***
Кондратий не помнил, когда обратил внимание, что Белка, с которой он так любил играть на псарне, уже больше года выглядит на три месяца. Как-то раз он проследил, куда она уходит с псарни. Оказалось — племянница одного из псарей, звать Анфиса. В человеческом обличьи она была столь же приветлива, как и в зверином.***
Как-то раз по пути с псарни Кондратий столкнулся с отцом. — От Анфисы? — спросил тот и, прочтя ответ по лицу, приказал. — Предохраняйся! Всё было правильно. Короли и принцы ограничены в выборе супругов. В Поморье спокойно, но бастард от безродной может всколыхнуть этот тихий омут. Уж тётя возможности не упустит. К счастью, дед приказал Силантию поставить заклинание, ещё когда Кондратию исполнилось двенадцать. И на каждый день рождения приказывал обновлять.***
Удивительно не то что принцесса Лисавета узнала про связь с Анфисой, а то, сколько лет у неё ушло, чтобы заметить. Уже умотала деду докладывать. Король Зиновий будет в ярости. От одной мысли о предстоящем скандале Кондратию хотелось перекинуться. Анфиса уже перекинулась — как только закрылась дверь за Лисаветой с прихлебателями — и теперь испуганно жалась к его ноге. Она и как человек умом не блистала, а перекидываясь вела себя как обычная одичавшая собака. В руки не давалась, могла куснуть. Только Кондратия почему-то признавала за своего. В любом обличьи. Дать волю страху и перекинуться сейчас? Чтобы подуспокоиться и не опозориться прилюдно. Или терпеть? Не вытерпел. А в пёсьей шкуре возникла другая напасть — у Белки была течка. Запах давил, сводил с ума. Нужно было бросать всё, мчаться в свои покои и ждать там, как учил Силантий. Но запах не отпускал. «Какая разница, в конце концов? Мы же не раз это делали как люди.»***
На анималистическую форму ликантропов базовая контрацептивная магия не действует.