Цветущая вишня Конохи

”Хината стояла прямо напротив него. Слабая. Уставшая. Ни на что негодная. Позор всего клана. Он, Неджи, должен быть на ее месте, его должны все уважать. Но нет. Вместо этого он сейчас находится здесь, тренируя это недоразумение. Ему выпал шанс отомстить ей за свое горе и одиночество, нужно лишь вложить чуть больше силы в удар и… Хината успела уклониться. Её ноги дрожат, крупные капли пота медленно стекают со лба. Тяжело переводит дыхание. Вдох. Выдох. Неджи снова нападает. Выпад. Резкий удар. Наследница Хьюга упала, негромко вскрикнув. «Надо собраться, нельзя ещё больше опозориться перед братиком…» Неджи снова атакует, не сдерживается. Он вложил все силы в последний удар. «Сейчас!» Хината во все глаза смотрит на него. Не верит, что тот по правде пытается её убить. Не хочет верить. Будто из ниоткуда появляется Хиаши Хьюга. Мощной ударной волной отбрасывает Неджи в сторону. Боль. Адская боль, начиная со лба и заканчивая кончиками пальцев на ногах, пронзила все его тело. Только когда голос охрип, Неджи понял, что кричит. Нет. Вопит от боли. Лоб покрылся кровавыми полосами из-за того, что он царапал эту отметину, чтобы хоть как-то уменьшить невыносимую муку. Проклятая печать. Клеймо побочной ветви клана Хьюга. Его личное проклятье и его позор. Как же он хочет избавиться от него. Доказать всем, что он лучше этой бездарности, развалившейся сейчас в ногах своего отца, не попытавшись даже подняться. Боль прекратилась. Мальчик упал на пол. Из глаз рекой текут слезы, из уголка рта — тонкая струйка платиновой слюны. Но Неджи плевать. Он проклинает девчонку, по ошибке являющейся наследницей Великого клана, проклинает Хиаши и своего отца, который бросил его, посмел так просто умереть, забыв про своего сына, в то время, как его близнец бережно берет свою непутевую дочь на руки и уходит, даже не посмотрев на него. Лишь бросив напоследок: — Надеюсь, впредь ты будешь предусмотрительнее. Ты — никто. Не смей больше тренироваться с Хинатой. Только дверь захлопнулась, Неджи разразился неконтролируемым плачем. Нет. Воем. Он лежал, захлебываясь собственными слезами, про себя как мантру повторяя: «Почему он меня так ненавидит? За что?» „ Воспоминания, так не вовремя посетившие его впервые за несколько месяцев, отдались болезненным ощущением в области клейма клана. — Что вам нужно? — Неджи не горел желанием уделять свое драгоценное время на бессмысленные разговоры. А он был уверен, что разговор таковым и окажется. — Скажи, как тебе живется в роли собачонки? Какого это — знать, что твоя жизнь в чьих-то руках? — Хьюга не отвечал. — Тебе ведь надоело? Ты хочешь показать, что достоин большего. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. — Ничего вы не знаете. Ни обо мне, ни о моей роли в клане. Мне неинтересен этот разговор, — сказал Хьюга и хотел уже уйти, но следующие слова Данзо заставили его остановиться. — Я могу помочь тебе избавиться от Проклятой печати. — И каким же образом? — Он не мог поверить, что его собеседник говорит правду. «От печати невозможно просто так взять и избавиться. Иначе бы вся побочная ветвь была свободна. Но если они не знают, как это сделать? Не может такого быть. А если они и знают, тогда почему ещё не попробовали от неё избавиться? Если только это не запретная техника…» — Пойдем со мной, и ты всё узнаешь. Даю тебе слово. — Данзо протянул свою забинтованную руку, и Неджи уже собирался взяться за неё, как тут ему вспомнился недавний сон. Или кошмар. Он так и не понял. " На безмерном поле с ярко-зеленой травой, цветами со всеми оттенками радуги и палящим солнцем на чистом голубом небосводе. ”На середине поля стоял мужчина. Сначала юный Хьюга подумал, что это его дядя — Хиаши, но его насторожила улыбка — уж такой показалась она была доброй, открытой, такой… родной. — Здравствуй, Неджи. Понадобилось несколько секунд, чтобы мальчик понял, кто перед ним стоит. — Отец? — Каким ты стал большим… — произнес Хизаши, и улыбка его сделалась печальной. — Ты бросил меня. Никто не говорит, как именно ты умер… Ты ушёл. Оставил меня