Усталый взгляд

На фестивальном концерте «Zaun Wolfes» собралось человек двести. Учитывая небольшую площадь зала, всё было забито подчистую: группа была довольно популярна, и на данный момент находилась в туре. Выступив здесь, на фестивале, рок-группа двинется дальше по стране. Катарина точно не помнила, какие ещё города входят в их тур, потому что вообще не увлекалась их музыкой. Да и услышала она про эту группу только сейчас. Как тогда она оказалась среди подпевающей и скандирующей толпы фанатов? Долгая история, начала которой толком и не проследишь. …Несколько месяцев назад компанию, где работала Катарина, внезапно распускают. Работа на холодных звонках была не сахар, но за неё прилично платили: компания была престижной. Просыпаясь на следующий день после вылета с работы, Катарина, как обычно, отправляется в ванную, сжимая в руке смартфон, под какие-то плавные мелодии принимает душ, врубив музыку так, чтобы шум воды её не заглушил. И в один момент она, смывая с себя сон, вспоминает, что работы у неё больше нет, и нужно искать новую. Припоминает, как иногда тошно ей было звонить кому-то и предлагать услуги компании. Быть посредником в делах, которые ей побоку, и которым побоку она. Взгляд Катарины падает на запотевшее от жары зеркало в ванной, где едва различается её стройный бледный силуэт, да длинные красные волосы.

«I remember years and months, Someone told me I should take…».

