When the wind blows hard

Лилиан никогда не была мягкой. Воображаемый стержень внутри неё был из вольфрама, самого твердого металла на этой планете. Некоторые задавались вопросом, был ли этот стержень вымышленным, или позвоночник женщины действительно из стали, ведь её спина всегда оставалась идеально прямой. Лилиан никогда не чувствовала того, что чувствовали остальные. В шесть лет она не плакала на похоронах родителей. В семнадцать не прослезилась над гробом тёти, вырастившей её. В двадцать пять глаза женщины остались сухими, когда она потеряла своего первого малыша. В двадцать восемь она узнала о том, что вновь беременна. И ни одна слеза счастья не скатилась по её щеке, когда она прижала к груди маленького Лекса Лютора после долгих и болезненных родов. Лилиан не умела любить. В её глазах не было ни капли любви, пока она шла к алтарю. И её сердце все так же было холодно, когда мужа опускали на глубину шести футов. И пока она смотрела, как участники созданной ею организации испытывают биологическое оружие на беззащитных инопланетянах, серые глаза сверкали льдом и сталью. Бессердечная, стервозная ледяная скульптура с вольфрамовым стержнем в спине. Так думали люди. Так думала она сама. Лилиан никогда не влияла на свою судьбу. От неё ничего не зависело. Ни убийство родителей, ни рак тёти, ни смерть младенца. Но после ареста Лекса эта беспомощность перешла все границы. Вот тогда Кадмус стал её спасением. Используя оставленные гениальным сыном ресурсы и изобретения, она возродила древнюю организацию из пепла. Став лидером, Лилиан почувствовала силу. Она была в правильном месте, и теперь она могла сама управлять своей жизнью. Под её командованием находились такие технологии, о которых обычные люди даже мечтать не смели. Лилиан Лютор наконец сама вершила свою судьбу. - В каком же одиноком мире ты живешь!.. Слова её тети врезались в подсознание. Одиночество окружало её невидимой черной пеленой. Но Лилиан прекрасно это устраивало. У неё было всё, чего она желала. Или почти всё. Во снах Лютор возвращалась в то единственное место, которое она могла назвать домом. - Папа! - Да, милая? - Смотри, какой жук! Изумрудный скарабей ползет по белой в розовый цветочек скатерти. Солнечные зайчики пробиваются сквозь виноградные листья, танцуя на жестком хитиновом панцире, что отливает всеми цветами радуги. - Лилли, солнышко, посмотри, какое озеро! Цикады стрекочут, и августовское солнце сияет в вылизанном до неприлично яркой голубизны небе. Поверхность озера сияет, и маленькие волны обрушиваются на песок. Женщина с волосами цвета чистого золота сидит на скатерти, расстеленной прямо на траве, и плетет венок из одуванчиков и полевых цветов. Маленькая Лилиан смотрит на птиц, поющих высоко в кронах деревьев. - Вот бы мне тоже летать... - мечтательно произносит она и в следующий момент возносится над землёй на сильных руках отца. Девочка радостно визжит. - Еще, еще! Я хочу стать птицей! Женщина просыпается. Она все еще Лилиан, но теперь Лютор. И её прошлое все еще с ней. Она по-прежнему монстр.