Вместе на бал

Последний год учебы стал слишком насыщенным. Том Реддл планировал окончить Хогвартс блестяще, без фанфар и поклонников под боком, которые желали ему победы в легендарном Турнире трех волшебников. Черта с два он бы кинул свое имя в кубок, если бы одно лохматое недоразумение не надоумило. Все это внимание, подготовка, да и сами задания требовали вложить слишком много сил и времени. Последний год требовал иного — подготовки к экзаменам. А ведь в Хогвартс прибыло ещё куча гостей. Целых две школы, руководители которых носились со своими чемпионами, как кошка с котятами. С ним же, плохо скрывая гордость, носился декан Слизерина, назначивший встречу каждый раз после своих уроков. Избавившись от внимания девушек, что просто с ума посходили в преддверии святочного бала, Том направлялся к декану. Однако поговорить с ним сразу не получилось. Тот оказался занят мозговыносящим спором с… Поттером. Кто бы сомневался. — Профессор, лично мне без разницы, но вы с профессором Макгонагалл решайте сами, к кому первому из вас мне идти на отработку. Не решите сейчас — в любом случае придётся потом, — в привычной хамоватой манере говорил Поттер с профессором зелий. Наглость была его неизбывным ресурсом. Профессор ещё хотел что-то сказать, но увидев Реддла — тяжело вздохнул и будто бы сдался, велев после преподавателя трансфигурации снова прийти. — Везде успел проблем понахватать, — вместо приветствия начал говорить Том, как только Гарри с ним поравнялся. — О наказании от Снейпа я не жалею. Это он мне за то, что я Малфою челюсть сломал. А вот за профессора Макгонагалл обидно. Я не специально поджёг её стол. «Поттер» и «ходячее бедствие» — синонимы. Удивляться тому, что что-то он сделал, случайно ли, по ошибке, не стоило. Не проходило и недели, чтобы тот не вляпался куда-нибудь. И Том, как человек, который не раз вытаскивал гриффиндорца из разного рода передряг, имел безграничное терпение с невероятной силой привязанности. Иначе бы давно послал к дьяволу такую дружбу. Отношения с Роном и Гермионой, первыми друзьями Поттера, вообще на волоске держались. Как сам Гарри объяснял — это не потому, что он достал их своими приключениями, которые заканчивались почти всегда плохо, а потому что те стали встречаться и они втроем уже не проводили так много времени вместе. — А ты чего здесь? За консультацией к Снейпу пришёл? После того, как имя Тома вырвалось из Кубка, у него оказалось страшно много работы и они стали видеться реже, чем обычно. — Ладно, я пойду. Не буду тебе мешать. Ответ Поттеру не шибко-то требовался, для него главное — не крутиться под ногами. Поговорить они всегда успеют. А вот Реддл с удовольствием бы посидел с Гарри и разобрался с его проблемой, нежели слушать от декана что-то еще, связанное со вторым заданием или балом. И ведь не ошибся. Стандартный вопрос по типу: нашёл ли пару для бала — привел в уныние. А услышав от своего ученика отрицательный ответ, Снейп вывел его из полуразрушенного кабинета, дабы поговорить в жалкой подобии отеческой беседы: «Как важно не ударить в грязь лицом», вместе с «Тебя не просят с ней встречаться». Лучше бы по ушам Хогвартс-экспресс проехался. А когда они вернулись обратно в кабинет, оказалось, что его восстановил лично Поттер, в чем и заключалась отработка. — До свидания! — Стоять, — с едва слышимой угрозой ответил Реддл, успев перехватить гриффиндорца и прижать к своему боку, пока тот не прошел мимо. Второй раз он не мог позволить тому ускользнуть. — Меня подожди, разговор есть, — уже на ухо проговорил удивленному парню, а дальше обратился к декану, — ваши пожелания я учту, профессор Снейп. Всего доброго. Позволяя себя уволочь подальше из коридора (можно было бы и посопротивляться для приличия, но не хотелось. Кому угодно, но не Тому), Гарри шёл с ним, но потом спросил: — Что хотел? — Сделать предложение, — вроде