Reich Uber Alles: Rubicon

Цитадель. Зал Совета        Темно-синий скайкар завис у Башни Совета, начав медленно снижаться среди своих собратьев по цене и роскоши на прилегающей парковочной зоне. Элиза лишь на миг обратила на «поднимающиеся» вокруг неё здания, после чего вернулась к чтению. Несмотря на то, что возложенная на неё Советом работа — культурный анализ Кайзеррейха — посол Удина потребовал её присутствия на предстоящем заседании Совета, на которое приглашены представители ассоциированных членов Пространства, не забыв напомнить ей, что в первую очередь она работала на него. Впрочем Уинтер была только рада подобному раскладу. Работник посольства Альянса, чьи потребности и задачи для неё в приоритете. очередным докладом, но по уже более специализированной теме, быстро потушила огонь энтузиазма внутри неё. В основном из-за сходства объекта исследования с прошлым её собственного вида, что несколько… контрастировало с желаниями и ожиданиями выпускницы факультета ксено-культурологии. Резкое переключение занятий, пускай и приправленное весьма… грубым отношением посла, хотя бы заставило Уинтер вспомнить то, чему она долго и упорно училась. Тем более, что чуть позже Доннел извинился перед ней за недостойное поведение и даже пообещал поговорить с Советом, дабы они дали ей больше времени на подготовку. В его оправдание, что услышанная грубость порождена сложностями в галактической политике и положению Альянса в изменившейся ситуации, Элиза могла бы и поверить словам посла, если бы не его репутация среди дипкорпуса Альянса.        Удина не лукавил — положение Альянса Систем действительно было не из легких. Наступление Кланов, предшествующее произошедшим ударам по пограничью азари и турианцев, де-факто, отрезало государство людей от остального Пространства, лишив не только военной, но и материальной помощи. Впрочем, азари добровольно оставили эти системы, о чем Уинтер узнала не из очередного выпуска новостей. Она просто оставила дверь открытой, когда с очередного заседания Совета вернулся Удина. Посол с красным от злости лицом, стоило двери с прекрасной звукоизоляцией закрыться за его спиной, как он выплеснул в пустоту все, что думал о Совете, Пространстве и их плане «оптимизировать слишком продолжительную линию фронта за счет систем, связывающих их с Альянсом. Возможно это была самая искренняя речь Удины за всю его политическую карьеру и вряд ли среди немногочисленных его слушателей нашелся хотя бы один, кто не поверил бы в его искренность. Вот только она не могла исправить главного — в самой страшной своей войне человечество осталось в одиночестве, к чему никто на Арктуре оказался не готов.        Скайкар мягко прикоснулся к поверхности. Рука Элизы нажала кнопку, выключая планшет, а её взгляд пал на сидящего на соседнем сидении Удины. Доннел не обратил внимания не на неё, не на прибытие к месту назначения. Его взгляд не сходил с кожаной обивки сидения водителя, пока разум… Впрочем, Уинтер не знала что ему заставило посла так сильно погрузиться в собственные размышления. Но время шло и вот рука культуролога коснулась плеча Удины, заставив его чуть вздрогнуть. Взгляд мужчины пронесся по салону, остановившись лишь в двух местах — сначала на стекле дверного окна, а потом на лице Уинтер. — Вы в порядке, Доннел? — Да… да, я в порядке. — Удина вздохнул, после чего устало потер переносицу. — Простите, я задумался…        Какие именно размышления вырвали сознание посла из реальности Уинтер не знала, да и думать о них не хотела. Доннел взял себя в руки, а дверь справа от Элизы открылась, отвлекая её внимание на стоящего мужчину с черными, коротко стриженными волосами. Он протянул руку, помогая ей выйти наружу, как он делал всегда, когда сопровождал Элизу куда-либо на Цитадели. — Спасибо, Джон.        Сотрудник службы безопасности посольства молча кивнул, в поиске угроз оглядывая парковку. Удина вылез вслед за ней, но, в отличии от подчиненной, не стал утруждать себя словами благодарности в адрес телохранителя. Впрочем, майор Джеймисон не производил впечатление человека в них нуждающихся. Молча закрыв за послом дверь, он уже направился вслед за ним, поправляя надетый бронежилет с интегрированным генератором щита, когда Удина обратил на него внимание. — Останьтесь в машине, майор. — Бросил он голосом, не терпящим препирательств. — Вряд ли вы понадобитесь в Президиуме.        Джон повел челюстью, но продолжил стоять на месте. — При всем уважении, сэр, — его голос звучал так, что Элиза сомневалась в хоть каком-то настоящем уважении в адрес посла. — Но протокол безопасности требует… — Я знаю, что он требует. Я его подписывал. — Вздохнув процедил Удина. — Но вряд ли Совет охраняют настолько безграмотно, что там требуется еще один охранник.        Словно подкрепляя свои слова фактами, Доннел указал на Шпиль, вокруг которого проходили патрули СБЦ в военных скафандрах темно-синего цвета. У ворот своеобразного здания стояли турианцы из числа Службы Безопасности Совета, отличавшихся от своих «коллег» по обеспечению безопасности лишь цветом снаряжения. «И возможно подготовкой, — сказала про себя Уинтер, вновь обратив внимание на Джона. — Как и более лучшим снаряжением, чем у простых копов». — Тем более, — добавил следом посол. — Вас я не заявил на данное мероприятие, так что вас банально не пропустит охрана.        Его взгляд сузился на телохранителе, явно не предвещая тому ничего хорошего. — А еще один скандал нам не нужен!        Уинтер хмыкнула про себя. О чем именно говорил Доннел, ей не надо было пояснять. Как, наверно, никому из жителей Цитадели в целом, и из сотрудников Посольства в частности. А все из-за одного офицера СБЦ… «Если бы вы лучше выбирали себе агентов, посол. — Уинтер сдержала холодную улыбку. — То мы бы избежали вылитого на нас из-за Харкина ушата дерьма».        Спорить майор не стал. Вздохнув, он развернулся и побрел к машине, не став удостоверять Удину даже кивком. Нет, он не был огорчен или же оскорблен словами того, кого ему было приказано защищать. Скорее он просто не хотел тратить свое время и силы на спор с привыкшим все делать по своему человеком. Доннел же повернулся к стоявшей рядом женщине. — Идемте, мисс Уинтер. — Он подставил ей локоть. — Дела не ждут.       Что именно послу от неё требовалось, Элиза не знала. Доннел не стал посвящать её в свои планы и все, что она знала — что её обязанности как культуролога Посольства неожиданно потребовались её начальнику. «Но зачем? — Мучающий её вопрос вновь дал о себе знать. — Раньше ему не особо требовались мои знания и навыки». — Тогда может посвятите меня в них? — Спросила Элиза, идя под руку с послом. — Что именно вы от меня хотите?        Посол не ответил, казалось даже не обратил внимания на неё и её вопрос. Уинтер, на всякий случай, бросила взгляд по сторонам, на миг задержав внимание на прошедшем у них за спиной патруль СБЦ. Его молчание начинало раздражать женщину, не понимающую что именно от неё хочет посол. — Посол, вы…        Он перебил её, бросив на Элизу раздраженный взгляд, после чего процедил: — Не сейчас.        Вместе с Удиной она вышла с парковочной зоны, вливаясь в небольшой поток существ, стремившихся попасть в Шпиль и который, независимо от статуса и вида, проверяли сотрудники СБС. Одетые в светло-синие скафандры с полностью закрытыми шлемами, турианцы не пропускали никого, пока один из них не проверит их личность при помощи уни-инструмента, после чего их пропускали через датчики рентгена, к следующей группе охранников. Подобные меры безопасности Уинтер видела впервые, хотя не могла похвастать излишне частым посещением заседаний Совета. Возможно сегодняшнее событие, заранее, как она знала, анонсированное через пресс-службу Совета, имело очень важное для Пространство значение, что столько представителей дипломатических миссий, экономических кругов и прессы вместе с соответствующей делегацией, решило его посетить. Так это или нет, но Элиза узнает об этом не раньше, чем её очередь дойдет до проверки у входа в Шпиль.        Ожидание затягивалось, из-за чего Уинтер вновь погружалась в собственные раздумья. Вокруг не было ни одного знакомого лица, хотя она и ожидала их тут увидеть. За время работы на станции она знала не так много личностей, однако каждый из них наверняка мог бы найти время, чтобы посетить данное мероприятие. Удина же сам — действиями и словами раньше, а также всем видом сейчас — демонстрировал свое нежелание говорить, из-за чего Элиза была представлена сама себе. Однако реакция посла её не на шутку насторожила. Он и раньше не отличался излишне спокойным темпераментом и умением держать под контролем собственные приступы гнева. Однако он никогда не позволял себе его демонстрировать на публике. За закрытыми дверями, перед теми, кому он мог или считал, что мог доверять, но не в присутствии чужих. Нынешнее его состояние было чем-то невозможным в глазах Элизы, из-за чего она задумалась о причинах подобной аномалии. Тем более, что список мог быть немалым. «Возможно дело в Пределе. — Предположила она, не собираясь делиться с Удиной собственными теориями. — Из-за того, что Арктур еще ничего не решил».        Проблемы Скиллианского Предела, а точнее той его части, которую Альянс все еще контролировал, волновали не только посла. Арктур, несмотря на долгие споры, из-за чего уже начал сталкиваться с критикой собственной компетентности, так и не решил будут ли его армия и флот защищать оставшийся под контролем людей кусок пространства или же будет правильным решением оставить регион, дабы сосредоточить силы на обороне Шаньси, где вовсю велись работы по укреплению системы. В результате любой, кто интересовался этой темой не только через выпуски новостей, но и через социальные сети, коих в Экстранете было великое множество, наблюдали за тем как через тот же ретранслятор, но в разных направлениях непрекращающимся потоком шли корабли. Альянс вывозил все ценное, что только можно было вывести, но при этом сотни тысяч военных, вместе с техникой и кораблями, продолжали занимать позиции, не понимая чего от них хочет руководство. Дошло до того, что адмирал Хакет, не так давно назначенный командующим силами ВКС Альянса в Пределе действовал так без оглядки на решения своего командования. Словно он не был военным, подчиненным строгой иерархии цепочки командования, а был местным царьком, который никому не подчиняется, что мгновенно вызвало реакцию простого населения на происходящее. Кто-то симпатизировал инициативному военачальнику, кто-то называл это самодурством, с трудом пока сдерживая обвинения в измене. Но точно все высказывали, что подобная ситуация должна разрешиться как можно скорее. До того как на место сбежавших батарианцев, с которыми пока имели дело подчиненные адмирала Хакета придут кроганы. Но чаяния простых людей, казалось, сильно отличались от желаний руководства Альянса, ибо проблема, двусмысленные заявления и недосказанность все еще были постоянными спутниками тех, кто следил за ситуацией. И наверняка подобный кризис мог повлиять на самообладание даже такого мастодонта политики как Доннел Удина, особенно учитывая его коллегу, сидевшему напротив помещения, занимаемого посольство Альянса и консульством Кайзеррейха.        