Неудачник по вызову

      За окном было темно и неуютно: до позднего зимнего рассвета оставалась ещё пара часов, а фонари в парке как всегда не горели. Зереф проводил взглядом фигуру пробирающегося по сугробам упёртого собачника: этот парень, у которого цвет волос менялся, кажется, каждую пару месяцев, появлялся в парке ровно в семь утра независимо от дня недели, сезона и погоды, а его ярко-зелёный пуховик был виден даже в темноте. И кислотно-фиолетовая попонка крупной поджарой псины неведомой породы — тоже.       Зереф допил вчерашний чай и уселся в кресло: пора было приступать к работе. Он всегда начинал обзвоны с утра пораньше, с неким мазохистским удовольствием выслушивая ругань разбуженных или отвлечённых от сборов на работу людей. Он хотел, чтобы на него злились, чтобы его ненавидели: понимал, что занимается хренью, которая не заслуживает ни малейшего уважения — но другой работы у него не было и не предвиделось. (Иногда казалось, что его кто-то проклял на неудачи.) Кому нужен сирота без высшего образования — отчисленный со второго курса? Разве что курьером пойти, продавцом или листовки раздавать, но с его вечными аллергиями это не вариант. Так что оставался телемаркетинг. Портить людям жизнь несвоевременными звонками и пытаться навязать услуги, которые им не нужны. Это заслуживало ненависти.       «Здравствуйте, компания Альтер-мед предлагает вам пройти бесплатное медицинское обследование для выявления рисков заболеваний сердечно-сосудистой системы…»       Не то, что кому угодно захочется услышать в семь утра.       Иногда его посылали сразу после «здравствуйте». Иногда дело доходило до «выявления рисков».       — Привет, ты, значит, медик? — прервал его совершенно не сонный и совершенно не недовольный голос.       — Нет, меня со второго курса отчислили, — зачем-то ответил Зереф вместо того, чтобы с упорством автоответчика продолжить описывать услуги компании. Может быть, потому, что его никогда не прерывали ничем, кроме «нет, не интересует» (если не грубее).       Может быть, он просто слишком много думал о том, что и когда в его жизни пошло не так.       — Ты в биологии шаришь? — ничуть не смутился собеседник.       — Немного, а что?       Чем дальше, тем сильнее Зереф чувствовал недоумение. Может, он нарвался на телефонного шутника, который решил «потроллить» его в отместку за звонок в неурочное время?       — Да задолбался я уже, всю ночь сижу, а толку ноль, а если я не сдам этот экзамен, меня отчислят, и что я тогда отцу скажу? Прости, пап, я лентяй, весь семестр бездельничал и теперь облажался? И знаю, что сам виноват, но я думал, что успею подготовиться! И я ведь правда хочу тут учиться…       — Первый курс? — с долей сочувствия уточнил Зереф, потому что уж больно знакомым казалось это «ну к сессии-то выучу». Традиционная наивность первокурсников…       Он сам таким не был, но ему это не помогло. Конфликты с профильной кафедрой до добра не доводят, знал ведь, что глупо идти на принцип, но всё равно не придержал язык. Неудачник.       — Ага. Так ты шаришь в биологии? Можешь про деление клеток объяснить? В учебнике непонятно ни хрена, в интернете ещё хуже, а у Эрзы почерк нечитаемый, не могу в её конспекте разобраться. Умираю уже от этих названий, митоз-мейоз-телофаза-анафаза, ну вот где между ними разница, путаюсь и ничего запомнить не могу. А говорят, Старуха это любит как доп.вопросы спрашивать и валить. Помоги, а?       Вот кем надо быть, чтобы просить незнакомца, который звонит тебе с предложением услуг медицинской компании, объяснить билет по биологии? Видимо, отчаявшимся студентом-первокурсником, не спавшим всю ночь.       (Нахальным, упёртым «вижу цель не вижу препятствий», позитивным и гиперобщительным Нацу Драгнилом — но это Зереф узнает позже.)       