Братство

Джонни дёргается, будто от удара, и распахивает глаза. Боль накатила волной, из-за чего американец тут же зажмурился, покрепче сжимая зубы. Эпицентром была нога, которая глухо пульсировала и, тем самым, требовала внимания. Мужчина невольно потянулся к той и скользнул пальцами по тёмному пятну. Коснувшись влажной ткани, Со будто в лицо припечатали моменты, что случились с ним буквально. . . Сколько прошло времени? Где Читтапон? И почему он сам в принципе жив? Мужчина подползает при помощи рук ближе к стволу дерева и принимается осматриваться, понимая, что тайца рядом не наблюдается. Это вызывает и радость, и настороженность одновременно. Ему непонятна такая тактика. Она отдаётся страхом и тысячей вопросов, от которых ни чуть не лучше. — А ты быстро, - раздаётся где-то совсем рядом. Личайяпорнкул выходит из листвы откуда-то сбоку. Его пальцы перепачканы в чём-то ярком, и Джонни допускает мысль, что это пыльца. В голове сразу рисуются картинки, где тот касался лепестков или даже рвал их по какой-либо понятной только себе причине. Глаза находят татуировку и на той едва заметная царапина. Возможно, это была роза? Со мотает головой, не понимая, зачем ему эта логическая цепочка. — А обычно долго? - какой-то глупый вопрос. — Ну, на час или два, - спокойно пожимает плечами Тэн и подходит к раненному ближе, - Как себя чувствуешь? - интересуется он, склоняя голову вбок. — Весьма отвратно, - и ловит лёгкую улыбку на губах тайца, из-за чего хочется немедленно спрятаться. Странная реакция. — Звучит как описания твоих попыток закадрить хоть кого-то, - усмехается Читтапон и присаживается на корточки рядом с Со, дабы в следующую секунду протянут ладонь и не ощутимо накрыть место, куда он не так давно выпустил стрелу. Со, конечно, дёргается, но решает, что, пока не ощущая боли, стоит помалкивать в этом плане. — Знаешь ли, никто не виноват, что ты слишком высокого о себе мнения. Обычно я веду себя чуть лучше, но это не главное, - пожимает плечами Джонни, - Я вообще-то неплохой парень, а потому даже с таким провалом мог найти подходящего партнёра. От тебя же даже с блестящей улыбкой все побегут прочь. Енхо думает, что терять ему уже нечего. У него продрогло тело, он потерял, наверняка, немного или даже достаточно крови, а ещё, возможно, даже отравлен. У него чёртова дырка в ноге от стрелы! Почему он не может позволить себе распустить язык? Или же это так проявляется его состояние. . . Он до сих пор чувствует лёгкую туманность рассудка. — И как? - ни чуть не обижается на вид Тэн, но тут же без какого-либо предупреждения начинает давить на рану, благодаря чему Со со скулежом жалеет о своей глупой храбрости, - Удалось сбежать? - убирает руку, - В итоге, ты ни с чем, а я всегда получаю то, что хочу. — Но одинок ты точно так же, как и я, - сипит Со, прикрывая глаза, дабы непрошеные слёзы не скользнули по щекам. Как же блядски больно. — Это наша общая проблема, - соглашается Тэн. Читтапон не поддерживает отношения. В любой форме. Его тяготит мысль, что у него кто-то появится, кроме него самого. Он патологический собственник, который с пеной у рта будет отвоёвывать своё. Это он понял ещё в лет шесть, когда его первый друг внезапно решил найти общий язык с кем-то ещё. Таец не помнил ни лиц, ни имён, но он прекрасно ощущал тот момент даже сейчас. Он отдавался глухой болью ещё достаточное время, а теперь был запечатан за семью замками. Тэн не хочет сближаться с кем-то, кроме себя любимого. Он не готов беспокоиться о ком-то, думать дни напролёт, а потом видеть, как человек, который, конечно, может быть верен ему, позволяет кому-то другому разговаривать с собой, позволяет смешить себя и даже трогать. Читтапон прекрасно осознаёт, что это ненормально. Но те же друзья - это отдельная тема. С возрастом он начал увлекаться стрельбой из лука. Удивительно, но лук и несколько стрел смогли заменить общение вокруг. Мальчик переживал все драмы глубоко в себе, день и ночь отдавая себя необычному виду спорта. Вслед за этим пришла и зарядка, и ежедневные тренировки тела в принципе. Таец не желал быть горой мышц, он просто хотел себя