Бонусы волшебных nudies

      На следующее утро Гарри проснулся в полном разброде чувств. Было ещё рано — солнечный свет едва пробивался сквозь занавески его кровати. В комнате раздавались знакомые за годы учёбы звуки. Невероятно громкий храп Рона, который звучал как накатывающийся штормовой прибой. Бормотание Невилла. Болтовня во сне Симуса. Все мальчики привыкли слышать, как Финнеган разговаривает во сне, но по мере того, как он становился старше, подслушивать это становилось всё более неловко. Тем более, что в этот момент ирландский парень громко наставлял Лаванду, как именно использовать части её анатомии, чтобы доставить ему удовольствие. Гарри перевернулся на другой бок и прижал подушку к голове, пытаясь заглушить звук. Вот этого ему ещё только не хватало.       Заглушив звуки чужой жизни, он начал перебирать в памяти три разных события своего вчерашнего дня, причём все три были связаны с их прибытием в Хогвартс. Во-первых, Драко Малфой что-то замышлял. Он служил Волдерморту. Пожиратель смерти. Гарри почувствовал озноб и натянул одеяло на свою обнажённую грудь. Какая бы задача ни была поставлена перед Драко, от неё явно пахло смертью. Ему обязательно нужно было выяснить и помешать поганцу. Однако кроме Малфоя был и другой мерзко-скользский слизеринец. Снейп. В этом году ублюдок наконец-то заполучил в свои руки то, о чём мечтал много лет, — место преподавателя Защиты от тёмных искусств. Гарри чувствовал тошноту от одной мысли, что учить его самому любимому предмету будет самый ненавистный преподаватель. Но, к счастью, какие бы мрачные мысли о Малфое или Снейпе его ни посещали, он не мог долго уделять им внимание. Весь мрак забивали воспоминания о том, чем они занимались перед самым приездом в замок. Его девушка была очень раскрепощённой ведьмочкой.       Гарри долго не мог отойти от шока того, что они сделали это прямо там, в карете. Трахаясь в максимально быстром темпе, дабы успеть до прибытия к школе. Мысли о произошедшем ну абсолютно не помогали ему успокоиться и настроиться на рабочий лад, и он почти тщетно попытался сосредоточиться на других вещах, прежде чем встать с постели и подготовиться к своему первому учебному дню.       В мгновение ока он покончил с завтраком, поговорил с профессором Макгонагалл о своем расписании и снова оказался на зельеварении с Гермионой и Роном. Слагхорн был более чем счастлив от того, что Гарри попал в короткий список обучающихся расширенному курсу этого сложного ремесла. Хотя вот имя Рона, наверное, по небрежности, он ухитрился написать неправильно. Они получили слегка потрепанные учебники из запасников и во мгновение ока вернулись к привычной схеме урока в Хогвартсе: профессор задаёт вопрос, а Гермиона единственная, кто на него отвечает.       На пятом вопросе подряд профессор Слагхорн перевел взгляд с Гермионы на Гарри, и на его лице недоумение сменилось восторгом.       — Ах, да! Теперь я вижу! — сказал Слагхорн, широко улыбаясь. — Это та молодая женщина, о которой ты мне рассказывал, Гарри. Кажется, ты сказал, что она самая умная и талантливая студентка на вашем курсе?       — Совершенно верно, сэр, — гордо подтвердил свои слова Гарри, удивив нескольких студентов, которые посмотрели на него, так как ожидали, что учителю он ответит чем-то вроде робкого кивка.       Настолько прилюдно хвалить своих однокурсников на занятии было почему-то не принято. Но Гарри было всё равно. Потому что это была правда — Гермиона была самой умной и талантливой девушкой их возраста, и он не стеснялся это признавать. Слагнхорн улыбнулся его ответу и продолжил свою лекцию. Гарри посмотрел направо, и перед его глазами предстало зрелище, которого он не ожидал увидеть. Гермиона сияла. Её лицо сильно порозовело. Он подумал, что если прикоснется рукой к её коже, то почувствует исходящее от неё тепло. Её карие глаза были круглыми и почти сияющими. И она прикусила губу. Гарри силой пришлось отвести взгляд, вновь начав смотреть вперёд, потому что она выглядела такой красивой.       — Гарри. Ты действительно это сказал? — спросила Гермиона, затаив дыхание.       Рон закатил глаза и прошептал себе под нос:       — Не такой уж это и подвиг. Я знаю, что он твой парень и всё такое, но сказать кому угодно о том, как ты умна, не составляет никаких трудов, ибо это чистая правда.       