бы и в шутку, но в тоже время вполне серьезно заявил Реддл, так и продолжая за собой утягивать гриффиндорца. Терпение его находилось на исходе, а пришедшая в голову мысль избавляла сразу от нескольких проблем, навалившихся на голову. Но прежде всего стоило уточнить пару деталей: — Святочный бал будет уже на следующей неделе. Как у тебя с этим дела обстоят? Нашел себе пару на вечер? — Даже не искал, — грустно усмехнулся Поттер. — Не пойду наверное. Только если на тебя посмотреть. Наверняка ты в костюме будешь неотразим. Неспроста печаль промелькнула в голосе и во взгляде Поттера. Дружба с Реддлом — что для многих все ещё казалась нереальной, окружение верило, что они только конфликтуют между собой — буквально год назад переросла в нечто большее для гриффиндорца. За привязанностью прятались чувства, которые вспыхнули ярким пламенем после нескольких трогательных поступков Тома. И эти чувства Поттер считал неправильными. — Отлично, — довольно улыбнулся Том, чуть усилив хватку. На такой ответ он и рассчитывал, гриффиндорец облегчал ему жизнь. — Тогда я приглашаю тебя на бал. Пойдешь со мной? От такого предложения любой бы опешил — Гарри не стал исключением. Зелёные глаза удивлённо уставились на Реддла, а на губах, вскоре, появилась натянутая улыбка, стоило эмоциям поутихнуть. — Я пойду с тобой, с удовольствием. Главное, чтобы твой собственный факультет не начал издеваться, что ты меня пригласил. Я… — Поттер не хотел говорить, но в данном случае выбора не было. — Говорил же, что Малфою челюсть сломал? Так вот, это произошло, потому что… мы заговорили о тебе. Он обронил такую фразу, что дружба со мной позорит тебя. И что скоро весь Слизерин начнёт презирать тебя за это. А я этого не хочу. Мне плевать, если меня начнёт презирать Гриффиндор, а вот если проблемы будут у тебя — я себе не прощу. И так смотрю на тебя, и жалею, что надоумил бросить своё имя в кубок… — под конец Поттер совсем увял, спрятав глаза. Эта его черта — заботиться о других, наплевав на себя, и добровольно делать из себя жертву — и умиляла, и нереально сильно раздражала. Так сильно, что с языка готовы были слететь проклятья. При его потенциале и палочка не нужна, чтобы проклясть человека. Он был самым лучшим учеником Хогвартса не только благодаря гениальному уму, но и невероятной силе. Обсуждения за спиной от слизеринцев он ожидал в последнюю очередь. Уж они должны понимать, какие будут последствия. — Все нормально, — перешёл к успокоению Том, продолжая обнимать даже когда они добрались до уединённого места. Одного из многих, что использовали в замке. — Не посторонним решать, с кем мне общаться. Ты занимаешь особое место и это не изменить. Поттер приобнял в ответ, а с плеч будто гора свалилась, ведь тонкая пиявка сомнения прицепилась к его душе, медленно выпивая всё хорошее. Лучше уж дементор, который быстро наестся и также быстро скроется. Теперь же это отвратное чувство прошло. — На, — решив, что лучше будет перевести тему, Гарри достал пару булочек из сумки, когда они сели под деревом. — Поешь, а то смотреть страшно. Ты сильно побледнел и похудел за последнее время. Воду можешь сам создать. Никто бы из своих не поверил, что Том мог спокойно забрать не первой свежести еду — если она взята со стола кем-то и по истечении какого-то времени отдана, то уже не свежая — и начать есть. Настолько было сильно его доверие и безразличность к тому, что ест с чужой руки. Не в прямом, конечно, смысле. А ведь сколько случаев было, когда в еду что-то добавляли. Кто мстил своим обидчикам, кто напротив, хотел приворожить. Но только не Поттер. Это совершенно бесхитростное существо, которое в состоянии продумать только план атаки на поле для квиддича. В остальном же предпочитал идти напролом, не всегда включая логику. Булочка оказалась свежей и почти тёплой. Посторонних примесей или привкусов