***
В отличие от Азирафеля, Кроули всегда с особым трепетом следил за модой, корректируя свою прическу и одежду, сохраняя при этом и свой дьявольский стиль, и модные тенденции. Так что, узнав, что семья Антихриста ищет кого-то на должность либо садовника, либо няни, он впал в ступор, когда ангел предложил ему именно вторую роль. Тупо уставившись в лицо Азирафеля, он даже не услышал, как тот начал его успокаивать, предлагать обменяться ролями и всё в этом духе. Но Кроули лишь задумчиво кивнул и вышел из книжного магазина. Просто-ангел и демон-ты-мне-даже-не-нравишься встретились на рабочих местах не сразу, а спустя пару дней. В это время садовник нежно проводил пальцами по листьям кустов, которые он даже не стриг. По вежливой просьбе нового работника растения послушно сохраняли кубическую форму, а так же цвели и пахли. И как раз тогда, когда Азирафель беседовал с пышными розами, делая им комплименты и заставляя краснеть ещё сильнее, он услышал позади знакомый голос: - Надо же, у тебя определённо есть некий талант в общении с этими мерзавцами, — прошипел кто-то, оценивающе зыркнув на неидеальные растения. - К… - садовник повернулся, обрадовавшись присутствию не-друга, но осёкся. Он удивился, когда узнал, что семья взяла на работу мужчину-няню. Это ведь как-то нетипично и всё такое. И, узрев образ няни, догадался, почему ей не отказали. - Аштерот. Для Вас - госпожа Аштерот. — вальяжно перебила садовника няня, грациозно протягивая руку для поцелуя. И ангел чисто на автомате подарил этот самый поцелуй, не в силах отвести взгляд. Азирафель всегда подмечал, насколько шикарен Кроули в повседневной жизни, но оправдывал свои залипания на тело демона лишь эстетическим удовольствием и не более. Сейчас же он отчётливо почувствовал учащенное сердцебиение и приливающую к лицу и ниже кровь. Хотя одежда Аштерот и не была особо откровенной или как-то нравилась Азирафелю. Да и женщины ангела не привлекали. Но мысль о том, что в строгой юбке и приталенном пиджаке, так выгодно подчёркивающем фигуру, находится именно Кроули, будоражила сознание. Это был его Кроули: с чарующей улыбкой, медовыми глазами, который так мило протягивал шипящие при разговоре. Сквозь чёрные линзы садовник мог разглядеть узкие змеиные зрачки, в которых мало что осталось от Энтони. Демон трепетно подошёл к образу. Настолько трепетно, что даже выражение его лица изменилось. Оно вытянулось, а губы цинично поджались, превращаясь в узкую полоску. В скрытых за линзами глазах читалась строгость и материнская забота. Нет, это уже был не его Кроули, это была именно Госпожа Аштерот. - Прекрасно выглядите, мадам, — учтиво улыбнулся мужчина. — Моё имя Франциск, садовник.***
Так началось сотрудничество садовника и няни. Когда Маг спал, им занимались родители, в перерывах и, в общем, всегда, когда Аштерот могла заняться своими делами, она уходила в ухоженный сад, заполненный приятным цветочным ароматом. И, как бы незаинтересованно женщина ни гуляла по аллее, цокая каблуками по каменным дорожкам и разглядывая редкие цветы и деревья, по ней было видно, что она кого-то ждёт. И этот кто-то всегда тут же появлялся, вылезая чуть ли не из кустов, бесшумно проходил за спину Аштерот и, как и она, умилённо рассматривал и гладил глянцевые листья, трепещущие под его руками. Но в этот раз кто-то подошёл не со спины, а вышел навстречу, держа в руках жёлтую розу. - Срывать цветы - кощунство, садовник. Вы должны это знать. — строго вставила няня, грозно смерив Франциска сверху вниз. - Конечно-конечно, Вы правы, госпожа Аштерот, — на лице садовника выступил румянец, — но я эту розу не срывал. Кто-то сломал её стебель, а мне стало жалко просто выкинуть такую красоту. Франциск улыбнулся, заметив, как лицо няни смягчилось. - Поэтому я бы хотел подарить её Вам, мадам, — мужчина трепетно протянул руку, мягко придерживая нежный стебель, — Этот сорт роз чудесного медового цвета, как и Ваши глаза. Сердце Аштерот на секунду подпрыгнуло, а щёки тронул лёгкий румянец, но строгая женщина быстро взяла себя в руки. Как и розу, собственно, которая ещё долгое время будет греть её, стоя в вазе в тёмной комнате для прислуги, напоминая смущённую улыбку Франциска.***
