Черный феникс

*** - Символ клана Аоихи - взлетающий феникс. Многие верили, что однажды, в нашем клане вновь будут люди, способные пробудить эту форму. Это старинная легенда, в которую не верил никто…До того, как появились мы с моей сестрой, матерью Изуми и Изуны. Хитатцу была холодная в сердце, но проходящая сквозь огонь, женщина с безумной чакрой, хоть она и не всегда была такой. Ее черные волосы - признак этой чакры, как считалось в легендах, а мои пепельные - признак моей силы. Силы Хранительницы, которая была дана мне от не возродившегося Феникса. Со временем, Хитатцу смогла пробудить в себе эту силу, а я ее контролировала. Все шло своим чередом, но под сильным напором матери, она стала холодной, безжалостной и властной. Она стала марионеткой в ее руках. В ее сердце осталось лишь место для ее суженого, отца Изуны и Изуми и для меня. - на лице грустной Анои проскользнула мимолетная улыбка. - Однако, вскоре выяснилось, что он был болен…Болен Голубой Лихорадкой - мужская болезнь в нашем клане, влияющая на человеческое мышление. Именно она вызывает помутнения, головные боли и жажду крови, заставляет сходить с ума. Юный Учиха начинал понимать, что происходило с Изуми и почему она так мучалась: ноющие мышцы, головные боли и галлюцинации, даже жажда крови, когда та трансформировалась и пыталась их убить. Саске невольно вспомнил, что похожие ощущения он испытывал от Джуина, поставленного ему Орочимару. Парень детально рассказывал о свойствах Джуина, позволяя Анои сравнить две техники. Пробуждение возродившегося Феникса - Кеккей Генкай клана Аоихи, доступный только избранным из главной ветви. В силу того, что Анои являлась Хранителем своей сестры, она много знала об этой особенности, проведя множество часов за книгами. «Она смогла нанести трещину на мое Сусанно» - вспомнил брюнет, прокручивая в воспоминаниях тот момент и восхищаясь силой этого Кеккей Генкая. - Проблема была в том, что Изуми - смешение двух страшных проклятий и в то же время даров нашего клана. Ровно, как и Изуна. Двое обреченных детей , казалось бы или же на смерть, или на ужасающую силу. - Анои медленно поднялась на ноги, ожидая, пока юноша сделает то же самое. - Давай пройдемся в сад или просто на улицу? Саске проводил Анои в просторный сад своего дома, где когда-то любил играть со своим старшим братом. Дневное солнце уже начинало заходить, еле-еле освещая зеленую поверхность сада дома Учих. Усевшись на ступеньки, Анои глубоко вздохнула, вспоминая свое детство. - Когда-то в похожем саду, я тренировалась со своей сестрой, а Изуми тренировалась с Изуной. - в отличии от Саске, который был рад воспоминаниям о брате, Анои казалась слегка расстроенной. - Наш клан слишком жесток к детям основной ветви. Они не знают любви родителя, лишь нужда оправдать надежды. «Отец…» - Саске невольно вспомнил, как всегда пытался превзойти Итачи, впечатлить отца, но в итоге он получал лишь кивок головой и суровый взгляд. Однако, у него всегда была мать, которая следила, чтобы ребенок не отчаивался. Возможно строгость отца тоже повлияло на то, что он стал таким жестоким. Темные брови слегка поднялись вверх, жалостно осматривая сад, который так напоминал ему о брате и отце, и матери. - Изуми смогла пробудить полное воплощение Феникса, но на нам было лихорадочное покрытие, которое я ожидала увидеть. Мы во время сумели очистить ее от этого покрытия, позволяя полной форме зафиксироваться. Если бы формирование закончилось до того, как мы сняли этот покров, то пути назад бы уже не было. - вздохнула Анои, представляя через какие мучения прошла ее племянница. - То, что хотел сделать Какаши, он же хотел ее сжечь? - Да. - сухо ответил Учиха, его глаза помрачнели. - Ты согласился сам убить Изуми. - констатировала Анои, все еще с добротой смотря на парня, который кивком признал, что собирался убить ее девочку. - Я тоже читала те документы, по которым Какаши сделал вывод. Я даже их написала. - Что это все значит? - задумался Учиха, пытающийся понять, как она так