Вспомнив про консула фон Нейрата, Элиза осторожно огляделась по сторонам, но так и не увидела характерный угольно-черный мундир кайзеровского дипломата. Возможно, он уже прошел, прибыв несколько раньше небольшой делегации Альянса, но Уинтер в этом сомневалось. Консул никогда не отправлялся на подобные мероприятия в одиночку, предпочитая компанию Удины и Уинтерс вместо уединения. — А консул… — Его не будет. — Быстро отрезал Удина, не сводя глаз с поста охраны, от которого они находились буквально в двух шагах. — Кайзеррейх не приглашали.        Спросить подробности или хотя бы переварить услышанное, женщина не успела, когда стоящий вперед турианец прошел вперед, а аппаратура не выявила у него ничего запрещенного. Настала очередь посла, но… — Прошу…        Доннел отошел чуть в сторону, жестом приглашая Элизу пройти вперед. Был ли это жест этикета или в этом скрывалось что-то более меркантильное и прагматичное, более свойственное послу Альянса, она не знала и знать не хотела. Потому молча подошла к турианцу, смотрящему на него через черный визор шлема. — Ваше имя и должность. — Элиза Уинтерс. Эксперт-ксенокультуролог посольства Альянса Систем.        В следующий миг на руке сотрудника СБС вспыхнул экран инструментрона, по которому заметались линии проверки голоса, а также краткое досье на неё вкупе с фотографией. Турианец бросил на него лишь краткий миг, задержав внимание на проверке голоса, продолжавшейся всего лишь пару секунд. — Личность подтверждена. — Спокойно проговорил он, после чего его взгляд пал на длинный список с её выделенным именем. — Проходите.        Уинтер молча прошла сквозь рамку контроля, оказавшись в фойе Шпиля и поспешила освободить проход для других гостей. Он представлял собой просторный зал из светло-серого металла, украшенный красиво обрезанными деревьями и даже фонтанами и разделенный на две неровные части ведущей вверх лестницей. Большая часть прошедших проверку тут же поднимались по ней в сторону главного прохода, но Элиза заметила красную сигнальную ленту, закрывающую проход в сторону трибун Совета. На всякий случай рядом с ней стоял караул из саларианца и азари, не допускавшие даже намека на неповиновение. Зато были открыты проходы к лестницам слева и справа от караула, ведущие к балконам по обе стороны от центра зала для заседаний, куда настоятельно приглашали каждого допущенного внутрь. «Значит сегодня не будет выступления по конкретному вопросу… — сердце Элизы забилось сильнее от догадки, хотя она её и смутила. — Он позвал меня на обычное заседание Совета?»        Триумвират собирался во многих форматах и по множеству поводов, но большинство из них можно было разделить на два вида — рассмотр прощений или запланированное заседание с представителями как полноправных, так и ассоциативных членов Пространства. В основном ради первого использовалась центральная проходная, приводя обвиняемого (или же просящего) под «бдительное и справедливое» око Совета. Однако же сегодня должно произойти нечто более… рядовое, подпадающее под вторую группу. И если Удина позвал её ради очередных разговоров о войне, экономике или же вкладе «свободной галактики» в борьбу против варварства и тирании, то она явно зря обрадовалась. — Спасибо, что подождали.        Она повернулась к подошедшему послу. Волнение на его лице никуда не делось, но сейчас Доннел казался более собранным чем раньше. Указав в сторону от «процессии», он добавил: — Можно вас на пару слов?        Уинтер не ответила и молча направилась вместе с Удиной в сторону от лишних ушей и внимания. Впрочем, кто сказал, что СБС не подслушивает каждого вошедшего? Особенно если он ведет себя странно. — Как я понимаю, момент ответов настал?        Неожиданно для Элизы, посол кивнул. — Ваше присутствие необходимо ради того, чтобы помочь Альянсу договориться об ленд-лизе.        Ответ Удины несколько удивил женщину. — Ленд-лизе? — Она на мгновение умолкла. — Но ведь Альянс уже договорился с Кайзеррейхом насчет него. Вы же сами подписывали документы… — Да, — коротко бросил мужчина. — Однако в интересах Альянса диверсифицировать поставки. Чтобы не дать Кайзеррейху достаточно козырей, чтобы выкручивать нам руки!        Риторика Доннела её настораживала. Нет, она прекрасно понимала, что ни посол, ни его начальство на Арктуре не считают союз с дальними родственниками по виду вечным и благородным. Более того, она не сомневалась, что об этом знает, как минимум, консул фон Нейрат. Но чтобы уже настолько явно… — Кайзеррейх уже вывозит сирот, причем Альянс ничего с этим поделать не может. Нет свободных ресурсов, чтобы достаточно компенсировать их работу и при этом избежать обвинения в расизме. Давать им еще преимущества при переговорах с нами в виде нашей же зависимости от них, было бы большой ошибкой. «Ошибкой… Мы на грани катастрофы, Удина!»        Свой крик Уинтер сдержала. Сказалась сила воли, позволившая ей закончить учебу одной из лучших и при этом, в отличии от остальных, избежать употребления различных… препаратов. Все её достижения были основаны на её силы воли и характере, которые не дали чувствам вырваться наружу в столь неудачный момент. — И вам нужны мои знания и навыки, чтобы договориться о более выгодных условиях? — Не только. — Удина вздохнул, сверяя часы. — Альянс в уязвимом положении, мисс Уинтер. Думаю вы это знаете и без меня.        О том сколько она знала, общаясь с сокурсниками по университету, с родными и близкими друзьями из родного Ванкувера, Элиза решила умолчать. Она слышала достаточно, чтобы представлять масштаб проблем. «А я думала он встревожен возможностью оказаться послом давно свергнутого правительства, как занимающий кабинет напротив Мах`Аркок». — Раньше я бы не стал отвлекать вас от вашей работы, — продолжил посол, когда она кивнула. — Ограничился бы вашим докладом по культурным особенностям других видов, а остальное взял бы на себя. Но сейчас на это нет времени. Ни у Альянса, ни у нас. Потому нам придется работать быстро, воспользовавшись заседанием Совета по Саммиту. — Саммиту о Безопасности?        На вопрос Уинтер, Доннел кивнул. — После того как Федориан передал часть турианского флота Совету вопрос проведения Саммита стал актуальным и Совет решил провести его как можно скорее. — Он посмотрел в сторону огороженного прохода. В самом его конце, на возвышении, стояли три трибуны, которые и занимал Совет. — Сегодня Совет хочет обговорить все детали и назначить дату проведения саммита. — Тогда… — Элиза ненадолго замолкла в раздумии стоит ли задавать вопрос. — Почему они не позвали консула фон Нейрата?        В следующий миг она пожалела о собственном любопытстве, завидев как посуровел взгляд Удины, а челюсти сжались от злости. Однако, к неожиданности уже наблюдавшей за ним ранее женщины, он сдержался. Возможно их окружение заставило посла взять себя в руки. — Возможно они хотят намекнуть Кайзеррейху, что его строптивость лишь усугубляет изоляцию. — Относительно спокойно проговорил Удина, хотя в его взгляде отчетливо виднелась злость. — А может считают, что и без них удастся справиться с кроганами.        Он поправил молочного цвета пиджак. — В любом случае, то, что консул фон Нейрат не присутствует среди нас только к лучшему. Не придется строить хорошую мину при заведомо плохой игре.        Посол вздохнул. — Вы все поняли, мисс Уинтер?        В его голосе прозвучала надежда, приправленная усталостью. Он слишком давно пытался сделать все возможное, чтобы найти для Альянса еще хоть одно преимущество пока не стало слишком поздно. — Думаю да, посол. Я… — Элиза чуть замялась. — Я постараюсь оправдать ваше доверие.        Неожиданно Доннел улыбнулся. Похожей улыбкой он встречал её по прилету в посольство и Уинтерс, пускай и знакомой с россказнями дипкорпуса о нраве представителя Альянса среди галактического сообщества, потребовалось некоторое время, чтобы научиться видеть в ней маску, а не настоящего Удину. — О большем я вас не прошу. — Он посмотрел на часы. — Осталось чуть более двадцати минут, так что поспешим занять места.        Элиза вновь взяла посла под руку. Они поднялись по лестнице на третий ярус, в котором располагалась лоджия, зарезервированная под представителей Альянса. Большинство гостей уже заняли свои места и большинство дверей были закрыты, по их центру сиял голозамок красного цвета, ясно давая понять каждому, что существа по ту сторону не особо хотят видеть гостей.        Впрочем, Удина пока не торопился исполнять задуманное. Подойдя к нужной двери, он коснулся голозамка, набирая комбинацию. Желтый символ мигнул зеленым, после чего дверь поползла вверх. — После вас.        Уинтер вышла на небольшую лоджию с тремя креслами и прекрасным видом на зал для переговоров. Заняв одно из свободных мест — благо кроме неё Удина не позвал более никого, словно боясь собственной компрометации — она с нескрываемым восхищением смотрела на десятки, если не сотню похожих балконов, в каждом из которых кто-то находился. Ханары, элкоры, азари и волусы, турианцы, саларианцы, батарианцы, даже несколько дреллов с Раханы прибыли на Цитадель, дабы выслушать волю Совета. Однако одна лоджия особенно привлекла её внимание. А стоило немного скосить взгляд на сидящего рядом посла, так Элиза поняла, что не только её.        Напротив них располагалась лоджия Мах`Аркока, посла Батарианской Гегемонии, от которого очень хотел избавиться его новый начальник. В отличии от родной планеты и остатков собственного государства, он не поддержал случившийся переворот и наверняка потерял бы уже свой пост, а возможно и голову, если бы не проявленный Советом, вслед за адмиралом Лавелисом, нейтралитет. Как Флот Совета не сделал ничего, для «восстановления конституционного строя", так и Совет не пошел на поводу требований нового владыки Кхар`Шана выслать не ставшего подчиняться ему дипломата. Случился довольно забавный казус — гегемон Малаг не мог назначить нового посла, пока на Цитадели находился старый, который ему не подчинялся и попросту игнорировал приказы вернуться домой. Ситуацию мог бы разрешить Совет, однако не видел в этом никакой нужды. По крайней мере так говорил Удина в те моменты, когда на его лице не было мрачной гримасы.        Того самого выражения лица, которое было у него сейчас, стоило ему заметить своего… коллегу. Наблюдая за ним Уинтер даже посчитала преждевременным свои рассуждения о том, что Доннел не примеряет мантию Мах`Аркока в качестве посла в изгнании. «Интересно, зачем они его до сих пор держат здесь?» — Элиза посмотрела на трибуны Совета. — «Они хотят вернуть старых властителей? Или же попросту не видят смысла выбирать сторону в конфликте бывшего при смерти государства?»        