Вся прислуга в доме Даулингов, как и любые другие рабочие, рано или поздно уходили в отпуск или на выходные. Аштерот и Франциск не были исключением. Причём, если отпуск им и назначали, то всегда в один и тот же день и на одно и то же время. Так, небольшое чудесное совпадение. И, как только эти двое оказывались за территорией особняка тут же выходили из ролей и превращались в Кроули и Азирафеля. Те же, в свою очередь, занимались своими делами: пили вместе, ходили в Ритц и прочее. Но, стоило лишь вернуться на работу - они становились совершенно другими людьми. С другими увлечениями, чувствами и характером. Азирафель не особо вжился в роль Франциска, он играл практически самого себя. Он так же мало задумывался над образом и не испытывал никакого трепета, когда менял внешность по щелчку пальцев. Кроули же его точку зрения не разделял. Каждый раз он одевался и раздевался вручную, входя и выходя из образа так же плавно и постепенно, как появлялась и исчезала одежда на нём. Хоть личность няни и не была очень оригинальной, но Кроули подходил к ней, как к чему-то сокровенному, кому-то живому и настоящему. Он всерьёз считал, что госпожа Аштерот - это другой человек, который достоин уважительного отношения к себе. Кроули подошёл к ней настолько трепетно, что помимо верхней одежды и колготок менял даже бельё. Причём переодевался мужчина сразу в особняке Даулингов, чудом появляясь в своей комнате. Ведь Аштерот - другой человек. Она няня. Она появляется только на территории особняка Даулингов. Поэтому переодеться у себя дома и приехать он не мог. Дом и машина принадлежат ему, а не ей. И вот в один такой день, когда демон превращался в няню, а мужчина в женщину, внешне, но не физически, и произошла ситуация, по которой и Аштерот, и Франциска выперли с работы. По какой-то причине Франциск появился на территории особняка намного раньше положенного. Обычно он сразу заходил в сад, приводя и так чудные растения в порядок. Но в этот раз ему нужна была помощь, чтобы пересадить дерево, за чем он решил обратиться к коллегам, работающим в самом здании. Войдя в коридор, где находились комнаты прислуги, садовник обнаружил, что все уже либо заняты, либо ещё не пришли на работу. Дойдя до конца, Франциск свернул за угол, уперевшись в дверь, за которой явно кто-то был. Ради интереса садовник приоткрыл дверь, надеясь, что человек, живущий здесь, ему поможет. Как только его белокурая голова, а следом и тело проникло в тёмную комнату, обставленную тёмной лаковой мебелью, Франциск замер. На фоне тёмного помещения контрастно выделялась бледная фигура в чулках и портупее. Садовник смог лишь открыть рот, прислонившись к двери спиной, блаженно уставившись на подтянутый зад в кружевном белье, чей обладатель лениво посмотрел в его сторону строгим взглядом янтарных глаз, без тёмного стекла на них. Повернувшись всем телом, вильнув при этом бёдрами, фигура плавно приставила руку к узкой талии и вздёрнула голову, взглядом смерив садовника сверху вниз, явно ожидая объяснений, ничуть не смущаясь своего вида. Когда обладатель чарующих глаз понял, что вторженец может разве что пялиться на него, меняя цвет лица с алого до белого за минуту, то изящно подошёл вплотную, раскачивая бёдрами и плавно ступая худыми