Good Omens: На кончике иглы

      Меньше чем через сутки празднуется седьмое день рождения Смитти и Агнессы, двух очаровательных двойняшек, чьи родители, а то есть Ньют и Анафема ответственно отнеслись к празднику, разместив по дому праздничную атрибутику — воздушные шары, конфетти, плакаты с надписями «С днём рождения!», и прочее. В тот день гарантировано веселье со сладким столом и большущим тортом, на котором можно заметить те самые ягоды, собранные не так давно в лесной лощине. Зажённые разноцветные свечки к торту прилагались.       Подарки были неотъемлемой частью этого праздника, и в этот день Азирафаель и Кроули оставили детям подарки в ярких упаковках с большими не менее яркими бантами. Бывшие ангел и демон не знали точно, как двойняшки отреагируют на преподнесённые подарки, но надеялись на искренние эмоции, улыбки и веселье, что присущи в день рождения.       Весь праздник, вплоть до вечера, Азирафаель ловил на себе взгляды Кроули, а иногда желал тайно, чтоб случайно можно было обжечься взором карих глаз ещё хотя бы раз.       В какой раз бывший ангел подмечает, что нынешний цвет глаз бывшему демону идёт больше, так на него хоть не боязно смотреть. Но на самом деле Кроули заглядывался на друга неспроста, и весь его интерес крылся в простом восхищении, основаном на том, что за эти семь лет Азирафаель всё же поддерживает свою форму, и не смотря на то, что пышность идёт бывшему ангелу, видеть его уже который год похудевшим, все равно непривычно. Возможно, это тоже причина частых взглядов Кроули в сторону друга. Да, постоянно пялиться на кого-либо неприлично, но кого сейчас это волновало?       Напоследок угостившись праздничным тортом, на котором ранее были зажжены цветные свечки, Азирафаель предложил Кроули тоже взять кусочек торта, и предложение было встречено с улыбкой, собственно, в последний свой день можно и не отказаться от угощения. Удивительно, но на этот раз Кроули не стал фыркать по поводу того, как много сахара люди добавляют в выпечку, ему даже понравилась прослойка и сама основа. Правда свечку пробовать не стоит, ведь что-что, а эта штука несъедобна. — А что, довольно неплохо, — говорит бывший демон, оценивая угощение. — Теперь ты понимаешь, почему я так не ровно дышу к сладкому? — спрашивает Азирафаель, для себя замечая то, как Кроули забавно смотрится с праздничным колпаком на голове. Замечает, как ему идут длинные волосы, медно-каштановыми волнами касающиеся плеч. — В тех количествах, в которых ты ешь сладкое, можно предполагать, что из твоей крови возможно делать джем. — Ты преувеличиваешь. — Ладно, ладно, шучу я, — доедает последний кусочек торта, и оставляя пустую тарелку на столе, снимает со своей головы праздничный колпак, и замечая, что Ньют, Анафема и их дети вполне прекрасно обходятся без компании бывших ангела и демона, Кроули тихо позвал Азирафаеля за собой. — Ну, пойдём? — Да, уже пора, — бывший ангел покидал порог дома, поглядев на счастливых детей в последний раз, и только потом удалился. — Вот и прошли эти отведённые нам семь лет, — иронично подмечает Кроули, вышедший на крыльцо, Азирафаелю осталось только согласиться, но признаться честно, ему с болью в груди сложно распрощаться с этим миром, но и задерживаться тут не имеет смысла, хотя здесь есть всё, чего можно желать. — Ага. Но они были наполнены моментами, которые мы никогда не забудем, — стоило это произнести, как подул лёгкий осенний ветерок, заставляющий поёжиться при этом дуновении. — Сложно не согласиться, — сказал Кроули, а потом перевёл тему на другую. — Ладно, признавайся, что ты там положил в подарок мальчишке? — Ты не поверишь, но это две связки ключей. — Зачем ребёнку ключи? — Это на будущее. Одна связка от «Феррари», вторая от книжного магазина. Я оставил мальчику то, что у меня есть, так как больше некому это оставлять. Надеюсь, в будущем Смитти будет разумно пользоваться машиной и магазином. — Да ты, можно сказать, полностью обеспечил его, — усмехнулся Кроули, спускаясь по ступеням вниз. — А что насчёт тебя? Что ты задарил Агнессе? — спрашивает Азирафаель, спускаясь следом. — На самом деле, дарю ей то же самое, что и ты, тоже ключи от магазина, правда цветочного, — бывший демон незадачливо почесал затылок. — Но вместе с тем, я положил в коробку ещё и ту цепочку с кулоном в виде голубя. Знаешь, мне кажется, девчонке подойдёт эта вещица, кулон станет своеобразным талисманом для Агнессы. И в самой безвыходной ситуации украшение подскажет ей как быть.       И Азирафаеля тронули эти слова прямо до глубины души. — Я верю в это. Меня сейчас посетила одна мысль, она странная, но тем не менее, хочется её озвучить.       