Вопросы так и остались без ответа, а её внимание переключилось на собственный инструментрон. Яркая желтая сфера над запястьем несколько раз мигнула, а стоило Элизе нажать на неё как на появившемся через мгновение экране появился текст небольшого, буквально пыщащего краткостью письма. «Посмотрите вправо».        Женщина тут же посмотрела в указанном направлении, не став тратить и толики своего внимания на Удину. Она слишком задумалась, а не прочитал ли посол, любящий совать свой нос не в свои дела (и иногда пойманный за этим делом), не заглянул ли в полученное послание. В любом случае было уже поздно реагировать и потому Уинтер сделала вид, что даже не подозревала в столь низменном поступке своего… компаньона.        Искать пришлось недолго и, к её удивлению, она увидела довольного собой Торониана. За время подготовки к следующей встрече комиссии по культурному взаимодействию, они неплохо поладили, зачастую помогая друг другу в исследовании столь обширной и сложной темы как Кайзеррейх Человечества. Марис сидел в компании двух, о чем-то бурно беседовавших, волусов. Турианец коротко кивнул своей коллеге, после чего она осторожно махнула ему рукой. Ей очень не хотелось портить имидж Альянса излишней фамильярностью и грубым нарушением местного этикета. Не услышав нареканий Удины, наверняка обратившем внимание на её поведение, она справедливо считала, что ей это удалось. Но следом она удивилась, заметив как Марис коснулся когтистыми пальцами своего запястья. Там, где его вид обычно носил хронометры. Обычный для турианцев жест, буквально означающий просьбу встретиться наедине как можно скорее. «Интересно, что ему нужно, — подумала Элиза, дернув головой в сторону двери. — И почему он здесь в компании волусов?»        Торониан снова кивнул и поднялся со своего места, о чем-то предупредив пухлых толстосумов. Те лишь покивали, даже не отрываясь от своего разговора, а он вышел за дверь. Уинтер повернулась к Удине. — Я вас покину на пару минут. — Она посмотрела на часы. Оставалось около пяти минут до начала заседания. — Возможно один мой знакомый сможет помочь вам в вашем… деле.        Свои слова она дополнила жестом, указав на сидевших волусов. Удине хватило одного взгляда на «друзей» Мариса, чтобы в его глазах загорелся огонек идей. — Хорошо, только успейте до начала заседания.        Уинтер поднялась и уже собиралась направиться к двери, когда посол схватил её за руку. Несильно, но достаточно крепко, чтобы она обратила на него внимание. — Только не говорите ему слишком многого. — Надавил он. — Чем меньше он знает, тем больше шансов, что эта информация не попадет к кайзеровцам. «Значит ты все-таки боишься, что фон Нейрат тебя раскусит».        В ответ Элиза лишь кивнула, поспешив на встречу. Турианец был единственным живым существом в пустом коридоре и стоило ему заметить её, как он щелкниул мандибулами, после чего, вполне по-человечески, протянул ей руку. — Неожиданно вас здесь видеть, Уинтер.        Элиза хмыкнула в ответ. Несмотря на то, что язык жестов дался турианцу достаточно легко, в отличии от речи, полной типичной турианской лаконичности. Как именования знакомой, далекой от того, чтобы называться другом, исключительно по фамилии. — Могу сказать тоже самое, Марис.        Она пожала протянутую лапу. — Что вы здесь делаете? — Она натянула на лицо улыбку. — И кто эти досточтимые волусы в вашей компании? — Всего-лишь пара знакомых, попросивших меня сопровождать их на этом мероприятии. — Спокойно, в чем-то даже холодно, ответил Торониан. — Разумеется не за бесплатно. — А у волусов бывает иначе?       Они тихо посмеялись. Ни человек, ни турианец не хотели нарушать мнимую тишину, стоящую в пустом коридоре. Незачем привлекать к себе лишних глаз, ушей, а также их обладателей. — А с чем связан ваш визит, Уинтер? — Тут же спросил Марис. — Насколько я знаю посол Удина предпочитает подобные заседания проводить в одиночестве.        Слова коллеги-культуролога не на шутку озадачили Элизу. Она не ожидала от него подобной осведомленности, хотя и скрыла порожденные его словами эмоции. — Интересно откуда у вас подобная информация. — Никакой слежки, Уинтер. — Торониан примирительно поднял руки. — Просто это не первое заседание, на котором я присутствую…        Он обреченно вздохнул. — И вряд ли по скуке оно будет отличаться от остальных.        Элиза тихо хмыкнула, скрестив руки на груди. — Почему мне кажется, что все эти заседания вы проводили в компании тех двух волусов, с которыми я вас увидела. — Так и было. — Кивнул турианец. — И предвосхищая ваш вопрос, то отказаться я не мог. В свое время их родственники помогли моей семье и мой отказ был бы принят как оскорбление. — Помощь, за которую они еще и доплачивают?        Недоумение в голосе Элизы, казалось, позабавило Мариса. По крайней мере отростки на его лице пару раз качнулись, словно от конвульсии или с трудом сдерживаемого смеха. — Таковы все волусы, Уинтер. — Ответил он. — Они считают, что любой труд должен быть оплачен, а если они этого не сделали или не договорились об отсрочке, то подобная «черная выгода» вернется к ним в тройном размере.        Женщина хмыкнула, одновременно поразившись услышанному и испытав определенное удовольствие от этого. Миг она занималась тем, чем всегда хотела, но чего пока не могла себе позволить. Работа в Посольстве на Цитадели должна была совместить приятное с полезным, но к сожалению Совет хотел знать побольше о Кайзеррейхе, а Удина слишком сильно хотел заслужить их расположение, чтобы отказывать. Впрочем слова коллеги-турианца заинтересовали Уинтер не только в профессиональном ключе. — Наверно сейчас они буквально купаются в деньгах… — Она посмотрела на турианца. — Волусы я имею в виду…        Собеседник тихо вздохнул. — Если у кого-то дела в Иерархии сейчас и идут в гору, то это у них. На верфях без остановки создают новые корабли, заводы постоянно расширяются и набирают необходимый персонал. За это казна Иерархии платит бешеные деньги, которые, будь то за закладку новых дредноутов или очередного цеха для производства бронетехники, оружия или скафандров, оседают на счетах Протектората.        Его взгляд буквально сверлил женщину. — Так вы ответите на мой вопрос, Уинтер. Почему сегодня посол решил посетить Совет в вашей компании? И как с этим связан ваш интерес к делам волусов? — На то есть причины, — проговорила она, бросив взгляд ему за спину. — И, возможно, твоих волусов они могут заинтересовать.        Взгляд турианца, по-хищнически, сузился на её лице и мгновение он казался окрашенной статуей, нежели живым существом. — Что именно ему нужно? — Ленд-лиз. — Ленд-лиз? — Прошептал турианец, задвигав мандибулами. — Но ведь Альянс уже подписал соглашение с Кайзеррейхом. — А… — На лице Элизы проступил шок, который она не смогла сдержать, а сердце, казалось, пропустило удар. — Ты откуда это знаешь?!        Торониан ответил не сразу. Возможно раздумывал над ответом, а может просто решал может ли он ответить честно, учитывая насколько его осведомленность поразило собеседницу. В любом случае, через короткое время, он ответил. Все тем же спокойным тоном. — Я бы посоветовал послу Удине получше выбирать помощников. — Он подошел чуть ближе. — Либо следить за ними получше. Особенно, когда в ресторане Президиума, они перебирают с алкоголем.        Как реагировать на подобное, Уинтер не знала. Возможно она передаст слова Мариса послу, но скорее всего он и сам должен был догадаться о том, что происходит буквально в соседнем крыле. «А ведь есть те, кто посещает другие рестораны района… Господи, а если они и там проболтались…» — В любом случае, — как можно спокойнее и тише заговорила Элиза. — Альянс хочет диверсифицировать поставки. Чем больше будет источников, тем лучше. Особенно сейчас, когда Пространство буквально бросило нас на растерзание кроганам.        На определенный укор Марис не ответил. Он молча смотрел на неё, после чего бросил взор на дверь, за которой наверняка продолжали свою болтовню те два волуса, кому он согласился помогать. — Вряд ли консул фон Нейрат согласился бы с подобным мнением.        Элиза лишь вздохнула. — Тогда наверно хорошо, что его тут нет.        Турианец пару раз щелкнул мандибулами. На миг его собеседнице показалось, что в его взгляде мелькнуло нечто, напоминающее печаль. — Значит она боится их больше, чем кроганов…        О чем именно говорил её собеседник, Уинтер не знала, а спросить не успела, когда турианец вернул разговор в старое русло. — Ленд-лиз в чем именно? — Только проговорил он. — Оружие, корабли, ресурсы? Это непростой вопрос, Уинтер. Я не экономист, но слышал их разговоры и понимаю, что некоторые вещи им не даст продать запрет Палавена. — Пока не знаю, — честно ответила она. — Удина хочет договориться о поставках и… — Я понял. — Перебил её турианец, после чего посмотрел в сторону своих компаньонов. — Подойдите с послом во время перерыва. Я поговорю с ними и они вас выслушают… — Ах, спасибо, Марис! — Улыбка на лице Элизы буквально излучала облегчение. — Без вас… — Я не договорил, — требовательно процедил Торониан. — Однако вряд ли у Удины что-то получится.        Появившиеся внутри женщины надежды мгновенно рухнули. Хватило нескольких слов из уст турианца, мгновение назад их подарившего. — Чтобы хоть кто-то согласился помогать Альянсу, нужен безопасный ретрансляционный маршрут. Единственный такой Совет и ОКЦ сами же отдали Кланам…        Как бы ей не хотелось этого признавать, но турианец был прав. Без тропы, по которой могли бы пройти караваны с необходимыми Альянсу припасами любые договоренности посла теряли смысл. Преимущество Кайзеррейха было в том, что в их распоряжении были технологии, отвязавшие их когда-то от ретрансляторов, из-за чего на их помощь, а значит и влияние в будущем, когда придется расплачиваться по долгам, можно было рассчитывать. «Вряд ли Удина или кто-то на Арктуре не знали об этом. На что они тогда рассчитывают?!» — В любом случае, Марис. — После недолгого молчания проговорила Уинтер. — Мы попытаемся. Порой это важнее всего.        Турианец молча кивнул. — В таком случае я надеюсь у вас все получится, Уинтер. — Он дернул отростками. — Думаю мне пора к моим компаньонам.        Марис наметил поклон и уже направился к собственной двери, когда Уинтер его окликнула. — Торониан, — турианец повернулся к Уинтер, стоявшей на месте. — Почему вы мне помогаете? «Дело в менталитете волусов? Рассчитывает, что мы поможем ему также, как он помог нам?» — В отличии от волусов, у нас есть понятия о чести.        Торониан сжал кулаки, но не из его пасти не вырвалось ни единого звука. — Частично мой народ тоже повинен в тех лишениях, что пали на вас, Уинтер. И если я могу хоть немного облегчить их, или хотя бы попытаться это сделать, то я не упущу шанса.        