А в ближайшие три часа он освежит в памяти курс биологии, узнает, что первокурсника зовут Нацу и учится он на биофаке Шафранского* государственного, и почти перестанет чувствовать себя неудачником, потому что, кажется, делает хоть что-то полезное, пускай полезное всего лишь одному человеку…       Нацу, кстати, слегка наговаривал на себя — толку от его самостоятельных занятий всё же было не ноль, знал он не так уж мало, вот только систематичности — никакой. Нужные знания надо было вытаскивать на поверхность и выстраивать логические связи, чтобы дальше они не терялись.       — А ты хорошо объясняешь, я почти всё понял, — радостно объявил Нацу около десяти утра, как раз когда в коридоре коммуналки хлопнула дверь, возвещая, что с ночной смены вернулся Акнология и, судя по громкости хлопка, ненавидит весь мир и человечество не меньше, чем обычно. «С добрым утром!» — раздался звонкий девчоночий голосок — ну да, у школьников же каникулы — на что Акнология буркнул что-то невнятное и хлопнул дверью уже своей комнаты. Обычное утро в этом дурдоме, через пару часов вылезет старик Робаул и весь коридор пропахнет его странным этническим кофе… Хотя, может, Венди успеет раньше и сварит что-нибудь приличное, раз уж она дома?       Зереф, кажется, чересчур задумался о кофе и о том, не удастся ли выпросить у Венди кружечку (его запас кончился, свободные деньги тоже, а таскать у соседей продукты без спросу не позволяла совесть), так что услышал только конец реплики Нацу:       — …зачем занимаешься этой фигнёй? Ты бы мог репетитором быть, у тебя хорошо получается!       — Без образования? Не смеши, — вздохнул Зереф, вспоминая свои первые попытки найти работу.       — А какая разница, если получается?       — Какое доверие к тому, кто сам не смог доучиться? Чему такой может научить?       — Делению клеток, классификации Линнеля**, этим дурацким древнемилдианским названиям… — начал обстоятельно перечислять Нацу всё, что относилось к проблемным местам в списке экзаменационных вопросов. — Ну, ладно, не берут тебя на работу, а со мной ты можешь позаниматься? У меня есть деньги, папа на расходы даёт. Ты арболесский знаешь? Его вроде почти везде как иностранный учат… Вот его мне тоже надо подтянуть, на экзамене еле на тройку наскрёб. Инбер, конечно, носитель языка и всё такое, это круто, но какой же он зануда!       — С арболесским у меня средне, я лучше знаю древнемилдианский, — отозвался Зереф, пожалуй, с искренним сожалением. Он хотел бы быть полезным — в чём-то более значимом, чем донести Робаулу сумку с продуктами или дотащить до койки вдрызг пьяного Акнологию (тот напивался раз в год; что значит седьмое июля, Зереф у него не спрашивал). Помогал бы Венди с учёбой — но она и так была отличницей.       — Тогда биология? С ней я ещё долго не расстанусь. Ну, если не отчислюсь… — вздохнул Нацу. — Неудачник.       Это он-то неудачник? Раздолбай — возможно, но Зереф почти не сомневался, что Нацу из благополучной семьи и не имеет проблем ни с финансами, ни с общением. Ну а раздолбайство преодолимо, было бы желание.       В отличие от хронического невезения.       — Не отчислишься. Нацу, ты умный парень, не хватает только немного организованности, так что тебе вполне по силам справиться с учебной программой.       — Поможешь мне с этим?       После трёхчасового разговора про биологию Зереф чувствовал себя лучше, чем когда-либо с тех пор, как его выставили из академии. Но по умолчанию считал это разовой акцией, ведь чем ещё может быть разговор со случайным собеседником, возникшим буквально из ниоткуда?       Неудачнику всё-таки может иногда повезти?..       — Я попробую.       — Ура, спасибо, ты классный! Ладно, экзамен в одиннадцать, так что сейчас сожру что-нибудь по-быстрому и побегу. Ты адрес скажи, я заскочу вечером, познакомимся вживую. Кстати, зовут-то тебя как?..       Лучший вопрос после трёх часов разговора, ага. Смутное ощущение, что он ввязался в какую-то авантюру, Зереф отогнал: он всего лишь подписался репетиторствовать по биологии, где тут может скрываться авантюра?       — Зереф.       Что общение с Нацу — само по себе авантюра, ему ещё только предстояло узнать.

03.09.2019