Bang bang

... самый страшный гнев, гнев бессилия. Михаил Афанасьевич Булгаков.

      Густые волосы грязной волной растекались вместе с алой кровью, вгрызаясь в каждый миллиметр деревянного пола. Мёртвые тела лежали, откинув руки в сторону с приоткрытыми пустыми глазами, устремленные в потолок. Ещё минуту назад их тело пылало от многочисленных пуль, они нещадно пробивали плоть, вызывая яркие брызги. Никто даже не успел открыть рта, лишь удивленный вздох сорвался с тонких губ свидетеля жениха «Кто вы?», а дальше лишь тьма и безмолвие унёсшая за собой всех десять человек в то самое царство Небесное.       Невеста не могла сделать не единого шага, беременную девушку застали врасплох. Четыре высокие фигуры не постеснялись наносить жесткие и сильные удары. Ей ничего не оставалось кроме как тяжело стонать от боли и каждое мгновение стараться схватиться за округленный живот, лишь бы спасти своё дитя. Каждое резкое движение приводило невесту в дикий ужас, страх и в бессилие.       Последний кулак который был отправлен прямо в лицо невесты выбил её из сил, та с грохотом падает на спину, глухо заскулив и откинув голову назад. Жмурит карие глаза с которых горьким градом начинают течь слёзы и липкая кровь. Невеста прекрасно видит тот хаос который твориться вокруг неё. Обстрелянные деревянные стены, выбитые витражные окна, разорванные лепестки цветов. Вся пыль мигом осела на всё сразу превращая церковь в обычную старую заброшку о которых, обычно, дети придумывают страшные истории.       Девушка пытается найти в себе хоть какие-то силы, чтобы встать или просто доползти до выхода. Но невыносимую боль приносить даже обычный поворот головы, тут невеста поняла, что она пала и её ни что не спасёт. Внезапные тяжелые и размеренные шаги вдруг доносятся до её слуха. Тело задрожало ещё сильнее, дыхание стал похож на скулеж побитой собаки. В глазах стало прояснятся в миг как он встал над её покалеченным телом.       На лице невесты выражается страх и мольба, но она не боится этого итальянца, не просит его о пощаде, девушка хватается за живот, давая понять, что для неё важен ребёнок, а не собственная жизнь, что босс всей шайки прекрасно понимает и иронично, даже грустно, улыбается, присаживаясь на колено.       Бледная холодная ладонь касается её растрепанных грязных волос, Мукуро с нежностью убирает прядки за её ухо, а следом фату. - Кто бы мог подумать, да? – спрашивает он её, - И всё-таки, красный идёт тебе намного больше белого, милая, - с усмешкой подмечает Рокудо, всматриваясь в её грязное лицо и карие очи. Реснички невесты так забавно дрожали, по его мнению, жаль, что вся эта кровавая баня в миг возвращала итальянца обратно в здравый смысл. - А ведь всё могло быть по-другому, - жмёт плечами Мукуро, доставая из кармана платок. Мягкая ткань дотрагивается её напряженного лба, он начинает осторожно вытирать кровь, слезы с её щек. - Ты сама должна понимать, детка, что в моем поступке нет ни грамма садизма. Может быть, к отношению этой кучке обычных людишек - да, но не к тебе.       Его рука прячет грязный платок в карман. Невеста слышит щелчок кобуры, с бледных губ слетает свист и она даже слегка приподнимает голову, чтобы заглянуть в разноцветные глаза мужчины который уже готовиться всадить ей пулю в лоб. - Именно сейчас, я совершаю своё самое мазохистское решение, - он улыбается, снимая револьвер предохранителя и целясь в голову женщины которую Рокудо любил. - Мукуро… Эт… Это твоя дочь, - из последних сил, обессиленно говорит Катарина, но выстрел и резкая боль в миг заставляет её замереть.