Маршмеллоу

Ночь сгущалась, тёмная синева уже застелила бесконечное небо. Маленькие белые искорки иногда мелькали в черноте, будто следуя за непутёвым парнем и освещая ему дорогу, явно считая, что тусклого, раздражающего света фонарных столбов будет недостаточно. Подросток зябко повёл плечами, хватая руками чёрные ремни потрёпанного рюкзака. В бледно-голубого цвета волосах застряли зелёные иголки ёлок и соломинки. Открытые колени чёрных джинс, в некоторых местах пропитанных грязью, были в синяках и ссадинах. В отражении голубых глаз сверкнул огонёк. Парень прищурился и вправду — увидел огромное кострище, окружённое сидящих кругом людей. Радостно прибавив темп, синеглазый резко остановился на месте и робко оглядел присутствующих, что с интересом уставились на внезапного гостя. — Здрасьте... — пробурчал Сал, почему-то смутившись под пристальные взгляды компании. Фишер неловко затоптался на месте, но его спас парень с плохо скрываемыми смешинками в карих глазах: — Привет. Можешь присесть, — незнакомец кивнул на место рядом с ним, — если хочешь, конечно. Голубоволосый смущённо кивнул и примостился рядом с патлатым. Все сидели в абсолютной тишине, как заворожённые наблюдая за искорками огненного пламя, пока в ухе не прозвучал весёлый шёпот соседа: — Тебя как зовут хотя бы? — Салли Фишер, — тоже шёпотом ответил второй и украдкой покосился на шатена. — А тебя? — Ларри. Ларри Джонсон. Сал молча пожал плечами и легко кивнул, мол — понял. — И как это тебя угораздило в такую гущу? — поинтересовался Ларри, потрепав и так взъерошенные волосы недовольного этим действием подростка. — Отец выгнал, — честно ответил тот и нахмурился, что мгновенно отразилось на его остром лице, освещённом светом огня. — А мать? Она тоже... — Джонсон скис под пронизывающим взглядом ледяных глаз нового знакомого и замолчал. Видно — задел за живое. Решив разбавить напряжённое молчание, он вдруг выпалил: — А на костре можно пожарить маршмеллоу. Салли тихонько прыснул и иронично выгнул бровь. — Ну... Давай. Парни одновременно поднялись и, шуточно толкая друг друга, направились к маленькой горке собранных вместе рюкзаков. У Ларри и правда завалялся где-то на дне зефир, и оба, радостные своей находкой, вернулись к их «месту посиделок». Однако, костёр уже заметно поредел, пламя утихло, и стало вдруг ощутимо прохладней. Они сели на бревно и, достав белые ломтики сладости, насадили их на тонкие ветки и бесстрашно опустили в жиденький костёр. — Сал... — начал шатен, смотря как голубоволосый ёжится от нового потока морозного ветра, но тот дрожащим голосом перебил парня: — Мне не холодно. — Я вижу, — хмыкнул Ларри и, стянув с себя куртку, повесил её на хрупкие плечи второго. Парень выдохнул пар из рта и невольно прижался к Джонсону. Брюнет слегка опешил, но после нежно улыбнулся и приобнял синеглазого за плечи.

***

Ларри и Сал просидели так около часа, пока окончательно не задубенели. Обоим пришлось встать и дальше отправиться кому куда. Как оказалось, кареглазый пошёл вместе с друзьями в поход. Но парню быстро наскучило сидеть в палатке, и он решил осмотреть окрестность, да и наткнулся на незнакомых ребят, разжёгших огромный костёр. — Ну, мне пора, — тяжело вздохнул длинноволосый и поджал губы. — Тогда, прощай... — безжизненным тоном подвёл итог Сал и быстро развернулся, чуть ли не бегом отстраняясь от шатена, когда вдруг замер на полпути и с разбега крепко обнял Джонсона. Ларри ответил на обнимашки, после чего отстранился и, махнув напоследок рукой, удалился. Сал шмыгнул носом и озябшей рукой полез в карман куртки, нащупав там бумажку. Фишер усмехнулся, схватил свой чёрный рюкзак и поплёлся в противоположную сторону, старательно запоминая дорогу обратно. Мятая бумажка вылетела из кармана и упала на задубевшую землю. «В десять часов вечера, у костра. И захвати с собой маршмеллоу, растяпа»