глупости.

             в этот самый момент ёсан скучающе составляет список возможных способов самоубийства без навязчивых подсказок гугла. шестнадцатым пунктом — поезд, на котором он прямо сейчас возвращается в сеул, неожиданно сходит с рельс. не особо самоубийство, но смотрится так заманчиво, что кан с нежной улыбкой печатает в скобках (надеюсь), а после блокирует экран телефона. в вагоне, что движется с ичхона как всегда много людей — несколько японок напротив треплется на, удивительно, японском. а потом на одной из остановок заваливается какой-то мальчишка; рыжина в волосах; целованный далёким солнцем. он юрко протискивается между людей и встаёт около ёсана так, словно они уже несколько месяцев встречаются. близко — жарко.       у кана мурашки по позвоночнику —             на ломанном корейском низким голосом слышится.       — прикройте, пожалуйста.       и он даже забывает о своём списке возможных способов самоубийств, потому что спустя ещё одну секунду в вагон залетают двое парней. такое обычно бывает в крутых дорамах или экшн-фильмах, марафон которых ёсана насильно заставляют смотреть три раза в месяц друзья. и в общем-то — этот рыжеволосый мальчишка не особо тянет на плохиша. выходит, наоборот, — какой-нибудь главный герой. наверное, его хотят убить или, там, он задолжал крупную сумму денег, что нужны срочно на лечение матери, может быть, младшей сестры. сюжетов много — вариантов, что делать дальше пропорционально мало.       погуглить или хотя бы придумать запрос в инет у ёсана нет времени. он просто чувствует чужую дрожь и то, как мальчишка впивается пальцами ему в предплечье; воробьём прячется за; лбом — в плечо. а потом ёсан смотрит вперёд на почти что закрывающиеся двери вагона; на не особо умное лицо первой дылды и слишком жуткое лицо какого-то коротышки, чьи плечи размером со шкаф, — шансов так то до смешного мало. и на его месте бы сделать вид, что не причём, но.       ёсан так скорее бы глупых друзей развёл, а сейчас попытка всего —             одна.       — эй, вы двое! рыжий парень выбежал в другие двери вагона!       пальцем — в противоположную сторону. и в этот момент он вправду начинает верить, что люди — тупые. эти двое выскакивают из вагона прочь за своей воображаемой погоней, а потом двери умиротворёно закрываются, оставляя лишних пассажиров на перроне. поезд движется дальше, прежде чем слишком высокий и забавно мелкий успевают понять что к чему. и так по-любому бывает лишь в фильмах или дорамах. однозначно. а ещё ёсану надо не забыть затвитить это всё говно и получить завидную реакцию друзей, но сейчас куда важнее рыжий мальчишка.       и, да.       феликс просто упирается лбом ему в плечо; ещё ближе; без слов и благодарностей. а потом как-то сразу в жизнь ёсана так, что тот не успевает намекнуть на оплату за спасение чужой шкуры. шумный вагон не сходит с рельс; по пути до квартиры их не грабят в переулке; пожара дома — нет. к сожалению. а феликс ли просто устраивается с ногами и своими битыми коленями в кровати кана. без плавных переходов и каких-либо ещё предпосылок. он с трудом говорит на корейском, но между делом умудряется спросить, что за список постоянно открывает ёсан в телефоне.       — если найдут, то могут убить и вас. попросите?       ёсан не знает от чего его больше коробит и бесит. то ли потому что феликс так косячит с языком и выкает на него, словно ёсан — старая женщина с пятью кошками; то ли потому что сам голос феликса такой, какой бывает лишь у порноактёров. или же вообще с предложения об убийстве — шутка или нет. но когда они идут на кухню, то кан дописывает новый пункт в блокнот. если попросить кого-то убить тебя, то это будет считаться самоубийством, да? ведь по собственному. он надеется, что всё-таки — да.       