ногами. Франциск оказался так близко, что фигура могла почувствовать его судорожное дыхание на своей коже. Она медленно провела худыми пальцами с длинными ногтями по окаменевшему лицу садовника, наклоняя при этом голову вбок и исследуя медовыми глазами губы и глаза мужчины. - Кроули, что т… - палец фигуры резко закрыл губы садовника, заставляя того заткнуться. - По-моему, господин садовник, я говорила, что мое имя - Аштерот, — с придыханием хрупкой особы протянула няня, хотя всем своим видом давала понять, что этой ситуацией руководит именно она, для убедительности подняв колено и медленно проскользив им по тёмному покрытию двери, упираясь во что-то твёрдое в паху Франциска. Женщина азартно растянула губы в доминирующей улыбке, наблюдая, как менялось выражение чужого лица. - Итак, Франциск, да? Неужели вы не знали, что нельзя врываться в комнату дамы? — Аштерот кокетливо растягивала буквы, медленно двигая ртом и шумно выдыхая воздух при каждой паузе. И, чёрт возьми, как можно выдыхать так, что у мужчины, зажатого в дверь острыми коленом и ногтями жилистой руки, внизу живота что-то скрутилось в узел и вылилось горячим, вставая и начиная давить на ширинку брюк? Это выдыхание воздуха можно сравнить с гортанными стонами, смешанными с чистым искушающим ядом. - Прошу прощения, мадам, я искал того, кто сможет помочь мне… пересадить дерево, — кое-как совладал с голосом садовник, зачарованно глядя на плавно выгибающуюся аккуратную бровь и внимательные глаза с узкими зрачками. - Я могу направить парней и они помогут с… Вашим деревом. Но, конечно, если вы поможете мне, господин садовник, — няня задумчиво постучала длинным пальцем по щеке мужчины. - Ох, это было бы замечательно, мадам, — Франциск нервно сглотнул, пытаясь успокоить пульсацию в паху, — чем я могу Вам помочь? - Ах, знаете, Франциск, одинокой женщине в годах бывает так тоскливо, — Аштерот плаксиво всхлипнула, — А я, вроде как, ещё не так ужасно выгляжу… - Что вы, мадам, Вы великолепно выглядите! Я уверен, любой нормальный мужчина был бы рад даже просто находиться рядом, — садовник не мог остановиться сыпать комплименты, тая от реакции Аштерот. Женщина смущённо улыбнулась, прикрывая рот одной рукой, а второй нежно поглаживала мягкое лицо Франциска. Глаза няни смягчились, потеплели до цвета тягучей карамели, а расширенные зрачки грели душу мужчины, видя его насквозь. - Что ж, раз я так хороша и любой мужчина хотел бы быть со мной, — тактично прервала приятные слова Франциска женщина, как-то по-змеиному приблизившись и прошипя медовым голосом, - тогда почему Вы не отклеитесь от этой проклятой двери и не утолите наконец моё одиночество, господин садовник? При этих словах внутри и садовника, и ангела что-то оторвалось и бухнуло вниз, пропав навсегда. Носа мужчины коснулись мягкие медные пряди, ниспадающие на узкие плечи, объяв сладким цветочным ароматом. Забыв о том, что является на самом деле ангелом, опьяневший Франциск тут же вцепился в талию Аштерот, забыв также, что она является демоном. С губ женщины слетел удивлённый стон, а красивые пальцы сжали мужские плечи, когда садовник с жаром припал к тонкой шее, задыхаясь от цветочного аромата. Аштерот скинула с Франциска пальто и прижалась к нему всем телом, будто желая согреться. Изучая губами тонкую шею и пульсирующую совсем рядом с кожей вену, выпирающие ключицы и хрупкие плечи, мужчина протолкнул Аштерот глубже в комнату, к залитому светом окну и располагавшемуся рядом деревянному столу. Франциск бережно усадил узкие бёдра на холодную поверхность, почувствовав, как горячее женское тело вздрогнуло от контраста температур. Мужчина поднял голову, попав в плен томного взгляда глубоких глаз, полностью залитый вязкой, тягучей