаясь в сознании. А юноша отчетливо осознал — это предупреждение. Дэвид крепко за него взялся и ни за что теперь не отпустит свою новую игрушку, пока не возьмет от нее все. Блондина затрясло всем телом от животного страха и паники, выбивая его из колеи на несколько минут. После он кое-как собрался с силами и потратил несколько часов на то, чтобы найти для нее помощь. В итоге она загремела в больницу на множество дней. На это ушли почти все их сбережения, которые хранились в шкафчике на кухне. Сам же Энди остался без средств существования в раздолбанном доме, с ужасом ожидая следующей встречи с шерифом. Совершенно потерянный и незнающий, как ему выбираться.

***

      — Зачем ты так с ней? — в третий раз Рут пришел чуть раньше. И долго торчал в другой стороне от мужчины, задумчиво сжимая в руках свою одежду. — Она не святая, конечно, но это… блять…. — Он вздохнул и повернулся к Максвеллу лицом. На нем была смесь страха и непонимания. — Я и так уже в твоих лапах, чего тебе еще надо? Или хотел запугать меня сильнее? Так я, блять, уже стремаюсь по самое не хочу. Ты… ты самый страшный человек, которого я знаю.       Мужчина лишь улыбался на слова парня, снимая привычными движениями рубашку и аккуратно ее вешая. После вальяжно подошел к Энди и прижал к стене, касаясь одной рукой его щеки и обжигая ухо дыханием. Тот ахнул и замолчал. Вмиг стало жарко, а внутренности скрутило в тугой клубок где-то внизу живота. Дэвид игрался с ним, и, кажется, действительно ждал полного подчинения. Но парня от одной мысли о том, чтобы ползать у мудака в ногах и о чем-то умолять, трясло. Хотя с каждым разом он все больше увязал в этом, как в болоте, зная цену страха и неповиновения. В такие моменты, как сейчас, он чувствовал себя маленьким и уязвимым. Почти не человеком, а так… игрушкой для утех. Хотя, кого он обманывал? Он давно уже ею являлся, просто старался это отрицать.       — Я только начал… Но надо же, как в тебе проснулись чувства к матери. Вспомнил, что ты ее сын? — Дэвид забрался свободной рукой под одежду любовника, сжимая ощутимо его сосок, коленом раздвигая ноги, и прижимаясь плотнее. Он не трахал его две недели. И неделю к нему никто не прикасался, пока родительница валялась в больнице.       — Из-за этой суки мне пришлось столько ждать… Да и к тому же, она торговала моей игрушкой, в моем городе… Такое никому не позволительно. Кажется, ее предупредили, нет? Еще раз замутит бизнес здесь, и ее сынок найдет холодный труп. — Ладонь, греющая лицо парня, резко отпустила сильную пощечину, а Дэвид продолжил, отойдя, раздеваться дальше. — Я не слышу слов благодарности, — сев на кровать, он провел рукой по сонной плоти, возбуждая ее, — не вижу, чтобы ты стремился быть хорошим мальчиком.       — Спасибо… сэр, — Рут на пару секунд зажмурился, убеждая себя в том, что должен принять правила игры. Должен. Иначе его ждет участь матери, а ее… Нет, о таком думать не хотелось. Он не любил ее, наверное. Но она была единственным живым родственником. Хоть кем-то, кто еще помнил о нем самом.       Выдохнув и распахнув глаза, юноша, сам в то не веря, опустился на колени и так, ползком, и добрался до мужчины. Стыд, горечь и сожаления он оставил на потом, привычно отключая мозг, и пытаясь воспринимать Дэвида как обычного клиента. Просто с привилегиями. Ну и с дикими и страшными тараканами в башке заодно.       — Разрешите?.. — Энди потерся щекой о бедро шерифа, кивая на его пах. Он умел играть, умел притворяться. И теперь ему придется делать это регулярно, чтобы этот человек не вздумал его искалечить. Дождавшись кивка, блондин, не используя рук, принялся ласкать горячий орган, готовя его к большему.       