Разовая акция?

Когда наступал поздний вечер, Брок, закончив все свои дела, шел в тренажерный зал, чтобы наконец-то побыть одному, расслабиться и подумать о своем, только о своем, не имеющем к работе никакого отношения. Работа выматывала: ненормированный рабочий день, никакой выпивки на неделе, а в выходные пропустить стаканчик может и не повезти, потому что какому-нибудь суперсолдату по имени Стив Роджерс приспичит устроить налет на базу противника. Иногда Броку казалось, что воображаемого. Что Роджерс борется с ветряными мельницами, но это было не его дело. Раз начальство говорило “прыгать”, Брок был обязан спросить “как высоко?”. Вот и все. Поэтому Брок очень ценил такие вот тихие спокойные поздние вечера в спортзале, когда можно было отдохнуть от всех, просто сбросив лишнюю энергию и злость на беговой дорожке или потягать штангу в свое удовольствие. Но в этот раз что-то пошло не так. Брок еще подходя к залу увидел, что дверь приоткрыта, и услышал размеренные топ-топ-топ на какой-то слишком большой скорости для нормального человека. Роджерс, что ли, решил почтить его своим присутствием? Так он же возился со своим закадычным другом Баки Барнсом, по совместительству лучшим оружием Гидры Зимним Солдатом, у которого недавно оттаяли мозги, и он вспомнил, если не все, то многое, чтобы не бросаться на всех подряд. Войти в зал так, чтобы тебя не было видно, было невозможно, помещение было небольшим, без лишних углов и перегородок, а беговые дорожки вообще стояли у самого входа. Делать было нечего, и Брок вошел. — Нихуя себе! — выдал он, когда увидел бегущего на предельной скорости Зимнего. Вот кого Брок точно не ожидал тут увидеть, так это Зимнего Солдата, развлекающегося в его зале. — Привет, — махнул рукой Зимний и словно не фигачил сейчас на дорожке двадцать пять миль в час, как на легкой прогулке. Брок стоял, глупо пялясь на Зимнего, вернее Баки Барнса, и не знал, что сказать. Вот что прикажете делать, когда в твоем зале занимается лучший убийца на земле, при этом мило тебе улыбнувшись? Отойдя от шока, Брок все же прошел в зал, переоделся и принялся за разминку, попутно наблюдая за Барнсом, который воткнул обратно в уши наушники и словно ушел в себя. А вот Броку уйти в себя не получалось. Он привык к вечерним тренировкам в одиночестве, сосредотачиваясь на самом себе и своих мыслях. Похоже, Барнс здесь делал то же самое. И у него отрешиться от мира хорошо получалось. Потягав штангу, поприседав, Брок понял, что Барнс ему мешает сосредоточиться, но не гнать же его теперь? Бросив все, он решил тоже побегать на дорожке, но не насилуя ее предельными скоростями. Так они и бежали минут сорок, пока Барнс не вырубил свою, видимо, набегавшись. — Спасибо за компанию, — улыбнулся он, не вынимая наушников. — До завтра. Брок чуть не подавился, закашлявшись. Ничего себе перспектива заниматься с Барнсом. Но он хотя бы не надоедал, мирно себе бегал. Брок даже подумал, что это неплохая идея — заниматься вдвоем. Так, по крайней мере, можно тренировать не только тело, но еще и силу воли, чтобы не бросаться на всех к концу рабочего дня. Моргнув, Брок только сейчас заметил формы Барнса, обтянутые облегающими трениками. Идеальная задница, круглая, крепкая, мощные бедра, офигенные икры. Даже в мешковатой кофте угадывалась шикарная спина, и тут Брок понял, что залипал на Барнса все время, пока тот шел к раздевалке. Идеальный, красивый, мощный, настоящий мужик, какого Броку всегда хотелось. Тряхнув головой, Брок сосредоточился на пробежке. Не время, не место и вообще нельзя думать о чертовом Баки Барнсе, закадычном дружке Кэпа. Не про него был этот мужик, ох не про него. С этого вечера так и повелось, что Брок приходил в зал, а Баки уже ждал его там, насилуя беговую дорожку. Они не разговаривали, кроме как привет-пока, вообще старались не обращать друг на друга внимания, но Брок начал наслаждаться такой тихой компанией. Ему чудилось что-то интимное, ведь никто не оставался с Барнсом наедине так долго. Даже психотерапевт этого черта. Желанного, красивого, на него стояло до боли, и Брок все чаще дрочил в душе, представляя, как Баки подходит к нему сзади, обхватывает своими руками, одной живой, а второй бионической, прижимается своим стояком к заднице Брока. Дальше Брок не фантазировал, хватало и этого, чтобы бурно кончить, глотая стоны. Шли дни, и Брок чувствовал, что больше так не может. Он все руки себе сдрочил, мечтая о Баки Барнсе, недоступном идеале, который говорит Броку два слова за все время, пока они тренируются. “Привет” и “Пока”. И этого хватало, Броку казалось, что между ними что-то происходит, что-то, о чем они не готовы пока говорить. Брок замечал, как, сначала совершенно неулыбчивый, Барнс улыбался ему каждый раз, когда он входил. И когда уходил раньше, тоже улыбался. И эти улыбки просто сводили Брока с ума, мучая недосказанностью. А однажды Брок пришел в зал и не обнаружил там Барнса. Сначала он не придал этому значения, но тот не появился и на следующий день, и на следующий, и еще через несколько дней. Однако в коридорах ЩИТа они нет-нет, да и встречались, но молча, только