Гермиона шикнула на Рона, хотя Гарри мог видеть, что она была в восторге от комплиментов с обеих сторон. Она потянулась под стол и сжала руку Гарри, держась за неё, пока Слагхорн продолжал свой урок.       Однако столь блаженное единение их пары продлилось недолго. Ибо вскоре они уже варили зелье, которое, исходя из названия, магглы бы отнесли к ядам на основе некромантии, а Гермиону вдруг начали всё больше и больше раздражать методы работы Гарри. Это была не его вина. Он следовал инструкциям на полях, написанным предыдущим владельцем учебника, и находил каждую из них блестящей. Он предложил Гермионе книгу, чтобы она тоже могла работать с ними, но она решительно отказалась, продолжая следовать официальному описанию приготовления зелья. Не помогало и то, что чем усерднее она работала, тем пышнее и непослушнее становились её волосы, пока Гарри не поймал себя на том, что вспоминает, как она выглядела после их первой встречи в сарае для мётел. К тому времени, когда Гарри выиграл флакон Феликса Фелициса, он не только чувствовал себя очень умным, но и был возбуждён. С гормонами действительно было невозможно справиться. Это было нечестно.       Гермиона, однако, казалось, была не в настроении праздновать вместе с ним. Она в раздражении собрала свои учебники и выбежала из класса прежде, чем он успел её остановить. Рон приподнял левую бровь и сказал:       — Теперь это твоя проблема. А я собираюсь на ланч.       Эти слова как будто дали Поттеру пинка под зад, заставив его мчаться по коридорам, чуть не сбивая рассеянных третьекурсников, прежде чем он в конце концов не догнал Гермиону прямо перед вестибюлем. Он схватил её за руку и затащил в одну из ниш в стене.       — Эй, что случилось? — спросил Гарри.       Гермиона возмущённо посмотрела на него.       — Что случилось? Что случилось! Ты… Ты… Ты жульничал!       — Да ничего подобного! — изумлённо ответил Гарри.       Как бы глупо это ни было, он был раздражён этим предположением. В кои-то веки он опередил Гермиону на зельях, и она сказала, что это потому что он жульничал!       — Да, ты это сделал, — сказала Гермиона, вырвавшись. — Ты не следовал рецепту!       Гарри знал, что далеко не один человек смотрел на них, когда пара входила в Большой зал, и он понизил голос.       — Это не жульничество. Я просто попробовал новый метод, описанный в учебнике. Ну да, на его полях, так и что? Я просто использую все шансы для того, чтобы впечатлить самую умную и талантливую студентку нашего курса.       Эффект, оказанный его словами на Гермиону, был мгновенным. Весь гнев покинул её, вновь замещённый розовым сиянием. Она выглядела просто очаровательно, когда её рот открылся в гневе, а затем снова закрылся, а зубы прикусили нижнюю губу.       — Гарри, ты действительно так думаешь?       — Уверен в этом! — засмеялся Гарри. — Кто хотя бы близко способен к тебе в этом приблизиться?       Он знал, что сумел найти правильные слова, потому что Гермиона теперь улыбалась так широко, что из неё получилась бы хорошая реклама стоматологической клиники её родителей. Гарри также уловил озорной блеск в её глазах — тот же самый взгляд, который он видел вчера, как раз перед тем, как она набросилась на него в экипаже. Он судорожно сглотнул. Его горло внезапно сильно сжалось. Он чувствовал себя так, словно был большим куском мяса у морды львицы.       — Ты думаешь, — сказала Гермиона легким шепотом, — что я на самом деле самая умная ученица во всей школе? Даже умнее семикурсников?       Теперь ухмыльнулся уже Гарри. Он знал, к чему это приведёт.       — Однозначно! Я думаю, что ты сейчас здесь самая умная среди всех учеников. Я уверен, если бы всем пришлось сегодня сдавать выпускной тест, то ты бы получила самый высокий балл.       Гермиона застонала. К счастью, все уже ушли в Большой зал на обед, так что они были одни и никто её не слышал. Не говоря больше ни слова, Гермиона схватила его за рукав, выдернула из ниши и потащила к лестнице.       — Гермиона? Как насчёт ланча? — спросил Гарри, наблюдая, как отдаляется Большой зал.       — Я не голодна, — проворчала Гермиона.