Эта покладистость взяла свое. Мужчина расслабился, его член отвердел, и вскоре анал парнишки, что стоял на четвереньках, обильно смазывали смазкой, что хранилась в тумбе. В прошлый раз она тоже наверняка там была, но Дэвид ею не воспользовался.       В этот раз Максвелл был намного мягче. Он смазал свой член, медленно проник в Энди и даже трахал его спокойнее, хотя методы не изменились. Его вновь тянули за волосы, отпускали жгучие шлепки по ягодицам, но по сравнению с уже пройденным — это было почти что в удовольствие.       Максвелл долго не кончал. Удивительно, как в его возрасте, не будучи озабоченным подростком, было столько выносливости? Он сменил три позы. Три раза менял угол проникновения, доставляя наслаждение не себе одному. Энди держался и на коленках, и сам насаживался на член своего нового хозяина, лежа на боку, а после его и вовсе посадили сверху, в позу «наездника», сжимая покрасневшие ягодицы. Мир кружился вокруг него, утопая во множестве разных ощущений. Было больно, было не так уж и плохо, было… черт, приятно? Последнее поразило парня словно молнией, из-за чего он сосредоточился, чтобы точно убедиться в своих чувствах. Нет, должно быть, просто показалось.       Но, прыгая верхом на Дэвиде, сложно отрицать, что ему это не нравилось. Раньше никто не давал ему и малейшей возможности контролировать процесс, а тут вдруг такая щедрость, еще и от шерифа. Твердый член давил на стеночки и простату, обильная смазка облегчала скольжение, а боль… Боль становилась почти привычной.       Оргазм у шерифа был ярким. Он содрогнулся и излился в парнишку, заполняя его собой.       — Вылижи там все до блеска, и можешь кончить, — приказ был однозначным. Никто не спрашивал, хочет Энди кончить или нет, он был обязан выполнить любую прихоть.       — Слушаюсь, — глухо отозвался Рут, за пару секунд оказываясь между ног мужчины, чтобы не нарваться на его гнев.       Никаких мыслей, никаких сожалений, просто механическое исполнение. Он бы хотел сказать то же самое и когда громко и много кончал, но, увы, тут уже что-то было не так. Энди стонал и крупно вздрагивал всем телом, пачкая спермой пальцы. Он и до этого, бывало, приходил к финалу, но еще ни разу его так не колотило. Щеки раскраснелись, сердце выпрыгивало из груди, пока блондин ошалелыми глазами смотрел на Максвелла. Да не может быть такого, чтобы он его заводил! Только не этот мудак, так ловко играющий его жизнью. Только как тогда объяснить все это…       — Ненавижу, — вопреки полученному удовольствию бросил он и откинулся на спину. Он устал, он так чертовски устал от всего. Но несмотря на характер мужчины, парню не досталось за брошенные слова. Даже больше, они вызвали улыбку.       Отдышавшись, тот отправился в душ, а после начал молча собираться. Бросив двадцать долларов на столик, Дэвид застегнул последние пуговицы на рубашке.       — Купи себе что-то пожрать, — пока мать Энди была в больнице, за пацаном следили службы, но сквозь пальцы, приходя раз в пару дней проверить, жив ли тот еще. — Через пару дней чтобы был здесь к пяти часам.       На этом их встреча окончилась. В простые дни шериф редко показывался в том районе, где жила семья Рут. Чаще там бывал ездил патруль, или различные банды. Каждый наводил порядок по-своему. Виновных в нападении на Миссис Рут так и не было найдено, но, пока она была в больнице, парень мог спокойно отдохнуть дома.