Барнс улыбался все так же. Брока все это нервировало: и то, что он продолжал дрочить на Барнса, и то, что ждал его, и те улыбки, которые тот дарил только ему. Брок пытался выкинуть Барнса из головы, но не получалось. Однажды, уже почти привыкнув к тому, что снова один, Брок снова ухватился за свой полувставший член, вспоминая Барнса, его фигуру, походку, его запах, такой правильный, мужской, как почувствовал, что кто-то стоит за ним. — Не оборачивайся, — попросил Барнс мягко, ступая под струи воды, и обнял Брока, прижался к нему всем телом, как тот давно мечтал, уперся вставшим членом ему промеж ягодиц. Брок длинно выдохнул, а член его прижался к животу, пачкая его тут же смываемыми водой каплями смазки. Барнс провел живой рукой от груди до живота, тронул чувствительную головку, вырывая у Брока из горла стоны удовольствия. Он нежно, но крепко обхватил ладонью член, принимаясь медленно дрочить, бионической рукой обнимая поперек живота. Вода смывала все, но Брок чувствовал, как Барнс касается его шеи губами в мелких поцелуях. Брок чуть отклячил задницу, притираясь к такому желанному, вожделенному члену, который ощущался просто огромным и горячим, горячее воды, от которой и так шел пар. Обнимая Брока, Барнс дотянулся до геля для душа, вылил себе немного на бионическую ладонь, и Брок почувствовал теплые, но такие твердые бионические пальцы, поглаживающие его промеж накачанных половинок, проникая пока только одним пальцем внутрь, и Брока повело окончательно. Он сам начал насаживаться на этот палец, чувствуя, что сбываются все его мечты, вот так разом, одним появлением Баки Барнса в душе. Броку было не просто хорошо, ему было пиздец как охуенно. Он плавился под руками Барнса, готовый отдаться ему полностью, со всеми потрохами, если Барнс захочет. А нет — он будет вспоминать этот невероятный трах, о котором даже и мечтать-то побаивался, если не всю оставшуюся жизнь, то определенно очень долго. Барнс не давал Броку повернуться, только позволял изгибаться в его руках, лаская, растягивая под себя, под свой огромный (Брок как-то видел в раздевалке) член, и Брок не сопротивлялся, ему было так хорошо, как никогда до этого. Когда к растянутой дырке Барнс приставил головку своего члена, Брок застонал от предвкушения. Он любил большие члены, любил отдаваться сильному партнеру, который может его в бараний рог скрутить при желании, и Барнс был самым идеальным в этом отношении. Брок чувствовал, как в его задницу протискивается что-то большое, и тихо заскулил, не решаясь насадиться на этот член, полностью отдав контроль Барнсу. Тот оказался умелым мужиком. Войдя практически до конца, он замер, позволяя Броку привыкнуть, медленно надрачивая его член, невесомо касался губами плеч, а потом надавил на поясницу, и Брок прогнулся, ухватился за стойку душа, чтобы удобнее было стоять, и забылся в резких, длинных толчках. Барнс то вбивался в него как отбойный молоток, то выходил и входил медленно, почти нежно, и снова вбивался. Брок мог только скулить, хотя хотелось орать во все горло, кричать о том, как ему охуительно. Сквозь шум воды он слышал короткие стоны Барнса, и это заводило еще больше. Так его не ебали никогда. Со знанием дела, доставляя столько удовольствия, сколько, наверное, не способен принять живой человек. Брока вело уже просто от того, что это Барнс, а уж то, как он трахал, срывало все покровы, и Брок стал просто оголенным нервом. Барнс драл его, ухватив за задницу, и Брок сам принялся яростно дрочить себе, приближая финал, чувствуя, как с каждым снайперским попаданием по простате он поднимается на новую ступень блаженства, о какой прежде и не помышлял. Брок не просто кончил, казалось, он кончал целую вечность, сжимаясь на этом огромном, таком желанном члене. Он кричал от того, как ему охуенно, и его крики не заглушала вода, казалось, этот вопль наслаждения метался по стенам душевой, отдаваясь эхом. Барнс кончил как-то тихо, но эмоционально. Он прижал к себе Брока так, что показалось на мгновение — раздавит, но нет, он вбивался в Брока короткими толчками, почти не выходя из его задницы. Оба они тяжело дышали, но Барнс не спешил вынимать свой член из Брока, а тот и не думал с него сползать. Так, прижавшись друг к другу, они простояли долгую минуту, пока Барнс не отлип от Брока, все еще не давая тому повернуться, но Брок плевать хотел на то, что там себе думает Барнс. Он резко развернулся в его объятиях и, дотянувшись до губ, поцеловал. Жадно впился в эти красивые, пухлые губы, о которых мечтал, целуя до боли, и Барнс ответил ему, а потом молча выпустил. — Это была разовая акция? — зачем-то спросил Брок, хотя должен был запихать свой язык в свою растраханную жопу, из которой приятно текло и чуть саднило. — Не знаю, — пожал плечами Барнс, и Брок убедился, что он знает больше двух слов, которыми они обменивались каждый раз в зале. — Ты хотел бы продолжения? — Ебать, да! — выдохнул Брок, видя, что Барнс несколько смущен и озадачен. — И вернись уже в мой зал, я к тебе привык. — Хорошо, — кивнул Барнс и, потянувшись к Броку, сам поцеловал его, нежно касаясь губ. — Я вернусь.