не ощущалось. — Водичку сделай. А я могу превратить её в молоко, если хочешь. Я наконец-то научился это делать. — Сам ведь знаешь, насколько отвратен вкус искусственно созданной еды, — скривился Том, только припомнив свой опыт употребления подобной пищи. — А раз так обеспокоен, что ем я всухомятку — продумал бы все тщательней и захватил с собой тыквенный сок. — Профессор Макгонагалл говорила, что отвратный вкус только если чары недостаточно эффективны. А вот при заклинании Агуаменти вода получается нормальной, — Гарри не мог не поспорить, и это могло затянуться надолго. — И я взял сок, только бутылку заклинанием разорвало, когда Малфой начал швыряться Ступефаем во всё подряд! — У созданной воды тоже есть отвратный привкус. Для тебя в пределах нормы, для меня — нет. Я воздержусь от питья, — на том Реддл поставил жирную точку по теме воды. Однако упоминание Малфоя не оставил в стороне. — В тебя полетели заклинания до того, как ты уподобился магглу и полез с кулаками, или после? — В процессе. Щитовым чарам подучился, засранец. А палочку к руке приклеил, чтобы я её не выбил, поэтому экспеллиармус его не брал, я в него с пяток их кинул. Всё блокировал, козёл! Пришлось навесить на себя Протего Максима, и под ним подобраться с кулаком. Уж от него бы никакие чары не спасли, — мрачно рассказал Гарри ход своего боя. — Знаю, ты сейчас скажешь, что «а нельзя было…» и насыпешь мне пару десятков вариантов, но в тот момент я додумался только до этого. Гарри знал о своей безбожной тупости рядом со своим другом, но услышать очередное тому доказательство было выше его сил. Приятное удивление его настигло, когда Томас промолчал. Небольшой укор появился во взгляде, но довольно быстро сменился усталостью, а за ним тихим вздохом. Больше всего слизеринца убивал лексикон гриффиндорца. Понахватался от магглов и своего безбашенного крестного. С каждым годом всё хуже. Скоро и вовсе начнет разъясняться нецензурщиной. — Я поговорю с Драко, после чего он поумерит пыл. Но и от тебя будет многое зависеть. Не провоцируй его и сам не поддавайся. Болтать могут много, но всем рты не заткнуть. — Если бы я реагировал на всё, что мне говорят, то ты бы половины Хогвартса не досчитался. И первым делом, я бы грохнул твоего декана, — тяжело усмехнулся Гарри. — Да и вообще, я срываюсь только когда они все начинают болтать про тебя. Сам я никогда не поднимаю шума. Мне хочется спокойствия. Годы жизни с ненавидящим дядюшкой научили сидеть тихо. — Вот именно, — повернувшись полубоком, Том буквально заставил посмотреть себе в глаза, словно под воздействием Империуса. Гарри не мог противиться. — Ты можешь терпеть, если тебя поливают грязью, но если эта грязь затронет меня — готов пустить в ход и проклятья, и кулаки. Почему, Гарри? Ты и ради своих друзей так много не делал. Парень часто задышал, почти не вбирая в себя кислород. Под воздействием глаз Тома все слова бегали по кругу в опустевшей голове, попросту не складываясь в предложения. Лишь закрыв глаза, он смог ответить, но казалось, что этот ответ разрывает его на части: — Я… много делал для своих друзей, просто ты не знаешь этого. А вот с тобой… Всё не так. Мне по мозгам словно бьёт нечто большее, и я слишком туп, чтобы понять это. Не понимаю, почему ты общаешься со мной, хотя куча народа спит и видит, как бы подобраться к тебе поближе… — Не проходи вскользь, Гарри, — ласковый тон был обманчив. Том просек сразу, что главную суть гриффиндорец избегал, и пошел по иному пути — подобрался ближе и подцепил за подбородок опешившего, а после смущенного, парня. — Ты ВСЕ прекрасно понимаешь. У тебя эмоции всегда на лице написаны. Так может, пришла пора признаться? — В том, что рядом с тобой я теряю голову? В том, что у меня внутри всё плавится, когда мы сидим вот так? В том, что я очередной дурачок, попавший под твоё хищное обаяние? — с каждым