Собственность

      Ган, котик мой маленький, не хмурь бровки и не замахивайся на меня своим кулачком. Я знаю, тебе не нравится, когда я дразню тебя, но прости меня, мой хороший, только так я могу увидеть недовольное твое личико и надутые губки.       Что за нежный бред я сейчас думаю? Совсем ты меня сумасшедшим делаешь. Отвожу руку подальше, чтоб с силой, чтоб почувствовал всю любовь мою. И шлеп тебя по попе мягкой. От неожиданности подпрыгиваешь ты и тараторишь обиженным голосом.       — Папи, опять ты меня обижаешь. Не пойду с тобой сегодня никуда. Будешь один скучать в кафе.       — Ой, Ган, не говори глупости. Я же знаю, что ты все равно пойдешь. Ты же жить без меня не можешь.       — А вот это неправда, — говоришь, а сам берешь меня за руку.       Как так получается, что слова твои совсем расходятся с действиями? Все началось с твоего дружеского объятия, а потом поцелуи и твои руки на моей талии. Я конечно сопротивлялся очень, очень долго. Другой на моем месте не выдержал бы настойчивого приставания уже через пару месяцев. И либо стал встречаться с тобой, либо послал куда подальше, за дальние дали.       И через годы нашего противостояния, я уже и не сопротивляюсь совсем, и понимаю намеки — не дурак. Но при первой же попытке проявить инициативу и поцеловать тебя — столкнулся с непониманием в твоих красивых глазах.       И на очевидный вопрос:       — Почему нет? Ган, ты же сам этого хочешь.       Получил обидный ответ:       — Так это же фансервис. Мы с тобой только друзья. Я точно так же обнимаюсь с Тэем и Нью, просто все вокруг хотят видеть только наши обнимашки.       Я вроде бы и принял объяснения, но уже на следующий день был зацелован в шею. По секрету — вокруг не было ни одного фаната и ни одного телефона, чтобы снять это безобразие. Что же ты со мной делаешь? Ган, малыш мой, так и хочется зарыться в твои мягкие волосы на голове, укусить за ушко и нашептать смущающие глупости. Но ты отстраняешься от меня, потому что тебе щекотно и смеёшься так радостно, что мне от этого выть хочется. Зачем так со мной поступаешь ты?       Опять кулачок свой поднял на меня только потому, что сказал я тебе правду. Что губы твои самые лучшие, вкусные, нежные. Это точно знаю я — спасибо продюсеру за участие в новом проекте. Опять подкрался тихонько, обнял меня сзади, и спиной ощущаю дыхание твое ровное. Зачем ты меня зависящим от ласк делаешь?       Смотрю, как тебя вредный Тэй в углу зажал и, наверно, облапал всего. А ты, как всегда не сопротивляешься, а только громко смеёшься. Может, мне только кажется, но делаешь ты это намеренно. Зачем заставляешь меня ревновать, если я и так не могу себя уже сдерживать?       — Ган, быстро вышел со мной — есть разговор. — Повысил голос на мальчика и так его жалко сразу стало. Но надо чтобы все вокруг видели, что я строгий друг, хоть и добрый внутри.       Идешь ты обиженный, опустил голову. Ну ничего, сейчас настроение твое быстро улучшу я. Сажусь на диван в подсобном помещении, усаживаю тебя на колени свои острые. Крутишься, не можешь найти удобное расположение.       — Папи, что ты хочешь? — спрашиваешь грозно так, а у самого глаза улыбаются.       — Просто, хотел побыть наедине с тобой, — говорю и руки под майку твою сую.       Смеёшься и ерзаешь. Неужели везде щекотно тебе? Ой, как же хочется приласкать каждый миллиметр тебя. Интересно, а везде у тебя кожа гладкая? А вот и две чувствительные бусинки, не буду сегодня пугать, просто поглажу их. Поворачиваешь голову, застываешь в сантиметре от моих губ. И смотришь серьезно так, вроде непонимающе. Может, стесняешься? Но не стесняюсь я! Целую тебя ласково и робко. Это же наш первый раз с тобой. Съемки не в счёт. Трепещут губки твои и носик щекотно в щеку мою тыкается. Ой, а что ты ел такое вкусное? Хочется ещё и ещё губы и рот твой пробовать.       — Придешь завтра вечером ко мне? — Неохотно отрываюсь от ротика милого, все же возвращаться к работе надо нам.       Сидишь вполоборота и вижу, как ушки краснеют, румянец на щеках.       — А зачем? — Голову набок наклоняешь, весь ты во внимании.       — Хочу сделать тебя своим, — говорю и целую маленький носик.       — Сделаешь меня своим, что будет дальше? — Хитро так смотришь, прищурив глазки.       — Будет так. — Сажусь поудобнее и начинаю рассказывать: — Ты будешь моим и никто просто так к тебе прикоснуться не сможет. Например — Тэй или кто посерьезнее, возьмёт тебя за руку или за талию приобнимет — будет платить за это мне денюжку. А я с тобой честно делиться буду. Мне 99%, тебе 1%. Для обоих выгодно.       Ладошкой бьешь меня по лбу, наверное есть за что. Но не могу же я прямо сказать, что хочу тебя милого и больше нету во мне сил терпеть и страдать.        — Почему мне только 1%? — серьезно так спрашиваешь.       — Так владелец ведь я, — уверенно говорю и крепко сжимаю в объятиях твое тело, то есть мою собственность, как будто уже решено все.       — Я подумаю. — С коленок встаешь и ручкой мне машешь.       На следующий день перед зеркалом очень долго стою я, весь в ожидании. Чешу затылок и думаю — костюм что ли надеть по такому случаю? Ой, и не успеваю! Пришел ты пораньше, наверное, и самому не терпится.       — Папи, давно я у тебя не был. — Заходишь в комнату и неловко по сторонам оглядываешься.       Хватаю тебя за талию и на кровать рядом усаживаю. Лицо твое удивленно-скромное и глазки вниз опускаешь.       — Хочу тебя, — шепчу на ушко. — Ты будешь моим?       Хихикаешь и от меня сбежать пытаешься. Но сильнее тебя, хоть и выгляжу слабеньким.       — Папииии, — протяжно так и ударение на «и».       — Что, мой сладенький? — Расстегиваю пуговицы на рубашке твоей и грудь обнажаю.       — У меня никогда ещё секса не было. — Смотришь скромно.       Конечно, стесняешься, вот только не надо так соблазнительно засовывать в рот свой пальчик и зубками его прикусывать. От этого вида совсем скромного, сейчас от напряжения кровь из моего носа хлынет, как у героя эротической манги.       — Я буду нежен, тебе понравится, — шепчу на ушко, а сам его брюки расстегиваю.       Удивлённо смотришь, когда вся одежда твоя на пол падает. Не ожидал, что так быстро с ней справлюсь я?       — Я … подготовился.       Теперь моя очередь удивленно смотреть и тихо смеяться от радости.       — Значит можно? — Целую ротик полуоткрытый, соблазнительный. Целуешь в ответ меня и киваешь.       Долго мы с тобою целуемся, попутно освобождая меня от ненужных одежд. Первым делом ты трогаешь мой член. Понимаю, конечно, хочешь узнать мой размер. Мурлычешь довольно и на живот сам переворачиваешься. Немного туманит мой разум такое смелое действие. Но одобряю тебя, так как сам себя с трудом сдерживаю. Приподнимаешь попу свою и тяжело дышишь от возбуждения.       Смазку достать из шкафчика в ванной надо бы, но только не хочу тебя совсем отпускать. А вдруг я замешкавшись, вернусь в комнату, а ты уже одеваешься. Ведь страшно и боязно, когда в первый раз. Смотрю я на дырочку и слюна во рту формируется. Ну и дурак же ты Офф! Зачем же нам смазка? Прижимаюсь языком к розовой дырочке и начинаю нежно вылизывать. Не выдерживаешь и начинаешь жаловаться.       — Папи, что …ах, ты глупый… делаешь? Совсем стыд… потерял? — от удовольствия запинаешься.       Ничего не отвечаю, а только облизываю колечко мышц вокруг дырочки. Твой стон и мычание для меня одобрение, что делаю я все правильно. Не больно, а нежно-нежно кусаю тебя чуть ниже ягодицы, на складочке. Оставляет язык мой влажные дорожки попеременно на двух половинках.       — Перестань… — А сам попой виляешь. Это ты так сопротивляешься? Слабо, мой милый Ган, очень слабо твое сопротивление. Но за попытку награжу я тебя, и язык мой проникает в узкую дырочку.       Громче и чаще дышишь ты, а когда ощущаешь мой член между ягодиц — замираешь и весь как струна.       — Тише, тише, не бойся. — Нежно глажу по спинке, прижимая член к нежной плоти.       Хочется верить, что голос мой успокоит тебя. Наклоняюсь над ушком и шепчу милые пошлости. Весело смеешься ты и расслабляешься, а я проникаю в тебя на чуть-чуть совсем, на пол-кончика.       — Ах… Папи, больно… — жалуешься.       — Знаю, знаю, мой хороший, потерпи ещё. — Спинку глажу твою и бедра, вот уже и головка внутри.       Стонешь ты и болезненно охаешь.       — И ещё чуть-чуть, я почти внутри. — Двигаюсь медленно и погружаюсь все глубже в удовольствие. Главное голову не потерять от того, что лежишь подо мной, от того, что теперь только мой.       — Папи, ты уже весь вошел? — Любопытно моему мальчику.       — Весь… — вздыхаю я и начинаю двигаться.       Вижу как ротик твой открывается и сказать вроде что-то хочешь ты, но только стон с губ и срывается.       — Тебе … ммннн… нравится? — шепчу на ушко и вхожу ещё глубже.       Киваешь. Неужели все ещё стесняешься?       — Ган, ответь мне, пожалуйста. — Сердце аж замирает в неведении, так хочется, чтобы мой малыш ощущал наслаждение.       — Нравится… очень нравится…       На помятой постели лежат два наших тела, перепачканные в разные жидкости. Мы лежим и оцениваем части тела милого Гана, моей собственности.       — Сколько будет стоить взъерошить волосы на голове? — спрашиваешь ты и трешься подбородком о мое плечо.       — Давай рассуждать: на голове есть лицо, на котором есть рот и губы. Соответственно, если кто-то дотронется до твоей головы, то будет близок к губам и рту, а это вообще запретная территория. Поэтому взъерошить волосы — это недешевое удовольствие.       — Согласен. А шлепнуть по попе?       — Ох, очень-очень дорого. Не хочу пугать тебя количеством ноликов после единицы, — говорю я и целую губы твои.       Ой, ошибочка. И целую мою собственность, губы мои…