А ты заставь

      Заложив за ухо карандаш, Стайлз подчёркивал в учебнике биологии жёлтым маркером только самое важное — важным оказалось практически всё, кроме названия параграфа.       Начало нового учебного года. Класс ждал появления такого же нового учителя. Наконец, дверь распахнулась и на пороге появился…       — Дерек? — Стайлз почти вскрикнул, верхняя губа, как и брови, слегка приподнялась. На лице застыло странное выражение то ли отвращения, то ли удивления. — Какого чёрта?       Волк хмуро взглянул на подростка и вполне вежливо поздоровался с классом, после чего отвернулся к доске, чтобы написать своё имя. Стайлз в это время раздражённо постукивал карандашом по парте, пытаясь разобраться в своём состоянии. Он не понимал, что волнует его больше всего? То, что он отказывается слушаться нового учителя или же сомневается в его компетентности?       Но услышав, как Дерек завёл речь о среде обитания волков в первый день, хотя темой урока должен быть дарвинизм, понял, что и первое, и второе.       — Уверен, что мы должны знать интимные подробности жизни твоих приятелей? — широко ухмыльнувшись Стайлз встретил весьма агрессивный взгляд нового преподавателя.       Дерек, медленно выдохнув воздух через расширившиеся от злости ноздри, довольно грубо впечатал в учительский стол учебник, который, мгновение назад, сжимали побелевшие от напряжения пальцы и сквозь зубы угрожающе прошептал:       — Заткнись.       В классе повисла звенящая тишина, испуганные взгляды учеников были прикованы к новому преподавателю.       — А ты заставь меня, — ухмылка на лице подростка стала лишь шире, а его лучший друг, сидящий неподалёку, тихо просил, и правда, замолчать.       Внезапно губы волка тронула едва заметная улыбка, хотя глаза по-прежнему оставались наполненными раздражением. Он медленно втянул носом воздух и сказал настолько зловеще ласково и мягко, что сердце Стайлза, пропустив удар, забилось с такой силой о рёбра, словно пыталось найти выход или сделать его самостоятельно.       — Останешься после уроков.       В ушах оборотня раздавался сладкий звук волнения, растерянности и… поражения? Подросток, скрипнув зубами от недовольства, даже дерзко приподнялся на стуле, от чего его сердце сбилось в сплошной гул: не было похоже, что Дерек шутит. Какого чёрта творит этот шерстяной мешок? Совсем недавно он валялся перед его, Стайлза, джипом и просил помочь… ну или угрожал, если он ему не поможет. Не важно. Но сейчас… сейчас он смеет после всего, что уже произошло, пользоваться служебным положением?       — Ты не можешь… — мальчишка хотел было произнести твёрдо и дерзко, а получилась чуть ли не мольба. В его взгляде уже пропала решительность и насмешка и, чувствуя свой проигрыш, он старался хотя бы не надуться, словно девчонка.       — Ещё как могу, Стайлз, — на губах Дерека появилась широкая улыбка, а во взгляде читалось полное удовлетворение собственной победой. — А теперь сядь, — с нажимом произнёс он и добавил: — пожалуйста.       Остаток дня прошёл в нравоучениях от Скотта, что не стоило дерзить, и в сочувствии к незавидной доле друга. Кто мог получить наказание за неподобающее поведение в первый учебный день? Ответ очевиден. Но он не был бы собой, если бы так просто смирился с судьбой. Нет, отбывать повинность Стайлз пришёл, но кто сказал, что он будет вести себя тихо?       — Какого чёрта, Дерек? — с порога начал он, как только заметил, что волк в кабинете один. — По-твоему это смешно? О, надо было бы переехать тебя на джипе тогда… или утопить в бассейне… или…       — Или ты сейчас сядешь за парту выполнять задания, или я продлю наказание на несколько дней, — скучающий голос прервал гневную тираду, которая должна была вылиться в довольно продолжительный монолог с пустыми угрозами.       Замолчав, Стайлз, демонстративно шумя, стал выкладывать из рюкзака принадлежности: несколько раз уронил тетрадь, учебник, умудрился сломать карандаш, выпросил у Дерека новый — уронил, полез доставать его — ударился головой об парту. Шипя и потирая затылок, стал выкарабкиваться из под неё — снёс ногой стул, который с грохотом тут же рухнул на пол. Волк, не выдержав, быстрым шагом подошёл к подростку, схватил его за шиворот и резко поставил на ноги, прижав к парте.       — Ты, — руки оборотня упёрлись в столешницу по обе стороны от мальчишки, перекрывая пути к отступлению. Стайлз суетливо озирался по сторонам, оказавшись в опасной близости от Дерека, — раздражаешь, — приблизившись к подростку практически вплотную, волк выдохнул горячий воздух ему в лицо, слегка жмурясь от назойливо частого сердцебиения юной жертвы. — Что мне нужно сделать, чтобы ты просто заткнулся и сел выполнять задание?       Судорожно сглотнув, Стайлз попытался отвести взгляд, но грубые пальцы нового учителя вернули голову в прежнее положение. Внутри нарастало волнение, ощущение неправильности сложившейся ситуации увеличивалось с каждой секундой. Тогда он решился на отчаянный шаг: проскочить под рукой и просто… сбежать? Но, оказавшись недостаточно ловким, был тут же пойман за ворот рубашки и с силой прижат к стене, от чего больно ударился об неё затылком.       — Ты думал, что это сработает? — усмехнувшись, волк покачал головой, словно не верил, что кто-то может совершить такую глупость, зная кто он. — Стайлз, серьёзно?       Левая рука Дерека упиралась в стену рядом с головой подростка, а пальцами правой он крепко сдавил футболку на его груди, слегка её приподняв.       — Твоё сердце… — губы оборотня растянулись в улыбке. — Сделай уже с ним что-нибудь. Оно заглушает мне звук собственного голоса, — хмыкнув, Дерек отпустил футболку и, резко сжав в кулак волосы на затылке мальчишки, задрал его голову так, чтобы тот не мог прятать глаза.       Скользнув взглядом по оголённому горлу, волк наклонился и, едва прикоснувшись, провёл языком по адамову яблоку вверх. Стайлз было дёрнулся, но тут же замер снова — пальцы, стискивающие волосы, лишь крепче сжались, от чего подросток зажмурился.       — Что ты…       Но, не успев окончить фразу, он почувствовал на губах грубый, дерзкий, властный, доминирующий поцелуй. Испугавшись, чуть было не задохнулся от возмущения и бессилия, а, приоткрыв рот, чтобы вдохнуть кислорода, почувствовал влажный и упругий язык внутри. Глаза широко распахнулись от ужаса, а ладони упёрлись в плечи оборотня, но вместо громкого «нет!» из груди вырвался какой-то странный жалобный стон. Язык пытался сопротивляться, выталкивая чужой: влажный, горячий; но каждая попытка оканчивалась поражением, а тело сильнее вдавливалось в стену.       Всё прекратилось столь же неожиданно, как началось. Волк разжал пальцы и отвернулся, отходя к столу.       — Уходи, — небрежно бросил он.       Ничего не понимая, Стайлз побросал трясущимися руками вещи в рюкзак, и быстро поспешил к двери, но на пороге обернулся. Чувствуя, как сердце заходится от волнения, будто пытается перекрыть доступ кислорода в лёгкие, парень, краснея, тихо произнёс:       — Дерек, мне...       — Уходи, я сказал.       Фраза звучала грубо и холодно, от чего подростку стало страшно обидно и ещё более непонятно всё произошедшее. Молча кивнув, он закинул рюкзак на плечо и, опустив голову, вышел за дверь.