словом он будто сознавался в своих страшных грехах. — Да, так и есть. И мне страшно от этого. Том молча наблюдал за ним и мысленно усмехался, поражаясь тому, что даже загнанным в угол Гарри умудрялся сказать ВСЕ, и в тоже время не высказаться прямо. А именно прямоту так хотел услышать Реддл. Он не наивный и давно заметил, что Гарри изменился, стал иначе на него смотреть, порой и вовсе тормозя, словно попал под очарование. — Что именно тебя страшит? — Ты ведь истинный слизеринец. Змеи медленно обволакивают свою жертву так, что она ничего не замечает, потом душит, и проглатывает целиком. Этого и боюсь. Что мои чувства к тебе окажутся игрой на выживание, а не искренней взаимностью. Я и понять не смогу, как тиски уже сожмутся. Умом я не блещу, а рядом с тобой… и вовсе, — совсем погрустнел Гарри, больше не смотря в темные глаза слизеринца. — А если я скажу, что ты самый близкий мне человек в этом мире? Поверишь? Свои чувства Том не привык кому-либо раскрывать. Да что там, многие не различали его масок. Не видели, что искренние эмоции были спрятаны. Только Гриффиндорец стал исключением. Их дружба тянется вот уже пять лет. И пять лет окружение их ослеплено, не видит истины. А виной всему стереотипы: гриффиндор и слизерин — враги навек. Как бы не так. Исключения найдутся везде. Сложно, конечно, говорить, что Реддл полюбил. Но вот свои желания он знал очень хорошо. И если хотел видеть Поттера подле себя, ни с кем не деля — значит сделает все, что в его силах, чтобы так оно и было. Это истина. — Тебе я верю, даже когда не стоило бы этого делать. Ты еще никогда мне не врал, — улыбнулся Гарри. Его невинные зелёные глаза — то, что в своё время словно наносило удар под дых Тому, видевшему ложь, фальшь и предательство во всех, кто его окружает. — И я рад стать для тебя близким. Ты заслуживаешь, чтобы тебя окружали преданные люди. Те, кого ты сам будешь уважать и любить.

***

Никогда еще Гарри не охватывало такое сильное волнение. Он чувствовал себя, как девчонка, которую на бал пригласил самый лучший парень в школе. И ведь все правда, за исключением пола. А за волнением стояло сомнение и опасение. Правильно ли они оба поступают? Том не просто студент Хогвартса, он третий участник Турнира! На него, и на двух других, все смотреть будут. Именно они открывают бал! И как будет выглядеть их пара? Да он же опозорит Тома… В то же время, он не мог отказаться от приглашения, тем самым подставив Тома, пусть и ради его же блага. Оставить одного, без пары на балу — жестоко по отношению к другу. Гарри так с ним не поступит. Да и костюм был уже приобретён и отглажен, дожидаясь, пока его наденут. До последнего Поттер сидел в спальне, не желая слышать восторженные смешки или же наоборот завистливые шепотки девчонок. А ведь он слышал, как некоторые из них страстно желали быть приглашёнными Реддлом. Когда времени почти не осталось, он направился к Большому залу. Рыжая макушка Рона быстро промелькнула перед глазами и так же быстро исчезла. Они даже полусловом не перекинулись сегодня, каждый был занят своими проблемами. Глядя на то, в каком костюме Рон предстал перед Гермионой, Гарри начинал думать, что он не так уж нелепо будет смотреться с Томом. Подруге не повезло сильнее. Та хламида с рюшечками, неуместной бахромой и передником, в которую был одет Рон, позорила их обоих. Тогда как сама девушка была одета в лёгкое платье из лилового шифона, и выглядела как принцесса. Если после бала подруга бросит Рона — винить её за это никто не станет. Гарри неловко приблизился к Тому, собиравшему восторженные взгляды. Но его темная аура не позволяла благоухающим наряженным девицам приблизиться ближе, чем на метр. — Том, — подал голос Гарри, чтобы обозначить себя. Статный красавец в черном смокинге и красивой парадной мантии, подчеркивающей стройную, высокую фигуру, повернулся на оклик