Сказав это, он коснулся голозамка, после чего вошел в открытую дверь. Уинтерс обдумывала услышанное всего мгновение, после чего поспешила в свою лоджию, где её ждал Удина. Ноги казались ватными и еле держали тело, а голова, к её удивлению немного кружилась от волнения. «Не на такую работу я нанималась. — Мелькнула мысль, когда дверь открылась и она вошла в лоджию Посольства Альянса. — Уж точно не на такую». — Вы в порядке? — В полном… — выдавила ответ на вопрос посла Элиза. — Просто… непривычно во всем этом участвовать.        Неожиданно Доннел улыбнулся. — В свои первые официальные переговоры мне казалось, что я упаду в обморок прямо на столе напротив делегации КНР. — Он тихо хихикнул. — Мне казалось, что я у меня постоянно мокрый лоб, на который постоянно все пялятся.        Его слова, не отдававшие типичным лицемерием, помогли Уинтер не сильно. По крайней она ненадолго отвлеклась на попытку представить Удину в подобном амплуа. Следом он протянул ей стакан воды. — Как все прошло? — Нас примут во время перерыва. — Тихо произнесла она, сделав несколько глотков прохладной жидкости. — Он поговорит с ними, но ничего не обещает. Отсутствие безопасного маршрута до нашего пространства слишком сильно повышает риски, чтобы соглашаться. — Хоть что-то лучше, чем ничего. — С какой-то радостью в голосе проговорил Удина. — А что же до маршрута, то у меня есть одна мысль, как его найти…        Обратив внимание на трибуну, он тут же изменился в лице. — Но об этом позже. — Он мотнул головой в сторону трех существ, вышедших к трибуне и голограмму примарха, появившуюся из провала под ними. — Сначала послушаем, что хочет нам сказать Голос Пространства. — Друзья, рада вас видеть сегодня.        Несмотря на расстояние голос советницы Тевос, казалось, звучал отовсюду. Уинтер молча слушала её и не сомневалась, что тоже самое делали все остальные. Даже та парочка волусов, которой их обещал «сосватать» Торониан, утихла, дабы выслушать ту, из-за кого они вообще тут оказались. Их взгляд не сходил либо с неё самой, стоявшей посреди других советников, либо с голопроектора, демонстрировавшего каждому существу в зале знаменитую красоту советницы-азари. — Не так давно кто-то мог подумать, что наше Пространство стоит на краю гибели. — Продолжила она, оглядев «зрителей». — Что светоч цивилизации раздираем внутренними дрязгами и не способен сопротивляться обрушившейся на нас волны варварства. Вторжение Кланов было неожиданным и вероломным, орды кроганов сметали все на своем пути, поставив под сомнение само существование Батарианской Гегемонии, а миллиарды батарианцев под угрозу порабощения или смерти.        Элиза скосила взгляд на батарианского посла, но с такого расстояния она мало что могла разглядеть. Но она не сомневалась, что слова советницы вряд ли пришлись ему по нраву. — Однако они недооценили нас. — Голос азари прозвучал величественно, даже торжественно, что только подчеркнули черты её лица, вмиг ставшими жестче. — Недооценили нашу решимость бороться, нашу веру в идеалы Пространства и готовность защищать их с оружием в руках. Они увидели её на орбите Кхар`Шана, когда Пространство показало всей галактике, что никогда не бросит тех, кто когда-то поверил в общие для любого разумного ценности. «Видимо Альянс в них не верит, раз вы его бросили!»        Лицемерие советницы Уинтер не удивила. В конце концов она работала под руководством Удины, что быстро разбивала любую веру в честность окружающих существ. Впрочем, если судить по речи советницы, главный дипломат Альянса на Цитадели не был исключением среди коллег от остальных видов содружества. — И они же недооценили наше единство, пускай и проходившее в тот момент период испытаний. Но когда кроганы обрушились на границы Иерархии, а их армады опустошали внешние области Республик, все разногласия были отброшены ради общего блага. И это моментально дало результат! — Она сделала небольшую паузу, а с её лица не сходила торжественная ухмылка. Стоявшие рядом с ней советники, как и некоторые слушатели кивнули в ответ на её слова. — Кланы были отброшены за пределы Ламии, а достижения на турианской границе не соответствуют затраченным усилиям. Это стало возможным лишь благодаря единству, коим мы все так гордимся, а также храбрости и героизму сражавшихся турианцев, азари и саларианцев, которыми мы восхищаемся.        Взор Тевос пал на Федориана, доселе сохранявшего молчание. — Примарх передал в распоряжение ОКЦ там необходимые им корабли и флотилии, ставшие клинком нашего возмездия, отбросившего агрессоров за пределы азарийской территории.        Речь Тевос начинала все больше злить Уинтер. Победные реляции, учитывая настроения в Альянсе и рассуждения дипломатов Союза и Иерархии, были далеки от истины. Примерно также, как и заявления о том, что вся территория Республик была освобождена от кроганов. Как минимум три системы, ведущие к Шаньси все еще контролировались Кланами. — Примарх, будущие поколения по достоинству оценят ваше решение. И вашу готовность идти на компромисс.        Был ли согласен с ней правитель Иерархии или нет, Элиза могла только догадываться. Не только из-за расстояния и весьма поверхностного знания о скудных мимических реакциях турианцев. В основном из-за того, что Федориан ничего не ответил. Впрочем, советница-азари не особо видимо и ожидала реакции на её похвалу. — Впрочем, не нужно воспринимать мои слова как заявление о неизбежной победе. — Её лик мгновенно стал серьезнее, отдавая небольшими нотками мрачности. — Какие бы победы мы бы не одержали и насколько бы не казалось наше положение абсолютным, но до конца войны, победы цивилизации над варварством, еще далеко. Впереди много сражений, много жертв, о которых позже мы будем скорбеть.        Словно игравшая горюющую жену, Тевос вздохнула. — Но чтобы больше солдат вернулось домой и чтобы война завершилась как можно скорее, мы должны действовать как единое целое. Лишь выступив единым фронтом, как когда-то поступили наши предки во время Восстаний Кроганов, мы сможем вырвать свое право на существование! И ради этого, в скором времени, на Цитадели пройдет посвященный этому Саммит, на который приглашены все, кто разделяет наши ценности и наши цели. Все, кто может и должен ради всеобщего блага встать плечом к плечу с нами!        Она указала на один из балконов, миг молча и давая время каждому обратить на гостей внимание. — И на наш зов уже откликнулась Лига Независимых Миров! Леди-Защитница уже прислала своих эмиссаров, готовых говорить от её имени пока она сама готовит имеющиеся у неё силы к войне. — Она пригласила сюда пиратское отребье?! — Прошипел сквозь зубы Удина. — Безумие!        Уинтер не поверила, не только своим ушам, но и своим глазам, обратив внимание на делегатов пиратской королевы. Как бы не именовала себя Ария Т`Лоак, для большинства жителей галактики, знавшей её имя, она оставалась главарем банд и отморозков. Бандитской атаманшей, но не главой всеми признанного и уважаемого государства. Впрочем не только удивление поразило её, но и сожаление. На их месте мог быть тот же консул фон Нейрат, возможно он бы даже занимал соседний балкон, но… «Что ты имел в виду, Марис? — Спросила про себя Элиза. — Почему Совет боится Кайззерейх?» — Их согласие и жест доброй воли со стороны Т`Лоак, — продолжила Тевос, не дав удивленным делегатам прийти в себя. — Подтверждает правильность решения Совета сделать данный саммит открытым для каждого государства или организации, желающей внести свой вклад в будущее нашей цивилизации.        Голубокожие руки опустились на края трибуны, пока взгляд советницы коснулся стоящих рядом с ней коллег. Они ничего не произнесли следом. Ни представитель Союза, ни советник от Иерархии до сих пор не произнесли ни слова. Спаратус лишь косился в сторону гигантской голограммы Федориана, словно страшась её гнева. Или же чего другого, что мог сделать примарх, чей нрав и упрямство был известен каждому сотруднику ОКЦ и каждому дипломату на Цитадели. А возможно и за её пределами. Но примарх молчал. Кто-то сторонний мог решить, что он согласен с услышанным, но Элиза, знавшая многое о характере турианца благодаря Удине и Торониану, была уверена. Он ждет подходящего момента. «Но для чего?» — И сегодня мы собрались для того, чтобы обсудить программу саммита, его продолжительность, но самое главное, дать понять всей галактике, особенно сомневающимся в победе или в необходимости их участия в конфликте, что Пространство Цитадели не сдасться и что они способны помочь ему отстоять их свободу… — В таком случае…        От голоса Федориана Тевос несильно вздрогнула, словно не ожидала его услышать. Её взгляд пал на голограмму, но правитель Иерархии лишь наметил поклон головой. — Если мне будет разрешено, кое-что добавить, досточтимые советники… — Конечно, — кивнула после недолгого молчания азари, а за ней повторили остальные. Спаратус практически сверлил своего повелителя взглядом. — Примарх Федориан, вам слово. — Благодарю, советница Тевос. — Турианец говорил спокойно, хотя интуиция Элизы и говорила о подвохе в его словах. — Также хочу отметить вашу прекрасную речь. Не думаю, что найдутся те, кто сможет сказать, что вы что-то забыли.        На похвалу азари отреагировала коротким кивком. Несмотря на всё свое старание и огромный опыт политических интриг, без которых попросту невозможно занять её пост, в ней чувствовалось напряжение. Словно только что отрепетированная сцена пошла не по плану. — Особенно я хотел бы отметить часть про объединение всех сил галактики против угрозы кроганов…        Азари со всей силы сжала челюсти, что, благодаря голопроектору над трибуной, не осталось никем незамеченной. Разум Элизы обожгла догадка и, бросив взгляд на одновременно злорадного и недовольного Удину, она понимала, что не ошиблась. «Она знает, что он задумал. Те слухи…» — Оттого странно видеть, что среди собравшихся на данное заседание делегатов нет представителя Кайзеррейха. Как одно из государств Термина, чей военный потенциал далек от понимания «ничтожного», — Федориан произнес слова твердо, хотя слушателю и могло показаться с каким трудом ему даются подобные оценочные суждения. — В условиях противостояния, равным которому, возможно, галактика еще не видела подобная… нелепость не может не озадачивать собравшихся. — К сожалению Кайзеррейх глух к словам Совета и предпочитает изоляцию, вместо взаимовыгодного сотрудничества. — Как можно спокойнее произнесла Тевос, стараясь сохранить лицо. — Пока еще мы не получали ответа от кайзера Максимилиана или его представителя на Цитадели… — Странно, — примарх дернул мандибулами и развел руки в стороны. — Посол Иерархии на Рейвенхорсте говорил о другом.        Недолгое, но напряженное молчание повисло над залом Совета, немигающий взор Уинтер скользил то на явно довольного реакцией окружающих Федориана, то на Тевос, достойно встречающей неожиданный удар. А в следующий миг турианец махнул руками. — Впрочем не стоит задумываться об этом, советник. — В первую очередь он явно обращался к Тевос. — Ошибка канцелярии или проблемы на линии, но эта проблема уже решена. — В каком смысле?        