смолой, в которой хотелось утонуть. Аштерот взяла в руки лицо садовника, жадно впиваясь накрашенными губами в пухлые мужские. Поцелуй получился нетерпеливым и горячим, но коротким, женщина откинулась на стол, позволяя небесным глазам любовно и восторженно пробежаться взглядом по каждому сантиметру поджарого тела, замечая каждый бугорок, каждую впадинку. Раздевая глазами и так практически голую няню, мужчина двигался взглядом снизу вверх. От бугорка, обтянутого кружевной тканью, который невозможно не заметить и не захотеть провести по нему ладонью, что Франциск и сделал, к пересечённому тканью белья и чулков подтянутому торсу, потом к ставшими тёмными бусинами соскам, и, наконец, упереться взглядом в прекрасное лицо, обрамлённое рыжими кудрями, пылающими на солнце, словно нимб. Несколько долгих мгновений они смотрели в глаза друг друга, где плескались всеобразные эмоции: и восхищение, и страсть, и нежность, и любовь. Кадык под медными прядями, охваченный пламенем утреннего солнца, нервно дёрнулся: — Возьмите меня, Франциск, — сексуальный шёпот больше походил на шипение, которое колющей волной прокатилось по спине мужчины, вызывая мурашки. Садовник по-хозяйски дёрнул упругие бёдра, прижимая разгорячённое тело к себе. Он провёл рукой по впадинке позвоночника, заставляя Аштерот выгнуть спину и сесть прямо, запустить острые ногти в светлые кудри и прижать голову к тонкой шее. Франциск припал горячими губами поочередно к каждой выступающей мышце, кадыку и ямкам, образованным ключицами. Женщина вздёрнула бёдра так, что натянутая ткань её белья коснулась выпирающего в брюках садовника члена, обвила ногами чужую талию, настойчиво прижав его к себе, потираясь. - Позвольте спросить, мадам, — Франциск с придыханием стянул с неё чёрное белье, — у всех одиноких дам в летах имеется такое внушительное достоинство? - Не у всех, конечно, но бывают и исключения, — Аштерот хитро растянула узкие губы в широкой улыбке. На её слова мужчина лишь хмыкнул, с нажимом провёл рукой по стволу, выдавлявая из того каплю смазки, блестящую на свету. Няня же грубо схватила Франциска за галстук, быстро и глубоко поцеловала его и как-то слишком скоро стянула рубашку, переключившись на ремень брюк, пока садовник неторопливо водил рукой по её члену. Наконец, расправившись с раздражающей одеждой, Аштерот соскользнула на колени, в нетерпении больно вцепилась в полные бёдра, оставляя красные следы от острых ногтей, и тут же насадилась на стоящий член, заглотив сразу весь, уперевшись носом в пушок на лобке. Франциск с шумом вдохнул, запустил руку в длинные медные пряди и аккуратно двинул бёдрами, задавая темп. Спустя пару толчков женщина подстроилась под него и начала двигаться сама. Она глубоко заглатывала, после чего полностью выпускала окаменевший член изо рта, дразня розовую головку юрким языком. Одной рукой одновременно с губами ласкала отяжелевшие яйца, другой мучительно медленно трогала себя. Мужчина не мог сдержать гортанных стонов и желания прекратить игры и просто овладеть этой женщиной: здесь и сейчас, быстро и грубо, оставшись и с ней, и с настоящим владельцем змеинного тела, навсегда. И он, вероятно, именно так и сделал бы, но стоило ему только сжать огненные пряди, как тут же острые клыки предупреждающе полоснули по нежной коже. Не так больно, но вполне красноречиво. Пусть Аштерот и стояла сейчас на коленях, а пару минут назад буквально просила взять её, главной сейчас была она. Играя с яйцами и, будто бы случайно задевая языком ствол, она будоражила и сводила с ума Франциска, заставляя закусывать губы в приглушённых стонах. Она бы, вероятно, долго могла мучать мужчину, но собственный зуд заставлял её мечтать и чуть ли не умолять о прикосновении. Поэтому