и довольно прохладно улыбнулся, не выходя из своего образа. — Вечер добрый, Гарри, — как и полагается, официально, поприветствовал гриффиндорца, как только с ним поравнялся и чуть склонил голову. — Костюм тебе идет. Но с прической я бы поколдовал немного. — Мои волосы подчиняются только ножницам, — смущённо ответил парень и перевёл стрелки. — Изумительно выглядишь. Идеален как всегда. По-другому и быть не могло. Реддл стремился к совершенству во всем — внешность играла немало важную роль. Без нее не было дьявольского обаяния. С виду милый, воспитанный и хороший мальчик. Но за масками добродушности скрывался настоящий демон. Вот только знали об этом единицы. — Благодарю. Пойдем отойдем, — предложил Том, кивнув головой в сторону, и осторожно взял гриффиндорца чуть выше локтя, — я все-таки поколдую над твоими волосами. Ты не будешь танцевать со мной с этими лохмами. — Полагаю, после этого бала твоя жизнь очень изменится, — заговорил сразу, как они нашли уединенное место, где можно привести волосы в порядок. — Ты готов? — Что ты имеешь в виду? — решил уточнить Том, пока смазывал волосы в непонятной субстанции, которую наколдовал на руки. — От нас ведь вся школа содрогнётся, — Поттер усмехнулся возможным масштабам скандала. — Чемпион Хогвартса танцует с Гриффиндорцем-парнем. Там все позеленеют, особенно твой разлюбезный декан. К тебе будет куча вопросов. — Плевать я хотел на мнение окружающих, — сказано было тоном, после которого отпадали всякие сомнения. Слегка дернув за прядь, Том улыбнулся, услышав несдержанное шиканье, и вернулся к палочке, остальное дело отдавая магии. Через пару манипуляций лохмы на голове исчезли. Волосы Гарри оказались зализаны назад, подражая стилю Драко Малфоя в прошлом. Но в отличие от того же Драко — волосы Поттера смотрелись аккуратно и торжественно. — Спасибо, Том. Надеюсь, потом я смогу это свести. Идём, скоро начало. Я постараюсь не отдавить тебе ноги. — Уж постарайся, — ухмыльнулся Реддл и подал, как истинный кавалер, руку «своей даме». Правильно Гарри думал о содрогании школы. Профессор Макгонагалл объявила о начале бала, проверила каждого чемпиона и его пару, особое внимание уделив им. Поттер так и не понял, с укором она смотрела или просто недоумением. Вперед выходили чемпионы из других школ со своими спутниками, Том и Гарри завершали. Эмоции начинали зашкаливать. Они слышали шепотки от стоящих неподалёку сокурсников. Гости школы были чуть более сдержанны в эмоциях, но в глазах читались непонимание пополам с презрением. Они вошли в круг, который теперь стал напоминать арену. На них смотрели и болтали. Отвлечь от всего этого помогла рука Тома, уверенно приземлившаяся на талию Гарри. Парень был готов принять роль ведомого. Первые же звуки музыки доказали Тому, что Гарри ответственно учился танцевать перед балом. Он позволял вести себя и откликался на каждое движение в вальсе. — Смотри на меня, — тихо попросил, почти приказал, ему Реддл, когда стал чувствовать сбивание с ритма и скованность партнера от пристальных и весьма негативных взглядов. А как только поймал взгляд зеленых глаз, улыбнулся. Не позволяя больше сбиваться с ритма, слизеринец приподнял «свою даму», после чего мягко отпустил. — Они — никто. Не достойны твоего внимания. Просто доверься мне и слушай звуки музыки. И Гарри слушал. Но не столько музыку, сколько голос Реддла, который полностью его очаровывал. — Ты прекрасно танцуешь, Том, — Гарри с трудом удерживал в себе желание прижаться теснее. Окружающие будто растворились в пространстве, оставляя их одних. — Люблю тебя. Лучшего момента для признания гриффиндорец не сыскал. Среди толпы студентов, пришедших на бал, на главной танцевальной площадке, когда они видны ото всюду, и наблюдают за ними пристальнее остальных двух пар, потому что уходят от стандартов, привлекают к себе внимание два танцующих