Кроули заметил, как стали сгущаться тучи над городом, хотя минутами ранее лучи солнца ярко озаряли вечерний Провиденс, и совсем не было намёка на предстоящий дождь. Погода нынче портится. — И что же это за мысль? — спросил бывший демон. — Как думаешь, насколько сейчас счастливы Адам и его подруга Ева? За все семь лет мы о них ничего не слышали. — Сдаётся мне, что вместе они теперь надолго, а если они и счастливы, то о нас они и думать забыли. — Хочется верить, что их брак крепок, — и снова светлая грусть посетила бывшего ангела, он пытался удерживать счастливый вид, но подчас становится заметно, что ему становится делать это всё труднее, и причина тому есть. Сейчас его сковала некоторая слабость, а внутри будто стало пусто, и это стало явным знаком. — По такому случаю, думаю, нам пора наконец уходить, — а сказать это было куда тяжелее, всё потому что отчасти уходить-то и не хотелось. — Пришло время сделать это. — Кроули снова перевёл взгляд от друга к небу, с которого редко, но начинает моросить дождь. — Ну что, до следующего раза, Азирафаель?       Чуть помедлив, бывший ангел отвечает: — Никогда не забуду. — Никогда не посмею забыть. — Увидимся в следующей жизни.       И в это мгновение всякое волнение отпустило Азирафаеля, и на душе, где раньше тяжёлым камнем постоянствовала грусть, образовалось спокойствие и смирение, в душе же Кроули, коей, по его мнению нет, никакой грусти и намёком не проскальзывало, всё бывшему демону казалось обычным явлением, и потому подмигнув другу в последний раз, он развернулся и ушёл к месту, где ранее было обговорено решение раствориться и стать ветром. В прямом смысле слова.       Те места были как раз во дворе. У дома с одной и с другой стороны стоят два дерева, с правой стороны растёт пышный дуб, крона которой ещё зелёная и только-только начали желтеть листья, по левую сторону от дома в высь тянется кипарис, вот он-то уже наполовину пожелтел.       Встав под тень дуба, бывший ангел пытался мысленно попрощаться с бывшим демоном и по совместительству со своим другом, которым и останется им после их одновременного исчезновения, но связаться мысленно у Азирафаеля не вышло, оно и понятно, ведь теперь владеть всяким чудом у него не выходит. Стоило ему закрыть глаза, и понял он, что время вышло, и вот тогда он в последний раз сказал такие слова: — Состаримся и умрём на этой планете. Вместе.       Со светом уходящего солнца, один превратился в пух, другой в прах, и ветер, который под вечер стал сильнее, вихрем подхватил вверх эти частички, и раздул их по всей земле. После, из кроны дуба в высь взлетело несколько белоснежных голубей, у ствола кипариса проползли так же несколько ужей, потом скрывшись в одном из кустов.       После, когда праздник окончится, маленькие Смитти и Агнесса будут задаваться вопросом вроде: «Куда делись дядя Азирафаель и дядя Кроули?», но поскольку правда им все равно могла прийтись не по нраву, Ньют и Анафема придумали какую-то небылицу про то, что все когда-нибудь уходят, и чаще всего не по своей воле. Дети, принявшие эти слова, понимая под этими выдумками поездку куда-то далеко-далеко, успокоились, но как оказалось, не надолго.       Уже будучи взрослыми, Смитти и Агнесса наконец воспользовались когда-то подаренными ключами: парень отворил двери книжного магазина, сразу заметив, что надо бы тут прибраться, убрать с полок пыль и паутины в целом, на авто он научился ездить, но не сразу, а вот девушка, открыв поскрипывающие двери цветочного магазина, не смогла не заметить в каком запущенном состоянии простоял магазинчик все одиннадцать лет, и наверное, не нужно объяснять, что когда Агнесса переступила на порог, увидела много погибших цветов. Взяв всё в свои руки, девушка со временем привела магазинчик в порядок, начав торговать цветами, и дело, можно сказать, пошло в гору. В один из ноябрьских, дождливых дней, когда Агнесса возвращалась с работы домой, она всё вспоминала, как Кроули обещал ей, что когда-нибудь эта цветочная лавка станет её собственностью, и как же тогда бывший демон был прав, однако девушка поняла это только сейчас. И не смотря на то, что Кроули исчез так внезапно, девушка все равно вспоминает его с теплотой на душе.       Нащупав на шее серебряную цепочку с кулоном в виде голубя, что когда-то маленькая Агнесса достала из праздничной коробки, девушка тихо прошептала, храня детские воспоминания глубоко в сердце: — Спасибо. Я тебя никогда не забуду…

***

      31 мая, воскресенье. Наши дни.       Прочитывая последние абзацы романа в не одну сотню страниц, Азирафаель с колкостью в груди и даже некоторым опустошением в душе прекращает водить взглядом по предпоследним строкам сего произведения. Последняя строка и последний диалог обрывается многоточием, а после него Азирафаель вслух прочитывает последнее, что было выведено курсивом:

Роман лишь начат, в книгу загляни… А.Д. Кроули.