***

      Гриффиндорская башня была практически пуста. Все ученики, кроме двух, были внизу на обеде. Толстая леди была удивлена, что мистер Поттер и мисс Грейнджер не пошли вместе со всеми, но поскольку они произнесли пароль, она впустила их внутрь. Так как учащиеся их факультета в это время наслаждались утончёнными вкусами британского ланча, то не было никого, кто мог бы развлечься, идя по следу не из хлебных крошек, а из предметов одежды, который начинался на лестнице в общежитие и заканчивался у кровати Гарри. В него входили мантии. Затем рубашки. Затем пара брюк, а за ними юбка. Следующими были носки и чулки. У кровати Невилла лежал лифчик. Рядом с кроватью Рона была пара боксеров. А с края кровати Гарри свисала практичная пара черных трусиков, которые до сих пор заставляли его стонать от восторга при их виде.       — Да! О Мерлин, да! — стонала на этой самой кровати Гермиона.       Она стояла на четвереньках, руки и колени вжимались в матрас, когда Гарри размашистыми движениями таза накачивал её своим членом. Его бедра со звонкими шлепками соприкасались с её ягодицами, заставляя девичьи полупопия подпрыгивать и слегка колыхаться. Это было самое удивительное, что он когда-либо видел. Гарри едва слушал восторженные стоны Гермионы, потому что был сосредоточен на том, чтобы заставить её попку покачиваться как можно сильнее. Это означало трахать её ещё жёстче, чем когда-либо раньше. Что казалось невероятным. Единственным недостатком было то, что из-за этого ему самому было намного труднее держаться и не кончать.       — О Гарри! — снова застонала Гермиона.       Как бы сильно Гарри ни двигал вперёд бедрами, Гермиона отталкивалась назад своим задом, прижимаясь к нему так, что его член полностью исчезал в горячем влажном жаре её лона. Пальцы Гарри сильнее впились в её бедра, пытаясь взять процесс под контроль.       — Гарри, скажи мне, какая я умная, — выдохнула Гермиона. — Пожалуйста!       Гарри не мог поверить, что это происходит. Узнать, что Гермиона испытывает к нему сексуальное притяжение — это одно. Что она была не просто молодой и красивой, но и чертовски сексуальной девушкой — другое. Но узнать, что ей нравится, когда её хвалят и она начинает от этого течь, буквально взрывало его мозг.       — Ты такая умная, — запинаясь, сказал Гарри.       К его мозгу поступало так мало крови, что он был явно не способен к творческому мышлению. К тому же его зверски отвлекал вид самой совершенной попы в форме сердца, покачивающейся перед ним. Гермиона разочарованно застонала, и он понял, что должен продолжать свою игру.       — Черт! Ты потрясающая, Гермиона! — его бедра шлепали по её заднице. — Ты не просто самая умная ученица. Ты самый умный человек, которого я знаю! — его руки снова легли на её бедра, когда он вошёл в неё ещё глубже. — Ты так хороша! Боже мой — ты так хороша во всём! — он не мог поверить, какой горячей и влажной она чувствовалась вокруг его члена. — Ты лучшая в чарах. На Трансфигурации, — слова сами собой вырывались из него, когда он почувствовал, что давление внутри него нарастает. Он собирался кончить. — Черт! И у тебя самая лучшая задница! И самые лучшие сиськи! И ты лучшая в сексе!       Толстая леди услышала крики заходящейся в оргазме Гермионы прямо со своего места у двери. Она покраснела и пробормотала что-то о студентах в наше время, однако втайне была взволнована тем, что подслушала их сексуальные выходки. Прошло так много времени с тех пор, как ей удавалось подслушать столь возбуждающие вещи.       Пять минут спустя Гарри и Гермиона лежали на его кровати, прижавшись друг к другу. Совершенно голые. Всё ещё тяжело дыша. Потные и с покрасневшей кожей. Они посмотрели на высветившееся от взмаха палочки время и поняли, что им нужно встать и одеться до окончания обеда, но Гарри хотел убедиться, что их спор окончен.        — Гермиона, эта книга? — осторожно произнёс Гарри, чувствуя, как Гермиона напряглась рядом с ним. — Почему бы нам не изучать её вместе? Прочитать с первой заметки и до последней? Проверить. И тогда мы вместе сможем решить, можно ли пользоваться этими знаниями на уроках.       Если бы не тот факт, что Гермиона уже была удовлетворена, то Гарри был уверен, что предложение о совместном изучении чего-либо вновь заставило бы её потянуться к его члену. Но вместо этого она кивнула, прижимаясь к его груди.       Однако их объятия пришлось прекратить, и вскоре они встали с постели, чтобы одеться. Когда Гарри пошёл за своим нижним бельём, он услышал, как у Гермионы заурчало в животе.       — Я думаю, что мне действительно нужно хоть чем-нибудь перекусить, — застенчиво сказала Гермиона.