И Катарина заплакала, зарычав сквозь сжатые зубы. Кусала губы и вытирала нос, сдерживалась, чтобы не царапать лицо ногтями (потому что психотерапевт советовал ей постараться не делать себе больно, чтобы снова не сорваться в селфхарм)… Может, это и стало первой ступенью? Далее – бесплодные поиски работы. Месяц. Два. Три. Находились лишь мелкие подработки, позволявшие Катарине как-то перебиваться, плюс заботливые родители иногда помогали. Дядюшка Свейн, прослышавший про безработную племянницу, тут же перевёл ей на счёт кругленькую сумму, но Катарина, стиснув зубы, отослала её обратно: грабить собственных родственников она не собиралась. Одной из подработок был догситтинг. Система простая: хозяин улетает за границу на пару дней, а собаку оставляет у человека, которому платит, чтобы тот за ней приглядывал. Догситтер должен ежедневно делать по три селфи, кормить пса, выгуливать и играть с ним. Катарина легко согласилась, потому что выручка на сайте была написана внушительная, а собак она любила. Первым её «подопечным» был огромный худощавый и крепкий пёс по кличке Насус. Катарина редко встречала таких собак: он был совершенно равнодушен к косточкам и игрушкам, и даже корм ел так, будто единственной его мотивацией было не умереть с голоду. За ним толком и следить не нужно было: он ничего не грыз и не пытался съесть, только спал, иногда бродил по квартире, поскуливая от тоски, заглядывал в разные углы, а когда ему что-то требовалось – садился на задницу, сверля Катарину взглядом. Катарина и сама не заметила, как прикипела к Насусу. Его безмолвная, спокойная натура будто бы подкрепляла её веру в завтрашний день. Насус не смотрел на неё укоризненно, ничего с неё не требовал (кроме корма и прогулок), и был вполне самодостаточен… кроме одного случая. Как-то поздним вечером третьего дня Катарина сидела за компьютером, а Насус подошёл и положил морду ей на колени, тяжело выдохнув. Катарина инстинктивно погладила его по макушке: пёс тосковал по хозяину, и ему впервые за долгое время стало настолько плохо, что захотелось почесушек. Хоть чьих-нибудь. И чёрт, Катарина так отчаянно его понимала, что у неё сжалось сердце. А вскоре пришла неизбежная мысль: это чужой пёс, и скоро его нужно будет вернуть. «Боже, хоть бы самолёт с его хозяином рухнул в море…» - подумала Катарина со вздохом, обнимая Насуса. Когда хозяин на следующий день забрал его, Катарина, придя домой, расплакалась снова, осев на пол прямо у входной двери. Слёзы текли, смывая с лица идиотскую косметику, а пустая квартира не спешила утешать: звала необходимостью снова искать работу и готовить ужин. А Катарина сопротивлялась изо всех сил. Апогеем её сопротивления режиму был сон на коврике для обуви. Спустя примерно месяц её позвала на работу одногруппница, Кассиопея. Красивая, улыбчивая и жизнерадостная, она помнила Катарину по лёгкой дружбе на факультете, поэтому пригласила на подработку в магазин. Легко согласившись, Катарина попала на точку торговли женским бельём. Заплата была небольшой… как, собственно, и выбор. Так что привередничать не приходилось. Касси, работающая вместе с ней, была настолько активна и дружелюбна с клиентами, будто заведовала кабаре, а не продавала кружевное бельё разной степени прозрачности, от одного вида которого Катарину иногда воротило. Особенно, когда к ним заглядывали такие женщины, у которых бока свисали с талии, как куски бекона с какого-нибудь жирного сэндвича. Но Касси таких клиенток обхаживала на раз-два, и глазом не моргала. Катарина даже прониклась к подруге уважением. Позвала её выпить, но Касси, смутившись, сказала, что не пьёт. Всё разрушил случай, когда в магазин заглянул неприглядный худощавый мужчина. Касси нешуточно напряглась, и Катарина это видела невооружённым взглядом. На мужчин Касси по какой-то причине всегда реагировала как-то больно, и старалась держаться от них отстранённо. Улыбка её в такие моменты становилась напряжённой и вымученной. На всякий случай Катарина оказалась рядом с прилавком, но будто бы занималась своим делом. И отчётливо услышала, как мужчина, наклонившись через прилавок, на вопрос Касси «что вас интересует?» медленно произнёс: - Меня, деточка, интересует, какие сейчас трусики надеты на тебе? Ничего особенного не случилось: Катарина, даже не вызвав охрану, вытолкала подонка взашей, ещё и отвесив пару пендалей по заднице, и оглушительно хлопнула дверью, оставив его лежать на асфальте. Но когда она вернулась обратно в магазин, Касси была белее мела, и уже не улыбалась. В тот день она больше не сказала ни слова, а на следующий – не пришла на работу. Но и так было, чем заняться: видимо, от того подонка прилетела жалоба на плохой сервис, и Катарину в тот же день уволили. Она ушла из магазина с мыслью «не очень-то и хотелось». О Касси она ничего не слышала почти месяц… когда по новостям передали новость о её суициде. Она повесилась. Было ли это третьей ступенью? Опять же, сложно сказать. Проходя сквозь жизнь в полном одиночестве, Катарина раз за разом чувствовала, что возвращается на одни и те же круги, и те, чьё общество не было ей неприятно, неизбежно куда-то уходят, а её оставляют с вопросом «а мне-то что делать?..». Так и не найдя постоянной работы, Катарина привыкла просыпаться с мыслью о том, как её всё задолбало. Новая подработка выпала на крупный осенний рок-фестиваль. Ни одну из выступавших там групп Катарина не знала (потому что те, кто выступали там, по сути, были ноунеймами), а работала, раздавая листовки возле какой-то закусочной. При этом требовалось напялить на себя два листа картона с рекламой, и ходить с ними, как неуклюжий шкаф. «Что ж, - подумала Катарина, - за это хотя бы платят…». Моросил мелкий, почти не заметный дождь, а листовками никто особенно не интересовался. Но Катарина втюхивала их чуть ли не насильно, часть мяла совала в задний карман джинсов… «Просто забей и делай это, - твердила она себе, сжимая зубы. – Это твоя жратва на будущий месяц. Просто делай это, не задавай вопросов…». Даже торговля наркотой, которой Катарина промышляла в старшей школе, была более «престижным» способом заработка. Иногда она всерьёз жалела, что завязала с незаконной деятельностью. Благодаря Дариусу, работающему в полиции, она бы могла избежать многих проблем… «Разве то, что с тобой сейчас – не проблема?» - спросил её внутренний голос. Катарине, раздающей пустые листовки, нечего было ему ответить. В один момент мимо неё прошла толпа каких-то пьяных рокеров, движущихся на концерт. До Катарины дошёл этот факт, только когда они уже скрылись в толпе – и ей стало до одури завидно. Настолько, что было почти плевать на дурную работу, на заработок с неё, на дождь и идиотские листовки… И Катарина, сняв с себя рекламу, двинулась в ту же сторону, куда шли те рокеры. Так она и оказалась на концерте «Zaunn Wolfes», музыкой которых не интересовалась, и даже о самой группе ни разу не слышала. Внимание её привлёк сероволосый лохматый гитарист, чуть охрипший, и выдающий невероятно крутые соло на электрогитаре. Несмотря на то, что рядом с ним играли и другие участники группы, было именно в этом парне что-то такое… отчуждённое, тоскливое, хоть волком вой. И в нём, и в его голосе, и в его песнях. И когда одна из песен кончилась, а музыка медленно затихла, гитарист поднял на толпу взгляд, полный… Тоски. Усталости. Взгляд, которому всё надоело. И по какой-то причине, этот парень нашёл в толпе такой же взгляд. Их с Катариной глаза встретились. Несколько мгновений каждый из них смотрел в глаза другому, и каждый находил в чужом взгляде то, что сам чувствовал: невероятную утомлённость, желание сбежать от происходящего, страх неизбежности и тоску о ней же. И каждый из них думал про другого: как вообще ты, живущий такой жизнью, можешь быть так ей утомлён? Из двухсот человек Варвик выцепил только один понимающий взгляд – и краешком потрескавшихся губ улыбнулся красноволосой девушке.