Паучья власть

      

****,______,****

                    Какое же это было потрясающее зрелище! Красноглазый никак не мог оторвать взгляд. А эти чудесные звуки ласкали слух. Всё тело мелко тряслось от предвкушения…       Смотреть, как крупный паук активно трахал стоящего на четвереньках перед каменным троном одного из туманных парней, было просто загляденье. Парень стонал от каждого толчка. Склизкий член с громким хлюпаньем врывался в его задницу, медленно, но верно разрабатывая анус. Всё его тело содрогалось. И каким же голодным взглядом он смотрел на своего Короля.       Красноглазый хмыкнул, чуть прикусил мизинец правой руки, которой облокотился о трон. Туманный перед ним, высунув язык, издал хриплый стон. Все в колонии были в курсе, что их Король любит зрелищные потрахушки. Некоторые лезом лезли под него, лишь бы быть поближе. Но перед ними всегда вставал один единственный любимчик — Охотник. Поэтому некоторые, как этот самый туманный, услаждали его взор подобным.       Туманный издал громкий скулёж, когда паук помельче вцепился жвалами в его маленький член и принялся кусать головку. То, что это было определённо больно, не сказать ничего. Но чем больше искажалось развратной похотью лицо туманного, тем шире становилась улыбка Красноглазого, а его взгляд словно теплел. Любое внимание со стороны их Короля давало им сил. Чем больше внимания, тем, соответственно, укреплялся их дух и развивалось тело. Под той властью, что обретал Красноглазый своими собственными силами, росла и усиливалась вся колония.       Красноглазый чуть поднял палец, и туманный начал послушно садиться на корточки. Паук за ним шустро перевернулся на спину, отчего парню пришлось приподнять бёдра. Новый, еле заметный знак, и вот уже второй паук проталкивает член в начавшего хныкать туманного. Он издал тихий рык, когда пауки задвигались активнее, а его анус становился похожим на перевёрнутый конус. Спереди это смотрелось намного красивее, чем со спины, но Красноглазому бы всяко понравилось.       Он медленно поднялся с трона, на котором остались сладкие следы его соков, и которые тут же принялся вылизывать Карл. Он собирал их с такой жадностью, точно мучимому жаждой дали напиться. Красноглазый подошёл ближе к туманному — он так мило поджал руки и подпрыгивал на активно двигающихся членах, что казался зайчиком.       Несколько крупных древесных пауков начали быстро взбираться по ногам туманного. Достигнув члена, они начали ловко проталкивать членики в уретру. Туманный взвыл от боли и задёргался. Он попытался скинуть пауков с члена, но руки перехватил Красноглазый. Парень тихо и умоляюще заскулил, и Красноглазый сжалился, всё-таки три достаточно толстеньких члена для уретры многовато. Убрав двух, он с наслаждением смотрел, как членик оставшегося ловко орудует в уретре, заставив туманного ещё больше исказить лицо.       Не сдержавшись, Красноглазый подошёл ближе и начал слюняво целовать парня, которого так от возбуждения сотрясло, что казалось, ни члены в жопе, ни член в его уретре, его не возбуждали так, как поцелуй со своим Королём. Туманный так старательно вылизывал его рот, собирая всю слюну и сглатывая, что казалось, он вот-вот начнёт его есть. Красноглазому такая несдержанность нравилась. Он позволял парнишке обсасывать язык со всех сторон, даже позволил обнять себя за шею. Это казалось таким забавным.       Красноглазый, отстранившись, чуть не принялся хохотать в голос, когда заметил слезливый взгляд туманного. Оскалившись, Красноглазый присел и с любопытством глянул на анус. Ещё такой маленький, толком не растянутый. Но такой похотливо-влажный и склизкий.       Дразня, Красноглазый просунул два пальца в анус туманного, и тот застонал громче. Вскоре к первым двум добавилось ещё два. Красноглазый начал раздвигать руки в разные стороны, утягивая следом и края ануса. Паукам пришлось отползти, чтобы не мешать. А Красноглазый с нескрываемым задором проталкивал вытянутые пальцы и ладонь в растянутую дырку.       