Впервые за долгое время Спаратус подал голос, на миг посмотрев на Тевос. До этого спокойно занимавшие свои места в лоджиях делегаты подались вперед, словно неожиданный поворот в заседании вызвал у них столь забытый интерес. — Что вы имеете в виду, примарх? — Посол Иерархии в Кайзеррейхе передал министру Внешней Политики приглашение на предстоящий Саммит для кайзера Максимилиана или его полномочных представителей. — Он наигранно спохватился. Слишком наигранно, чтобы хоть кто-то мог принять его эмоции за реальные. — Разумеется от имени Совета и ОКЦ, организовавших данное мероприятие.        Уинтер с трудом сдержала улыбку. Не только реакция Совета, но и поведение Удины её позабавило. Правда следом пришел страх, причем неподдельный и вызванный недавними событиями. «Вряд ли консул об этом не знал… — прошептала она. — А если знал, то и не собирался приходить сюда…» — Эта… инициатива достойна похвалы, примарх. — Как можно спокойнее проговорила азари, поправив полог платья. — Однако, как я уже говорила, кайзер не стал отвечать на ранее отправленные сообщения… — Можете не беспокоиться, советница Тевос. — Мандибулы на лице Федориана дернулись, демонстрируя устрашающую улыбку. — Посол уже уведомил меня, что кайзер, после слов благодарности за проявленное доверие и готовность забыть старые споры, принял ВАШЕ приглашение и в скором времени консул предоставит вам список делегатов от лица Кайзеррейха.        В этот момент советница-азари запросила перерыв… Планета Торрен        Столица азарийской республики встретила гостей ярким светом местного светила, обильно отражающимся от тянущихся к небу небоскребов посреди зеленых парков. Несмотря на статус центрального города, причем не только планеты, но и всей Республики, Айлия была достаточно маленьким населенным пунктом, особенно по сравнению с Айнцбургом. Столица Империи уже давно вырвалась за пределы небольшого, но континента, постепенно забирая необходимое пространство у океана, в то время как центральный город государства азари даже не вышел за пределы долины, в которой имперские архитекторы когда-то возвели первые жилые комплексы будущего города.        Но украшенные безымянными солдатами и позолоченными двуглавыми орлами угловатые здания не сохранились. Их попросту снесли при перестройке, пускай медленно, но продолжающего свой рост города, заменив более элегантными, с точки зрения самих горожан, зданиями, посчитав лишними в видении других, уже азарийских, архитекторов, пытающихся воспроизвести фрагмент тессианской культуры на этом куске камня среди звезд. И казалось, что в этом они преуспели и сейчас Айлия утопала в зданиях, словно запечатлевших различные проявления водной стихии. До тех пор, пока на глаза не попадались сооружения более знакомого стиля, пускай в чем-то и далеком от принятого в Империи. Здания, словно прибывшие со страниц учебников истории античности, никак не выделялись на общем фоне, а, напротив, подчеркивали вид явно процветающего города. — Удивительно…        Взгляд мужчины сместился на сидящего напротив него юношу семнадцати лет в сером мундире кадетского училища с русыми, коротко стриженными волосами, уложенными на популярный среди мальчишек армейский манер. Взгляд же его не сходил с проплывающего мимо и прекрасно виденного из иллюминатора пейзажа. — Что же именно?        Фридрих посмотрел на своего отца и мгновенно удивление, вкупе с некоторой радости от открытия, уступили место сдержанности, в которой он был воспитан еще в доме, несмотря на роскошь и статус его семьи. А, может быть, дело было именно в нем. — Удивительно сколь они отличаются от нас, отец. — Сдержанно ответил он, пытаясь скрыть испытываемые эмоции. — От нас, от других видов. Но при этом мы все формируем одно государство. Одну империю…        Максимиллиан тепло улыбнулся, смотря на кронпринца. — Одно дело читать об этом. Видеть все это, — он указал на город. — Видеть это через сухие буквы отчетов. Через цифры, числа населения, количества видов, подконтрольных планет и уплаченных налогов. И совсем другое, сын, видеть все это своими глазами. Чувствовать насколько Империя велика не только в границах, но и в разнообразии тех, кто в ней проживает. Кто позволяет ей жить и расширяться дальше. Понимать размах доверенного тебе и душой ощущать ответственность за это. — Сложно не согласиться отец, — неожиданно на лице мальчугана мелькнула улыбка. — Спасибо, что взял меня с собой.        Император лишь кивнул в ответ и Фриц вновь уставился в окно, изучая новый для себя мир. Не на страницах книг или фотографий, а собственными глазами, благо отец-самодержец дал ему подобную возможность. Сам же государь повернулся к остальной чете, сидевшей у другого окна. Его дочери что-то негромко обсуждали с Реинхилд, державшей на руках самого младшего их ребенка и по долетавшим до слуха Максимилиана отрывкам он догадывался о чем именно. В конце концов, несмотря на малочисленность собственного населения, республика Торрен вносила свой вклад в общеимперскую экономику. Пускай конечный результат их труда, в большинстве случаев, могла по достоинству оценить только женщина. «А иногда и мужчина, — хохотнул про себя фон Марков. — Либо на ней, либо узрев ценник».        Его внимание вновь переключилось на сына, глаза уставились в задумчивые глаза наследника. Императора порой поражали вопросы, мысли и рассуждения собственного дитя, иногда он даже размышлял в кого же могло пойти его чадо и лишь надеялся, что данная оценка не была продиктована одной лишь отеческой любовью. И что его отпрыск сможет применить свои таланты на благо и величие доверенного им государства. — О чем думаешь?        Фриц рефлекторно дернул плечами. — Единая Империя, но при этом разделенная. — Он посмотрел на отца. — Языком, культурой, границами. Своей волей ты дал им возможность самим выбирать свой путь, творить законы…        Кронпринц недолго помолчал. — А прибыв сюда я не увидел ни одного имперского следа, — в голосе прозвучала некоторая грусть. — Подобия античных сооружений Греции или Рима мелькают на фоне зданий, слишком чужеродных чтобы быть творением чисто человеческого разума, но при этом нет ничего, что говорило бы об Империи.        Он вздохнул, ненадолго опустив взгляд — Я не могу отделаться от мысли, что им не нужны ни Империя, ни человечество её воздвигшее. Потому они стараются вычеркнуть её отовсюду, куда дотягивается их рука. Была бы у них возможность, они бы старались сделать это повсюду.        Неожиданно его отец закивал. Жесткость некоторых выражений напоминала ему его самого в юные годы, из-за чего сердце сдавливала горечь по погибшему отцу. И речи собственного тестя, если уж на то пошло, с которым кронпринц провел немало времени. Однако… — Нельзя говорить за всех…        Взгляд императора устремился на окружающий пейзаж. — Ты видел города дреллов и турианцев, пускай и не воочию. Места, где давно по приказу твоего деда были построены первые жилые блоки для тех, кому он дал шанс стать достойными подданными нашей Империи. Разве они не помнят наши деяния, сохранив для будущих поколений напоминание о нашем милосердии? Разве они не благодарны настолько, что стоят плечом к плечу с нами на полях сражений?        Он взял небольшую паузу. Стоило ему вновь обратить внимание на сына, как он заметил задумчивость в его глазах. Фридрих видел пример не только в отце, но и в деяниях тех, кто был до него на троне, который он, по Божией милости, займет в будущем. — Однако не все жители в нашей Империи столь благородны. Многие хотели бы забыть о том, кому они обязаны своим выживанием и нынешним положением. — Со вздохом добавил император. — А некоторые были бы не против, чтобы куда-то делись эти самые благодетели куда-нибудь исчезли, чтобы не напоминали своим существованием и влиянием о содеянном.        Его длань указала на кронпринца. — В твоих суждениях есть доля правды, однако не надо переходить на крайности. Мы ответственны за всех, кто признает нашу власть, вверяя свою судьбу в наши руки. Нельзя приравнивать под одно суждение. — Я… кажется я понимаю.        Фриц кивнул отцу, виновато опустив голову. — И кто тогда азари? — Следом поинтересовался он. — Обычно неблагодарны именно потомки, а не те, кого спасли. — С азари все сложно.        Максимилиан сложил пальцы домиком, поставив локти на подлокотники кожаного кресла. — Они слишком отличаются от нас, наших традиций и культуры. Настолько, что прямой контакт вызывает отторжение чуждостью противоположной стороны. Возможно в их истории всегда так было с другими видами, теми, чьи взгляды на себя они с течением времени сумели изменить. Но не сейчас, когда они столкнулись с теми, кто сумел оказать сопротивление. — С Империей.        С улыбкой мужчина кивнул. — С нами. С теми, кто не просто не стал меняться, но и оказался в положении, когда сам способен изменять, что пугает их более всего. Мощь Империи, как военная, так и экономическая, политическая и культурная превосходит возможности азарийского анклава на порядки. Потому лидеры этого самого анклава пытаются обороняться. Избежать трансформации устоев собственного общества от воздействия постоянно проникающей в их маленький мирок чужеродной культуры. Отсюда и попытки сократить её влияние на восприятие сородичей. — Он указал на город. — Пускай и весьма грубым, даже глупым и наивным, способом.        Во взгляде Фридриха сверкнуло недоумение. — Но это же откровенное безумие. — Выдавил он, после чего из уст вырвался сдержанный смешок. — Они уничтожают здания, при этом оставаясь в едином с Империей информационном пространстве. Как уничтожение памяти о нашей помощи сможет помочь им сохранить свой уклад неизменным? — Никак. — Улыбка на лице отца стала только шире, вызвав задумчивый взгляд сына. — Вряд ли подобные решения помогут сохранить их традиции без изменений, но иначе действовать они не могут. — Почему? — Потому что не могут.        Ответ Максимилиана удивил собеседника. По его молчанию император понял, что он ждет объяснений столь краткому вердикту. — Они не знают как обороняться, так как никогда ранее им не приходилось быть в данном положении. В положении остальных видов, с которыми они сталкивались ранее. Без преимущества и под воздействием противоположной стороны. А Торрен сейчас именно в таком положении. Под натиском чужеродной культуры и без возможности влиять на неё за пределами собственных границ. — А сделать это им мешают законы Империи. — Не только они, хотя Видовые Законы и вносят свою лепту. Границы ксено-государств также ограничивают их деятельность, но в первую очередь мы должны поблагодарить наших предшественников. Тех, кто создал нашу нацию, привив наши добродетели.        Дальнейший разговор прервал адъютант императора. Рослый мужчина в парадной форме с погонами ефрейтора молча подошел к ним, отсалютовав самодержцу. — Государь, посадка через пять минут.        