и выходит, что у них на двоих одна порция рамёна; удивительно, даже две кружки быстрорастворимого кофе, но вот кровать — руки у феликса ледяные. у ёсана впрочем тоже, поэтому он не чувствует особой разницы, правда, своё одеяло спустя какое-то время полностью отдаёт мальчишке. от того пахнет вовсе не страхом или диким городом, а — восточными пряностями и чем-то, что ёсан не может понять. гугл — тоже. но видимо это и не так уж и важно. кану лишь через три дня в универ, а в маленькой квартире на чонмуро вполне хватит места двоим. феликсу на учёбу не надо — он пишет через переводчик (при это еле-еле объяснив ёсану, зачем ему телефон спасителя), что вообще не местный.       ёсан об этом догадывается сам —             но многозначительный взгляд не может не бросить.       ребята в твиттере советуют кану то ли выгнать паренька из дома; то ли вовсе — зафотать и показать всем. сан по-дружески беспокоиться о личной жизни ёсана, которой вообще-то толком и нет; не повредит ли компания рыжеволосого мальчишки этой стабильности. кан — посылает нахуй. а потом наблюдает, как феликс, видимо спросив разрешения на английском (ёсан кивает на автомате, потому что от голоса гостя — до сих пор мурашки), роется в вещах. свитер — ещё одна кофта широкой вязки — чёрная футболка — чёрная футболка с белыми принтом — снова чёрная футболка — опять какая-то тёмная вещь. феликс растерянно чешет рыжий затылок, изучая чужой гардероб, а после между чёрным и чёрным выбирает всё-таки чёрный. выбор хороший — ёсан одобрительно щурит глаза, всматриваясь в чужую спину, когда тот переодевается. выходит — красиво.       после пункта сдохнуть от этого низкого голоса он пишет новую строчку — сдохнуть от красоты феликса. вообще это не в привычках ёсана — называть кого-то красивым (кого-то кроме себя), но иногда стоит делать исключения. видимо, поэтому весь остаток дня проходит действительно исключительным — редким. на кухне к ночи оказывается мерзкая пицца с ананасами, которой ёсана проще пытать, но феликс, кажется, его не понимает из-за незнания языка. он тянет кусок, пытаясь угостить своего спасителя, а кан отчего-то так послушно откусывает. в любимом списке новый пункт, что-то про пиццу и ананасы. почему-то после улыбка феликса ли.       ёсан не гей, но — из хонджуна так себе бойфренд с его замашками ебанутого трайхарда; давний краш сонхва вообще нагло ушёл на натуральную сторону, а на местного героя банчана и так залипает добрая половина района и твиттера — тоже. сан отсылает в личку твиттера несколько гневных стикеров и советует не засматриваться на его банчана, а лучше вон — решать, что делать с новой живностью.       о том, что этот феликс будет умнее и адекватнее половины друзей кана —             молчит.       а потом они с ли просто смотрят какую-то киношную новинку с английской озвучкой. ёсан упирается полностью не читаемым взглядом чуть выше экрана ноутбука и думает, что феликса надо всё же поспрашивать. типа, что он вообще забыл в корее; что за двое придурков его пытались поймать и вообще — что дальше? кан даже поворачивается и открывает рот, почти что задавая вопрос на корейском. но феликс — весь этот скуластый мальчишка с россыпью веснушек на лице — просто спит, по-детски посапывая. и вариантов снова не остаётся.       ёсан ненавидит объятия и когда кто-то касается его шеи —             феликс ближе к утру замерзает и, прижавшись, утыкается в своего спасителя.       один день лениво сменяется другим; нет будильников и глобальных планов. ближе к вечеру второго дня сан зовёт в гости и самого ёсана, и его новую подружку-иностранку. кан — отказывается. сан зовёт ещё раз уже с намёком, что он закажет вкусную поджаристую курочку, за которую ёсану даже не нужно будет платить. кан со своей великой силой воли — отказывается снова. а потом друг около получаса спамит ему в лс твиттера; директ инстаграмма, затем вовсе — доисторические смс.       феликс спрашивает, что происходит, а через ещё полчаса они вдвоём уже на чужой квартире. сан на пороге пытается проверить паспорта и узнать есть ли гостям хотя бы шестнадцать — ёсан игнорирует; феликс не понимает и просто идёт хвостиком следом. (ещё в этот момент ёсан понимает, то у ликса с собой нет не только денег, но и документов, и это действительно дерьмово). а ещё чхве сан не был бы чхве саном, если бы из ламповой посиделки в лице трёх человек, он не попытался бы сделать точно такую же, но с большим количеством.       