***
Через час они вдвоем уже стояли у того самого берега, где нашли Джотаро без сознания. На последнем издыхании поймали, вытащили с того света. В руках Хигашикаты букет цветов, в руках Джотаро его старая белая кепка. Джолин обожала снимать ее с головы отца и надевать на себя, чтобы после этого услышать привычное «yare yare daze». Крепкие руки подхватывали малышку, и она поудобнее устраивалась на его плече. Папа так редко бывал дома. Плащ от его старой школьной формы младшая Куджо присвоила себе и бессовестно спала с ним в обнимку, вопреки протестам матери. На плаще был запах отца, песков Египта, помещений школы. Джолин обожала его. Когда она подросла, отношения с родителем только испортились. До него вечно пытались добраться через дочь. Поэтому Джотаро ограждал ребенка от себя, чтобы ее не трогали. Только чтобы была жива. И вот наконец они снова увиделись. Они снова семья, как и раньше. Но в этот раз уже чертов Пуччи мешает его счастью. Джолин верит в него, как и раньше. Джотаро был способен на все, но проиграл. Проиграл фанатику с поехавшей крышей. Его ребенок больше не будет ждать дома, не просидит в коридоре допоздна, ожидая прихода отца. Он не поможет ей с домашней работой, не узнает о получении диплома и успешном окончании учебы. Теплые детские ручки больше не будут тянуться к нему, не попросят объятий. Она больше не попытается уговорить его остаться дома, не идти на его чертову работу. Если бы он знал, что эта потасовка с Пуччи так и закончится, приехал бы быстрее. Разломал еще тогда с помощью Star Platinum здание суда, взял дочь на руки и вынес оттуда, наплевав на все правила. Потом все равно докажет, что она невиновна. Джолин могла быть жива. Ноги не слушаются и мужчина падает на колени, зарывая их в песок. Смотрит на воду, хочет увидеть как дочь выплывает и рвется к нему. Хочет всем сердцем, но ничего не происходит. Хигашиката подходит к океану и спускает букет на воду. Ему не понять боли родителя, потерявшего единственного ребенка. Но и он лишился подруги, близкой родственницы. Джоске было больно терять деда, а сколько раз трепали его нервы Коичи и Окуясу. Но всей той скорби в глазах возлюбленного не было конца и края. Джоске присел рядом с племянником и прижал к своей груди. Сейчас его очередь быть сильным. Чужие руки вцепились в спину, за этим последовал хриплый, оглушительный минутный крик. Джотаро рыдал. Разочарованный в себе, он бил дядю в грудь, тщетно пытаясь заглушить боль. Тот сидел неподвижно и только держал его. Он мог только держать. Он не пролил и слезинки когда хоронил Какеина, Абдула, Игги. Ему просто было горько и тоскливо из-за этого, но голова твердила «Нужно жить дальше». Сейчас она не работает, сердце рвет на куски, на душе скребут тысячи кошек. Слезы… он заплакал впервые за 30 лет. Если потеря друзей была невыносимо тяжелым грузом, сейчас он не знает как жить. Лучше бы не спрашивал? Меньше знаешь, крепче спишь? Сказали бы, что она не хочет его видеть, что он надоел с его вечными упреками. Уехала к матери и живет, ЖИВЕТ. Он мог жить во лжи, но не с разбитым сердцем, которое теперь даже Crazy Diamond не склеит. Наложить на себя руки? Глупо, и Джоске не позволит. Время не вылечит, сил не осталось. Шрам на лице не позволит забыть о ней, Джотаро сам себе не позволит забыть о ней. Он наблюдает за уплывающим вдаль букетом. — Джотаро… Я не заменю ее, и стендом моральные раны не вылечу, но я рядом. Вы же знаете, я рядом… В тот крик были вложены последние силы, их не осталось даже на впадание в истерику. Он просто сидел в объятиях Джоске и чувствовал, как по щекам катятся соленые слезинки.Джолин останется в их памяти до последнего вздоха.