Туманный, выгнувшись, громко застонал. С корточек он опустился на четвереньки, и Красноглазый, не жалея сил, принялся шлёпать рукой по получившейся дыре, заставляя парня вздрагивать сильнее. Он с интересом глянул на растянутую дыру, затем на свою руку и, оскалившись, Красноглазый начал проталкивать руку тому в задницу. Туманный, взвизгнув, когда кулак прошёл анус, выпучил глаза и громко застонал сквозь плотно сжатые зубы.       Рука уже погрузилась наполовину. Анус растягивался всё больше. Туманный, захрипев, прижал руки к животу и тут же завопил, когда Красноглазый начал двигать рукой так активно, как мог. О, это прекрасное зрелище, когда анус вытягивался следом, словно не хотел, чтобы рука покидала задницу, и то, как он пропихивался следом внутрь. Потрясающе! А сколько при этом вытекло соков, что просто восторг!       Красноглазый уже подумал, что можно бы и вторую начать в него всаживать, как одна идея сменила другую и… он принялся щипать нежную кожу кишки. Туманный так взвыл и сжался, что казалась, сейчас сознания лишится. А Красноглазый всё щипал, пока тот не кончил. Всё его тело было словно комок напряжённых мышц. Туманный ослаблено растянулся на каменном полу, но через пару секунд попытался подняться на трясущихся руках. Не вышло даже с десятого раза, тело после такого отказывалось слушаться.       Тихо посмеиваясь Красноглазый вынул руку и похлопал парня по ягодицам, любуясь растянутой дырой. Он прошёл к трону, на котором развалился Охотник, — он тут же перевернулся на спину, закинув ноги на спинку. Присевший рядом Мечник подставил ногу под его голову, чтобы было удобнее и она не болталась. Красноглазый созерцал их недолго, да и открывший рот Охотник так призывно пошевелил язычком, что думать совершенно расхотелось. Красноглазый быстро подошёл к трону, повернулся спиной и сел на лицо Охотника, томно задышав от вскользнувшего в его попку язычка.       Раскалённое желанием тело огненной пульсацией отдавало в заднице. Кишки словно узлом вязали. Красноглазый очень сильно раздразнил себя игрой с туманным, который, точно одержимый, подполз к трону и вцепился в его член, насасывая так голодно, что даже причинял боль.       Красноглазый задышал активнее. По телу то и дело пробегали волны удовольствия. Охотник водил языком по сморщенному колечку тугих мышц, облизывая так нежно, что хотелось обмочиться. Он словно щекотал. Дразнил. Заставляя трепетать нежную кожу. Под его натиском анус податливо расступался, крепко обхватывая длинный плотный язык. Внутри он гладил стенки, стараясь дочиста вылизать все соки. Но, само собой, как бы ни старался, этому не бывать. Тем более что Красноглазый истекал ими так активно, что они вскоре начали просачиваться через анус, капая точно в рот. Охотник нисколько против не был. Он только шире и с готовностью открывал рот, чтобы не пропустить ни единой капли драгоценных выделений.       Охотник, начав покусывать анус, заставлял Красноглазого сотрясаться всем телом. Он разошёлся так, что стал кусать, не сдерживаясь. Как же громко Красноглазый завопил, когда он до крови укусил нежное колечко, отчего Красноглазый даже выпрыснул свои особые соки.       Боль в анусе начинала сводить с ума. Охотник продолжал его покусывать. Вылизывать. Откровенно засасывать. Терзая всё больше. Туманный всё так же сосал, обхватывая член глоткой и буквально ударяясь лицом о его пах. Иной раз он не просто ударялся, а вдавливался в живот лбом, чтобы заглотнуть член как можно глубже. Он высовывал язык и сосал его яйца, играясь ими языком.       Да ещё и Мечнику надоело просто так сидеть, и он принялся терроризировать соски Красноглазого. Он с силой сжимал их пальцами, да так, что они заметно сплющивались, заставляя того вопить ещё громче. Вытягивал их так, словно хотел оторвать. И игрался до тех пор, пока из сосков не брызнула мутновато-красная жидкость. На её вонь присутствующие туманные, пауки и арахниды заметно зашевелились. Мечник продолжил играться с его грудью, активно массируя вокруг сосков, постоянно надавливая и сжимая.       