***
Он оказался совсем не такой, каким Ваня себе его представлял. Шебутной? Да. Смешной? Да. Весёлый? Трижды да, и даже неприкрытая ебанца, что фонтаном из него изливалась, Ване понравилась. Евстигнеев даже подскочил ни свет ни заря, чтобы встретить Ванечку на вокзале. Первая встреча была странной. Рудбой стеснялся, глаза прятал да по сторонам зыркал, лишь бы не узнал его никто, а вот Светло вообще не парился, выходя из вагона с радостным и громким выкриком: «О-о-о, рэпер Охра! Настоящий!». А затем, бесцеремонно вручив Ване свою сумку, пошёл в сторону выхода с платформ. Евстигнеев поначалу был немного обескуражен его поведением. Фаллен болтал с ним так, будто они знакомы тысячу лет. Спросил адрес и, спокойно вызвав такси через Яндекс, закурил. В целом, так Ваня ещё и узнал, что тот остаётся у него. Спасибо, что хоть номер карты не спросил, чтобы оплатить машину. В такси Ванечка громко разговаривал по телефону. Смеялся, а в конце разговора попросил собеседника не обижаться, так как, к сожалению, у него другие планы на этот уикенд и он не сможет заехать. — Ну что? — Что? — как-то пришибленно спросил Ваня. — Как ты? — Нормально… — Невесёлый совсем. — Без причины только дураки смеются. Светло прищурился. — Знаешь, в чем твоя проблема? — У меня нет проблем. — Есть. Ваня вздохнул тяжело, глаза закатил и перевёл взгляд в противоположную сторону, уставившись в окно, всем видом демонстрируя нежелание обсуждать подобные вещи и в принципе вести такого рода разговоры. Но Ванечка, видимо, церемониться, как и замолкать, не собирался. — Твоя проблема в том, что ты не умеешь расслабляться. — Умею. — Бухать — не значит расслабляться. — А ты откуда знаешь, что… Поймав взгляд Светло, Ваня замолк. — Все знают. Евстигнеев заглянул в хитрые глаза напротив и, уловив недобрый огонёк, наконец решился. Почему бы не сыграть по его правилам? — А давай пари? — Это уже интересно, — с энтузиазмом ответил Ванечка и развернулся к Рудбою всем корпусом, при этом закинув ногу на ногу. — Ты перестаёшь называть меня «рэпером Охрой», а я в свою очередь живу эти выходные так, как ты скажешь, но, естественно, в рамках закона! — поспешно добавил Ваня, заметив, как Светло ладошки уже потирает. — По рукам! — ответил Ванечка и пожал чужую ладонь. — По рукам?.. — Что? Ваня многозначительно глянул на него, намекая на только что состоявшийся уговор. — А-а. По рукам, Ваня. — Вот! — удовлетворенно сказал Рудбой и застегнул кожанку, заметив, что машина уже почти подъехала к дому.***
Коляс был не очень рад такому шумному соседству, поэтому, тут же собрав всё необходимое, свалил на все выходные к своей благоверной, несмотря на уговоры Рудбоя не оставлять его один на один со Светло. А Ванечка наоборот был очень даже рад, что Евстигнеев остаётся полностью в его «распоряжении» и защитника у него на эти уже полтора дня не будет. Так что незамедлительно начал вводить реформы в весьма обыденную жизнь бывшего бэк-мс. Первым изменением стал тот факт, что Ваня не пошёл, как обычно, ужинать в любимое кафе. Ванечка заставил его готовить. Не то чтобы он не помогал, даже наоборот, сделал, пожалуй, поболе Вани, но всё же было непривычно стоять, словно примерный семьянин, и натирать морковку в поджарку для борща. Но, бля-ять, какой же вкусный он получился, этот самый борщ! Евстигнеев домашнюю еду ел последний раз года три назад, дома, на праздниках. Светло ещё, в виде бонуса, и за сметаной сам сгонял, а потом, подперев рукой свою довольную моську, наблюдал за тем, как Ванька бодро умял пару тарелок, да периодически заботливо подавал ему хлеб и салфетки. — Ты такой забавный, когда ешь, — сказал Светло, а Ваня в этот момент вспыхнул ярким румянцем. «Что в этом забавного, блять?» — нахмурившись, подумал Рудбой, наблюдая, как Фаллен по-хозяйски чистую посуду по полкам раскладывает.***