чувствовать уверенно. Хотел нравиться себе. Он строил идеалы, кого бы хотел видеть рядом и держать крепко за руку. Логика была проста. Если ты сам себе свой идеал, то зачем пускать кого-то в этот маленький мир? Звучит немного бредово, но кто из нас не сумасшедший? Читтапон вылечился от всех травм сам. Он сам выплыл из дерьма и стал тем, кем он есть сейчас. И пока козыри были лишь у него. — Общая? - гнёт брови Со, - Так мило. Говоришь будто мы парочка, - и вновь получает очередную порцию боли, от которой всё же скатывается пара слезинок. — Язык без костей, - мотает головой тот и щурится, - Тебе лучше заткнуться. Имей ввиду, ты всё ещё немного симпатичен мне, - предупреждение. — Странно, я думал, что ты под венец готов меня тащить, раз во мне побывало кое-что из твоего арсенала. — Идиот, - шипит Читтапон и меняется в лице. Он поднимается на ноги и пинает раненного по больному месту, вызывая новый стон боли. Это нравится. Безусловно. Свои наклонности садиста он обнаружил примерно тогда, когда первый человек, что за столь долгий промежуток времени решил подружиться, отхватил по заслугам. Он провёл с Личайяпорнкулом около пары дней в абсолютном одиночестве, рассказывая, как считал сам таец, слишком личное. На следующий же день после того, как на место тренировочного центра прибыли новые ребята, тот смеялся уже с другими. Мальчишка считал это недопустимым. Этого наглеца недопустимым. Он не имел права присутствовать на их общих тренировках, и стрелок нашёл способ. Тогда впервые он метился в человека. У него сбивалось дыхание, противно сосало под ложечкой, а ещё совсем немного было страшно. Неизвестность пугала Читтапона. А потом раздался свист, разрезающий тишину, и следом крик. Истошный и рвущий связки. Мальчик рыдал, чувствуя, как его руку проткнуло насквозь. Неожиданно, но Тэн чувствовал удовольствие. Он видел, как друзья того разбежались по сторонам, боясь за собственную жизнь. Как те ринулись подальше, а тот несчастно сидел на коленях и рыдал в голос, еле как терпя боль. Это удовлетворило тайца. Это заставило тайца насладиться моментом. Он больше не чувствовал себя обиженным на эту жизнь, ведь сам мог расправляться с обидчиками. — Эй, можешь обращаться со мной чуть нежнее? Я ведь всё ещё могу отключиться обратно! - Джонни был уверен, что такого количества боли он никогда не чувствовал. — Как только ты замолчишь, так сразу я стану нежнее, - уже раздражаясь, ответил таец. — Ну, так попробуй меня заткнуть чем-нибудь другим, а не болью! А ведь и правда. Читтапон мог самолично заткнуть это недоразумение, которое раньше вызывало у него бабочек в животе. Или что это вообще было? Не столь важно, ведь сейчас все фантазии жестоко разбились о реальность, от которой, честно говоря, было даже немного грустно. — Если что, то я пошутил, - неуверенно тянет Джонни и даже пытается подобрать под себя ноги, когда таец начинает ухмыляться и хитро щуриться. Читтапон тянется к одному из карманов и в одно движения достаёт нож. Небольшой по размерам, складной и просто вымораживающий тем, что на конце рукояти виднеется ещё одна змейка. Он отблёскивает в тусклом освещении, заставляя поддаваться воздухом. Нет, этот парень серьезно? — Я же пошутил! - повышает голос Джонни и уже вовсю упирается в землю руками, думая, что ствол дерева сзади просто отвратителен. Тот явно за одно с этим психом. Да только Читтапон не слушает. Он перекидывает ногу через мужчину и садится прямо на бёдра того, игнорируя мычание Со. Тому, конечно же, неудобно и больно, но Тэн наслаждается этим. Наслаждается эмоциями, которые даёт американец. Ох, ещё немного и его снова накроет. — Высунь язык, ссыкло, - шипит с улыбкой таец. Джонни думает, что вот на подобное извращение он явно не рассчитывал. Его даже бы устроило то, что ему голову проткнули стрелой или шею перерезали этим миленьким ножом, но отрезать язык - что-то за гранью. Мужчина упирается в чужие бёдра и пытается вырваться из плена рук, что уже сжимали его челюсть. Читтапон шипит что-то про грязь и то, что ему вообще-то не хотелось сейчас пачкаться в чем-то, кроме крови. Желательно, крови самого Енхо. А