Максимилиан довольно кивнул, на миг уставившись на почти не постаревшее лицо солдата. Несмотря на прошедшие десятилетия. — Хорошо, Альберт. — Через миг он добавил. — Все в порядке? — В полном, Ваше Величество. — Отчеканил Симменс. — Никаких сообщений не поступало. Ни от господина канцлера, ни от господина статс-секретаря.        Удовлетворившись кивком, адъютант, прозванный Вечным за произошедшие с ним… события, молча удалился, провожаемый взглядом своего сюзерена. — Отец, если азари так относятся к нам, то почему мы продолжаем помогать им? — Внимание императора переключилось на кронпринца. — Почему мы посещаем их, словно верим их словам о верности?        Мужчина наклонился вперед, положив свою руку на плечо сына. — Наш визит, как раз, должен продемонстрировать, что несмотря на желания некоторых из них мы никуда не денемся и им придется с этим смириться. — Он улыбнулся. — А также убедиться, что даже среди них есть те, кто несмотря ни на что готов принять наши дары. Космопорт имени императора Карла        С легким шипением дверь шлюза отъехала в сторону и в глаза Максимилиана ударил жар улицы и свет заходящего светила. Мгновение он молча стоял у прохода, после чего подал руку императрице. Вместе с Рейнхилд он спустился по трапу навстречу азарийской делегации во главе с госпожой президентом и почетному караулу из числа рейхстурианцев. Бойцы бригады «Торрен» своим видом напоминали статуи, хотя никто не сомневался не только в их «живучести», но и в смертоносности. Пускай она и несколько уступала линейным частям как их сородичей, так и имперцев. В силу куда меньшего опыта, который ничем не компенсировать.        Впрочем взгляд императора быстро переместился с караула на главу встречающей делегации. Танейя К`Рейн всем видом пыталась казаться спокойной и радостной приездом императорской четы. Стоило им коснуться красной ковровой дорожки, как она в окружении помощниц направилась к ним, натянув на лицо улыбку. — Приветствую, Ваше Величество. — Она наметила поклон, когда как Максимилиан ограничился кивком. — Для нас большая честь приветствовать Вас и Вашу семью на Торрене. — Благодарю за теплое приветствие, госпожа президент. — Император чуть улыбнулся, кивнув министру экономики. — Надеюсь старые страхи более вас не тревожат. — Разумеется нет, Ваше Величество. — Улыбка на лице азари стала чуть теплее. — Вашего слова достаточно, чтобы их развеять.        Мужчину не покидало чувство, что она лгала, однако он не стал придавать этому особого значения. Возможно его паранойя вновь дала о себе знать, а может старая рана вновь напомнила о себе. Незаживающая рана, прямо в душе потерявшего отца сына…        А может переживания госпожи президента о будущем своего вида оказали на него куда большее влияние, чем он думал изначально. В любом случае, император решил не придавать этому значения. По крайней мере пока. — Рад это слышать, — он чуть огляделся. — Прошу простить нас, что мы прибыли без господина генерального секретаря.        Он осторожно усмехнулся, завидев как в её взоре мелькнуло огорчение. — К сожалению, обстановка в галактике затрагивает многие области жизни государства, в том числе сферу экономики. — Император дернул правой рукой, продемонстрировав открытую ладонь, словно прося его не перебивать. — Но я даю вам слово, что День Империи он встретит дома с семьей. — Я рада такой новости. — С улыбкой на лице, Танейя повернулся в сторону двери космопорта, после чего добавила. — Попрошу за мной. Торрен рад прибытию своего императора.        Максимилиан кивнул на её слова, после чего процессия начала свое движение. Президент шла на определенном удалении, приписанном этикетом, но все еще внутри кордона, готовой защитить и её, и своего повелителя, Черной Стражи. Однако достаточно далеко, чтобы не слышать шёпот Рейнхилд, не сильно дернувшей рукав мундира собственного мужа. Он наклонился к ней. — Из неё посредственная актриса. — Через мгновение она добавила. — А может она совсем не рада нас видеть.        В ответ на слова кайзерин Максимилиан осторожно усмехнулся, стрельнув глазами в сторону азари. Танейя не обращала на них особого внимания, постоянно косясь на закрепленные на её запястье коммуникаторе. Прибытие Императорской Четы было подготовлено заранее и все детали их прилета, встречи и посещений были заранее оговорены, предприняты все необходимые меры безопасности. И потому госпожа президент постоянно сверялась с докладами, дабы визит высочайшего уровня прошел по плану. — Все возможно, любовь моя. — Ответил Максимилиан. — В конце концов, мы своим прилетом жутко испортили ей день, а подготовкой так вообще несколько месяцев. — Думаешь только этим?        Вопрос был риторический и император не стал на него отвечать. Он лишь посмотрел на идущих за ними детей. Фридрих, как и подобает кадету, вел под руку Елену, в то время как Мария несла на руках радостного Федора, периодически что-то показывающего на бронескафандрах турианцев. Рядом с ними шел Альберт, периодически оглядываясь по сторонам и постоянно следя за детьми. «Пока ты рядом я спокоен… — мелькнула старая фраза в голове. — Как тогда, так и сейчас.        Тем временем, миновав несколько дверей, делегация вышла в общий зал космопорта, сразу утонув в атмосфере радостного торжества. Императорская чета шла по красной ковровой дорожке, пока по её краям, огороженным красной гололентой многочисленные граждане приветствовали высокопоставленный гостей. Те же отвечали им взаимностью, пускай и в менее экспрессивной форме — взмахами рук в приветствии и улыбками на счастливых лицах. Искренность их была разной и зависела, в основном от личности идущего человека. Самым правдивым среди них был Федор, несмотря на опасения родителей, не испугавшихся громких оваций, криков и буквально купался в окружающем счастье, протягивая руки в сторону толпы. В отличие от идущего впереди него отца и гвардейцев бдительно наблюдая за каждым вокруг с оружием в руках. «Сколько радости, сколько восторга… сколько лжи».        Чувство лицемерия буквально наполняло, захлестывало его, испытывая волю на твердость. Лицо Максимилиана ни разу не дрогнуло, но разум буквально плавал в чувстве отвращения. Окружавшие его существа были коварны, но при этом трусливы. Способные лишь бить в спину и разлагать изнутри, но не сражаться в открытом бою…        Он осекся собственным мыслям, хотя вряд ли кто-то смог это заметить. Пожиравший его гнев был рожден болью старой утраты и страхом её повторения и вряд ли мог иметь что-то общее с реальностью. «Может они действительно рады, — сказал сам себе Максимилиан, продолжая приветствовать собственных подданных. — Может они действительно благодарны за созданный для них мир? За стабильность вокруг них и покой, который они так ценят…»        Полные противоречий размышления отступили на задний план, стоило взору императора заметить нечто странное в окружающем голубом потоке органиков. Внезапно для себя он заметил знакомый ему серо-полевой цвет униформы, а стоило присмотреться к существам его носившим, как он понял, что видит перед собой. Среди ликующей толпы неподвижно стояло, примерно, двенадцать азари в форме, отдаленно напоминающей униформу вспомогательного женского персонала Рейхсвера без каких-либо знаков различия, но более подчеркивающие их фигуру. На их головах виднелись обычные армейские пилотки, распространенные среди штабных служащих и среди офицеров и матросов Рейхсмарине, но более всего мужчину поразило их поведение. Они не ликовали, не кричали слова верности и радостного приветствия, но молча стоя, словно ожидая команды, видимо, старшей среди них, стоявшей справа от линии. Взгляд императора пал на неё и стоило ему это сделать, как её рот открылся, выкрикивая команду.        Мужчина не мог её расслышать. Окружающий гул радующейся толпы заглушал окружающие звуки и он сомневался, что смог бы услышать рёв поднимающегося императорского шаттла среди них. Однако «солдаты”-азари её расслышали. По крайней мере император решил, когда строй дружно склонил голову в молчаливом, но трепетном приветствии, что не могло не привлечь внимание. Максимиллиан остановился напротив них, краем взгляда приметив остановившуюся следом Танейю. — Как я понимаю, — улыбка на его лице стала чуть шире, что немного смутило «военных». — Вы те самые Валькирии, о которых я так много слышал.        В глазах азари тут же вспыхнула искра радости, а щеки мгновенно покраснели от неожиданных слов императора. Но они молчали, за них говорила старшая, поражая бывшего офицера Рейсхвера своей дисциплиной. Как минимум контрастом с собственными сородичами. — Так точно, Ваше Величество!        «Офицер”-азари чуть ли не прокричала от радости, что о них слышал сам монарх. Она вновь склонила голову в знак почтения. — Валькирии Торрена приветствуют вас, император.        Жест повторили соратницы говорившей, а взгляд фон Маркова на миг скосился на Фридриха. В его глазах он увидел вспышку понимания того, о чем они говорили по пути сюда, что не могло не радовать венценосного отца. Гораздо больше, чем взгляды некоторых девиц, явно положивших глаз на кронпринца. Однако долгое молчание могло быть неправильно понято и внимание императора пало на строй воительниц. «По крайней мере если сравнивать с остальными они могут за них сойти». — Отрадно видеть тех, кто готов поставить интересы общества и государства выше личных…        Его взгляд медленно проходил по лицам синекожих девушек. На каждом отчетливо виднелось волнение и радость от происходящего, но при этом у них хватало твердости самообладания не давать чувствам взять вверх. Максимилиан мог только гадать приложила ли Империя руку к этой твердости. И почему её не удалось воспитать в других. В этот момент его внимание привлекла одна азари, быстро скрывшаяся за спиной товарища, словно испугавшись излишней популярности в чьих-то глазах. — Мы могли бы сделать больше, если бы нам не мешали…        Император сразу посмотрел на говорившую, припомнив разговор с Михайловским. Перед отбытием на Торрен, он долго беседовал с канцлером на тему происходящего на планете и сложностей с постепенно разрастающимся, и способным принести пользу Империи, движением.        Но «старшая» азари молчала, словно испугавшись собственных слов. Тем временем к говорившим подошла Танейя, на которую недовольная ксеноска тут же скосила взгляд. — И кто же вам мешает?        Говорившая нервно сглотнула под «заинтересованным» взором повелителя. — Несмотря на нашу готовность внести свой вклад в жизнь планеты, в её безопасность и порядок, нам говорят, что это не путь азари. — Кто такое говорит?        Азари не ответила, но по её взгляду Максимиллиан понял на кого она намекала. И следом на его лице воцарилось недоумение. — Не может быть. — С удивлением, император посмотрел на Танейю. — Я знаю президента К`Рейн много лет и вряд ли она могла сказать, что работа на общее благо не путь для граждан Империи.        