женщина резко поднялась, строго посмотрела на мужчину сверху вниз, грубо схватила за грудки и прошипела, глядя в глаза: - А теперь Вам бы лучше не тормозить и взять меня так, чтобы я осталась довольна и даже думать не могла о чем-то, а горло ещё несколько дней болело от стонов и криков. Вам ясно? Упирающийся в чужую кожу стояк ломал голос Аштерот, заставляя угрожающее шипение моментами срываться на фальцет. Франциска же и не надо было о чем-то просить. Находясь на пределе от игр няни, он собирался сделать то, о чем она сказала, и даже больше. Он по-хозяйски сжал задницу Аштерот, повернул и кинул спиной на кровать, скрытую в тени, наваливаясь сверху и впиваясь в шею, оставляя яркий след на бледной коже. Тут же его тело сползло коленями на пол, а голова оказалась между ног, обтянутых тонким тёмным кружевом, словно второй кожей. Мужчина без прелюдий взял крупную головку в рот и находился почти на половину окаменевшего члена, скользнув руками ближе к бёдрам. Франциск хотел было начать готовить проход Аштерот, как удивительно для себя его пальцы коснулись не сжатого кольца мышц, а жёсткого круглого предмета. Мужчина вопросительно посмотрел в лицо няни, не выпуская её член при этом, но она лишь хитро ухмыльнулась. Он отстранился, а она задрала ноги выше, чтобы Франциск мог сполна оценить чёрный кристалл, контрастно выделяющийся на фоне кожи. - Это... - Ничто не мешает Вам достать и всё посмотреть, - игриво протянула Аштерот и вильнула бёдрами, сбивая идеально уложенное до этого покрывало. Франциск аккуратно обхватил кристалл пальцами и медленно потянул на себя, завороженно наблюдая, как расширяется кольцо сфинктера, а с губ няни слетает гортанный стон, когда она закидывает голову назад. Мучительно медленно выйдя из тела, в руках садовника оказалась чёрная анальная пробка, которую он с интересом рассматривал. Собственно, это был первый раз, когда Франциск, как и Азирафель, держал в руках нечто подобное. - Если Вас так интересует эта вещь — я могу вам её одолжить. Мужчина метнул раздраженный взгляд на еле сдерживающую смех женщину и резко ввёл в неё два пальца. Широкая ухмылка быстро пропала под громким стоном и окончательно утонула в закусанных губах. Аштерот судорожно завозила рукой где-то под подушкой и скоро на её животе оказался пузырёк смазки. Франциск снова припал губами к разгорячённому стволу, попутно вылил приличную дозу смазки на ладонь и распределил по своему члену и проходу Аштерот. Он залез коленями на кровать, придвинул дрожащее горячее тело ближе и окинул его внимательным взглядом, моментально подмечающим искусанные красные губы, судорожно цепляющие покрывало пальцы и зажмуренные глаза. Внутри мужчины что-то крупно вздрогнуло и он, не церемонясь, одним движением полностью вошёл в няню, отчего та как-то неестественно выгнула спину, словно змея, и закусила острыми зубами косточку на запястье. Франциск быстро набирал темп, вбивался в Аштерот и выбивал из неё громкие стоны. Он накрыл её своим телом и прильнул к острым плечам и ключицам, пока женщина нещадно полосила ногтями нежную кожу на спине, оставляя алые борозды. Она вся извивалась, вздрагивая и шипяще стонала, что на секунду заставило мужчину задуматься о том, что под ним настоящая змея. Или несколько. Когда ни на спине Франциска, ни на шее Аштерот не осталось живых мест, а белье с кровати перекочевало на пол, они сцепились в болезненном поцелуе и бурно излились друг другу на животы. Мужчина рухнул рядом прижимая к груди обессиленную Аштерот, путая пальцы во влажных от пота волосах. Они смогли выровнять дыхание спустя минут десять и с трудом перебороли желание уснуть в объятиях друг друга. Но этому помешали торопливые шаги по коридору, идущие явно