Разговоры по душам.

      Меттатона редко охватывала нерешительность.       Особенно с тех пор, как его тело перестало быть мерцающим прямоугольником на колёсиках и обрело более подходящую форму, тем самым произведя небывалый фурор. По правде говоря, Меттатон и сам удивлялся тому, как высоко могут взлететь стрелочки рейтингов, стоит его механической оболочке стать более округлой и замысловатой. Его лицо не сходило с экранов, его голос звучал отовсюду, а ноги… О, эти ноги! Пожалуй, они были даже лучше всего остального. Меттатон был чрезвычайно горд собой. Всё, о чём робко грезил маленький неприметный призрак, становилось явью. Казалось бы, всё шло просто замечательно и ничто не могло помешать ему наслаждаться долгожданным триумфом.       Однако и здесь, как это часто бывает, нашлось то самое пресловутое «но», приглушающее восторг.       Меттатон всё чаще испытывал странное, не присущее ему беспокойство. Поначалу это чувство было едва заметным и ненастойчивым, проскальзывая лишь где-то на задворках сознания, но чем дольше и упорнее от него отмахивались, тем отчётливей и навязчивей оно становилось. Подобно пятну ржавчины на блестящем металлическом корпусе, оно разрасталось, делалось всё больше, до тех пор, пока игнорировать его стало просто невозможно. Кажется, подобное чувство звалось совестью.       Именно по этой причине он и стоял сейчас перед дверьми лаборатории, перебрасывая в руках пышный розовый букет, вручённый ему в порыве восторга каким-то поклонником. Цветы успели подвять и скукожиться. Меттатон вообще не был уверен, что королевская учёная любит цветы, но какая, к чёрту, разница? Ведь Альфис в любом случае будет удивлена и восхищена его эффектным появлением.       Конечно, она никогда не обижалась слишком долго и даже починила Меттатона после того, как человек буквально разобрал его на запчасти прямо в эфире, но… К слову, Меттатон так и не поблагодарил её за тот раз. И за все прошлые разы. И вообще никогда, считая это чем-то само собой разумеющимся. А теперь заявился спустя почти полгода, чтобы сказать… что? «Извини, что забыл о тебе»? Или «прости, что бросил тебя так же, как и своего кузена»? Звучало ужасно, но импровизация всегда была его сильной стороной, и Меттатон надеялся, что она не подведёт его и в этот раз.       Предав себе как можно более непринуждённый вид и выбрав одну из своих самых очаровательных улыбок, он нажал кнопку. Лабораторные двери плавно разошлись перед ним и Меттатон шагнул внутрь.       — Привет-привет! Альфис, доро…       Он оборвался на полуслове, вдруг понимая, что обращается к пустоте. За полгода здесь ничего не изменилось: всё так же гудели приборы, в полумраке мигали лампы, пищали датчики, только вот… самой учёной нигде не наблюдалось.       Меттатон бросил букет на стол и решил позвать погромче. Может быть, эта растяпа опять заснула в душе или так увлеклась просмотром своих дурацких аниме, что даже не услышала, как он вошёл.       — Альфис, дорогая, ты здесь?       Но никто не отозвался.       Меттатон огляделся, только сейчас замечая белый прямоугольник, кое-как прилепленный к монитору скотчем. Записка. Он сорвал её и вчитался:       «Ушла. Вернусь через 2 часа, 30 минут и 25 секунд. Альфис».       Что ж, не нужно быть гениальным детективом, чтобы понять, куда, а точнее, к кому, могла улизнуть доктор Альфис. В последнее время она слишком часто крутилась возле главы королевской стражи, и Меттатон давно подозревал, что у них роман.       Он раздражённо закатил глаза. Быть знаменитостью оказалось непросто и у него вечно не хватало свободного времени, однако Меттатон всё же смог вырваться, чтобы навестить старую подругу. И что он видит? Дурацкие записки. А она развлекается с кем-то другим вместо того, чтобы быть с ним, Меттатоном! Да половина Подземелья отдала бы всё, что у них есть, лишь бы провести пару часов в компании звезды такого масштаба! Ах, глупая, глупая Альфис! Хотя, наверное, ему стоило бы предупредить о своём визите заранее… Но Меттатон не умел и не хотел ничего планировать, считая это пустой тратой времени.       