Он не дал ответить ни президенту, ни «офицеру». В конце-концов он и без них знал что именно происходило на планете и что с этим можно и нужно сделать. Просто потому что он думал об этом вместе с министрами. — Думаю, возникло некоторое недопонимание между вами. — Император натянул улыбку на лицу, оглядев противоборствующие стороны. — Возможно кто-то додумал за другого или употребил не те слова, исказив смысл собственных мыслей.        Они тут же закивали, явно не собираясь спорить с тем, кто выше их обоих. Максимиллиан же продолжил: — В любом случае, я поговорю с госпожой президентом. — На лицах Валькирий появилось неверие и сдержанный восторг. — Нельзя допустить, чтобы инициативные граждане, желающие блага родному миру, были лишены возможности реализовать столь благородные желания. — Я… — «офицер» с трудом сдержала эмоции. — Мы благодарим вас, Ваше Величество.        Следом весь строй в удивлении расширил глаза, когда император поднял правую руку к козырьку фуражку, салютуя Валькириям. Некоторые не сдержали улыбки, а у кого-то на засверкали слезы. Правда их радость не разделяла Танейя, но свое мнение она пока сдерживала. В её взоре, кроме негодования, ясно виднелся страх, однако императора это не волновало. Чуть позже он их развеет, предложив компромисс и выведя столь ценное движение из числа изгоев. — Что же, — следом произнес Максимилиан, — тогда не будем более задерживаться.        С улыбкой на лице он повернулся к госпоже президенту. Та тут же поменялась в лице, скрывая испытываемые эмоции. — Прошу за мной.        Танейя повела процессию дальше к выходу, за которым их ждал кортеж. Несколько бронированных скайкаров окружали большой транспорт, прибывший вместе с Четой с Рейвенхорста. У входа их ждали гвардейцы, но прежде, чем выйти на улицу император остановился и повернулся к азари. — Благодарю вас за добрые слова и проявленное радушие. Мы рады видеть вашу радость от нашего прибытия и принимаем её как символ того порядка, стабильности и процветания, царящего в вашем доме. Благодарю вас за это и да благословит вас Господь.        С этими словами он вышел на улицу, сразу поднявшись на борт транспорта и тихо вздыхая. Несмотря на спокойствие и уверенность в мерах безопасности ему все еще было не по себе на мирах пришельцев. Сказывался неприятный опыт прошлого, стоивший его отцу жизни… — Удивительно, отец…        В следующий миг Максимиллиан повернулся к сыну, натянув на лицо улыбку. Не нужно ему знать о слабостях родного отца, в чьих глазах он был авторитетом и кто доверял ему. Об этом знала Рейнхилд и статс-секретарь с адъютантом. Остальным эта информация ни к чему. — Теперь ты увидел, что я имел в виду.        Фридрих кивнул. — Правда не думаю, что госпожа президент разделяет их взгляды… — он подошел ближе и добавил полушепотом. — И, мне кажется, твое мнение по этому поводу.        Рука отца легла на его плечо, а из уст вырвался смешок. — Не думай об этом, сын. Она просто мыслит не теми категориями и видит только то, что желает видеть…        В этот момент дверь с диким шипением закрылось, а взор людей пал на вошедшую Танейю. Она шла последней, зайдя сразу перед гвардейцами и всячески старалась делать вид, что занята контролем за подготовкой к запланированным мероприятиям. — Но именно в наших руках, в руках стержневого вида и нас как его правителей, возможность помочь им увидеть больше. Это то, что необходимо делать, если мы хотим, чтобы Порядок распространился по всей галактике. Помни об этом.        Удовлетворившись кивком наследника, Максимилиан поднял взгляд на азари. — Госпожа президент, — несмотря на мягкий тон его голоса Танейя чуть вздрогнула. — Можно вас на пару слов.        Он указал лестницу, ведущую на второй ярус огромного скайкара, где находился импровизированный кабинет императора. Небольшое помещение со столом, терминалом и прочей мебелью.        К`Рейн молча кивнула, после чего поднялась вслед за монархом. Стоило ей пересечь порог, как за её спиной вспыхнуло синее поле глушения, отрезав любое средство связи от внешнего мира. Об этом несложно было догадаться по вспыхнувшем символе отсутствия связи на экране коммуникатора. Впрочем, связь им пока была не нужна. — Прошу присаживайтесь.        Президент села напротив занявшего свое место за столом императора. На его лице при этом оставалась благожелательная улыбка, явно пытавшийся успокоить излишне напряженную собеседницу. — Что-то не так, Ваше Величество?        На её вопрос мужчина махнул рукой. — Все прекрасно, госпожа президент. — Честно произнес он, на миг посмотрев на мелькающий в небольших оконцах пейзаж. — Мне всегда приятно посещать ваш мир. Ваш упорный труд по управлению им заметен в каждом доме, каждой улице и каждом мгновении. На лицах каждого из ваших сородичей.        В этом он не врал. Президент действительно приложила руку ко множеству решений в Республике. Даже к тому, которое не так давно подметил его сын, посетовав на весьма «дырявую» память местных жителей. — Благодарю вас за вашу оценку… — Однако этот вопрос с Валькириями, — он на мгновение умолк, заметив напряжение в глазах азари. — Что она имела в виду, говоря о проблемах с их деятельностью? — Они… — Танейя вздохнула, пытаясь подавить ненужные сейчас чувства. — Дело в том, что они видят себя в той роли, которую Республики не могут дать. Как и все Девы они хотят приключений, испытаний для себя и для других. Признаюсь, жизнь в Империи повлияла на них и теперь эти приключения и испытания они видят исключительно на службе ей… — То есть службе Трону и обществу, которое объединено вокруг него…        К`Рейн тут же кивнула. — Они хотят на войну, хотят оказаться в опасности. Хотят испытать себя… — на её лице впервые появилась улыбка. — Это нормально, Ваше Величество. Такими мы все были и я не исключение. Со временем это желание пропадает, но сейчас… — Сейчас они хотят служить нашему общему Отечеству. — Продолжил за ней император и улыбка тут же пропала. — Так почему же не дать им такую возможность?        Взгляд азари тут же расширился от страха, а пальцы сжались в кулаки. Максимиллиан посчитал, что ему повезло, что её тело не покрылось потоком биотической энергии и не сработала система безопасности транспорта. Вряд ли он успеет помешать ИЛ скайкара и бойцам Гвардии изрешетить угрозу жизни монарха. — Мы понимаем о чем вы подумали. — Благожелательная улыбка на его лице стала чуть теплее. — Господин канцлер поведал нам о вашем разговоре и мы повторяем сказанные ранее слова. Азари не место в Рейхсвере, против этого выступает и Верховное Командование и Военный Кабинет. Их внедрение в армейскую структуру потребует больших изменений. Реформ, которые сейчас, мягко говоря, не ко времени.        Он взял небольшую паузу, давая азари время осмыслить услышанное. Как он мало понимал в вопросах взросления её вида, так и она ничего не смыслила, да и не хотела понимать, в армейских деталях. — Более того, появление вашего вида в наземных частях поднимает вопросы, на которые Империя пока не хочет отвечать. Например, почему имперские женщины не могут служить в качестве рядовых солдат и офицеров? Пока эти вопросы общество не задает, но задаст и будет требовать ответа по мере того как все больше ваших сородичей будет сражаться бок о бок с людьми, дреллами и турианцами.        Император чуть наклонился к Танейе. — И эти вопросы также не ко времени. Вы меня услышали? — Да, Ваше Величество, и я благодарна за вашу оценку, но… — Но что? — На вопрос ответа не последовало и он продолжил. — Спрашивайте, госпожа президент. Нам не меньше вашего хочется процветания и спокойствия. Как в Империи, так и в Республике.        Азари нервно сглотнула. — Я… понимаю, но что тогда вы предлагаете? Если вы не хотите видеть в них солдат, то где найти им применение?        Максимиллиан развел руки. — Везде? — Он усмехнулся, заметив её недоумение. — Почему Валькириям, если они горят желанием учиться быть солдатами, не входить в добровольные отряды самообороны, оказывающие поддержку бригаде Торрен на учениях и в случаях вторжения неприятеля? Разрешить им оказывать помощь экстренным службам при чрезвычайных ситуациях и природных катаклизмах?        Недолгую паузу мужчины азари никак не прервала. Впервые с момента инцидента с Валькириями в её глазах читался не страх, но размышление. Монарх же продолжил: — Они говорят о службе Отечеству. Империи, но при этом они должны понять, что служба Торрену, его спокойствию, безопасности и процветанию, ничем не отличается от их желания. Нежелание дать им эту возможность лишь отталкивает их от этой истины, чего нельзя допускать.        Его голос стал несколько строже, что не осталось незамеченным. — Если они не будут защищать свою родную планету, то как они смогут защитить наш общий дом? — Ваше Величество, я… я вас поняла. — Президент чуть склонила голову, словно извиняясь. — Прошу прощения, что из-за меня вам пришлось вмешаться.        Максимиллиан вновь улыбнулся. — Прошу, в этом нет нужды.        Он поднялся со своего кресла, после чего в компании азари направился к выходу. — Ваш вид был далек от войн и решения дипломатический вопросов силой и мы это понимаем. Потому многие вещи могут казаться вам немного… однобокими, несмотря на то, что реальности несколько сложнее. — Продолжил он, остановившись у края поля приватности. — И мы надеемся, что случившееся происшествие, и его разрешение, подарит вам возможность взглянуть на Империю и его Порядок с другой стороны. — Непременно, Ваше Величество. — Хорошо, — кивнул император, после чего жестом указал на лестницу. — Тогда вернемся к остальным. Впереди нас ждет концерт, о котором я слышал много хорошего от канцлера Михайловского. Айлия. Центральное кольцо        Консерваторий Крейна был заметен даже издалека. Совмещая в себе, как античный стиль из прошлого человечества, так и типичную азарийскую любовь к водной тематике, здание выглядело по-настоящему уникально, навевая мысли о мифической Атлантиде. Даже Максимиллиан, весьма далекий от мифов Древней Греции, не мог отделаться от подобных представлений, наблюдая как многоуровневая, круглая конструкция со стеклянной крышей становилось все больше и больше. Кортеж приближался к парковочной зоне у консерватории, а взор императора пал на стоящих у неприметного серого скайкара людей в гражданской одежде.        Впрочем вряд ли их самих можно было бы назвать гражданскими, учитывая звания и должности сотрудников SonderGruppe «Kaiser», ответственных за безопасность, как самого императора, так и его семьи. Как во Дворце, так и в любой точке галактики — куда бы он не отправился вместе с ним были и они. Если Черная Гвардия была мечом и щитом, защищавших Трон от нападения масс, то сотрудники VII управления Его Величества Канцелярии были плащом и кинжалом, скрывающимся в толпе и ища врага до того как он решается на удар. Как знал монарх, сослуживцы встречающих из второго реферата, всегда сопровождавшие его за стенами Дворца, следили за их маршрутом, а на крышах соседних с местом назначения зданий находились оперативные группы, вооруженные самым современным оружием и снаряжением, которое только могла произвести имперская промышленность. Одной из них, как знал Максимиллиан, была пуля повышенной пробиваемости, способной с первого же выстрела пробить биотический барьер, что в нынешних условиях давало людям лишнее преимущество. Кроме того, агенты SonderGruppe были и в самой консерватории, пускай никто, даже местные силы безопасности, не могли точно знать где именно. Предательство хитар нанесло серьезный удар по империи и император, как и статс-секретарь, сделали необходимые выводы.        