Я - Морган Старк

— Как вы думаете, что бы сказал ваш отец? Он одобрил бы ваш выбор? — этот вопрос мог бы легко одержать победу в номинации «часто задаваемые». — Скажите, как давно начались ваши отношения? Вы тесно общались в юности? — неужели этого бородатого мужика с пятном от кетчупа на рубашке действительно это интересует? — Ваша любовь не основана на чувствах к отцу, которые вы пытаетесь заместить, встречаясь с его воспитанником? — остроносая блондинка засунула мне под подбородок холодный микрофон и одновременно толкнула локтем коллегу из другого издания. Конкуренция во всей красе. Пробираться к своему дому становилось все сложнее. Моя персона и до этого интересовала журналистов, но маме отлично удавалось справляться с их нападками самостоятельно. С момента переезда в отдельную квартиру я осталась один на один с вездесущими представителями прессы. А с момента, как стало известно о моей помолвке, все газеты и интернет-издания просто сошли с ума. Конечно, ведь писать о демографическом кризисе, нехватке ресурсов, о том, что где-то пересыхают реки — это так банально. То ли дело, когда кто-то выходит замуж. Об этом непременно обязан узнать весь светский бомонд, а также остальные несколько миллиардов жителей нашей планеты. — Я не даю комментариев, простите, пропустите, — на фоне всеобщего гвалта мои слова потонули, едва ли достигнув ушей адресатов. Впрочем, даже если бы меня кто-то услышал, вряд ли бы оставил в покое. Это их хлеб — делать сенсации. Кто же виноват, что я отлично подхожу на роль жертвы слухов из желтых газетенок? Заветная цель была уже совсем рядом. Хорошо еще, что никто не додумался перекрыть своей пятой точкой замочную скважину. В этом случае пришлось бы проткнуть его ключами насквозь. Мысль о подобном исходе вызвала нервный смешок. Пара секунд. Я проскользнула за дверь и облегченно выдохнула. — Пора переезжать, — суровый голос, совсем не похожий на тараторящие возгласы на террасе, застал меня врасплох. Смотрели фильмы, где главный герой заходит в комнату, а там, в неподвижной позе, кто-то сидит в безвкусном кресле? Эта ситуация мне напомнила нечто подобное, правда, на мой взгляд, кресло было весьма неплохим. — Мама, я думала, ты в Вашингтоне на конференции. — Я была там, но вдруг вспомнила кое-что очень важное, — тон, с которым она говорила, приобрёл теплоту. Я отчетливо слышала нотки волнения и беспокойства. — Кто-то должен был прилететь в Вашингтон сразу после меня, чтобы встретиться с советом директоров и подписать договоры о назначении. И мне казалось, что это была ты. Стоп. Здесь я просто обязана сделать лирическое отступление в своем повествовании. Сломать все стены, кроме четвертой. Мой искромётный юмор уже поразил вас? От отца мне досталась любовь к чизбургерам и полезная привычка вести электронные дневники. Кажется, кто-то говорил про незаурядный ум, таланты в области информатики и прикладной физики, но в этом случае все весьма относительно. Мое имя Морган Старк, и когда я буду выпускать свою автобиографию, вы замучаетесь ее слушать. — Я не уверена, мама, что готова встать во главе огромной корпорации. Я предупреждала тебя, что моя поездка лишь возможна, так что… — Ты просто забыла, верно? — от этой женщины невозможно ничего скрыть. — Прости, Филипп сильно ругался? — эта фраза прозвучала по-детски. — На меня? — мама изогнула бровь в саркастическом недоумении. С ней всегда было просто найти общий язык. Конечно, мне не хватало отца. Я не слишком хорошо его помнила, но многочисленные записи, рассказы и его прощание не давали забыть, каким он был и как я его любила. Мама держалась ради меня и ради него. Она справлялась, хотя я на ее месте сошла бы со мной с ума. Она была для меня всем: матерью, партнером, наставником, психологом и другом. Она понимала даже тогда, когда другие мамы сдавались. Сколько себя помню, она никогда не кричала. В конце концов, она столько лет прожила с папой, а он всегда поступал по-своему. Потому я не любила ее разочаровывать. Но, конечно, я постоянно косячила. Еще один талант, доставшийся