Отсоси, пожалуйста

Цезарь не любит Рождество. Запах еловых веток и шорох упаковочной бумаги возвращают его обратно в детство, когда в декабре улицы его родного городка наполнялись огнями, а в окнах счастливые семьи ужинали, обнимались и смеялись, пока Цезаря волновали совершенно другие вещи. Например, мысли, что у него такого никогда не будет, и лучшее, что ему светит — возможность найти отца и заставить его страдать так, как страдали младшие братья, когда остались сиротами при живом родителе. Цезарь вообще много чего не любит — Рождество, американскую еду, собак — но когда по велению судьбы твоим бойфрендом оказывается Джозеф Джостар, у тебя не остаётся выбора, и вот ты ужинаешь жареной курицей три раза за неделю, и останавливаешься возле каждой псины на улице, пока Джозеф здоровается с ней (не спрашивайте), знакомится (не спрашивайте) и гладит и чешет все доступные поверхности собаки, пока Цезарь виновато улыбается хозяевам питомца как родители виновато улыбаются за неуправляемых детей. Именно поэтому днём в канун Рождества Цезарь обнаруживает себя в одном из бесконечных нью-йоркских магазинов, пытаясь подобрать подарок Джостару. Проблема в том, что у последнего есть всё, и этот фактор, казалось бы, должен был повлиять на отношение Джозефа к подаркам, однако как выяснил на собственном опыте Цепелли, ничего подобного. Однажды он не то чтобы забыл, скорее не счёл необходимым подарить что-то бойфренду на годовщину отношений, и быстро пожалел об этом, заметив как Джозеф расстроился. Разумеется, со стороны заметить, что последний не в настроении было практически невозможно, и сначала Цезарь даже не обратил внимания, но спустя полчаса, осознал, что в их съёмной квартире стало неожиданно тихо и Цезарю неожиданно просто валяться на диване с книгой и его даже никто не отвлекает болтовнёй о Супермене, неудобстве каблуков и дискуссиях о лучшей породе собак. Сегодня Цезарь не был намерен повторить свою ошибку (хотя от пары часов тишины он бы не отказался), и потому вышел из магазина с уверенностью, что уж в следующем он точно наткнётся на что-то, что вызовет у Джозефа щенячий восторг. И именно в момент, когда Цепелли думал о том, насколько его бойфренд сам похож на щенка, ему на глаза попалась вывеска зоомагазина. // Джозеф Рождество обожал с детства. У него никогда не было огромной семьи, с которой можно было устраивать все эти киношные ужины, но зато была бабушка, которая видела энтузиазм внука, раз за разом пересматривавшего классические рождественские фильмы, и изо всех сил старавшаяся воссоздать волшебную атмосферу праздника. Фамильное состояние помогало из года в год находить самую пушистую ель, украшать её самыми блестящими игрушками, а утром на следующий день после Рождества под завязку заполнять её разноцветными коробками с подарками. С самого детства Джозеф получал все подарки, о каких только заикался в течение года — лучшие игрушки, коллекционные выпуски комиксов, дорогие фотоаппараты. Единственным, что он годами выпрашивал сперва у Санты, а затем у бабушки и Спидвагона, но так и не получил, была собака — большая, мохнатая и радостно лающая при виде хозяина. Отговорки находились каждый раз новые — у семьи плохая история с питомцами, Джозеф недостаточно ответственный, чтобы следить за животным, Джозеф вечно бросается с одного занятия на другое и точно так же быстро разочаруется в собаке, а это не новый модный заводной самолётик, его не оставишь пылиться на полке. Первое время маленький Джозеф спорил, устраивал забастовки и даже пытался подкупить Спидвагона (преимущественно, конфетами), но с годами сдался и даже смирился, что ему действительно не судьба иметь своего питомца. Но любовь к Рождеству от этого не уменьшилась, наоборот, лишь усилилась, особенно, когда в его жизни появился Цезарь, изо всех сил презиравший этот праздник и делающий вид, что не видит в нём ничего эдакого. С тех самых пор прыгнуть выше головы в каждом праздновании Рождества и в каждом подарке стало делом чести для Джозефа. // Щенок — беспородный, с дурацким коротким хвостом, отданный почти бесплатно — гавкал и извивался в руках Цезаря всю дорогу в такси, пока наконец не уснул. В отличие от своих товарищей по магазину, куда более воспитанных и интеллигентных, он сразу же начал изо всех сил лаять, прыгать на Цезаря, обливать того слюнями и всячески пытаться откусить нос в приступе чувств. Всем этим он слишком напоминал Джозефа и потому сомнений у Цезаря не оставалось. Нажав на звонок, Цезарь напрягся. Вдруг Джозефу не понравится подарок? Вдруг все эти рассказы про детство и мечты о собаке остались в прошлом? Но стоило Джостару открыть дверь квартиры, увидеть спящего на руках Цепелли щенка и заверещать, все переживания Цезаря