ёсан думает, что можно было бы незаметно включить газ и затем поджечь квартиру, чтобы все взлетели на воздух (это шестой пункт в списке), но феликса действительно жалко. кан про себя грозится убить всех самым жестоким способом; сан подскакивает к феликсу и показывает ему раскрытую ладонь. лупоглазый мальчик. а потом друг говорит что-то типа дай лапу — ему тут же прилетает увесистый подзатыльник и даже не от ёсана. подошедший банчан улыбчиво кивает и извиняется за сана. как эти двое вместе ещё около полугода — хуй знает. у банчана, видимо, свои кинки на жизнь, а чхве сан и без того ебанутый. кан не лезет. он стойко пытается сохранять буддийское терпение на то, как все слетаются на его феликса. юнхо по-доброму предлагает перекусить свежеприбывшей курочкой; хонджун чуть ли не готов облизать новенького, попробовав на вкус; чонин фырчит с дивана, но по глазам видно — интересно.       — друзья ёсана? — феликс улыбается как-то неловко и в тоже время тепло, что глоток холодного пива идёт не в то горло. — nice to meet you all.       кан не из тех, кто ревнует. он по жизни — тихий; незаметный. в средней школе однажды в столовке на него садятся — так ёсан и знакомится с чхве саном. к своему сожалению. а рыжеволосый мальчишка оказывается настолько интересным, что кан при всей своей ненужности ещё больше — такой. банчан садится рядом с новеньким, предлагая вместо пива на всякий случай чониновский лимонад. а потом между ними вырисовывает долгий разговор — ёсан не силён в английском; его уровень схлопывается до хэллоу и аньён, но даже он понимает, что старший в их компании банчан пытается узнать всё то, о чём кан лишь думал.       возможно, так правильно.       феликс появляется в его жизни точно также резко, как и заскакивает в тот вагон поезда. ёсан одной рукой пишет двадцать пятый пункт списка типа близнецы могут сдохнуть от разбитого сердца?, но что-то его останавливает. видимо, тот факт, что феликс всё ещё вполне реальный и так легко отвечает банчану на английском с красивым, по мнению кана, акцентом. или потому что ёсан действительно не из тех, кого заботят дела сердечные. он допивает бутылку пива в тот момент, когда рыжеволосый мальчишка одаривает его радостной улыбкой. к счастью — больше не давится.       а банчан говорит, что феликс ли — из австралии. даже родной город, оказывается, у них один — красочный сидней. хонджун задорно спрашивает, мол, а что этот уникум забыл у них да ещё и с эпичной погоней. хочется чего-то логичного в виде ответа, но феликс просто приезжает в сеул к кому-то из родственников. он тут около недели или чуть больше; выходит погулять — снова забывает и телефон, и паспорт. растяпа. прогулка смазывается неловкостью и случайной потерей среди сложного метро сеула; глупые поезда через каждые пять-десять минут. только вот улыбка — невинная. и так не вяжется с голосом. ёсан думает, что, кажется, проёбывается, но всё-таки решает уточнить пару фактов.       сан утешительно хлопает по плечу и даёт ещё одну бутылку пива, даже открывает — сам. какая же, блять, честь. но феликс действительно попадает в какую-то передрягу, о которой даже не выходит объяснить. сам будто бы не знает, что происходит — просто в какой-то момент тот огромный парень кричит на него, а тот что пониже и пострашнее — старается схватить мальчишку. ему страшно — феликс сам не замечает, как начинает убегать от них. корейский — сложный. и он не помнит ни слова в свою сторону. но зато помнит то, как ёсан помогает ему; даже домой к себе приводит — вкусный рамён на двоих. и ночь — тоже. без подтекста.       