Он прикрепил записку на место. Ничего не поделаешь. В любом случае Альфис заметит цветы и, может быть, догадается.       Какое-то время Меттатон бесцельно бродил по лаборатории, отмечая, что королевская учёная отличается удивительным постоянством: её фильмы и книги были всё те же, и даже аниме-постер со времён 201Х года всё ещё был на стене, а на столе обнаружилось несколько рекламных брошюр с анонсом нового шоу МТТ. Неужели Альфис следит за его творчеством?       Меттатон вернул рекламки на место и уже собирался уходить, когда ему вдруг показалось будто наверху, в глубине второго этажа, что-то вспыхнуло. Всего на долю секунды, но этого хватило, чтобы сенсоры уловили сигнал.       Он остановился и запрокинул голову.       — Эй?       Ответа не было, но там действительно что-то слабо мерцало. Этот мягкий свет показался Меттатону удивительно знакомым. Конечно, он прожил в лаборатории Альфис достаточно долго и всё здесь уже давно стало для него привычным, но сейчас что-то было не так. Странное сияние то утихало, то вспыхивало вновь. Судорожно, ритмично, почти как… живое?       Какое-то время Меттатон стоял в нерешительности. Должен ли он поддаться любопытству и посмотреть? Он ведь не собирается ничего трогать, правда? Ну конечно не собирается.       Он поднялся по лестнице, не спуская с розового свечения глаз, ступая крадучись, будто кошка, внезапно охваченный каким-то дурным и волнительным чувством.       Наверху было темно, если не считать редких неоновых огоньков, рябью пробегающих по включенным приборам, и Меттатон видел только неясный угловатый силуэт, опутанный проводами. И силуэт этот выглядел вполне человеческим. Он высился среди груды кабелей, инструментов и неисправных микросхем. Он не двигался. Нет, это не могло быть человеком.       Меттатон приблизился и не сумел сдержать изумлённого возгласа. Это была копия. Его копия. У него было то же лицо, те же волосы, тот же пурпурный корпус, в котором мерно двигалось точно такое же сердце. Но, в отличие от Меттатона, этот робот совсем не выглядел целостным и изящным, будто был собран из того, что попалось под руку, топорно и небрежно. У него отсутствовала правая рука — вместо неё тянулся пучок разноцветных проводков и металлический остов. У него был только один глаз. Резервуар совершенно не защищён — ни толстого стекла, ни металлической пластины. Ничего. Судя по всему, над ним ещё шла работа.       Альфис сконструировала ещё одного робота? Для какой цели? Почему она ничего ему, Меттатону, не сказала? Уж не собирается ли она заменить его этой жалкой подделкой? Нет, Альфис бы так никогда не поступила. Но тогда зачем?       Никаких признаков жизни тот не подавал. Меттатон осмотрел его со всех сторон, заметив, что на спине двойника располагается такой же тумблер, как и у него. Он закусил губу, стараясь подавить любопытство, но хватило его ненадолго. Да что может случиться? Скорее всего, он даже не включится.       ЕХ щёлкнул тумблером. Но, как он и думал, ничего не произошло. Только сердце двойника едва заметно дрогнуло.       И в ту же секунду Меттатон вскрикнул от неожиданности, когда его схватили за руку с такой чудовищной силой, что металл смялся под давлением. ЕХ попытался вырваться, но у него не вышло. Подняв голову, он столкнулся с неоном чужих глаз. Меттатону показалось, что его двойник тоже удивлён.       — Отпусти, — потребовал ЕХ.       Копия хранила молчание.       — Ну, что ты наделал? — раздражённо зашипел Меттатон, разглядывая глубокие вмятины на своей левой руке. — Что ты такое?       — Что ТЫ такое? — вторил ему двойник. Голос его был механическим и скрипучим. Меттатон поморщился. Разве его голос такой?       — Моё имя — Меттатон, дорогуша, — он был просто поражён такой наглостью. — А вот ты…       Но ему не дали договорить. Двойник усмехнулся, наконец отпуская Меттатона и поднимая левую руку, призывая замолчать.       — Нет, до-ро-гу-ша. Меттатон — это я, НЕО, — проскрипел он, нарочно коверкая манеру речи собеседника.       — НЕО? Это еще что? — Меттатон презрительно хмыкнул. — Впрочем, какая разница. Зачем ты здесь?       На самом деле, ему не очень-то хотелось знать ответ. Не хотелось услышать нечто такое, что могло бы заставить его нервничать. Вдруг его модель уже устарела и больше не представляет для Альфис интереса, и она решилась создать что-то новое, что-то более совершенное. Но как может быть кто-то совершеннее, чем Меттатон?! Он не мог этого принять.       — Зачем? Ха! С чего ты взял, что я буду тебе что-то рассказывать? — Нео повращал своим единственным глазом и вдруг подался вперед. За ним с треском потянулся пучок шнуров, отключая его от сети.       Он спрыгнул со стола, пошатнувшись. Его движения всё ещё были резкими и топорными, как у деревянной куклы. Меттатон смотрел на него с нескрываемой усмешкой.       — И куда же собирается направиться эта жалкая пародия? — поинтересовался он, наблюдая, как Нео раскачивается из стороны в сторону, пытаясь устоять на месте. Меттатон тоже не сразу привык к своему телу, сшибая всевозможные углы и предметы до тех пор, пока не научился им управлять. Должно быть, он выглядел так же нелепо.       — Посмотрим, кто из нас окажется жалкой пародией, когда Альфис закончит работу, — парировал Нео, наконец сделав шаг вперёд. Но его ноги внезапно подломились и наружу показались незакреплённые шарниры. Если так пойдёт и дальше, то он просто начнёт рассыпаться на части. Нужно было остановить его и вернуть на место, пока не вернулась Альфис. Меттатону не хотелось объясняться перед ней.       — Ох, я понял, — миролюбиво начал он. — Мы с Альфис обязательно обсудим твоё недалекое будущее, красавчик. Возможно, тебе понравится роль тостера или стиральной машины. А теперь будь паинькой и вернись на место, пока мне не пришлось собирать тебя с пола.       Он протянул руку, чтобы коснуться тумблера, но Нео жёстко перехватил его запястье.       — Только тронь, и собирать с пола будут тебя.       — Это что, угроза? О, я дрожу от ужаса, прекрати быть таким страшным! — Меттатон театрально закатил глаза, дёрнув рукой, отчего Нео повело и он начал заваливаться.       Меттатон инстинктивно выставил вторую руку вперёд в попытке удержать его, но было поздно. Они рухнули на пол.       — Эй-эй! — Меттатон забился под своим двойником, стараясь отпихнуть его. — Обычно так и начинаются все высокорейтинговые фанфики, так что лучше бы тебе слезть. Конечно, меня всегда интересовало, каково это: смотреть на себя со стороны, но не так близко! Пусти!       — Нет, — Нео по-прежнему не выпускал руки ЕХ-а. На его лице было написано явное раздражение и настроен он был, судя по всему, серьёзно. — Я не выпущу тебя до тех пор, пока не вернётся Альфис. А потом мы всё решим.       Меттатон забрыкался, но сдвинуть Нео с места оказалось непростой задачей, кроме того, ЕХ даже не мог ему как следует врезать, опасаясь, как бы тот и впрямь не развалился.       Меттатон задумчиво поджал губы. И что теперь делать? Он уже начинал жалеть о том, что вообще вернулся сюда. Если Альфис застанет его в таком положении и поймет, что он копался в ее вещах, то вряд ли обрадуется.       ЕХ окинул фигуру дубликата взглядом, и его внимание снова остановилось на открытой панели. Чужая душа мерцала так близко, что до неё можно было дотянуться рукой. Уязвимая. Совсем незащищённая.       Меттатон почувствовал, как его губы расплываются в весьма гаденькой улыбке. Что ж, это могло сработать.       — Что ты делаешь? — Нео наблюдал за тем, как ладонь ЕХ-а скользнула вверх по его корпусу, проникла внутрь, и пальцы мягко толкнулись в розоватый неон. Он заёрзал, пытаясь избежать прикосновений, но его единственная рука была занята тем, чтобы не позволить Меттатону снова щёлкнуть тумблером.       — Что такое? Неудобно? — мурлыкнул Меттатон, понимая, что ситуация под его полным контролем, даже несмотря на то, что это он сейчас был тем, кого вдавливали в пол. — Может, теперь ты расскажешь для чего Альфис тебя сделала? А потом дашь мне выключить тебя и мы спокойно разойдёмся?       — Пошёл ты, — Нео повторил выражение лица своего собеседника.       — Как грубо! — Меттатон скривил губы. — Жаль, что ты не хочешь по-хорошему.       Не раздумывая долго, он с силой сжал пальцы, почувствовав, как сминается живая плоть, отчего Нео выгнуло колесом, будто по его телу пропустили разряд. Меттатон злорадно оскалился, однако его собственное сердце колотилось так, словно собиралось пробить толстое стекло и выпрыгнуть наружу. Это было… забавно. Он повторил движение — на этот раз лёгкое касание подушечками пальцев, — чувствуя, как чужое сердце отзывается дрожью.       — Ну? Ничего не хочешь мне сказать?       — Не смей!.. — наверное, это должно было прозвучать как приказ, но до ЕХ-а донесся только невнятный скулёж.       — Ох, милый, и как это понимать? — Меттатон чуть разжал ладонь, но только затем, чтобы схватить снова, мягко перебирая между пальцами. — Не такого ответа я ждал.       Нео не ответил. Зажмурившись и стиснув зубы, он елозил по бедрам ЕХ-а, в тщетной попытке защитить панель. С его губ сыпались неразборчивые угрозы. Но недовольство Нео было последним, что волновало Меттатона в данный момент. Он жадно вглядывался в своё лицо напротив, ловя каждое движение, каждую эмоцию, каждое сдавленное слово. Конечно, Меттатон прекрасно знал, насколько чувствительна эта часть тела, и достаточно было лишь пары умелых движений, чтобы у его двойника перед глазами заплясали звёзды (о, у него было достаточно времени, чтобы изучить себя, и он частенько забавлялся со своим новым телом оставаясь в одиночестве, а иногда даже в перерывах между шоу), но для Нео подобные ощущения явно были в новинку, отчего ситуация становилось ещё интереснее.       — Что же мне с тобой делать? — Меттатон сложил брови домиком, выражая наигранное сочувствие, и потянул руку назад, вынимая чужую душу из корпуса. Она была бледной, почти белой, тускло мерцающей в свете лампочек, как кусок чистого снега, и имела характерную перевёрнутую форму. Даже через толстый латекс, заменявший ему кожу, Меттатон ощущал, как та бьётся в его ладонях, сочась серебристой влагой. Нео перестал дёргаться, вперив глаз в сердце так, будто видел его впервые. По крайней мере, в чужих руках точно. Меттатон и не подозревал, что его лицо способно выдать такую гамму эмоций разом. И это было прекрасно. Он коротко хихикнул, не спуская с Нео глаз, и поднес трепещущее сердце к своему лицу.       — А что, если я сделаю так?       — Чт… Стой! Не трогай!.. Не… — Нео мотнул головой, срываясь на полувсхлип-полустон, когда сегментированный язык ЕХ-а широко прошёлся по розоватому сердцу. Меттатону казалось, что тот вот-вот заплачет или просто отключится от нахлынувших разом ощущений, но Нео лишь тихонько хныкал, корча лица, достойные самого отборного порно, чем приводил Меттатона в полнейший экстаз.       «Альфис знала, что делала», — подумалось ему прежде, чем он снова обхватил острый кончик сердца губами, чувствуя, как на лицо капает тёплый неон.       — Как мило. Кое-кто уже дал течь, — прокомментировал Меттатон, видя, как между пальцев тянется липкая слизь. Он облизнулся, поднося ладонь к лицу, показательно обхватывая их губами по очереди и слизывая выступившие капли. Он не чувствовал вкуса, но изводить своего двойника было ужасно занимательно.       Меттатон был уверен, что раньше тому никогда не приходилось чувствовать подобное, да и чувствовать вообще. А теперь кто-то буквально копался в его внутренностях. Или даже больше, глубже, заставляя захлёбываться ощущениями и издавать нелепые звуки. Метаттон отлично знал как это, когда внутри что-то отчаянно пульсирует, горячо и влажно, просачивается светлой тягучей влагой и медленно капает на пол, пачкая руки, пальцы, растекаясь под ногами блестящей неоновой лужей.       Единственная рука Нео ослабила хватку на запястье ЕХ-а.       Заметив это, Меттатон попытался аккуратно высвободить руку из железных тисков, но все попытки были мгновенно пресечены.       — Куда? Лежать! — рявкнул Нео, наконец вернув себе крупицы самообладания. — Думал… думал, что ты здесь главный? Как бы не так, дорогой.       — О, правда? Может, тогда возьмёшь инициативу на себя? — Меттатон вызывающе улыбнулся, отпуская сердце Нео и возвращая его в корпус.       — Что?.. — какое-то время Нео непонимающе хлопал глазом, а потом его лицо вдруг искривилось и он оскалился, демонстрируя ряд белоснежных зубов. — Инициативу? Я покажу тебе инициативу! Только не хнычь, и тогда посмотрим, из чьих глаз звёзды брызнут первыми.       Меттатон приглушённо ахнул, когда его крепко ухватили за талию, подтаскивая ближе. По полу заскрежетал металл, сыпанув искрами. Какого чёрта? Ведь это была всего лишь шутка, невинная попытка подразнить. Меттатон и не думал, что Нео воспримет её всерьёз. Кроме того, разве Нео ещё минуту назад не угрожал ему расправой? А теперь сам тянет руки. С этим роботом определённо было что-то не так.       Меттатон колебался, а вот его оппонент был настроен более чем решительно, и как только его собственная душа вернулась в безопасный корпус, подцепил крышку резервуара ЕХ-а пальцами, отбросив её в сторону и разрешая скопившейся розовой жидкости пролиться наружу. Меттатон видел, как она стекает между его ног. Эта груда железа обладала просто поразительной силой, и это становилось опасно. Зря он всё это затеял. А что, если вернётся Альфис?..       ЕХ выставил обе руки вперёд в попытке остановить своего двойника.       — Постой… Это… Подож…       Но тот его совершенно не слушал. Поудобнее устроившись на животе ЕХ-а, он вытянул правую ногу вперёд и чёрный лакированный каблук ударил в нескольких сантиметрах от лица Меттатона.       — Молчать, — приказал Нео.       Склонившись прямо над чужим, заходящимся в бешеном ритме, сердцем, он сделал нечто такое, что заставило Меттатона несдержанно вскрикнуть: обхватив сердце ладонью, Нео сжал его с такой сумасшедшей силой, что из-под его пальцев полетели розовые брызги. Меттатон прогнулся в спине, извиваясь под своей копией, как выброшенная на берег рыба. Сердце в чужой руке дико пульсировало, заливая её неоном. Это было грубо, чёрт возьми. Меттатон не привык к такому обращению.       — Это тебе за твою нахальность, — мурлыкнул Нео. — А теперь посмотрим, на что ты годишься.       ЕХ испытывал противоречивые чувства. Поведение Нео пугало его: он был слишком неаккуратен и слишком напорист, да и вообще все происходящее было слишком. Меттатон не планировал заходить так далеко. Однако стоило лишь взглянуть на то, как Нео склоняется над ним, развязно демонстрируя между длинными пальцами язык, перепачканный розовым, все мысли вылетали из головы. Эти прикосновения к живой плоти были невообразимыми, пусть иногда болезненными, но такими прекрасными. Потому что он ощущал их. Чувствовал каждое движение сегментированного языка и металлических пальцев Нео. Ах… От этого хотелось кричать в голос. Безусловно, ласкать себя самому было приятно, но не более того, обычно в конце концов Меттатон ощущал нечто похожее на короткое замыкание и отключался — такого рода игры расходовали слишком много батареи и даже сейчас где-то на периферии он слышал противный знакомый писк. Но когда это делал кто-то другой… Ничего похожего ему ещё не приходилось испытывать.       — Ч-чёрт… Аах… — он подался вперёд, вплетая пальцы в растрёпанные волосы Нео, только сейчас осознав, что его руки уже какое-то время не связаны железной хваткой. — Х-хватит…       — Сдаешься так быстро, — Нео усмехнулся, выпрямившись на коленях, выпуская ЕХ-а.       Меттатон не стал с ним спорить. Вместо этого, его ладони легли на плечи копии, толкнув его назад. Было тяжело, но Нео вдруг поддался, привалившись к стене, не ожидая такого внезапного напора. Ухватившись за его единственную руку, ЕХ рывком устроился на его бёдрах так, чтобы их сердца соприкасались.       — Ещё посмотрим, — огрызнулся ЕХ, протиснув одну руку между их телами, нетерпеливо обхватывая оба сердца, с нескрываемым удовольствием размазывая розовую слизь. Яркий неон пульсировал, смешивался, сливался в нечто единое и целостное. Это было так невообразимо, близко и почти по-человечески. Меттатону казалось, что он чувствует тепло, медленно распространяющееся по всему его искусственному телу и между двух истекающих пурпурной влагой сердец.       Нео придерживал его единственной рукой, прижимая теснее, слушая негромкий лязг от трения металлических корпусов.       Вторая рука Меттатона медленно скользнула по плечу Нео, вверх, до затылка. ЕХ вплел пальцы в чужие волосы, вдруг сжимая кулак и заставляя своего двойника запрокинуть голову. Нео вскинулся, однако его взгляд был направлен куда-то сквозь Меттатона.       — Идиот. Думал, так легко со мной справишься? — выдохнул Меттатон в губы своей копии. — Не забывай, что я — это ты. Поэтому…       Меттатон усмехнулся, в странном безотчётном порыве вовлекая Нео в жадный, но сухой поцелуй. Раньше ему никогда не приходило в голову вытворять что-то подобное, да и процесс обмена слюнной жидкостью для него был загадкой, однако герои его любимых фильмов делали это постоянно, и каждый раз приходили в неописуемый восторг. И Меттатон, кажется, наконец понял почему. Ощущения инородного предмета во рту было новым и странным, а язык Нео был жёстким и неподатливым. Наверное, это мало было похоже на поцелуй в привычном смысле этого слова, но ощущалось так интимно и властно, что у ЕХ-а точно закружилась бы голова, если бы он был на это способен.       Он беспорядочно шарил рукой по спине Нео до тех пор, пока его пальцы не наткнулись на знакомый тумблер. Меттатон разорвал поцелуй, самодовольно улыбнувшись:       — …не будь на меня в обиде, дорогуша.       Раздался щелчок.       Единственный глаз Нео широко распахнулся и его тело конвульсивно дёрнулось вперёд, но прежде, чем он успел что-либо сделать, все его датчики погасли один за другим, и Нео безвольно привалился к стене. Теперь это снова была просто большая металлическая кукла.       Меттатон посмеялся, разглядывая, как в воздухе вспыхивает множество ярких цветных искр. Он не знал, были ли они настоящими, или это всё лишь причуды его сознания, но изображение перед ним вдруг качнулось, медленно расплылось и померкло, как картинка кинескопа.

***

      — Какой ужас! Что произошло?       Альфис рассматривала левую руку ЕХ-а, которая напоминала смятую банку из-под содовой.       — В лифте зажало, — Меттатон брякнул первое, что пришло на ум, но тут же невинно захлопал ресницами. — Разве королевской учёной не под силу исправить такой пустяковый дефект?       — К-конечно, я смогу это сделать, но тебе не стоит быть таким легкомысленным… — вооружившись инструментами, Альфис со всем усердием принялась отвинчивать шурупы, чтобы снять испорченную деталь.       После последнего визита в лабораторию Меттатон чувствовал себя полнейшим идиотом и решился на повторное пришествие только через три дня, но уже под очевидным предлогом в виде испорченной конечности. Он был уверен, что Альфис начнёт его расспрашивать, но та молчала, полностью погрузившись в работу.       — Да-да, ты совершенно права, дорогая, — Меттатон подпирал щеку целой рукой и от скуки рассматривал розовый букет, бережно поставленные в вазочку. Но без воды. В этом была вся Альфис. Она, казалось, даже не удивилась, завидев его на пороге, продолжая вести себя так, будто ничего не произошло и они расстались только вчера, а не целых полгода назад.       Помолчав, он будто невзначай спросил:       — Как думаешь, душу монстра можно разделить? Ну, скажем, надвое?       — Теоретически это возможно. Но почему ты спрашиваешь? — учёная оторвалась от своего занятия и её очки подозрительно блеснули.       — Теоретически? А практически?       — Д-да, но… — Альфис вздохнула, смерив робота взглядом. — Это ты был наверху, да? Видел его? И-и… Бог мой, ты включал его?! Ах, ну конечно же включал! Что вы там делали?! И эта в-вмятина, он… Вы что, подрались?!       — Ну, типа того, — уклончиво ответил Меттатон. — Не каждый день встречаешь свою копию, знаешь ли! Я подумал, что ты хочешь заменить меня.       — О чём ты говоришь? Я бы никогда так не сделала!       — Но тогда для чего?       — Что ж, наверное, теперь в этом уже нет никакого смысла, — Альфис сняла очки, принявшись усердно протирать их полой халата. Меттатон знал, что она всегда делает это, когда нервничает.       — Если ты думаешь, что я воспользовалась ситуацией с твоим телом и опять взялась за старое, то это не так. Э-это не эксперимент! Н-но… эээ… — она отвела взгляд. — Это что-то вроде резервной копии. Ты ведь говорил с ним. Его сознание и память, они ведь точно такие же. Они твои. Конечно, он менее эпатажный, но более… оснащённый. Знаю, что не должна была этого делать, но тот человек, что вошёл в подземелье… Я-я не знала, что у него на уме, не знала каким он будет, и я б-боялась, что он может причинить нам вред. Поэтому решилась на создание дубликата, способного защитить н-нас… Ох, прости.       Меттатон только вздохнул, презрительно изогнув брови.       — Это безусловно отвратительно, дорогая. Худший из всех твоих поступков. Делать что-то подобное за моей спиной! Как ты полагаешь, можем ли мы называться после этого друзьями?       Альфис потупилась лишь ещё больше, не решаясь ответить. ЕХ продолжил:       — Но я понимаю, твои намерения. Попытка защитить что-то — даже таким образом — не заслуживает осуждения. Но ты должна пообещать мне кое-что: больше никогда — НИКОГДА, слышишь? — не заниматься подобным. Ни при каких обстоятельствах!       — О, да! Я клянусь, что больше никогда не сделаю ничего такого!        — Вот и славно. А теперь, дорогуша, пожалуйста, займись моими конечностями. Ах да… — Меттатон пожевал губы, наконец решившись задать вопрос, мучивший его с тех самых пор, как он пришел. — Что будет с ним?       — Я собиралась разобрать его за ненадоб… эээ… в смысле…       — Ты правда хочешь это сделать?       — Н-ну я собиралась, — Альфис теребила полу халата с такой силой, что ещё немного, и тот бы точно задымился. — Но не смогла. Он ведь совсем как ты. И когда ты пропал на целых полгода, мне было… ну, знаешь, одиноко. Мы разговаривали и смотрели фильмы, читали мангу и слушали музыку. Ну… Прямо как раньше.       Она старалась держать непринужденный тон, однако Меттатон явно слышал в её голосе некий укор, заставивший его снова испытать то отвратительное чувство, с котором он пришёл сюда три дня назад. Конечно, у каждого из них были свои обиды и несказанные чувства, и сколько бы они не пытались придушить их внутри, рано или поздно им бы всё равно пришлось объясниться.       — Наверное… — осторожно начал Меттатон, — Наверное, мне тоже стоит извиниться. Я не должен был так с тобой поступать. А ещё поблагодарить тебя. За всё.       Он поджал губы и его лицо приняло крайне удручённое выражение.       Альфис таращилась на него во все глаза. Как бы отлично Меттатон не играл на сцене и каким бы крутым не хотел казаться, иногда в нем всё ещё просыпался маленький неуверенный в себе призрак. Наверное, именно за это Альфис готова была простить ему всё что угодно.       — К-конечно, — она улыбнулась, снова надевая очки. — Это пустяки. Я рада, что ты вернулся.       Они обменялись дружескими рукопожатиями.       Помолчав, Альфис прижала ладони к щекам и её лоб наморщился в раздумьях.       — Но что теперь делать со вторым тобой? Вряд ли вы уживётесь здесь вдвоём. Наверное, мне придётся его деактивировать?       — Подожди-подожди! — Меттатон выставил ладони вперёд, останавливая её. — Может быть, мне придётся уехать на длительные гастроли или ещё куда-нибудь. К тому же, мне больше нет нужды жить в твоей лаборатории и я подумал… что вы могли бы и дальше проводить время вместе. В моё отсутствие, разумеется. Конечно, он не так хорош, как оригинальный я, но-о…       Он услышал, как Альфис облегчённо выдохнула.       — Правда? Это замечательно! Всё-таки, я успела к нему привязаться. Уверена, вы тоже со временем найдёте общий язык.       — Несомненно, — Меттатон загадочно улыбнулся. — Нас ещё ждёт долгий разговор по душам.