мне от отца. Компания Stark Industries все эти годы находилась в надежных руках. Мама прекрасно держала себя в любом обществе, ее уважали главы совета, рядовые сотрудники и партнеры. Но она устала, и я ее понимала. Наследие Старков принадлежало мне, я окончила университет, получила две специальности, меня готовили к этому с рождения, а я… я заработалась. — Ух, я был уверен, что дамочка в красном костюме проткнет меня карандашом, — входная дверь открылась, и на пороге появился взъерошенный мужчина в помятом деловом костюме. Я не смогла сдержать своего умиления. Насколько сильно я любила этого нелепого и забывчивого мужика, который усиленно делал вид, что он совершенно обычный человек, сложно было описать словами. — Добрый вечер, Питер, — вкрадчиво произнесла мама, поднимаясь с кресла и оправляя блузку. — О, миссис Старк, я не зам… то есть, я очень рад вас видеть! Морган не говорила, что вы прилетите так скоро, — они обнялись. Помимо принятия в свои руки управления компанией, мне предстояло выйти замуж. Сложно было сказать, чего я опасалась больше. Питер Паркер, больше известный миру как Человек-паук, сначала появился в нашем доме в фоторамке на полочке в кухне. Он стоял там, в обнимку с отцом, и выглядел счастливым подростком. Вживую я увидела его на папиных похоронах. Не скажу, что была впечатлена. Так что самой запоминающейся стала наша третья встреча. Хэппи Хоган привел Питера в наш дом после того, как Мистерио обнародовал его настоящее имя. Наверное, с тех самых пор я ненавижу журналистов. Питер скрывался у нас, пока агенты ЩИТа пытались обелить его имя, а правительство собирало совещания, советы и саммиты. Он, конечно, пытался сам уладить вопрос, но мама всегда умела уговаривать. Мне было пять, но уже тогда я обожала Питера Паркера. По-детски наивно. «— Морган, верни мою маску, Морган! — я помнила, как неслась по лестнице, хохотала как безумная и подвернула ногу. Ревела на весь дом, хотя больно было совсем недолго. — Не хнычь, малышка, ты ведь Морган Старк. Ты должна быть сильной, — он провел рукой по моей щеке, вытирая слезы. — Как папа? — Как папа. — Больше я никогда не плакала при Питере, да и в принципе. Я была сильной, я верила в это и не могла подвести ни одного из них». Потом его оправдали, он вернулся к тете в Нью-Йорк. «—Тебе правда нужно уехать, Питер? — я смотрела на него, широко раскрыв глаза, но не плакала, хотя очень хотелось. Он стоял на крыльце, облокотившись на перила, и задумчиво вертел в руках книжку Говарда Филлипса Лафкрафта, которую прочел накануне. — Правда, малышка. — Как я без тебя? — наверное, для шестилетнего ребенка эта фраза звучала менее осознано. Я ведь и по сей день говорю так иногда. — Эй, ну ты чего? — он обернулся, отложил книгу и присел на корточки возле меня. — Ты Морган Старк, помнишь? Разве может существовать что-то, с чем ты не справишься? Я буду приезжать, обещаю. Кто-то же должен помочь тебе достроить железную дорогу». Питер никогда мне не врал, так было и в этот раз. Мама предложила ему работу в Stark Industries, так что он стал частым гостем в нашем доме. «— Кто бы мог подумать, что тебе так сложно даются логарифмы. Ты же Морган… — он осекся. В четырнадцать лет я уже не любила упоминаний и сравнений со знаменитым родителем. Мое обучение скорее напоминало гонку интеллектов, причем соревновалась я с погибшим отцом, а значит, едва ли могла победить. Все мои преподаватели отмечали талант к точным наукам, они хотели взрастить гения, но вот беда, логарифмы мне никак не давались. Питер подходил к моему обучению со всей серьезностью, поблажек не делал. — Прости, знаю, тебя это бесит, малышка, — он потрепал меня по волосам. — Не то чтобы, но иногда кажется, что я всем должна доказать, что на что-то гожусь, что я настоящая дочь своего отца. Все ждут от меня великих свершений. А что если я не смогу совершить ничего выдающегося? — Такая фигня, — отмахнулся Паркер, — ты — это ты, и неважно, кем тебя считают другие». Когда я поняла, что люблю Человека-паука, ему было двадцать восемь лет (технически