Впрочем, если на Торрене и находились «борцы с человеческим шовинизмом», вместе с «защитниками свободного пространства», то у них нашлись более важные дела и кортеж императора спокойно коснулся поверхности парковки. Император вышел вслед за бойцами Гвардии, поддерживая жену, а свободной рукой приветствуя очередную толпу азари, кое-как сдерживаемую силами правопорядка. Все повторялось с точностью как в космопорте, разве что изменились наряды, став более подходящими для посещения организованного концерта. Прибытие Четы на Торрен совпало с вечером по местному времени, из-за чего дела государственные и различные мероприятия были перенесены на следующий день, а вечер был отдан культурному отдыху в виде концерта традиционной музыки азари и человечества. В какой конкретной пропорции император не знал, да и не стал спрашивать. «Лучше самому увидеть, чем знать все заранее. — Вздохнул он. — Хотя бы в такой мелочи оставаться открытым к сюрпризам».        Пройдя в открытые двери, Максимилиан в приветствии махнул представителям консерватории, после чего кивнул уставился на бюст. «Отец…»        Высеченный из мрамора лик Карла смотрел на своих потомков с торжественной невозмутимостью, словно довольный их делами и достижениями. Однако для собственного сына он был напоминанием. Напоминанием о собственной неудаче, когда он посчитал себя умнее, чем был на самом деле. Но Максимилиан взял себя в руки. Не дал боли и горю, которые порой бушевали в его душе вырваться наружу. Он не имел на это права как монарх. Его человеческое уже не имело такого же значения. — Отрадно видеть его таким… — прошептала Реинхилд. — Удивительно, что они помнят о нем.        Император кивнул в ответ императрице. Он и сам был тронут тем, что ксеносы, несмотря на собственную спесивость, умудрились помнить о его отце. Лишнее напоминание о поступке, когда он дал им шанс и сейчас видел, что тогда сделал правильный выбор. — Не будем заставлять их ждать…        Реинхилд ничего не ответила и процессия направилась к проходу, ведущему в круглый зал. Внутри он казался еще более масштабным, чем снаружи и, в основном, из-за определенного аскетизма. Азарийский стиль во многом ему потворствовал, что позволяло разместить больше мест для слушателей. «Но не во вред удобству, — хмыкнул про себя император, проходя мимо рядов в сторону президентской ложи. — В этом мы все же похожи».        Место для правительницы Республики располагалась над остальными, но при этом не настолько сильно, чтобы кто-то мог решить словно политическая элита планеты смела отдаляться от народа. Во многом она напоминала остальные места вокруг них, за исключением всего пары вещей — небольших перегородок, все-таки отгорождавших зрителей друг от друга и мощном генераторе защитного поля под местами, защищавшими столь важных персон от неожиданного покушения. Максимилиан занял отведенное ему место, после чего обратил внимание на буклет с программой концерта, когда по скрытым громкоговорителям зазвучал голос: — Уважаемые посетители, просьба занять места в зале. Благодарю за внимание.        Постепенно азари заполняли помещение, пока взгляд гостя медленно скользил по названиями композиций и именам исполнителей. Азарийские певицы и названия песен мало говорили ему, однако кое-что привлекло его внимание. И мгновенно вызвало улыбку. «Ну что же. Посмотрим»,

***

       Азарийская музыка во многом походила на классическую музыку человечества. Вернее на ту её часть, где не было ударных инструментоа или же резких переходов. Именно та часть музыкальных произведений человеческого прошлого была возведена в азарийской музыке до абсолюта, растягивая на несколько минут то, что заняло бы у человека секунд тридцать. И самое страшное было то, что зачастую эти самые песни и состояли только из медленных ритмов, не имеющих ни взлета, ни падения, а некоторые мелодии имели странное свойство сливаться в единое целое, лишая неподготовленного зрителя даже шанса узнать где одна мелодия, а где другая без помощи зала.        Максимилиан подобную трату времени терпеть не мог, однако и повлиять на происходящее не имел права. В конце концов, он был посреди культуры, явно рассчитанной на долгожителей, к коим азари и относились. К ним же можно было отнести такие термины как «неторопливость» и «размеренность», пускай он сам никогда бы так не сказал. Потому он стоически терпел, как и его семейство, медленную текущую мелодию из азарийского варианта арфы, периодически обращая внимание то на жену, то на президента республики. И если на лице Танейи можно было увидеть весь спектр эмоций, то на Реинхилд скрывала банальную скуку. Её статус и положение не позволяли открыто высказать отношение к чужому культурному достижению, пускай молчание и давалось большим трудом. — Не переживай, дорогая, — тихо прошептал ей на ухо император, положив руку на её руку. — Она скоро закончится. — Перед очередной тягомотиной? — На лице императрицы появилась грустная улыбка. — Я понимаю, что они живут под тысячу лет, но неужели за это время нельзя придумать что-то менее… размеренное.        На всякий случай мужчина покосился в сторону сидящей рядом азари, но та, казалось, не обращала на них внимание. Ему оставалось лишь надеяться, что так оно и есть. — Не думаю, что нам бы повезло больше. — Император ухмыльнулся. — Будь у нас столько лет в запасе, мы бы куда-нибудь торопились бы?        Женщина не ответила, а тягостное щебетание арфы кончилось, сменившись овациями. К ним присоединилась и Чета, прекрасно понимая, что за ними наблюдают. Как бы они сами не относились к музыке азари, она не была тем, что стоило бы осудить или запретить. Оно было… другим. Отличным от того, что привыкли слышать имперцы и на чем росли в детстве. Сходство с классикой человеческой музыки просто позволяло получать хоть какое-то удовольствие от прослушивание. Маленькое и через силу, но удовольствие.        Азари поклонилась и покинула сцену, а следом свет чуть потускнел. Недолго стояла тишина, после чего вновь заиграла мелодия, но на этот раз знакомая каждому человеку в помещении с детства. Настолько знакомой, что ни император, ни сын, ни императрица с принцессами не сдержали улыбок. А следом на сцену вышла Валькирия — все в том же сером подобии униформы и с пилоткой на голове. Она вышла на середину сцены и, дождавшись нужного момента начала петь: Кулак железный на копье, Поводья крепко сжаты. Несут оружие свое. Имперские солдаты.        Осторожно Максимилиан скосил взгляд на президента, заметив как мгновенно ожесточились черты её лица. Но в глазах, он мог поклясться, что в её голубых глазах он видел страх и шок от того кто именно исполнял народную и многими любимую песню. Хейя, хейя, хейя. Хейя! Имперские солдаты. Хейя, хейя, хейя. Хейя! Имперские солдаты.        И азари исполняла её прекрасно. Не только голос, но и старание, даже рвение, прикладываемое ею, чтобы передать те чувства, которые вызывали строки древней песни одного из Народов-Основателей, способны были растрогать даже самого черствого ксенофоба. По крайней мере так казалось императору. «Надо будет рассказать фон Штерну, — сделал заметку в голове мужчина. — Возможно даже он не сможет сказать ничего против».        С каждым куплетом, после которого шел припев с характерным «хейя, хейя, хейя» улыбка на лице императора становилась все искреннее, он даже почувствовал как на глазах появляются слезы. Возможно совпадение или Крылов приложил свою руку, но именно эту песню когда-то давно любил ему напевать дедушка и с ним он связывал времена, когда он мог ни о чем не переживать. Хейя, хейя, хейя. Хейя! Чтоб смыть с себя бесчестье. Хейя, хейя, хейя. Хейя! Чтоб смыть с себя бесчестье        Азари утихла и зал вновь захлопал, хотя на миг казалось, что куда менее радушно. Случившийся «казус» быстро исправили соратницы выступавшей, занимавшие правую сторону зала. К ним же присоединилась Императорская Чета в полном составе и поднявшись со своего места. Президент К`Рейн помедлила всего мгновение, после чего присоединилась к ним, пока Гертруда К`Рейн продолжала кланяться благодарной публике. — Потрясающе! — Проговорил император достаточно громко, чтобы его услышала Танейя и достаточно тихо, чтобы не услышал остальной зал. — Это потрясающе, госпожа президент.        Азари не сразу кивнула. — Благодарю, Ваше Величество, за такую оценку. — Это ваша дочь? — Максимилиан посмотрел на неё и та кивнула. — Она талант. — Она долго готовилась. — Ответила К`Рейн, снова посмотрев на дочь. — Но вы правы и она весьма талантлива. — Вы можете ею гордиться. — Как можно искренне произнес монарх. — Думаю, после концерта, не будет лишним встретиться с исполнителями и поблагодарить их за труд. — К… конечно, — кивнула Танейя. — Я все организую.        В этот момент к Максимилиану подошел Симменс, встав справа рядом с монархом и наклонившись к его уху. — Ваше Величество, сообщения с Ревенхорста.        Император тут же наклонил голову к нему. — Министр фон Штайн сообщает, что посол Иерархии передал официальное приглашение на Саммит по Безопасности от лица Совета. «Значит он нашел способ уязвить их за их подлость, — подметил про себя Максимилиан, скрыв довольную ухмылку. — С другой стороны, еще пара таких реверансов в сторону турианцев и они сами бросят их на произвол судьбы». — Передайте министру, чтобы нашел для нас место в составе делегации.        Заметив напряжение в глазах жены, слышавшей его разговор с подчиненным, он добавил: — В качестве почетного члена. Я не собираюсь мешать собственным подданным исполнять их обязанности. — Вольфганг молча кивнул, делая необходимые пометки. — Что-то еще? — Да, государь. Сообщение от Oberkommando. — Он чуть помолчал. — Господин рейхсмаршал сообщает, что санкционировал операцию «Божественный Ветер». — Ясно.        Жестом он попросил адъютанта вернуться на свое место. Взгляд пал на сцену, но в мыслях император был далеко отсюда. На границе с неизвестным для Пространства видом, где началась битва, которая должна закончиться до того как кроганы обрушаться на границы Империи. «Бог в помощь, господин фельдмаршал. Бог в помощь».        А тем временем вновь заиграла музыка и вновь Гертруда К`Рейн начала исполнять старую и любимую многими песню: Застава на Востоке хранила ваш покой, Сегодня те, кто выжил, отправились домой. Пробоины на латах, в крови романский меч, Ведь поклялись мы честью Империю беречь!        От этих слов лицо президента на мгновение стало еще жестче. В глазах все явственнее проступал страх…