Склонившись, Мечник сначала губами нежно послюнявил сосок, слизывая стекающую жидкость. Затем с силой прикусил, и Красноглазый снова завопил, да ещё и Охотник добавил очередным укусом. А вдобавок и туманный начал кусаться.       Сердце в груди Красноглазого зашлось таким бешеным ритмом, что он в буквальном смысле залил рот Охотника своими соками из задницы. Рот туманного спермой. А Мечника… молоком. Тяжело дыша, он обмяк в крепкой хватке нескольких рук, которые его заботливо уложили на обтянутый, — для удобства, — паутиной трон. Мнущийся рядом Карл принялся облизывать Красноглазого, чтобы ни единая капелька его выделений не пропала даром. К нему присоединились и остальные. Всё-таки Короля нужно было вылизать дочиста.       Ко всему этому Страж уже привык. За те полтора года, что они жили в тех же горах, чего он только не насмотрелся. Но для него, по-прежнему, главным оставались сила и количество особей. Хотя об этом можно было вообще больше не переживать. Кладки Короля множились, — все свыклись с тем, что он самец и перестали называть Королевой. Сила колонии росла. Первые вылупившиеся детёныши вызвали такой восторг Красноглазого, что Страж даже испугался, как б тот не вырастил из них нюнь. Но обошлось.       Больше всего непонятным для Стража оставалось то, что несколько кладок отложил и Охотник. С того момента должна была начаться борьба за первенство и главенство, но всё оставалось как раньше. Красноглазый нисколько не был против такого пополнения, Охотник продолжал держаться его любимчиком. Хотя главным самцом, — и единственным, — оставался Страж. За прошедшее время Красноглазый имел право заполучить в свою развратную дыру ещё больше членов, которые могли бы его оплодотворить. Но нет. И тут всё было по-старому.       С одной стороны, можно было радоваться стабильности. Колония множится. Сила растёт. Король себе не изменяет и ебётся со всеми подряд. Особенно со Стражем, от вида которого у него такая течка начиналась, что водопадом по ногам текло. Развлекается с Охотником. Охотник всё также ебётся с Воином и плодит потомство от него. Воин, к слову, обзавёлся полноценным вторым членом и третьей парой рук. И на главенство также не претендовал, наслаждаясь своим тощим мальчишкой, — Охотник, к лёгкому недовольству Красноглазого, никак не желал увеличиваться в размерах. Страж держался мнения, что это из-за того, что Охотник не главный, когда как Красноглазый всё-таки стоит во главе их колонии. Да и кладки в более крупном теле развивались быстрее. А у Охотника пока вылуплялись обычные пауки. И Стражу не нравилась идея Красноглазого сделать из Охотника полноценную главную самку, чтобы и он арахнидов мог делать.       В очередной раз подумав о том, куда катится колония, Страж глянул на Красноглазого, который с интересом наблюдал за ним. И в очередной же раз он задался вопросом: откуда в человеке столько сил, чтобы стать таким, каким он стал? По телу Стража прошла волна… страха. Красноглазый не перестал развиваться, он продолжал это делать. И с его изменениями менялась и колония. Страж преклонялся перед этим человеком. Перед его силой и той властью, которую он даёт колонии. Благоговейный трепет перед его горящими алым глазами. Перед их твёрдым взглядом. И всё это делало Красноглазого особенным. И он всецело принадлежал ему, Стражу, одному.       Красноглазый с такой грацией поднялся с трона, что на него нельзя было не засмотреться. Он игриво похлопал туманного по растянутой дыре и, активно виляя мощными бёдрами, направился к Стражу. И это тот, кто почти два года назад был простым, вечно хныкающим, тощим мальчишкой без силы и воли, отдавшимся на растерзание монстрам, арахнидам. И тот, кто спустя это время привёл их к победе над багровыми. Кто потом с таким упрямством гонялся за их остатками, — что пока не уничтожил всех, до кого смог дотянуться, не успокоился, — можно было только позавидовать. А с каким остервенением он раздирал на части новую королеву багровых, что просто вызывал восхищение.       