улетучились. — Во-первых, перестань орать, он сейчас оглохнет. Во-вторых, с Рождеством. Надеюсь, в этот раз ты не уйдёшь в спальню молча смотреть в потолок и загадочно отмахиваться от моих уточнений, всё ли в порядке. Хотя, давай будем честны, если ты собрался в подарок мне промолчать целый вечер, то я не против. Джозеф не смог сообразить сколько-либо адекватный ответ и лишь аккуратно взял на руки щенка и начал рассматривать его, вслух перебирая все варианты будущей клички. — Надеюсь, ты заплатил за него целое состояние? Мы не сможем больше позволять себе квартиру в центре и будем ютиться втроём с нашим новоявленным сыночком в коробках у Центрального вокзала? — наконец, обратился он к бойфренду. — Почти. Пять баксов и то продавщица в зоомагазине сказала, что четыре из них пойдут ей в качестве чаевых. // Со всей суматохой вокруг щенка — выбор имени! выбор спального места! стоит ли разрешать ему спать с ними на кровати! как найти самый дорогой корм во вселенной, ведь только такого их сыночек достоин! — Джозеф почти забыл про свой подарок. Опомнившись, он оставил попытки начесать щенку пузо на десять лет вперёд и бросился в спальню. Вернувшись оттуда со свёртком, он протянул его Цезарю. — Говорю сразу, я выбирал долго. Дольше в этой жизни я выбирал лишь стоит ли отдаться тебе на первом свидании прямо в начале или построить из себя воспитанную леди и продержаться хотя бы час! Цезарь прищурился: — То есть минут пять выбирал? — Минут пять. Цезарь развернул свёрток — в нём лежала чёрная футболка. Абсолютно обычная, бланковая, из достаточно приятной на ощупь ткани, но обычная? Непонимающим взглядом он посмотрел на Джозефа. Тот ударил себя по лбу и выхватил футболку. — Извиняюсь, когда упаковывал, вывернул её наизнанку и забыл про это. Вот, держи! — Джозеф растянул перед собой футболку. На груди красовалась написанная изящным шрифтом надпись «Отсоси, пожалуйста». Цезарь лишь успел приоткрыть рот, когда его тут же перебил Джостар: — И-и-и-и твоей следующей фразой будет: «Твою мать, Джозеф, где ты это достал, это самая пошлая и тривиальная футболка на свете, как тебе в голову пришло, что я её надену!» — Твою мать, Джозеф, где ты… Джостар рассмеялся и тут же начал стягивать с себя майку, чтобы надеть сверху новую футболку. — Видит бог, я надеялся на этот ответ. Ну что, как? Идёт мне? // От новой футболки Джозеф был в полном восторге. Он носил её почти что круглосуточно — дома, на улицу, даже собирался надеть её на ужин с бабушкой и Лизой Лизой, пока Цезарь не переубедил его, заявив, что после такого наряда на семейном ужине Джостара лишат наследства и их детям — хвостатым, мохнатым и гавкающим — будет не на что жить и им придётся заняться криминалом. Говоря о детях, Джозеф оказался хорошим собачьим папашей, всё свободное время проводил со щенком и даже скупил в ближайших магазинах кучу книг о воспитании собак в порыве мечты воспитать лучшего пса на свете. Разве что как-то раз в очереди он услышал, как какой-то мужик рассказывал, что научил свою собаку открывать пиво, и отныне главной целью жизни Джостара стало обучение щенка этому хитрому трюку. Для этого им регулярно приходилось скупать кучу пива во всех ближайших магазинах. — Клянусь, я не могу уже столько пива пить, я физически чувствую, как мои почившие предки смотрят на меня с небес и осуждают, что я предаю их наследие, — вздыхал Цезарь. Джозеф лишь закатывал глаза. — Ну, извините, я еле разобрался, какими методами научить нашего сына открывать пивные бутылки, я не буду бросать всё на полпути ради твоих прабабок и их нездорового увлечения тосканскими винами. — Если бы ты меня внимательнее слушал, ты бы помнил, что мой дед был родом из Пьемонта, а не из Тосканы, а в Пьемонте делают Бароло, а не это ваше попсовое Кьянти, которое… — начал было Цезарь, пока Джостар не перебил его. — Бла-бла-бла, ты весь из себя signore-pomodoro и с рождения пьёшь вино, я всё понял ещё после первой лекции о твоей фамильной истории вплоть до времён Римской империи, — начал ёрничать Джозеф и продолжал бы очень долго, если бы в него не прилетела подушка. Подушки в него прилетали часто, и всё чаще в связи с той самой футболкой. Как уже было упомянуто, Джостар из неё не вылазил и носил её и на прогулки с собакой, шокируя всех местных бабушек, и во время походов за кофе с бойфрендом, заставляя краснеть всех официанток на Манхэттене. Цезарь как более интеллигентная половина их дуэта, разумеется, ничего не говорил вслух, но каждый раз после возвращения домой клялся, что однажды ночью выкрадет эту футболку из шкафа и сожжёт её или порежет на мелкие кусочки, чтобы ему больше не приходилось смущаться, выходя с Джозефом в свет. — А как же ты тогда будешь узнавать, что я хочу, чтобы ты мне отсосал? — подмигивал в