тот даже и не знает, как отрезвить этого сумасшедшего. Таких людей мольбы лишь больше раззадоривают. — Ну же! - гаркает тот, заставляя Джонни врезаться взглядом в холодные глаза напротив. Со глотает ком в горле и резко расслабляется, выпуская воздух через ноздри. Он щурится и собирается с мыслями. Что же, либо его изуродуют и отрежут язык, либо же есть ещё одна тактика. Мужчина чуть приподнимает лицо и демонстративно открывает рот, высовывая язык на максимальную допустимую для себя длину. Тэн удивлённо смотрит на этот жест, но быстро собирается и усмехается в ответ, чувствуя своё превосходство. Только вот ответа он не получает. Джонни не меняется в лице и смотрит со странным равнодушием, от которого даже никакого удовольствия поймать нельзя. Таец касается ножом языка под пристальным взглядом и прочерчивает неровную линию, позволяя почувствовать металл, да только эффекта никакого. Со будто нашёл нужное состояние и теперь был безэмоциональной куклой, которую выдавали только слезящиеся глаза и тяжёлое дыхание. Бледность лица была относительной. Читтапон допускал то, что свет мог играть решающую роль. — Я хотел развлечься, - шепчет Тэн, надавливая кончиком лезвия на середину языка, - А ты всё портишь, - ещё секунда и появляется первая алая капля, что тут же смешивается со слюной и капает вниз. Тайца эта картина не устраивает совсем. Он опускает руку с ножом вниз и смотрит в чужие глаза, пытаясь понять, что вообще происходит. Джонни глупый американец, который не умеет флиртовать и смешно визжит, когда больно. Тэн хотел паники в глазах и мольб о том, что бы он прекратил издеваться. А в итоге он чувствует себя так, словно они поменялись ролями. Будто Джонни владел ситуацией. Не Читтапон, у которого есть оружие, а блядский Со Енхо, у которого прострелена нога и совсем немного поцарапан язык. — Слушай, у меня глупое предложение, - хмыкает Джонни, - Пока я относительно чувствую свою больную ногу и всё ещё в сознании, то может пососёмся? Тэн даже тихо смеётся с такого странного предложения. — У тебя не только пустота в голове и язык без костей, - мотает головой он, - Но ещё и эти фразочки, от которых блевать тянет, - поднимает взгляд обратно, - Культура речи по тебе явно плачет. — А тебя возбуждают парни, которые обращаются к тебе на Вы и используют слова из века семнадцатого? - усмехается американец. — Ты меня совсем не боишься? — Та хрень, от которой я отключился, всё ещё в моей голове. Вероятнее всего, сейчас я действую просто на автопилоте, - пожимает беззаботно плечами Со, - Просто устал бояться и паниковать. Даже трястись не могу, только боль и чувствую. — Чтобы ты знал, - уведомляет таец, - Я возбуждаюсь от того, что человек кричит и молит о том, чтобы я остановился и прекратил делать больно. — У меня немного более адекватные запросы к партнёру, но никто не идеален. — Ты вообще откуда такой взялся? - жмурится Тэн, не желая принимать всего этого абсурда. А в следующую минуту Читтапон чувствует чужие губы. Холодные такие, но влажные. Солёные, по всей видимости, от слёз и пота. Он думает, что это худший план из всех тех, кто пытался его как-то задобрить, но совершенно не против. Он открывает рот и позволяет углубить поцелуй, встречаясь языками. Движения американца совсем слабы и беспорядочные. Тот и правда сейчас на автопилоте. Таец сам наклоняется к мужчине и отбрасывает нож куда-то рядом. Обхватывает руками шею и прислоняет к себе. От движения тела Джонни невольно стонет. С болью. У него начинают подрагивать руки, которыми он обхватывает чужую спину. Личайяпорнкул сам не осознаёт, как старается практически не двигаться. И нет, не потому, что не желает причинить боль, а лишь потому, что этот идиот просто возьмёт и отключиться в любую секунду. Сейчас слишком хорошо, чтобы отпускать Со в мир снов. Это ведь нечестно. В следующее мгновение слышится щелчок. Щелчок того, как пистолет снимают с предохранителя. Пара одновременно распахивает глаза и отрывается друг от друга. Таец медленно поворачивает голову и видит улыбающегося Винвина. У того в глазах что-то слишком подозрительное, и Читтапону совсем немного