одного. Почему? Почему ты умер?.. Зачем? — На последних словах мальчика покинул самоконтроль. Он опустил голову, стыдясь собственных слёз. Его плечи затряслись, а кулаки сжались с неистовой силой. Он вздрогнул, когда теплые мужские руки обняли его. Хизаши гладил сына по голове, нашептывая успокаивающие слова. Неджи прильнул к отцу, зарылся лицом ему в шею и, наконец, дал волю дикому водопаду слез. Вся та боль, что годами копилась в его душе и осадком оставалась на сердце, сейчас вылилась наружу неудержимым потоком. А Хизаши продолжал мягко обнимать сына, пока тот цеплялся за него, понимая, что больше никогда не увидит. Когда слез больше не осталось, Хизаши посмотрел Неджи в глаза и серьезно произнес: — Прости меня. Я тебя очень сильно люблю, но есть вещи, которые тебе пока что знать рановато. Просто пойми, что всё, что я сделал, я сделал для твоего блага. Ты не должен сдаваться, не должен искать силу легким путем, это ни к чему хорошему не приведет. Запомни, что легких путей для достижения цели не существует. Пожалуйста, Неджи, не отталкивай тех, кто хочет быть рядом, тех, кто хочет помочь и кто искренне за тебя беспокоится и любит тебя. Я горжусь тобой, сынок. После этих слов юный Хьюга проснулся весь мокрый и непонятно, от чего больше: от капель пота, покрывающих все его тело, или же от слез, бесконтрольно льющихся из глаз… „ — Почему я должен вам верить? — После нескольких секунд раздумий Хьюга всё же опустил руку и незаметно коснулся ею набедренной сумки с кунаями. — Ты имеешь полное право не доверять мне, но я уверен: тебе так же сильно хочется избавиться от Клейма, как и узнать причину смерти Хизаши Хьюга. Неджи оставался непоколебим. — А я уверен, что смогу узнать всё это и без вашей помощи. Шимура ещё некоторое время сверлил мальчишку взглядом единственного глаза. Ему не нравиломь, какой поворот приняла ситуация, но силой заставить его идти с ним он тоже не мог — Неджи стал бы отбиваться. А Данзо ни к чему был лишний шум. — Я надеялся, что ты окажешься не настолько глуп. Если передумаешь… — Не передумаю, — отрезал Неджи дальнейшие слова старика. Данзо недовольно нахмурился и с хлопком исчез. Неджи чувствовал, что поступил правильно, но всё же какая-то часть его, та часть, что жаждала узнать всю правду, упорно твердила, какой же он дурак. *** Всю следующую неделю Сакура старалась не отходить далеко от Наруто. После того злополучного происшествия он стал ещё более замкнутым, нелюдимым. Избегал её и Неджи. Сакура немного винила себя в том, что рассказала брату о его изменении, но если бы не рассказала, у Наруто было бы больше вопросов, ответить на которые она была не в состоянии. Также её беспокоил Хьюга. Рассказал ли он кому-нибудь о Наруто? И собирается ли вообще рассказывать? Сакура не знала. Говорить с ним она боялась — уж слишком непредсказуемым он был. Но и в неведении оставаться не хотела и не собиралась. Девочка посмотрела на Узумаки. Он сидел, погруженный в себя. Она так и не смогла с ним поговорить на отвлеченные темы, хотя должна была сделать это сразу. Сакура боялась. Очень сильно боялась, что не справится. Не убережёт его. Что Наруто из-за неё станет только хуже. А учитывая недавние события, она ещё и слишком слаба. Не сможет сдерживать Лиса, когда тот снова поглотит волю её брата. «Конечно, можно было бы попросить помощи у Ямато, если бы он не провалился как сквозь землю!» Казалось, её раздражению и злости не было предела. Все вокруг только и делали, что доводили её. Прервал её невесёлые мысли Ирука-сенсей, вошедший в класс. — Так, я надеюсь, что теорию по бросанию сюрикенов вы освоили достаточно хорошо, ведь сейчас будет практика! — сказал он это с таким энтузиазмом, что Харуно невольно сделалось тошно от самой себя. «У многих есть проблемы намного хуже моих, но они не показывают, как им тяжело их решать. Так почему я так расклеилась? Нужно взять себя в руки и начать становится сильнее, иначе такими темпами я Наруто не помогу…» Во дворе Академии сенсей выстроил всех в одну шеренгу. За несколько недель тренировок с Ямато Сакура