ответ Джостар. — Судя по тому, что ты носишь футболку круглые сутки, я твою логику примерно понял, дальше и без неё разобраться смогу, — смеялся в ответ Цепелли и между делом просовывал руку в штаны бойфренда. // Цезарю правда не нравилась эта футболка. Она была пошлой в худшем значении этого слова, тривиальной, безвкусной и вообще ну кому могло прийти в голову сделать такой принт. Цезарь принципиально носил только однотонные футболки, для него было важным не перегружать свой внешний вид хотя бы в этом. А тут — такое. И эта надпись! Ну как Джозеф мог постоянно щеголять в ней по городу, это же было настолько нагло, топорно и… ну… окей, это было в стиле Джозефа. Однако, после многочисленных возмущений бойфренда Джостар действительно стал носить её всё реже, и Цепелли было бы за это даже стыдно, не будь он так облегчён мыслью, что отныне ему не придётся постоянно виновато улыбаться за своего молодого человека во всех общественных местах. Но футболка всё чаще попадалась ему на глаза, когда он складывал вещи в шкаф после стирки или, наоборот, загружал стиральную машинку. Он натыкался на неё на диване между подушек — откуда она там взялась? — и под кроватью — неужели это какие-то трюки Джозефа? Так или иначе, футболка постоянно мозолила ему глаза и однажды, убедившись, что Джозеф не скоро вернётся домой, Цезарь не выдержал и примерил её. Просто чтобы убедиться, что футболка ужасная и безвкусная. Разумеется, на Цезаре она села неплохо и, стоит признаться, гораздо лучше, чем на Джозефе, выигрышно облегая торс Цепелли. Через пару дней, когда Джозеф уехал пообедать с Лизой Лизой, Цезарь снова примерил футболку. В этот раз она даже не показалась такой уж глупой. Всё ещё безвкусной, но по-своему забавной. Ещё через неделю, убедившись, что он снова остался один дома на пару часов, он надел её и продолжил заниматься своими делами — приготовил еду, прибрался в квартире, почитал книжку. Со временем традиция тайком надевать футболку раздора закрепилась, хотя Цезарь всё ещё считал эту футболку глупой и безвкусной. // Очередной обед с бабушкой и Лизой Лизой прошёл неплохо. Джозеф всё ещё не мог называть Лизу Лизу, ну, мамой? Это слово упорно не складывалось у него на языке, да и само слово «мать» никак не вязалось с образом Лизы Лизы. Возможно, об этом ему стоит поговорить с Цезарем, но не сегодня, как-нибудь потом, когда придётся к теме разговора. Джозеф спешил домой, потому что а) сегодня Цезарь обещал испечь пиццу по какому-то семейному рецепту, б) показывая Лизе Лизе и бабушке фотографии щенка (да, Джозеф, оказывается, был из такого типа щенячьих папаш) он понял, что срочно хочет увидеть мохнатое чудовище и проверить, не умер ли он от тоски за те три часа, что они не виделись. Джозеф даже специально отмазался, чтобы побыстрее поехать домой, хотя изначально сказал Цезарю, что вернётся не раньше пяти. Да, к его приезду ужин ещё не будет готов, но какая разница, если в ожидании ужина можно будет погулять с собакой и проверить, не переложил ли Цепелли снова ту самую футболку. Джостар давно начал замечать, что во время его продолжительных уходов из дома футболка то становится куда более мятой, то наоборот оказывается не в тех местах, где он её снял. Сначала он думал, что ему только кажется, но всё чаще стал задумываться, что, вероятно, несчастный кусок ткани был настолько неприятен Цезарю, что тот видимо каждый раз порывался его выкинуть, но останавливался. На фоне того, насколько удачным и продуманным был подарок Цезаря, Джозеф всё больше винил себя, что ради забавной шутки упустил возможность побыть хорошим бойфрендом и уж когда представится следующий повод, он точно придумает самый классный подарок. — Любовь моя, я вернулся пораньше, но если коротко, Лиза Лиза в восторге от поездки в Бразилию, а бабушка… — начал было Джозеф, войдя в квартиру, но тут же увидел спину Цезаря, обтянутую той—самой—футболкой и остановился. Цезарь, до этого видимо колдовавший над плитой, замер. — Эм. Твоей следующей фразой будет «Я могу всё объяснить»? — опешил Джостар. — Я… — Цезарь развернулся. В одной его руке был половник, в другом вилка, а между ними на футболке красовалась та самая надпись. «ОТСОСИ, ПОЖАЛУЙСТА». — Так, нет, погоди. Давай я сейчас выйду, зайду и… В-общем… Короче, сейчас… — пробормотал Джозеф и вышел из квартиры. А потом зашёл обратно. И снова посмотрел на Цезаря, но в этот раз не так удивлённо. Цепелли, кажется, начинал понимать, что происходит. По крайней мере, взгляд бойфренда наводил его на некоторые мысли. Джозеф медленно подошёл ближе, пока не прижался к бойфренду почти вплотную. — Дай угадаю. Твоей следующей фразой будет, — Джостар ухмыльнулся, — «Мне самому штаны снимать или…» — Или ты сам разберёшься? Джозеф разобрался сам.