спокойно размышляет об убийстве Изуми. - Чтобы пробудить полный покров Феникса, человек должен восстать из пепла, как птица. Я сожгла ее покров с помощью Техники Хранителя. Если бы ты меня не нашел, то это пришлось бы сделать тебе. Ты бы ее не убил, скорее всего. - складывая руки в замок, ответила Анои. - Не переживай, теперь, с ней все будет в порядке. Это все позади. Я проведу пару тренировок с ней, когда она отлежится. - серьезность Анои, как рукой сняло. - Что? - слегка смущенно, даже не понимая почему, выдал Саске, отводя взгляд в сторону. - Да, я не переживаю. Просто интересуюсь здоровьем своего друга, что тут такого? «Грозный наследник клана Учиха, владелец Ринненгана и Шарингана, а сам еще дите дитем…» - вздохнула Анои, слегка улыбаясь при виде смущенного парня. Женщина поднялась из сидячего положение и положила ему руку на плечо, улыбаясь. Саске лишь выдавил из себя что-то похожее на улыбку, прося Анои подождать его внутри дома, что та покорно отправилась сделать, но она остановилась за углом. Учиха спустился на траву, оставаясь в одиночестве и полумраке. Парень присел на колени, чувствуя, как слегка мокрая трава уперлась в штаны, а расслабленная рука собрала капельки пальцами. Он поднял голову в небо, рассматривая фиолетово-серые облака, предвещающие грозу. Темная челка сползла по сторонам, позволяя белоснежной коже лица почувствовать редкие капли начинающегося дождика. Воздух был теплым и тяжелым, не девающий расслабиться и вдохнуть себя полной грудью. «Итачи… Я скучаю по тебе, брат.» - невольно пронеслось в голове у парня, а его глаза наполнились грустью. Несмотря на то, что Учиха встал на верный путь, он безумно скучал по брату, а тем более ощущение "семьи", которое принесла в дома Анои, лишь усиливало его тоску. Спрятавшись за углом дома, Анои внимательно наблюдала за юношей. Она была наслышана о судьбе его клана, Итачи и даже его маленьком братце. Женщине было искренне жаль, что на парня столько свалилось в таком раннем возрасте. Голубые глаза внимательно наблюдали за картиной: сидящий на траве брюнет, внимательно изучающий загадочное небо, скорее всего скорбящий по брату. А может он пытался что-то ему сказать? Анои отстранилась от угла, проходя внутрь на кухню и собирая грязную посуду, чтобы вымыть ее. Гробовая тишина наполняла этот дом. Изуми мирно спала в спальне Итачи, где ее уложили и ее тетя решила ей не мешать, даже не подходя близко к тому крылу дома. Женщина закончила с посудой, присаживаясь на стул и подпирая свой подбородок слегка мокрой рукой. Ее взгляду бросилась фотография, стоящая на тумбочке: два мальчика и родители. Анои непроизвольно улыбнулась, мечтая о том, чтобы у нее тоже была хоть какая-то фотография с семьей, кроме как воспоминания. Такой же темный день, падающий дождь и ветер - все разносило чувство скорби по небольшому селению клана Аоихи. Две высокие девушки стояли возле черного гроба, где лежала их мать. Брюнетка с длинными распущенными волосами, одетая в черное кимоно, которое было украшено огромным рисунком взлетающего феникса голубого цвета. Рядом с ней находилась девушка в простой одежде - черные штаны и черная кофта; ее пепельные волосы были собраны в низкий хвост. Они находились ближе всего к матери, стоя бок о бок возле гроба. Позади были остальные жители деревни, пришедшие отдать дань умершей Главе, замершие в тишине, чтобы дать возможность детям проститься со своей матерью. - Хита… - не успела закончить Анои, протягивая руку, чтобы дотронуться до плеча сестры и поддержать. - Все нормально. - белоснежная правая рука остановила сестру, преграждая путь к своему плечу, а сапфировые глаза впились в нее. - Не надо. Брюнетка перевела взгляд своих стеклянных глаз на мать, мысленно прощаясь с ней, а теплая рука дотронулась до сложенных на груди рук матери, пытаясь передать тепло. Мертвые руки были слишком холодны, чтобы дать детям надежду, что все это сон. Хитатцу закрыла глаза, сжимая руку матери, впиваясь в нее своими ногтями, словно ястреб в