Давняя прелюдия к самому лучшему вечеру

На лужайке в саду было очень уютно. Густая листва обступивших ее деревьев создавала пеструю полутень, едва заметный ветерок отгонял духоту, а от декоративного пруда веяло свежестью и прохладой. На расстеленном цветастом покрывале возлежали рядышком маленькая лавандовая единорожка и едва вышедшая из подросткового возраста, но уже довольно крупная нежно-розовая аликорница, с кристаллическим сердцем в качестве кьютимарки. Единорожка читала книгу — толстую, серьезную и без картинок, которая была бы с возмущением отвергнута большинством жеребят ее возраста. Лиловая аура периодически переворачивала страницы, а маленькая перьевая ручка делала крупные и кривоватые пометки в блокнотике. Аликорница молча смотрела вверх, как будто стараясь разглядеть кусочек неба сквозь крону раскидистого старого ясеня. Бело-синий молодой увалень-единорог все время болтался неподалеку, находя тысячу причин и совершенно бессмысленных занятий, лишь бы держать аликорницу в прямой видимости. Изредка она бросала на него взгляд, одаривала тенью улыбки, и тогда жеребец неизменно делал какую-нибудь глупость. — Принцесса Селестия такая… такая… такая потрясающая! — неожиданно выпалила Твайлайт Спаркл, подняв голову от объемистого тома. — Я так хочу, когда вырасту, быть такой же умной и сильной! — Каденс, — она переключила внимание на свою няню — а как можно стать аликорном? Ми Аморе Каденца с удивлением посмотрела на свою маленькую подопечную. — Стать аликорном... А как ты думаешь? —Нуууу… надо родится кобылой, ведь жеребец не может быть правительницей! Каденс рассмеялась, вспомнив уроки истории, преподанные ей лично Селестией. — Ты права, Твай! — воскликнула она, озорно поглядывая на Шайнинг Армора, который, не сводя с нее глаз, орудовал граблями по мощеной дорожке, собирая несуществующие листья и производя малоприятный шум. — Только кобыла может управлять страной. Иначе дела быстро покатятся прямиком в Тартар. Но, чтобы быть кроме того еще и аликорном, в твоих жилах должна течь божественная кровь. — А откуда она взялась в твоих… э-э-э… жилах? Каденс задумчиво повела ушами. — Тетушка Селестия говорит, что от моих древнейших предков. От Принцессы Аморе. Откуда она у нее, правда, тоже неясно. Но письменных источников, настолько древних, очень мало. До сих пор не пойму, как я оказалась в родстве с ней. Я же была просто сиротой-пегаской, приемной дочерью в семье земнопони… — Это как, приемной? — Это значит — не родной, Твайлайт. — А это плохо? Мама-земнопони любила тебе меньше? Или так же? — Нет, что ты! Так же сильно, как твоя мама любит тебя, малышка Твай! Каденс потерлась носом о гриву жеребенка.