не думай о красном

Саня вздохнул и открыл дверь, прекрасно зная кто за ней окажется. Несмотря на то, что ему несомненно нравилось, что Мирон всегда приносил и продолжает приносить в его жизнь всплески адреналина, руки продолжают упрямо трястись. Он трясутся, когда он кладет их на ручку двери, набирает сообщения о том, что Женя с детьми уехала к матери на выходные или покупает гандоны не своего размера. Мирон приветливо улыбается и ставит на пол пакет с пивом и чем-то еще вкусно пахнущим, снимает обувь, по-хозяйски закидывает куртку на вешалку и идет на кухню. На кухне Саню встречают обветренные губы и бритый затылок под своей огромной ладонью - теплый и колючий. На кухне Саню обнимают сильные мужские руки и внутренние противоречия. Мирон доверчиво жмется к нему, целует, но никакого более серьезного намека за этим не стоит. Саня вспоминает про пакет, который взял из коридора и продолжает держать в левой руке. Отстраняться не хотелось: от Мирона приятно пахло, а рядом с ним было уютно и тепло. Мазнув губами по щеке Ресторатора, Федоров берет из его рук пакет и начинает расставлять на стол содержимое: роллы и бутылки пива. Разговор клеиться сразу, хотя Саня предпочел бы и помолчать. Хотелось отдохнуть и посидеть с Мироном в тишине, позалипать в телик с выключенным звуком или просто молча поесть. Заводя детей, Тимарцев знал что дома станет шумно, но чтобы настолько шумно - на это он не рассчитывал. Раньше ему это нравилось: большие шумные тусовки, бьющие по ушам сумасшедшие биты, крики, драки, рифмы и панчи, а сейчас... Сейчас хотелось уйти от всего этого, побыть в тишине, чтобы никто не капал на мозги своими проблемами. Сане и своих хватает, однако он сам же поставил на них строжайшее табу: не думать. Но по иронии, одна из проблем пришла к нему сама, хотя он сам ее позвал. Зато думать о ней не надо. Вот она, сидит рядом, роняет роллы в соевый соус и ржет над своей же шуткой. Саня тоже над ней ржет. Шутка все-таки смешная. - Как дети? - спрашивает Мирон. Сане захотелось глубоко вздохнуть и попросить не говорить об этом, но он слишком устал даже для того, чтобы сопротивляться течению разговора. - Нормально, - как обычно ответил Саня. Мирон кивнул и полез в карман. - Я тут Вике подарок принес, передашь? - Мирон положил на стол брелок с Тауэром в сердечке. Тимарцев против воли улыбнулся и кивнул, переложив побрякушку на полку над столом, на видное место, чтобы не забыть. - Ты скоро ее разбалуешь, - сказал Саня. Мирон пожал плечами. - Она только о тебе и говорит. Вика, несмотря на ее четырехлетний возраст, была самой большой фанаткой Мирона, даже ни разу не слушав ни одной его песни. Женя не разрешала включать детям музыку, в которой маты встречаются почти в каждой строчке, и Саша частично с этим соглашался. Все-таки в России матерные слова дети в любом случае узнают еще до того как начинают учиться считать. Мысли о Вике натолкнули на мысли о Жене, и на секунду Ресторатору стало тошно от самого себя и от того, что он творит. Он попытался засунуть эти мысли далеко, вглубь себя, попытался забыть о чем думал только что, но все эти попытки были равносильны попыткам не думать о красном цвете. Видимо все это отразилось на его лице и Мирон прекратил свой рассказ о том, как они с Порчи бухали на какой-то подозрительной тусе. - Если хочешь, я уйду, - мягко предложил Мирон, но когда Саня поднял на него глаза, то заметил как Мирон тут же отвел взгляд. Ему тоже неловко, подумал Тимарцев. - Да не, нормально все, - покачал головой Саша, про себя думая "Лжец". - Сам же позвал. Мирон повернулся, упираясь затылком в стену и на фоне его светлого профиля контрастным пятном из окна горел темный питерский двор. Под глазами у Мирона залегли тени, Саня и сам мог такими похвастаться. Бесконечный дела, планировки, работа, семья и запретное самокопание съедали его изнутри. Хотелось забыться и отдохнуть. Хотелось забыть о том, кто он, чем занимается, и что он вообще тут забыл. Хотелось просто прижаться к Мирону, обнимать его, любить его и знать что это чувство взаимно. Хотелось так мало, однако было так много "но". Мирон допил свое пиво. Пустая бутылка из-под саненого уже давно стояла на полу возле мусорки. Взгляд упал на холодильник и прикрепленные к его дверце детские магниты и записку от Жени, напоминавшей купить фасоль. Саня резко встал, выбрасывая опустевшую коробку и бутылку, надеясь занять руки и не думать, не думать, не думать. Внезапно он почувствовал дыхание на своей шее и теплое тело, прижавшееся сзади, и закрыл глаза. Было приятно чувствовать, как обнимают сильные мужские руки. Саня знал, что эти руки могут - это и в сравнение не ставилось с мягкими и тонкими женскими руками Жени. Саня уперся в холодильник лбом. - Что ты со мной делаешь? - тихо спросил он, чуть повернув голову. Мирон жадно посмотрел на него своими огромными глазами-безднами и мягко коснулся губами его плеча. - Ты сам делаешь это с собой. Саша вздохнул и повернулся, тут же обхватывая ладонями лицо Мирона и целуя его. Из коридора донесся рингтон, поставленный на звонки от Жени, и Сане пришлось отступить. Однако Мирон, схватив его за футболку, потянул к себе, и одновременно с этим - в сторону коридора. На тот звонок Саня так и не ответил.