***

       На следующей неделе они встретились четыре раза. То же самое повторилось и еще через неделю. Все было однотипно, менялись лишь позы, в которых пацаненка трахали. Где-то жестко, где-то плавно и нежно, но неизменно доводя до оргазма. Больше Дэвид не зверствовал. Один раз, конечно, припечатал блондина за опоздание в стену, но, по сравнению с их знакомством, это были даже не цветочки. Казалось, все нормализовалось.       Энди давали деньги. Суммы были разные, но на жизнь хватало. А иногда и в самом номере была уже еда. Шериф приезжал после работы и часто голодный. Он делился с ним, иногда спрашивая о матери или школе, о прочих простых вещах, пока тараторил телек, а они отдыхали после секса. У парня наладилась какая-то странная новая жизнь: собственные деньги, он сам без присмотра кого-либо из взрослых и обслуживал теперь только одного. Да и возможность больше не ложиться под всяких соседей и «добрых знакомых» матери только радовала.       Энди стал понемногу привыкать и осваиваться, стал понимать, как лучше себя повести или приласкать Дэвида, чтобы тот побыстрее разрядился. И, возможно, с таким порядком дел можно было бы смириться и жить себе тихонечко, если бы юношу не пугала с каждым разом все больше его реакция на Максвелла. Вернее, даже не его самого, а его тела. Оно откликалось на грубые прикосновения шершавых мужских рук, на пошлые словечки, а порой даже на боль. Рут разрывался от противоречий — он ведь ненавидел этого копа, но почему-то только под ним и кончал. Еще и сопровождая это громкими стонами и дрожью в ослабевших конечностях.       Впрочем, даже после таких «фейерверков» он оставался все тем же хамоватым юношей, который не лез за словом в карман. Он не признавал ни своего возбуждения в совместные с шерифом вечера, ни того, что получал от них кайф. Он наивно продолжал бороться, боясь, что как только признает, что ему нравится, то проиграет и потеряет себя.       И пока парень мучался вопросами более психологического характера, мужчина получал удовольствие, вертя молодое тельце в своих руках. С каждой их встречей светловолосый все больше раскрывался. Чтобы Энди там не думал, а его тело отвечало на прикосновения шерифа, ластилось едва ли не само и кончало от члена Дэвида. Такое положение дел вполне устраивало копа. Он никогда не считал себя геем, но любил секс. Этот пацан запал ему в душу сразу после первого минета. По сути, все могло быть иначе, не вздумай этот идиот позвонить в участок. Возможно, он бы никогда и не узнал, каким бывает мужчина. Не стал бы его бояться, хотя…       Все изменилось, когда из больницы выписали мать парня. Теперь, едва ли не под самим домом, стоило женщине вернуться в родные стены, стояла сутками машина. Это была местная банда. Скорее всего они же и избили несчастную, а теперь не подпускали к дому ни одного представителя мужского пола. Очень быстро клиенты забыли дорогу к Энди. Никому не нужны были неприятности, что лишь сильнее выводило из себя женщину. Ей не хватало на дорогой алкоголь, на косметику. Да что там, ее пособие по безработице едва ли перекрывало траты на еду. Жить стало сложнее, но поделать она ничего не могла. С местными бандитами шутки плохи, а вызванная, не единожды, полиция, лишь разводила руками.       «Они же ничего не делают. Стоят здесь. Этого мы запретить не можем.»       Она была расстроена и зла на новый порядок дел и часто срывалась на сыне, обвиняя его во всех грехах. Хотя, по правде, Рут был уверен, что она по-настоящему не знает, почему ей перекрыли такой выгодный бизнес. Сам парень чувствовал себя странно, будто он реально был чьей-то сучкой, которую оберегала от чужих лап персональная охрана. Ощущение это было не из приятных, и он каждый раз ежился, думая об этом.       Тем временем в город пришла осень. У шерифа приближался отпуск, и он заговорил об этом с Энди во время очередной встречи в отеле. Он еще не знал, что на деле уже все было решено за него.       — Я бы хотел уехать отдохнуть, но две недели без твоего отсоса будут трудными. Придумай, что скажешь окружающим. Ты поедешь со мной.