страшно. Он, как настоящий идиот, поддался чувству и остался без какого-либо оружия. — Не волнуйся, мне плевать на ваши лобызания, но время тикает, - поднимает руку вверх, демонстрируя обоим, что осталось меньше двух часов до конца игры, - Я пришёл лишь для того, чтобы убить Джонни. Ничего личного, но это приказ Хендери. — Извини? - хрипит таец. — Мы договаривались с тобой, что прикончим каждого. Куньхан захотел ускорить процесс. Теперь же хрипит вопрос, заданный ранее, Джонни. — Я договаривался насчёт того, что не разболтаю ваш план остальным, - расставляет паузы Тэн, - Договаривался насчёт того, что буду не против, если вы даже Доёна перережете, но не давал согласия на то, чтобы вы решали, как поступать с тем, кого я выбрал своей жертвой. — Прекрати, Тэн, - шикает китаец, - Ты ведь в конечном счёте всех убиваешь. Толку от того, что час лишний пройдёт? У него лицо бледное настолько, что, к гадалке не ходи, через минут двадцать обратно отключиться. Вряд ли у него встанет даже, - начинает раздражаться. — Тебе лучше заткнуть рот и идти отсюда на все четыре стороны, - ледяным тоном заявляет таец. Джонни невольно дёргается, ведь именно такая перемена не сулит ничего хорошего. Она пугает до мурашек. Даже затуманенный рассудок и слабость в теле не может не пропустить эту волну через себя. — Не стоит ругаться со мной, Личайяпорнкул, - щурится Вин, - Отойди от Джонни. Читтапон медленно мотает головой, мысленно ощущая себя тем ещё дураком. Сначала он разочаровался в этом идиоте, потом растерялся перед ним, ведь всё пошло не по чётко построенному плану, а теперь ещё и защищает его. Что за глупости? Что за безрассудство? — Ты ведь знаешь, что будет, если ты не отойдёшь от этого придурка. — Но, как я заметил, на экране высветилось имя Ченле, а не Джисона, - с ухмылкой отвечает Читтапон, - Я сомневаюсь в том, что ты плохой стрелок, но по времени второй явно не должен бегать по дому. — У вас совсем рамок нет? - шепчет, не веря словам рядом стоящего, Джонни, - Как вы можете убивать своих? Хорошо, теперь он смотрит совершенно другими глазами на человека, с которым целовался, игнорируя боль в ноге. Эта мразь не стоит и попыток почувствовать что-то похожее. — У меня нет своих или чужих, - отрезает Тэн, поднимаясь на ноги, - Только я. — А я никогда и не любил эту размазню Пак Джисона. Ребёнок, что только руки боялся марать об игроков, скидывая всё на плечи Ченле, - оправдывается китаец, усмехаясь, - Слабым не место в игре. А из-за твоего дружка Тэёна даже Джехён решил поменять взгляды, - склоняет голову вбок, - Я терпел, когда среди нас добавилось имя Доёна. Этой тихой мыши, которая собственной тени боится, - с полным отвращением, - Но терпеть ещё десяток подобных выкидонов, - мотает головой, - Нет уж, простите. Легче и вовсе под пулю попасть, а не с этими грёбанными пацифистами целую ночь чайную церемонию и переговоры устраивать. — Так исправляй свою ситуацию подальше от меня. Я в этой округе редкий гость и даже если захочу закрепить за собой Со, то он отправится вместе со мной, - чуть ли не рычит Читтапон. Он снова вляпался в это дерьмо. Ему снова резко перестало быть всё равно. Он хочет, чтобы Джонни, блять, угрожал и доводил до нервного тика, только он. Возможно, не со смертельным исходом. Это как приложится. Но даже в случае летального исхода тот сляжет только с руки Тэна. — Я предупреждаю последний раз, - переводит дуло пистолета на тайца, - Не мешай мне, Личайяпорнкул. Ты одиночка, так и оставайся ей, а не разводи целое семейство. Тайцу и хочется возразить, но у него и оружия нет. Нож валяется в ногах у Енхо, а лук буквально в метрах от самого Тэна. Тот взять просто нереально, когда взгляд обращён на тебя. Ощущение, что Винвин даже не моргает. Слишком хорошо знает, что у Читтапона хорошая скорость и реакция. Только вот это не спасает от того, что они дёргаются от щелчка. Двое испытывают дежавю, а Винвин так и вовсе рассмеяться хочет. Они поворачивают голову в сторону и видят совсем рядом Джено, который дрожащими руками сжимает ствол. Целится он на Вина. — Оу, - многозначно выдаёт китаец, - Интересно как получается.