более-менее хорошо бросала сюрикены, но всё равно очень переживала. Ямато говорил ей, чтобы она никому об этом не рассказывала и не показывала своего умения, но сейчас, стоя перед одноклассниками, она очень сильно хотела показать себя. Доказать всем, что она не слаба, что не плакса. «Решено. Брошу один раз. Надеюсь, Ямато-сенсей будет не сильно зол» — Ну что, кто хочет попробовать первым? — Можно я? Ирука остолбенел. «Сакура, ты уверена?..» — подумал он, но в слух произнос иное: — Отлично! Харуно вышла из строя. Её руки незаметно подрагивали. Она очень сильно боялась ошибиться, боялась, что над ней снова будут смеяться, и если раньше это делали из-за внешности, то сейчас это будут делать из-за её никудышных способностей. "Ну же, Сакура, соберись. В конце-концов, ты много тренировалась, у тебя обязательно получится». Она взяла сюрикен, сосредоточилась на цели, слегка прищурившись, и… ”— Сенсей, а вы уверены, что у меня получится? — голос дрожал, коленки подкосились, такое безопасное, на первый взгляд, оружие сжалось в руке до кровавых полосок. — Да. Это специальная техника бросания сюрикена. Под нужным углом ты обязательно попадешь в цель, даже если будешь находится очень далеко от неё. Встань в боевую стойку, немножко прищурься, да, молодец, правильно, согни в локте руку с сюрикеном так, чтобы тыльная сторона ладони смотрела в сторону мишени. Сейчас тебе нужно почувствовать даже самое слабое дуновение ветра, чтобы он был тебе союзником. Сакура внимательно следила за каждым своим движением, ловила каждое слово, ничего не упуская. Ямато-сенсей почему-то решил обучать её не обычным стандартным способом, которым обычно обусачают в Академии, а своим, который он сам разработал. По его словам, этот методом самый действенный. — Так, Сакура, теперь самое сложное. Отведи руку в сторону на сто восемьдесят градусов, потом, под нужным углом, бросай. — Сто восемьдесят градусов? Но тогда же я точно промахнусь… — Не переживай, доверься мне. Пусть ты потратишь несколько дней на обучение, но в конечном итоге у тебя всё получится, — добродушная улыбка сенсея немного успокоила девочку. Она сосредоточилась и...„ Сакура попала прямо в цель. Её сюрикен пробил кору дерева, застряв где-то в центре. «Получилось? У меня правда получилось? Я впервые попала…» От облегчения и радости Харуно хотелось разрыдаться. Она обернулась посмотреть на одноклассников, отчего улыбка сразу же пропала: на неё смотрели враждебно, с завистью и злостью. Смотрели так, будто она погубила десятки шиноби собственноручно. Даже Наруто выглядел недовольным. «Ну а чего я ожидала? Я для них чужая, всегда такой была, и такой, наверное, останусь…» — Ты молодец, Сакура. Большая молодец. Не каждый сможет повторить такое. Можно узнать, кто тебя обучал? — Умино был уверен, что без посторонней помощи не обошлось. Простой рядовой шиноби не сможет повторить такой, казалось бы, элементарный бросок. Ответить ей не дал противный писклявый голос, сочащийся желчью: — Да какая разница, кто её учил? Она кроме этого ничему больше не научится. Слабачка! Неожиданно. Харуно не хотела знать, кто сказал так. Ей вдруг стало невыносимо обидно, что даже после такого её считают неудачницей. — Закрой рот. В отлчие от тебя, олуха, она попала. Сомневаюсь, что ты хотя бы умеешь сюрикен в руках держать. Вкрадчивый равнодушный голос заставил всех обернуться на его обладателя. — А ты, Учиха, вздумал из себя крутого строить? — Ещё одно слово, и ты лишишься возможности говорить. — Что ты сказал, выскочка? — Советую научиться распознавать чужую речь, чтобы лишний раз не переспрашивать. Или твой не до конца сформированый мозг на такое не способен? — Ах ты… — Вы, оба, прекратите немедленно! Вместо того, чтобы выяснять, кто лучше в словесной перепалке… Дальше Сакура не слушала. Она была удивлена, что Саске за неё заступился. Также она всё время чувствовала на себе взгляд, а когда обернулась по направлению к воротам, надеясь уйти, увидела чёрные длинные волосы, развевающиеся на ветру, и внимательно следящие за ней лавандовые глаза. «Неджи?»