— Я первый в душ. — Нет, я. — Слушай, кто из нас гость? — Не надо злоупотреблять моим гостеприимством! — упрямничал Рудбой, крепко сжимая полотенце со Звёздными Войнами, — И вообще, это моё! — Ах, так?! — воскликнул Ванечка и резко отпустил край полотенца, от чего Евстигнеев, тянущий его с противоположного края, чуть не упал на пятую точку. — Тогда мы идём вместе! Рудбой опешил от такого заявления, но Светло, видимо, вообще не шутил, стаскивая с себя джинсы. — Что ты делаешь? — Раздеваюсь. Незаметно? Если ты думал, что я шучу, — Ванечка стянул с себя футболку, — то ты ошибся. Рудбой хотел что-то возразить, но тут же отвернулся, как только Светло начал стягивать с себя боксеры. — Блять! Ванечка подошёл к Евстигнееву сзади и, почти шёпотом, добавил: — Ну, что ты. Нам ещё мыться вместе, — и, хлопнув Рудбоя по заднице, со смехом скрылся в коридоре. — Я не буду этого делать! — Уговор! — Блядский рот… — пробубнил Ваня и поплёлся вслед за Фалленом. Евстигнеев долго мялся, стоя у полупрозрачной матовой шторки, за которой, распевая что-то из репертуара Аллегровой, намывался Ванечка, не забывая периодически напоминать ему о том, что ждёт его и не выйдет, пока тот не залезет к нему. Евстигнеев и злился, и смущался, и даже матерился, пока снимал с себя одежду. Выдохнув напоследок, Рудбой аккуратно отодвинул штору и, стараясь не смотреть на стоящего рядом, обнажённого Светло, взял с металлической подставки свой гель для душа. — Ой какие мы скромные, — ухмыляясь, промурчал Ванечка. — А где моя мочалка?! — возмутился Рудбой и, напрочь забыв о стеснении, бесцеремонно отодвинул парня в сторону. — Возможно, я ею моюсь, — пожал плечами Светло и повертел в руках кислотного цвета кота из жесткого материала, — хочешь, тебе спинку потру? — Слышь… — начал было Ваня, но Ванечка уже его не слушал, а легким движением развернул к себе спиной. — Слушай… ты меня пугаешь. Ты же не из этих… — Из каких? — Фаллен старательно натирал чужие лопатки. — Ну, тех, что… — Ваня почувствовал, как тёплая чужая ладонь скользнула по его плечу, — которые… — Послушай, — резко отозвался Ванечка, — прекрати это, окей? — Что? Евстигнеев развернулся, уставившись на парня в упор и, видимо, напрочь забыв о том, что они, два взрослых мужика, стоят полностью раздетые в его ванной и без какого-либо смущения смотрят друг другу в глаза. Главное не смотреть ниже! — Что за гомофобная хуйня начинается? — Я вовсе не… — Запомни раз и навсегда: есть пидоры, а есть люди, у которых нет предрассудков и которые сами выбирают, кого любить и с кем спать. И ты не можешь их осуждать за это! Ваня ощутил острый укол стыда. Фаллен ведь был прав. И чего он вообще эту шарманку завёл? — Да, у меня нет предрассудков на этот счёт, — продолжил Светло, — и что? Я от этого стал плохим человеком? Ты меня сейчас выгонишь из дома? — Нет, — пробубнил Евстигнеев, опустив нос и сделав вид, что вот костяшки пальцев на его ногах пиздец какие интересные. — Тогда зачем ты спрашиваешь об этом? — Не знаю. — Интересно? Ваню всего передернуло от этого вопроса, и он наконец поднял глаза, бросив быстрый взгляд на Фаллена. — Что ты имеешь в виду? Ванечка сощурился, да ещё хитро так… как кот. Приблизился слегка, а Рудбоя словно коротнуло в этот момент. Он замер, разглядывая раскрасневшиеся от горячего воздуха губы и щеки на Ванечкином лице. — Ты когда-нибудь целовался с парнем? Чужая рука скользнула по жёлтым наручникам, а затем по Ваниной шее. Кожа вспыхнула от прикосновения. Шум воды на фоне стал отчётливее. Клубы пара пеленой обволакивали тонкие плечи Ванечки, объективируя ярко выраженные ключицы. Рудбой нервно облизнул губы и наконец очнулся. — Нет. Никогда. — Хочешь? Попробовать? — Э-э, нет, чувак. Хорош… — Евстигнеев попятился, но Светло посчитал его отказ каким-то не особо убедительным. Подступил ближе и упёрся ладонями в широкую татуированную грудь. — Закрой глаза. Ваня смотрел на него сверху вниз ещё какое-то время, а затем все