Протокол собрания

      Спать на собрании неприлично. Равно как неприлично есть, делать маникюр, полировать кинжал, играть в карты или иным образом демонстрировать, насколько тебе плевать на окружающих и на происходящее.       Август действительно был очень нудным председателем. Но это, на взгляд Инбера, не оправдывало явного неуважения.       …если хочешь заниматься своими делами — делай это без ущерба для основной задачи и незаметно.       Инбер прислушался: да, Август дошёл до защитных артефактов. В таком ключе он будет вещать ещё как минимум десять минут — причём то же, что и на прошлом, и на позапрошлом собрании, и в прошлом году, и три года назад. Так что это десять минут свободного времени.       Бумаги были неплохим прикрытием.       Нет, он действительно приносил материалы по вопросам, стоящим в повестке, и вёл протоколы собраний — вот только полезного говорилось немного, потому фиксировать требовалось далеко не всё.       Никто и никогда не просматривал эти бумаги. Вероятность того, что император затребует отчеты о собраниях спригганов, когда вернётся, стремилась к нулю. Так что записывал Инбер в основном для себя и только то, что считал нужным.       «Дорогая матушка…»       А в остальное время — писал письма домой, изрисовывал листы абстрактными узорами или сочинял простенькие стишки, которым одна дорога — в камин. (И за которые, наверное, можно загреметь за решётку за антигосударственную деятельность, если бы они попались кому-то на глаза.)       Ручка быстро скользила по бумаге. Потом перепишет начисто, а пока — черновик, не упустить мысль и вообще не задумываться, а то ведь можно и на полчаса зависнуть над одной фразой.       Он писал матери минимум раз в месяц и старался, чтобы письма были объёмными. Слишком редко они виделись, чтобы пренебрегать перепиской.       «Ты воспитала троих детей, и хочется верить, что воспитала неплохо, так что, возможно, сумеешь дать мне совет? Сын его императорского величества…»       Инбер приостановился, соображая, как лучше сформулировать проблему доходчиво и корректно. «Раздолбай и постоянно пренебрегает своими обязанностями» — нет, так отзываться об отпрыске императора нельзя даже в частной переписке.       (Но, боги, кто вообще решил, что записать в отряд спригганов подростка — хорошая идея?!)       Он окинул коротким взглядом коллег, будто пытаясь понять, кто, хотя на самом деле просто собираясь с мыслями. Найнхарт смотрел на него сочувственно: вероятно, думал — как и прочие — что он конспектирует скучную и переполненную терминами речь Августа.       Ага, конечно. Не дождётесь. Если бы тот говорил что-то новое, Инбер, может, и подумал бы это записать (если бы это относилось к теме собрания), но Владыка магии, оседлав любимого конька, шёл по накатанной, там не то что суть не менялась — обороты были одни и те же. И если остальные спригганы считают, что он это будет записывать каждый раз — ну, кто тут виноват?       Так и не найдя нужных слов, Инбер переключился на следующую мысль. Это черновик. Потом исправит.       «Твоё морошковое варенье я люблю не меньше, чем тебя, но, пожалуйста, не присылай его больше в стеклянных банках! Или хотя бы упаковывай их понадёжнее, потому что прошлая посылка…»       Слушать вполуха и заниматься чем-то своим он умел хорошо.