Размышления дело одно, а вот взять себя в руки и совершить задуманное — совершенно другое. Какой бы Шираюки не была циничной и холодной, она все еще оставалась девушкой, что не могла не признавать своей слабости перед такими штучками, как поцелуи, любовь и романтика, да и…как она вообще могла так поступить, зная, что парень, много раз спасавший ее, любит ее настолько искренне, что готов лезть на стенку лишь бы угодить? За эти пару дней, красноволосая красавица многое переосмыслила, как и приготовила множество настоек из разных лечебных трав. После размышлений о чувствах, любви и всем таком, она внезапно поняла, что не такая уж она холодная и рассудительная раз даже воспитание бабушки не спасло ее от такого затруднительного шага. Поцелуй с Зеном… Кто бы мог подумать, что она будет боятся сделать это лишь потому, что он любит ее больше чем кто-либо еще в этой жизни. А ведь когда-то она без зазрения совести проверила бы свои чувства, а после безжалостно бросила несчастного в слезах. В последнее время же она немного расслабилась, поэтому мягкотелость отца внезапно прорвалась наружу и теперь уже на мир смотрели изумрудные глаза, что сияли мягким зеленым светом, словно зеленая весенняя трава, что колышется под влиянием теплого ветерка. Вздохнув, Шираюки наконец-то решилась, поэтому направилась к Зену сразу же, как закончились уроки.
Ожидая его на крыше школы, Шираюки думала о том, как так получилось, что именно в этой школе она встретила таких хороших людей? Кики, Митсухидэ, Зен…все они внезапно для самой девушки стали очень дорогими и, казалось, что она готова ради них станцевать на этой самой крыше, если понадобиться, но, к счастью, эта троица могла постоять за себя и в помощи травника особо не нуждалась. Хотя, если рассуждать с точки зрения ядов, то красноволосая вполне могла заменить кому-то чай на яд и никто не поймет и тем более не найдет виноватого. Довольно улыбнувшись мысли о том, как несчастный будет медленно глотать собственную смерть и осознавать, что не может остановиться, ведь мышцы рук перестали ощущаться и застыли в положении, когда стакан касается рта. Мышцы медленно охватываються судорогами и вскоре он полностью впадет в паралич, а еще через пару минут жертва перестает дышать.
— Бедолага, ах. — Улыбнулась Шираюки вновь и вздохнула.
Вистерия опаздывал, как всегда. Девушке иногда казалось, что перед тем, как встретиться с ней Зен прихорашивается больше чем перед выступлением на публике. Он всегда излучал аромат шампуня и геля для душа, что грубо говорило о серьезности подготовки юноши к банальной встречи на крыше. Хотя, признаться честно, Шираюки не могла отрицать, что такой подход ей льстил. Но еще больше бесил, поскольку занимал драгоценное время, которое они могли…они…могли…а почему они? Шираюки от неожиданной мысли замерла и отправила свой взгляд на леса и горы, что скрывались не так далеко, но и не так близко. Они… Такое странное слово, но почему-то так греет сердце, а мысли перестают быть здравомыслящими.
— Что нет так? — Проговорила она себе под нос и будто в трансе услышала ответ, который так ждала, но голос был не её. Резко повернувшись Шираюки увидела в проходе Зена, такого красивого в лучах солнца, что, словно играя, отражали свет от белоснежных волос. Он был одет в все ту же школьную форму, но почему-то на нем она всегда сидела совсем по-другому чем на остальных. Будто эта форма специально для него и была придумана, а все остальные только хорошо подобранная массовка для общей прекрасной картинки. Шираюки не могла не восхитится такой красоте в который раз.
Вдохнув воздух в легкие, она осмотрела Зена с ног до головы и решительным шагом подошла вплотную, не обращая внимание на то, что парень от неожиданности начал пятиться назад. Ну а кто бы тут не пошел назад? Когда на тебя с таким серьезным лицом и огнем взглядом приближался, будто собирался убить на месте. Но его отступление не могло спасти его от предстоящего и уперевшись в перила на лестницу вниз, Вистерия застыл взглядом на лице Шираюки, что наконец-то подошла и застыла в опасной близости от него.
— Шира…юки? — Тихо выдыхая, Зен смотрел на то, как зеленоглазая девушка шумно выдохнула и снова вдохнула, после чего схватила его за шиворот, притягивая к себе. — Что ты.?!