добычу, пытаясь привести мать в чувство болью. - Спасибо вам, Кагами-Сама, за ваше ведение, силу и защиту. - шептала брюнетка, слегка поджав нижнюю губу. - Да будет ваш путь светлым, как и ваше время Главы в нашем клане. - Хитатцу разжала руку, подходя к белому лицу женщины и целуя ее в холодный лоб. На лице девушки не было ни единой слезы, ведь она была магистром по контролю эмоций. Стеклянные глаза взглянули на троих охранников, что ожидали в стороне под деревом. Девушка спустилась с небольшого пьедестала, где находился гроб и двинулась сквозь толпу, сопровождаемая охранниками и оставляя свою сестру позади. Люди расступались в стороны, пропуская новую Главу и выкрикивая соболезнования. Хитатцу лишь изредка кивала в ответ и быстро двигалась вперед с застывшим холодом на лице. «Хитатцу…» - с грустью подумала Анои, понимая, как тяжело сейчас сестре. Теперь она стала новой главой Клана. Хитатцу так быстро покинула церемонию, не дожидаясь сестры, явно, чтобы погоревать в одиночестве. Смотря вслед удаляющейся женской фигуре, Анои сжала руки в кулаки, поджимая нижнюю губу и двинулась к гробу, ведь теперь был ее черед. - Госпожа Анои? - мужской голос вернул застывшую во времени Анои в реальность. Женщина слегка испугалась, резко убирая подпирающую подбородок руку и переводя свои глаза на вернувшегося Учиху. Черные волосы были полностью мокрые, как будто он только вернулся из душа, прилипшие к его лицу. На парне была такая же одежда, лишь другой расцветки - белая рубаха с черным поясом и черные штаны. - Ты уже все? - улыбнулась Анои, поднимаясь со своего места и проходя к чайнику. - Давай я сделаю тебе горячего чая, а то ты весь промок. - Спасибо. - согласился Учиха, присаживаясь все на тот же стул. Пока Анои витала в своих воспоминаниях, парень забылся и промок до нитки. Ему пришлось пройти в свою комнату, чтобы переодеться во что-то сухое и не заболеть. Направляясь обратно на кухню, он невольно заглянул в комнату Итачи, проверяя, как спит девушка. Черные волосы были неряшливо разбросаны по подушке, скрывая лицо, а женская фигура лежала к нему спиной, закутавшись в одеяло. Она спокойно отдыхала, слегка посапывая. Учиха медленно закрыл дверь и направился на кухню, где он до этого приметил Анои. Теплый свет лампы разливался по комнате, вновь придавая этому месту домашнюю атмосферу. Учиха медленно пил свой чай, рассказывая Анои о своем брате, а затем выслушивал истории Анои о ее сестре. Женщина вновь растрогалась смотря на юношу, который был таким сильным и несчастным. - Вы так и не рассказали, почему вы покинули свой клан? - спросил парень, пытаясь понять, почему женщина сама отказалась от семьи. - Я… - она перевела взгляд на парня, вновь рассматривая черты его спокойного лица. - Я была во многом не согласная с правилами клана. Моя сестра безоговорочно следовала любому правилу, наказывая за несоблюдение других. На пару минут, на кухне повисла тишина. Саске уже стало немного не по себе, что он спросил женщину об этом, понимая, что лезет туда, куда не надо. Анои же сжала левую руку в кулак, заставляя костяшки побелеть. - Она не позволила мне его спасти. - выплюнула Анои. - Она не позволила мне спасти отца ее детей. Отец Изуми и Изуны умер не от болезни, вернее не совсем. Хитатцу сама убила его… Пока ее же дети тренировались, она спустилась в подвал и убила его. Я понимаю, что это из-за болезни, но... Я могла его спасти и она мне не позволила. Все, что я могла - стоять и улыбаться, поддержать сестру, которая, конечно, убивалась из-за этого, но все же убила его. - женщина перевела свой взгляд с деревянного стола на замершего Учиху, который уставился на нее, словно она была призраком. Непонимающие голубые глаза взглянули на Саске, но потом она проследила за траекторией его взгляда, поворачиваясь назад. В проеме кухни стояла Изуми. У девушки было напуганное лицо, распахнутые сапфировые глаза и сжатые в кулаки руки. - Что ты сказала? - слегка охрипший голос Изуми разнесся по кухне. - Повтори, что ты сказала…