в покои няни. Ручка дернулась и в комнату ввалился отец Мага, глава семейства Даулингов. Садовник торопливо накрыл сползшим одеялом женщину и прикрылся сам. По взбешенному выражению лица мужчины Франциск понял, что они попали. - Уволены. Оба! — лицо старшего Даулинга горело, а голос дрожал от ярости. — И единственная причина, по которой я не заявляю в полицию о том, что вы двое, — он запнулся. — спали на глазах у ребёнка — это ваша хорошая работа на нашу семью. А сейчас вон, чтоб через час вы были уже далеко от моего дома! Мужчина с силой хлопнул дверью и быстро пошёл прочь. У Франциска, а точнее у Азирафеля, бухнуло сердце и сковало всё тело. На него накатила волна ужаса и мозг в подробностях стал описывать то, что будет, если они потеряют контроль над Антихристом. Ведь случится Армагеддон, конец всему. Конец его книгам, посиделкам в Ритце, прогулкам в парке с утками. Конец его отношениям с Кроули. - О-о-о, ангел, не беспокойся ты так, — Кроули вышел из образа, — на тебя смотреть страшно, расслабься. Азирафель сам не понял, когда успел снять с себя маскировку под Франциска. Он тупо посмотрел на стирающего помаду демона. - Н-но Кроули… А Антихрист? Армагеддон? Что мы будем… Мужчине не дали договорить. Кроули запустил руку в белые кудряшки и притянул его к себе, затягивая в нежный поцелуй. И, как касались их губы, так проходил весь страх и сомнения из беловолосой головы. - Мы что-нибудь придумаем, ангел, — ласково прошептал демон, прижимая его к себе и успокаивающе перебирая кучерявые волосы. И Азирафель знал, что они обязательно что-то придумают. Он прижался к Кроули, умиротворенно вдыхая запах его волос. Спустя полчаса, двое мужчин уже гнали от особняка Даулингов в раритетной машине. У обоих, как ни странно, было спокойно на душе. Ну, или что у них там. Оба умиротворенно улыбались, глядя на дорогу. Кроули даже скинул скорость, а ангел не обливался холодным потом от бешеной езды демона. Всё было хорошо. - Итак, что мы будем делать дальше? — нарушил тишину Азирафель. - Ну, ничто не мешает нам наблюдать за Антихристом со стороны, ведь так? - Я не… Я не об этом, Кроули. Я о… Нас. Ну, ты понимаешь, — ангел скованно жестикулировал руками и избегал взглядом демона. - Хм, а что было? — тон и выражение лица Кроули были настолько искренне удивленные, что Азирафель усомнился, в порядке ли у него с головой. - Что, прости? - Ах, ты об этом, — Кроули качнул головой и понимающе вскинул брови, — просто шикарная няня Аштерот и садовник Франциск с ужасными зубами закрутили… интрижку. Ну, бывает, знаешь. А демон Кроули и ангел Азирафель к этому не причастны. Ангел задумчиво глядел на спокойную улыбку демона. - Хорошо. Тогда как же поцелуй демона Кроули после нашего… их увольнения? - Ну… — Кроули смутился, — дружеская поддержка. -Ох, и как же часто ты так друзей поддерживаешь? - Азирафель улыбнулся, переведя взгляд на дорогу. - Ты мой единственный друг, Азирафель, — серьёзно сказал демон. - Мы не друзья. — мягкость в голосе и улыбка пропали с лица ангела. - Ну, значит поцелуй был не дружеский, мой ангел, — Кроули на мгновение оторвал взгляд от дороги, повернулся в сторону ангела и обворожительно улыбнулся. Он сразу же вернул глаза на дорогу и уже не смог заметить, как щёки Азирафеля залились румянцем, на лице снова появилась довольная и смущенная улыбка, а глаза лучезарно засияли. Что ж, Кроули был прав. Это был чертовски не дружеский поцелуй чертовых не-друзей. Бентли чёрной птицей летела по светлой, извивающейся, как змеиное тело, дороге. Двое эфирных и не очень существ в ней чувствовали себя умиротворенно и правильно, спокойно смотря на пейзажи за окном и улыбаясь, погружённые в свои мысли. Да, они обязательно что-нибудь придумают.