      И только после, закрывая книгу, вопрос напрашивается сам собой, который и прозвучал именно так: — А.Д. Кроули, кто же ты такой? — естественно, на этот момент Азирафаель не знал ни о каком загадочном незнакомце, что оставил многоговорящую надпись на последней странице романа, да и врядли владельцу книжного магазинчика будет суждено встретиться с тем самым Кроули. Хотя кто знает? Жизнь такая непредсказуемая штука. Однако, возможно это можно считать своеобразным знаком. Понимая это, Азирафаель начинает нервно постукивать пальцами по краю столика, за которым обычно вычитывает новые книги.       И ничто не предвещало беды, как вдруг голова резко закружилась, перед глазами всё поплыло, и чтобы как-то привести себя в нормальное состояние, Азирафаель немного пошатываясь, вышел за пределы магазина, с целью подышать свежим воздухом, но в случае с постоянно разъезжающими туда сюда автомобилями, и их выхлопными газами, свежим воздухом здесь и не пахнет. В итоге, Азирафаель даже не заметил, как о чём-то задумавшись, а скорее о минутами ранее прочитанной книге, вышел за бордюру и ступил на дорогу, так сделав ещё шаг к проезжающей части. Ну и рискует же он попасть под колёса случайно проезжающего авто.       В тот же самый момент по дороге мчал старый «Бентли» 1926-го года выпуска, а сидящий за рулём одновременно разговаривал по телефону и старался никого не сбить и не подрезать на своём пути, но риск сделать это очень велик. Не обошлось без обгона. — Послушайте, я не виноват, что вашей мадам не понравился букет из хризантем! — мужчина в очках, одетый во всё чёрное, спорил по телефону со своим клиентом, который двадцать минут назад прикупил в цветочном магазинчике букет по выгодной цене. — Что? А я не виноват, что у вашей мадам аллергия на хризантемы! И вообще, прежде чем дарить такие цветы, узнайте вначале у вашей благоверной, есть ли у неё аллергия на них. Что? Нет, я не грублю, просто не удобно разговаривать за рулём! — «Бентли» с визгом колёс завернул за угол здания. — В следующий раз дарите ромашки. С ними, как говорится, и в пир, и в мир, и в добрые люди!.. — однако не успевая вовремя затормозить, мужчина восклицает, едва сбивая на своём пути одного странного зеваку, что по какой-то причине даже по сторонам не глядел и вышел на дорогу. — Ох, чёрт!       Когда авто остановилось, мужчина в панике покидает своё водительское сидение и стремглав спешит к пострадавшему. Только бы этот зевака остался жив! — Мистер! С Вами всё в порядке? — он старается понять, в сознании ли Азирафаель, но поняв, что всё обошлось, даже помог ему подняться, взяв за руку. — Надо же, Вы даже не ушиблись. — Да, всё в норме, — ощущая, как голова все равно раскалывается, Азирафаель тяжело поднимается, а когда взглянул на того, кто его сбил, даже внезапно для себя расплылся в улыбке, а головная боль прошла как по волшебству. — Уцелел каким-то чудом, — а затем вгляделся в эти черты лица, пытаясь понять, видел ли раньше этого человека, потому как при виде него так и хочется спросить: «Как дела? Твоё начальство снова не в восторге от нашего общения? Ох, как я тебя