но чхве сан всё равно издевающе подсвистывает — выходит перепалка. правда, между банчаном и саном, тогда как сам спаситель мальчишки лишь растерянно смотрит перед собой. он не знает, что чувствовать, да и надо ли что-либо вовсе. феликс оказывается не главным героем; за его спиной нет китайской мафии и страшных погонь. выходит даже — скучно. хотя сам ликс — ёсан бросает взгляд на. но банчан прерывает его смехом звонким.       — к слову, он сказал, что позвонил тёте, когда ты был в душе. и что предупредил, что остаётся у своего нового друга на ночёвку.       друг. странное слово для человека, которого по-дебильному встречаешь в вагоне поезда и вообще знаешь лишь второй день. но ёсану кажется всё-таки приятно. он кивает сдержанно, а затем юнхо с кухни зовёт всех кушать курочку, что вот-вот да остынет. а ещё сонхва-хён должен позвонить по скайпу; соизволит так сказать. феликс всё ещё по-глупому улыбается, но следует за всеми — банчан иногда бросает ему фразы на английском; сан со своим удивительным произношением просит ещё раз лапу. мальчишка — не злится вовсе. а его ладошка отчего-то такая маленькая — на лице ёсана ни одной лишней эмоции.       а потом феликс, словно действительно спасённый пёсель, садится рядом — бедро к бедру. поздний ужин; сладкий лимонад заменяется светлым пивом; даже чонину старшие позволяют открыть бутылку. ламповая посиделка на плюс три человека выходит всё такой же смазанной, но ёсан хотя бы не думает о том, что ему стоит придумать ещё пару пунктов в список возможных способов самоубийства. рыжина по правую руку; сонхва-хён даёт какие-то советы сквозь экран ноутбука, но его послушно слушает лишь юнхо — вкусная курочка. перепалка за столом. ёсан утыкается взглядом в свои руки, а потом феликс откликивает его голосом низким и говорит что-то ещё. ебучий английский.       кан —             взор тут же на.       феликс —             касается пальцем своей нижней губы.       — пиздец, он сказал, что хочет, чтобы ты его поцеловал. прямо сейчас, — чхве аж давится куриным крылом и удивлённо хлопает глазами. сам ёсан — опешивает с таких слов и неверующе смотрит на рыжую макушку. — а я ведь говорил, что твоё одиночество под прицелом.       не особо смешно. ёсан голову склоняет задумчиво — его сердце пропускает дурацкий удар. так то ему не сложно даже — ребята усердно делают вид, что заняты дальше ужином; сонхва рассказывает о своих ближайших планах и ещё раз повторяет, что никого из присутствующих кроме, наверное, юнхо не пригласит к себе в гости; в жизнь адекватную; тем более — на ближайшую свадьбу. а никому и не надо. ёсану уж точно — у него важный список, который он рано или поздно, никого не предупредив, реализует. правда, сейчас мысли забиты рыжеволосым мальчишкой. у феликса — красивые веснушки. и губы ничего так.       на вкус, к слову, тоже. отдают — курочкой; ёсан любит — конечно же, курочку, а не эту потеряшку. но сердце почему-то не совпадает с разумом, а феликс лишь легко отстраняется от неожиданности, чтобы через всего миг — навстречу. выходит смазано — вкусно почти что. и с пивом — ламповая обстановка. а идеи чхве сана с гостями — как всегда дерьмовые. ёсан же застывает между пунктом вскрыть вены кухонным ножом и вскрыть вены линией челюсти феликса. второй вариант — заманчивее. и пускай этот мальчишка лишь сутки тому назад сам находит его в вагоне поезда. ломанный корейский; нулевой английский самого кана, а банчан вдруг склоняется к сану и шепчет на самое ухо.       — погоди, ликс же ничего не говорил про поцелуй, он —.       ему прилетает лёгкий толчок в плечо; банчан опешивает, но — не перебивает. ёсану похуй — у него мир всё ещё схлопывается из-за мальчишки, который словно с другой реальности. но губы мягкие, так что.       — замолчи, крис! я просто помогаю устроить личную жизнь лучшего друга.       и кан ёсан так-то даже не просил, но.             он думает временно приостановить свой странный список на двадцать девятом пункте, так и не написав важную пометку, что, оказывается, даже такие как он —             могут растаять перед улыбкой мальчика, целованным солнцем.