же сделал то, о чём попросили. Почувствовав прикосновение чужих губ к своим, Ваня слегка дёрнулся, но Светло не оттолкнул. Казалось, будто воздух вокруг них в этот момент раскалился до предела. Ладони едва заметно потряхивало, а поцелуй становился всё настойчивее, от чего губы распахнулись, впуская Ванечкин язык в рот, а руки сами непроизвольно прижали его к груди. Что чувствовал в этот момент Рудбой? Да он и сам не понял. Но одно было ясно наверняка — он не хочет, чтобы это мгновение заканчивалось. Внизу живота уже все скручивало, хотелось чего-то большего, но Светло наконец остановил это безумие, выпутавшись из хватки чужих длинных разрисованных рук. — Думаю, на этом стоит остановиться. Ваня чувствовал, как горел весь с ног до головы, стыдливо пряча внезапно возникший стояк. Хотя… насколько он был внезапным — это был очень большой вопрос. — Извини. Фаллен улыбнулся украдкой, чтобы Ваня не заметил, и поспешно вылез из ванной. Не сказать, что ему этого сейчас хотелось, он бы даже рискнул, попробовал зайти с ним дальше, но Рудбою явно сейчас стоило переосмыслить всё то, что произошло, и Светло это прекрасно понимал. Вот, блять, и сходили в кино на выходных.***
Утром Ваня проснулся от того, что ему было трудно дышать. Буквально! Будто пару кирпичей положили сверху. Открыв глаза, он почему-то без особого удивления обнаружил, уютно расположившуюся у него на груди, голову Светло. Тонкое запястье обхватывало его за талию без какого-либо стеснения. Ваня прекрасно помнил, что засыпал в своей комнате под какую-то тупую американскую комедию в гордом одиночестве. Но самое забавное во всей этой ситуации, наверное, то, что он был совсем не против того, что проснулся не один. Он никогда и никому не позволял нарушать свои личные границы, трогать свои вещи, переставлять что-либо на компьютерном столе и, тем более, мыться своей любимой мочалкой в виде котика. А тут появился этот Фал… Нет. Не Фаллен. Ваня. Ванечка Светло. Который бесцеремонно, словно ураган, ворвался в его квартиру, в его личное пространство, в его жизнь… Да, это понятно, что Ваня сам его позвал, но, блять, не к себе же домой, а в кино, а это как бы разные вещи. Но, видимо, он чего-то не понимал, раз все вышло так, как вышло. Близился обед, на календаре воскресенье, а на «Энгри Бёрдс» они так и не сходили. В эту секунду Рудбой осознал, что ему мало этих полутора суток. У Ванечки сапсан уже в десять вечера, и, к сожалению, Ваня ничего с этим поделать не мог. Татуированные длинные пальцы непроизвольно вплелись в чёрную густую шевелюру. Ванечка поморщился во сне, чуть плечом повёл, и Рудбой ощутил, как тот крепче прижал его к себе. «Да как же это работает? — сокрушался Ваня, молча рассматривая молочного цвета кожу на плечах, — это же парень. Мужик. С волосами на ногах. С членом между ног и дурацкими колхозными привычками! Да какой нормальный человек вообще ведёт себя так, как Ванечка?» Да никакой! Может, в этом и была вся прелесть и очарование этого взбалмошного, абсолютно бесцеремонного и до ужаса красивого Фаллена? Он умудрился за один вечер чуть ли не ориентацию Ване поменять. Рудбой закусил нижнюю губу, представив, как бы они выглядели со стороны, разгуливая за ручку по Невскому. Чтобы сказали обо всем этом друзья и родители, узнай они, что… «Да, а не похуй ли, чтобы они все сказали?» — неожиданно для себя самого подумал Ваня и решительно приобнял Светло за плечи, обхватив его своей длинной ручищей. Впервые за столько времени Ваня чувствовал себя счастливым. Не до конца даже осознавая почему. Правильно сказал Ванечка: нужно просто расслабиться. Забить на всё, что говорят вокруг, и хотя бы раз в жизни сделать то, что нравится тебе самому, игнорируя любое осуждение. Потому что ебать никого не должно, с кем ты спишь, с кем проводишь время и кого любишь. Да и вообще, какая разница какого человек пола, если с ним ахуенно? Верно?