Страж как наяву услышал громкий паучий вопль своего мальчишки. Как в тот момент по телу разбежалась сила. Броня на теле стала твёрже, чем самый прочный металл. Как багровые ни пытались, но они с бо́льшими силами не смогли отбросить тёмных. Адреналин кипел в жилах. Мощные когти то и дело рвали врагов, заставляя их скулить в предсмертной агонии. Гнилая вражеская кровь словно била фонтаном из-под земли и между камней. Азарт боя захлестнул с такой силой, что там никто не мог себя остановить. Особенно более склонные к этому Воин и его братия. В таком состоянии Страж его никогда не видел.       Самым жёстким был момент, когда хлынула основная масса багровых. Красноглазый тогда, чтобы подстегнуть своих, разодрал обе вены на руках, и от вони его крови тёмные словно лишились рассудков. Им было плевать, что он ранил сам себя, для них существенную роль играл тот факт, что он ранен. Каким же в тот момент был Охотник. Его дикий вопль сливался с воплем Красноглазого, и он в мгновение разрушал разум не то что пауков, но и самих арахнидов. Знатная была битва…       Страж так увлёкся воспоминаниями, что не заметил, как Красноглазый подошёл и замер перед ним. Опустив голову, он с прищуром глянул на него, а тот в ответ так же. Страж и сам изменился: шипы на голове стали ещё мощнее и больше. И если при первом изменении жвала начинались где-то от середины щёк, то теперь его пасть начиналась от ушей. Шипов на пасти тоже прибавилось: вместо двух стало четыре. Торс стал шире, паучье тело мощнее. Оторванная в бою лапа, — даже не одна, — отросла. Некогда тонкие жилистые руки стали много мощнее, как и когти на них. С ними приходилось быть более осторожными в игрищах с мальчиком.       — Такое задумчивое лицо, — протянул Красноглазый, забавно морща носик.       — Ты превратил колонию в бордель.       — Ворчишь, как старый дед! Как будто тебе не нравится толкать свои хуи в мою жопу.       — Такого я не говорил.       — Конечно, не говорил, — Красноглазый взобрался на его спину, прижался, обхватив руками за шею, и в самое ухо томно выдохнул: — ты же любишь разрывать мою узкую дырку своими членами!       — Не отрицаю.       — Тогда и не ворчи! О чём задумался? Давай, только не о колонии.       — Вспоминал битву с багровыми.       — О! — Красноглазый захлопал в ладоши. — Знатная бойня была.       — Они ведь превышали нас количеством.       — А мы качеством, — фыркнул Красноглазый. — Жду не дождусь, когда мы найдём туманных. Год по этим горам ползаю, а так и не нашёл.       — Зато их самцов натащил, — раздражённо процедил Страж.       — И ты всё грезишь их убить, — Красноглазый развалился на его паучьем теле, старательно водя по нему задницей, марая выделениями.       — И не перестану. Я как считал их бесполезным мусором, так и буду считать.       — Не хочу тыкать, но разве не я привёл нас к победе?       — Я этого никогда и не отрицал.       — Тогда, я имею право на маленькую слабость!       — Двадцать семь особей, не арахнидов, это маленькая слабость?       — Зато, смотри, как весело: потрахались, пошли повоевали, снова потрахались, опять повоевали и снова трахаемся! Разве не здорово? А какое разнообразие, сегодня вот этот, а завтра вон тот. Ммм… люблю я трахаться. Особенно с тобой.       — Совсем развратным стал. Один от этого плюс — кладки.       — Колония и так разрослась, а ты всё переживаешь.       Страж хмыкнул и пополз в пещеру с подземным озером. Красноглазый ловко спрыгнул на камень повыше и широко развел ноги. Из чуть растянутого ануса тут же начали вытекать соки. Он провёл пальцем по внутренней стороне бедра, по анусу и на вторую ногу, оставляя на ней влажный след. Страж распахнул жвала, показывая несколько рядов мелких, изогнутых назад клыков. Паховые пластины раздвинулись, и члены один за другим начали медленно показываться…