Их губы соприкоснулись и глаза Вистерии, словно маленькие блюдца, впились взглядом в закрытые глаза Шираюки, что была сосредоточена настолько, что и понять не могла: поцелуй это или простое столкновение. Зен с легкой улыбкой вздохнул в поцелуй и решил помочь ей, мягко перехватывая ее губы своими, заставляя подчиниться и позволить захватить свои губы во власть поцелуя.
Вистерия мягко касался то верхней, то нижней губы, посасывая и покусывая, словно пробует на вкус мягкий пушистый персик, такой же сладкий, но упругий с твердой косточкой внутри, но даже она готова была треснуть под красивыми и нежными губами Зена, что успел взять в свои руки бледные щеки красноволосой красавицы, которая только недовольно промычала в поцелуй, чтобы он не останавливался. В следующую секунду он уже проник языком в рот и, скользя по деснам и нёбу, захватывал в свой искушенный танец язык Шираюки. Тогда же послышался приглушенный стон и подрагивания рук, что все еще пытались удержать ткань рубашки.
— Сладко…как же сладко…ах, не могу думать…
— Она со мной…как же я люблю её…
И все-таки я хочу остаться здесь навсегда — слились их мысли воедино, словно всю жизнь они мыслили одинаково, что было не так, но какая разница, когда ноги подкашивались, а сердца стучали так, что казалось еще немного и пробьют грудную клетку? Хотелось большего, хотелось еще мгновения, хотелось
вечности. Но вечность им не принадлежала, принадлежала только жизнь.
***
— Ты ведь будешь со мной? Этот поцелуй…он… — С красными щеками Зен смотрел на размышляющую Шираюки, что сияла для него, словно солнце. Та в свою очередь отводила взгляд, пытаясь понять, что сейчас произошло и почему она ощущала покалывание во всем теле. Нет, не то покалывание, что обычно символизировало о возбуждении. Это ощущение было больше похоже на воображаемое, будто ее собственные мысли ей больше не принадлежали и она могла только сдерживать дружь в своих руках, что то сжимались, то разжимались в кулаках.
— Я…разве не очевидно? Глупый Вистерия. — Все же сказала она, выдавив из себя насмешливую улыбку, правда опухшие губы давались сложно для таких махинаций и Зен это видел, поэтому улыбнулся в ответ и поспешил усадить её на перила, что они оказались на одном уровне глаз.
— Шираюки, я люблю тебя. Я…кажется, словно мы знакомы очень давно и я знаю тебя так, как никто другой. Когда ты улыбаешься своей надменной улыбкой, мое сердце колотится словно в приступе тахикардии а ноги подкашиваются от ощущения неминуемой радости услышать твой голос…
Слушая то, что говорил Зен, Шираюки не знала, что ей делать. То-ли от стыда умиреть, то-ли обвинить парня в глупости, ведь его слова были настолько запутаны и почти лишены романтичности, но в тоже время, она понимала, что он был настолько искренен, что даже её сердце не позволяло ей нагрубить парню. Тихо вздохнув, она приложила ладонь к его губам:
— Хватит…я поняла…и…да, я останусь с тобой, только перестань нести этот смущающий лепет. — Глаза Вистерия уже успели расцвести, озаряя ее синим блеском, но тут же погасли под нахмуренными бровями:
— Шираюки…ты любишь меня?
Она вздохнула и скептически посмотрела на него. Она не понимала, как этот глупый мальчишка мог не понять ее слов о том, что она останется рядом с ним. Как можно было не понять?! Это же так очевидно и просто! Или…или ей так казалось. Зардевшись от собственных мыслей, Шираюки бросила куда-то всторону:
— Я…
— Нет! Скажи мне это в лицо! — Быстро перебив её, он схватил маленькую ручку, оттягивая от своего лица. Шираюки вздрогнула, но послушно повернула лицо к нему и уже более твердо произнесла:
— Я люблю тебя. — Из глаз директорского сына потекли слезы. Это были кристально чистые и невинные капли, что стекали по щекам и не думали останавливаться. Почему-то теперь казалось, что все мечты и желания парня были исполнены и можно было без зазрения совести упасть в ту же пропасть, что и она. Но какая же пропасть, когда вся жизнь еще впереди и им предстояло много чего сделать вместе, если, конечно, они останутся вместе до конца. А они останутся, в этом можно не сомневаться.