даже больше), ну а мне всего шестнадцать. Странное чувство безысходности и осознание нелепости всей этой ситуации не покидали меня. «Если ты не прекратишь пускать слюни на его фотографию, то он точно заметит неладное в следующий раз, — мама стояла в дверном проеме кухни и смотрела, как я аккуратно вытираю пыль с деревянной рамки. Этот снимок был сделан почти пятнадцать лет назад, и почти столько же он стоял на нашей кухне. Сначала папа смотрел на него после смерти Питера, а потом уже Питер буравил взглядом — после гибели отца. — Мам, — я торопливо отскочила от полки, сделав вид, что крайне заинтересована салфетками на столе. Но Пеппер Потс обмануть мне еще ни разу не удавалось. Она мягко прошла вдоль стола и, приблизившись, притянула меня к себе. Она знала, и ей я могла доверить этот страшный секрет своей безответной любви. — Я уверена, детка, что он поймет это. — Мам, я ведь Морган Старк, разве это будет правильно? — Ты ведь сказала, ты — Морган Старк. Только тебе решать, что будет правильно для тебя. Неважно, что будут думать другие. Любить его — твое право». Он всегда представлялся мне мальчишкой — гениальным, безрассудным и постоянно подвергающим себя опасности, но совсем не серьезным. Таким я помнила отца. Пит был на него похож. Он был Мстителем, он занимал пост ведущего инженера, у него были женщины, красивые и успешные. Одна Мэри Джейн чего стоила. Но он выбрал меня. «— Питер, не ждала тебя так рано. Все ведь приедут сразу в ресторан. Мама такой банкет устроила, сбежать бы поскорее. Харли говорит, приготовил крутой салют. — Морган, погоди, — Паркер перехватил меня, взяв за локоть. Таким серьезным я видела его очень редко. На лице даже выступили капельки пота. Он встал напротив, и я вдохнула запах его потрясающих духов. Еще бы: это я подарила на его двадцатисемилетие, — и травяной запах, с примесью его собственного сводил меня с ума. Я чуть отстранилась. Такая откровенная близость меня пугала. А еще я видела его взгляд, такой необычный, потерянный и робкий. Для Питера все это было несвойственно, во всяком случае, когда он разговаривал со мной. — Я хотел поговорить до праздника, — он подошел слишком близко, и, несмотря на это, я чувствовала невероятное напряжение. У меня закололо в висках. — Я тебя слушаю, Пит, — вместо того, чтобы ответить, он притянул меня к себе и поцеловал. Собственнически, ласково, невероятно. Этот поцелуй был наполнен его нежностью, он отражал его самого. Я ликовала, я была на седьмом небе от счастья, я плакала при нем в первый раз после того разговора много лет назад. Он сжимал меня в объятьях, шептал, что любит, что ждал этого так долго. Он извинялся, что не признался раньше. Он носил меня на руках. И главное — он больше не уходил». Он любил меня, безусловно, как и я его. Такая ирония судьбы до сих пор казалась мне удивительной. Он приходил в наш общий дом, мы засыпали в одной кровати. Он сделал мне предложение, и его одобряла моя мама. Много лет назад мы оба потеряли его — Тони Старка. Но может быть именно благодаря этому мы обрели друг друга. — Милая, я встречался с фотографом, крутой чу… специалист. Миссис Старк, я скинул вам его работы на почту. — Очень любезно с твоей стороны, Питер. Вы не думали о том, чтобы после свадьбы обзавестись другим жильем? — Это неплохая идея, о, прошу прощения, это Харли, — Питер приобнял меня за талию и включил видеовызов, выводя его на большой экран. — Пит, уверен, ты будешь в восторге! Кажется, мы напали на след террористов, которые устроили пожар в Денвере. Привет, миссис Старк, отлично выглядите, Морган, ты что, сменила прическу? — Хоть кто-то заметил. — Ты нам тоже нужна, у меня не сходится ни один твой алгоритм, будешь все сама вбивать вручную. — Неужели не можешь без меня разобраться? — лукаво прищурилась я. Было приятно осознавать, что сам Кинер, гениальный техник, нуждается в уточнении тех расчётов, что я для них сделала. — Ты ведь Морган Старк, я вообще не понимаю, что ты там написала, еле подпись-то разобрал. Ужас, а не почерк! — захохотал Харли и отключился.