парня из враждующих факультетов. — Я знаю... Последующие слова Тома потонули в шуме. Оркестровая музыка сменилась на режущий звук искусственных инструментов и неожиданного голоса солиста известной магической группы, которого сразу же подхватили восторженные крики студентов, узнавшие и приезжих, и их песню. Классика уступила место современности. Желающие насладиться своим первым танцем не успели и минуты провальсировать. Ни у Тома, ни у Гарри совершенно не было желания трясти руками и ногами под гитарное железо. Они убрались из Большого зала куда подальше. И когда укрылись за статуями в коридоре, Поттер набрался храбрости и поцеловал Тома, прижимая того к стене. Он не мог и дальше оставаться безучастным, и потому сделал то, чего от себя не ожидал — через страх и риск признался в своих чувствах и пожелал закрепить свои слова действиями. Глупый гриффиндорец влюбился в того, в кого опасно влюбляться. Прильнув к гибкому телу, он наслаждался прикосновениями слизеринца, его ответным ласкам. Никакого удивления ни во взгляде, ни в действиях со стороны Реддла не промелькнуло. Поцелуй он вполне ожидал после признания. Сам обнял и перехватил бразды правления. Не Поттер стал целовать его. А он. Он заставил того приоткрыть рот, он утянул в новый водоворот чувств и стал лишать опоры под ногами. Полную податливость, которую демонстрировал Поттер, нельзя было достигнуть даже под заклинанием. Добровольное подчинение, свойственное только искренним чувствам. Парень полностью отдавался ему, прижимаясь все теснее. Голова шла кругом, вырвалось тяжёлое дыхание и тихие, плохо сдерживаемые, стоны. Подобные звуки никогда не исходили от Гарри, это было чем-то новым… и жутко смущающим. И все же, он не растерял остатки разума. Все ещё понимал, где они находятся, поэтому не позволял себе окончательно потонуть в объятьях любимой, но такой опасной, змеи. — И сколько ты боялся это сделать? — спросил с беззлобной усмешкой Том сразу, как прервал головокружительный поцелуй. — Секунд пять, — с тяжёлым дыханием ответил Гарри, улыбаясь шальной улыбкой, а после признался. — А вот хотел давно. Просто не знал, как ты на это отреагируешь. — Как видишь — я не против. Слизеринец ласково, как не делал ни с кем до этого, провел по лицу парня и большим пальцем коснулся нижней губы, помня их вкус и ощущения. Мягкость отсутствовала из-за идиотской привычки постоянно терзать губы зубами в моменты неловкости, стыда или незнания чего-либо. А Гарри, словно под воздействием Империуса, потянулся вперед, желая получить новый поцелуй от возлюбленного слизеринца. Терять больше нечего, только получать. Зная, как к этому отнесся Реддл, теперь он не боялся делать первые шаги и получать заслуженный кусочек удовольствия. К делу подключились руки. Гарри осмелел, стал ласкать Тома, забираясь под пиджак. До трясучки в руках хотелось большего. Но он не хотел нарушать идеальный образ, поэтому с преградой, в виде одежды, пришлось смириться. — Тебе нравится? — Ты очень забавен, когда хочешь получить больше удовольствия, но сам себя же ограничиваешь, от чего на лице появляется разочарование, — отметил интересный момент Том, с тихим смешком, и перехватил ту руку, что пыталась пробраться под одежду, но не стала этого делать, сплетая их пальцы вместе. — Если хочешь со мной переспать — потерпи. Бал только начался и наше присутствие требуется хотя бы на час. — Я думал, уже всё — чемпионы открыли бал и можно свалить, — теперь Гарри точно расстроился, но спорить не стал. — Пойдём тогда. И вообще, я не хотел портить твой наряд, потому и не лез. Иначе тебе пришлось бы приводить себя в порядок, — парировал Гарри, хотя в этом, в общем, не было нужды. Просто он не мог смириться с тем, что он такой предсказуемый. — Продолжим издеваться над нервами всей школы. — Не против, — в темных глазах мелькнул нехороший огонек. — Идём.