понимаю. Мне вон тоже козни строят…», а потом Азирафаель резко понимает, что с этим мужчиной он даже ни разу не виделся. Но некие расплывчатые картинки из никогда не происходившего прошлого словно обрывками старых кинолент мелькали в воспоминаниях. Просто странное дежа вю нахлынуло словно снежной лавиной. — Скажите, а мы раньше не могли нигде встречаться? — Не припоминаю. Может, если Вы покупали в моём магазине какую-нибудь фиалку в керамическом горшке, а так Вы мне не знакомы. Но с Вами всё в порядке? Вроде целы. — Да, всё хорошо, — а теперь Азирафаель засомневался в своём здравии. Что за странные воспоминания из несуществующего прошлого посетили его за эти последние несколько минут? — Ну и отлично! — сказал мужчина, уже обернувшись, чтобы снова сесть в своё авто и уехать по своим делам. — До встречи, и удачи Вам! — Постойте! — окликнул его Азирафаель, в надежде остановить. — Энтони Джей Кроули? Это ведь Вы, верно?       И это подействовало. Мужчина в очках даже остановился и снова повернулся к Азирафаелю, отвечая: — Да, это я. — Правда? Я угадал? Ох… — Азирафаель боялся ошибиться, но каким-то непонятным образом он точно угадал имя этого незнакомца. — Послушайте. — Кроули сделал ещё шаг к нему, сняв очки с носа, чувствуя смятённость. — Мы точно не могли быть знакомы раньше? Мне всё больше кажется, что Ваши черты лица я где-то уже видел… — и только он вроде бы стал догадываться в чём дело, как на телефон в его руке поступил ещё один входящий вызов, тогда Кроули слегка раздражённо принял звонок, сказав звонящему клиенту, который оказался достаточно настойчивым: — Повторяю ещё раз: нет моей вины в том, что у вашей жены аллергия на хризантемы! Если хотите, можете купить другой букет — из лилий, роз, тюльпанов или… — Ромашек, — немного с долей восхищённости проговорил Азирафаель, чем и слегка поверг Кроули в шок, ведь за рулём он упоминал именно эти цветы. — Прекрасный выбор.       После этих слов, Кроули медленно нажал на отбой, прервав общение с клиентом, начав достаточно странный и короткий диалог с новым знакомым. Это тот диалог, который никто другой кроме них двоих не поймёт: — Вижу я — чей-то силуэт, скарамуш, скарамуш, может, спляшем фанданго? — Я тебя не отпущу (отпусти!) — продолжил текст песни, из-за чего Кроули растрогался, и теперь-то всё встало на свои места, сложилось, будто фрагменты одного паззла. И тогда было решено следующее: — Пойдём, я знаю один отличный ресторан. Бывал когда-нибудь в «Ритце»? — так и оставив машину у книжного магазина, Кроули ушёл с новым знакомым вдоль по обочине, разговаривая с ним так, словно знает его всю свою сознательную жизнь. — Совсем забыл узнать твоё имя. — Меня зовут Азирафаель, очень рад нашему официальному знакомству! А в «Ритце» я бываю не столь часто. — Я бы хотел извиниться за то, что не успел вовремя притормозить, и чтобы как-то загладить свою вину, я готов заплатить за любое блюдо, которое ты закажешь. Кстати, что предпочитаешь? — Блинчики, пожалуй. Они бесподобны! Особенно с черничным сиропом.       Так двое и стали друзьями. И пусть они ранее не были знакомы, но о друг друге знают всё.

***

      Шесть тысяч лет назад.       …Был чудесный день. Чудесными тогда были все дни, ведь их всего-то прошло чуть больше семи, и сотворить дождь тогда ещё не успели. Однако на востоке Эдема был намёк на дождь, сгущались тучи, срывался понемногу ветер, тогда-то страж Восточных врат, держа пламенный меч в руках, всё выжидал какого-то особого момента, когда произойдёт одно действо. Ждать пришлось достаточно долго, и поскольку часов ещё не было изобретено, херувиму показалось, будто прошла вечность, но на деле прошло не более получаса, и в томительном ожидании Азирафаель наконец с ошеломлением понимает, что забыл об одной вещи, которую должен был сделать. Люди. Ангел должен был отдать меч людям. Однако спохватился Азирафаель поздно, так как у его ног пронёсся сквозняк, или скорее это был холодок, который называют мёртвым, и при этом дуновении не испытываешь ничего кроме паники.       Рядом явилась до боли знакомая фигура, её-то ангел знал достаточно давно, ещё до сотворения всего этого. — Однако, на этот раз шутка удалась, — проявив улыбку на своём лице произнёс демон, что только что был в образе змея. — Даже как-то правильнее стало. — Что правильнее стало? — спросил Азирафаель, глядя на бывшего ангела по имени Кровлей. — Ты ведь должен был искусить первых людей, и они должны были выйти за пределы сада. — А ты должен был открыть им выход из этого самого сада, и… Азирафаель, ты ведь должен был должен отдать людям оружие, нет? — Кровлей приподнял одну бровь, как бы в довесок к своему же вопросу. — Ну… Я тут подумал и решил, что оружие ведь выдали мне, собственно, при мне оно и должно оставаться, — херувим ощутил, как по его коже начал покрапывать редкий дождь, всё явственнее непогода стала усиливаться, а тучи на небе потемнели ещё сильнее. Кажется, намечается приличный такой ливень, совсем не шуточный. — Ну-ну… — Так что насчёт искушения людей? Ты дал им плод с дерева познания Добра и Зла? — Да. Вот оно, кстати, — демон показал на своей ладони красивое, без единого изъяна яблоко. — Красивое, не так ли? — протянул он. — Но ведь оно у тебя в руках, и оно цело. Тогда что они вкусили? — ощущая подвох, Азирафаель постарался понять, что тогда люди попробовали, находясь сейчас в саду. — Другой плод. Вместо яблока я впарил им инжир. Он вроде как даже полезнее. — Кровлей, ты ведь понимаешь, что мы пошли с тобой не по тому сценарию? Мы выбрали не ту вечность, — ещё немного, и ангел стал бы серьёзно так паниковать, едва ли не хватаясь за голову. Но и драматизировать почём зря тоже не нужно, в конце концов во всём можно найти свои положительные стороны, если те есть, конечно. — Тогда я предлагаю, чтобы эта вечность не кончалась никогда, вкусив вместе этот плод. — Ты сумасшедший, Кровлей, — херувим на шаг отстранился от демона, но спустя секунды дождь усилился от лёгкого моросящего, до почти что ливня, и тогда, чтобы не нарушать устоявшийся канон, Азирафаель вновь приблизился к Кровлей, закрыв его своим белоснежным крылом, под которым невозможно намокнуть. В признательность за такое надёжное укрытие, демон обвёл ангела своим пламенным и вместе с этим пугающим взглядом жёлтых, змеиных глаз, но всё это, разумеется, было любя. — Нам все равно друг от друга никуда не деться, — подытожил Кровлей, вздыхая. Но всё ещё сомневаясь в этом, и отталкивая от себя эти мысли, Азирафаель верил в иное, ведь по его мнению, пусть добро и зло не может существовать по отдельности, вместе они могут создать либо полную гармонию, либо хаос, и второе никак нельзя допустить, а к первому нужно претерпеть множество трудностей. — Значит, нам во вечность придётся идти вместе? — Да, скорее всего так и есть. Не зря же мы здесь, и в этом, наверное, и состоялась вся шутка. Согласись, у кого-то чувство юмора что надо. Ну так что, — всё с той же настойчивостью демон вновь спрашивает, снова показав на ладони то самое манящее яблоко, — раз уж ничего нельзя изменить, так может, ничего менять и не нужно?       Ангел смотрит на яблоко на ладони, сглотнув слюну от желания попробовать. В самом деле, запретный плод сладок, особенно, когда ты не имеешь права даже думать о том, каков он на вкус. — А стало быть, и терять особо нечего, — всё подстрекает Кровлей, таким образом всё легче и проще входя в доверие Азирафаеля, и своего, как ни странно, демон добивается. — Да и что такого в том, чтобы попробовать плод с древа познания Добра и Зла? — Собственно, что будет от одного раза вкушения запретного плода? — слегка улыбнувшись, Азирафаель легкомысленно поддался на искушение. Оставив меч лежать в метре от себя, херувим следом за змием откусил заветный кусочек яблока, и вкус тот был неповторим, а одновременное вкушение символизировало поцелуй.       Двое попробовали ароматное яблоко, и стоило им это совершить, как с неба, из синеющих, тёмных туч под оглушающий грохот в сад попадает сверкающая молния, освещающая во мгновение всё вокруг. Ангел и демон, в шоке от того, что молния пронеслась мимо них, медленно перевели взгляд на сад, и их взору представилась картина: там, где раньше стояло древо познания Добра и Зла, теперь остался обгоревший ствол, и обугленный, он создавал впечатление, что только подует ветер в его сторону, как бывшее древо просто разлетится на прах. И так, медленно переглянувшись между собой, Кровлей и Азирафаель вместе произнесли достаточно актуальное в этом случае: — Ой, бля…

~ The End ~