Звезда в бокале

- Кое у кого, - сказал ангел, - слишком длинные ноги! Кроули хмыкнул и шевельнул ступнёй в чёрном хлопковом носке. - Это не комплимент, - уточнил ангел. - А что? Жалоба? - Именно жалоба! Засунул бы ты их куда-нибудь в четвёртое измерение, что ли, а не складывал мне под спину… Кроули лежал на диване, а ангел сидел. По понятным причинам разместить ноги демону было негде: либо положить на колени сидящему Азирафелю (он не посмел), либо позади него, поближе к спинке дивана. - Просто бесконечные ноги! – счёл необходимым ещё раз возмутиться ангел. – По-моему, это даже как-то против природы! - Но я-то в чём виноват? Такие выросли… Ангел надулся: не поверил. Отклонился назад, демонстративно поёрзал, задевая поясницей сложенные крест-накрест лодыжки соседа, и поднёс к губам тонкую фарфоровую чашку. Вообще-то они просто смотрели фильм про Бонда. Но Азирафель, не теряя времени даром, ещё и закусывал, поглощая шоколадки из бездонной вазочки. Сидел очень прямо, удерживая чопорное выражение лица: затаил обиду. Не на ноги, конечно, никто в здравом уме не стал бы обижаться на Кроули за его ноги. Причина была в поведении демона, которое Азирафель счёл неподобающим. Утром сегодняшнего дня они вдвоём ходили по магазинам: Кроули таки уговорил друга подыскать новое пальто. Азирафель для виду поупирался, но потом всё-таки пошёл. Кто ж знал, как трудно окажется на него угодить! Все примеренные модели казались ангелу то слишком броскими, то чрезмерно короткими, то не в меру длинными, то вызывающими. Вызывающими! Как вообще прямое двубортное шерстяное пальто кремового цвета может показаться кому-то вызывающим? Кроули не мог этого понять. - Ангел! – взвыл он спустя два часа мучений. – Я больше не могу! Ходи ты в чём хочешь, я тебе слова больше не скажу! Азирафель побагровел и ответил рассерженным шёпотом: - Кроули, сколько раз тебе говорить, не называй меня ангелом прилюдно! - Почему? - Мало ли, что могут подумать! - Что, например? – демон заинтересовался. - А ты не догадываешься? – Азирафель раздражённо отодвинул вешалку с очередным забракованным пальто. - Нет, - сказал Кроули. Ангел возвёл очи горе и всплеснул пухлыми ручками. - Так ведь кто-нибудь может догадаться, что я действительно ангел! А это тайна! Услышав такой ответ, Кроули только фыркнул: - Да нет, не беспокойся, никто об этом не подумает. Азирафель влез в старое пальто, одёрнул полы. - Ты недооцениваешь людей, мой милый! – заявил он. – Они догадливее, чем ты думаешь. А ты ещё прямым текстом сообщаешь им, что я ангел, и надеешься, что они ничего не поймут! - Если поймут, то не это, - заметил демон. Но на самом деле именно Азирафель ничего не понял. А двумя часами позже Кроули снова опростоволосился. - Ангел, а у тебя ничего не слипнется от такого количества сахара? – спросил он, когда официантка принесла пернатому его заказ: бельгийские вафли со взбитыми сливками, бананом, шоколадом и орехами. Азирафель страдальчески поморщился, бросил на Кроули гневный взгляд и придержал девушку-официантку за локоть. - Вы услышали, как мой друг называет меня ангелом, - доверительным тоном сообщил он ей, улыбаясь, - но это неправда! Он так шутит. Просто шутка. Никакой я, конечно, не ангел. Обыкновенный человек, да! Он зовёт меня так, потому что… Потому что он крайне высокого мнения о моих душевных качествах, вот. Кроули пожалел, что у него нет фотоаппарата, чтобы сфотографировать выражение лица официантки в этот момент. Но воспитанная девушка ничего не сказала. Она посмотрела сперва на ангела, потом перевела взгляд на демона (тот изобразил безмятежную улыбку), потом поджала губы, извинилась и ушла. - Опять ставишь меня в неловкое положение! – зашипел ангел, наклонившись над своими вафлями, едва помещающимися на тарелке. – Ну неужели нельзя звать меня просто по имени? - Ты не зовёшь меня по имени! – возразил демон. - Как это?! Я всегда зову тебя Кроули! - А это фамилия, - Кроули сделал глоток чёрного кофе с кардамоном и без всяких признаков сахара. – По фамилии обращаться неприлично. - Да какая ещё фамилия! – возмутился Азирафель. – Что за выдумки, откуда бы ей взяться! И как предлагаешь называть тебя, Змеем?! - Я Энтони Джей Кроули, - невозмутимо сказал Кроули. – Зови меня Энтони. - Я не буду называть тебя святым именем христианского мученика! - Ну как знаешь. Тогда не жалуйся, что я зову тебя просто ангелом. А люди пусть думают, что хотят. На самом деле Кроули было глубоко фиолетово, как именно ангел его называет. Лишь бы хоть как-то называл да почаще к нему обращался. Но… фасон надо было дожать. В результате ангел притворился обиженным и ел свои вафли в три раза дольше, чем обычно, нарочно изводя нетерпеливого демона. А потом они поехали в квартиру Кроули, где устроились на диване перед телевизором. И ангел опять принялся есть. - У тебя шесть желудков? – не выдержал Кроули, когда Азирафель потянулся за очередным, пятнадцатым по счёту, печеньицем. Ангел продолжал жевать, глядя на экран, где размахивал золотым пистолетом господин Скороманга. - Если б не счастливый ангельский обмен веществ, ты бы уже давно не ходил, а перекатывался, - язык Кроули болтал колкости сам по себе, и он ничего не мог с этим поделать. – Мне пришлось бы расширять дверной проём, чтобы вкатить тебя в гостиную. А этот несчастный диван… С невероятно оскорблённым видом ангел поставил чашку на блюдце, а блюдце на подлокотник. Отряхнул с коленей невидимые крошки. - Благодарю вас за тёплый приём, демон Кроули, - сказал он ледяным тоном. – Можете меня не провожать, я доберусь до своего магазина пешком. Демон, мгновенно извернувшись, схватил его за руку. - Ненененене! – воскликнул он. – Мы не досмотрели! - В другой раз, - церемонно ответил ангел. - Но ты не доел! Азирафель снова покраснел. Голубые глаза затопило обидой. Он выдернул руку, сцепил пальцы в замок и постарался выглядеть воплощением благородства. У него ничего не получилось. - Почему ты постоянно надо мной смеёшься? – более тонким, чем следовало бы в такой ситуации, голосом вопросил ангел. – Неужели я достоин осмеяния? Кроули схватил его уже за обе руки и потянул на себя. - Я не смеюсь! – быстро ответил он. – Я подшучиваю. Иронизирую, понимаешь? Не смеюсь. - Пусти, - буркнул Азирафель, которому демоническая хватка мешала изображать оскорблённую добродетель. - Не хочу. Мы не договорили. Недолежали на диване. Недообсудили твою манеру одеваться. И ты не дал мне возможности сказать, что под подушкой припрятана бутылочка вина. Знаешь, какого? Галилейского! - Пусти! – с нажимом повторил ангел. - Нет. Азирафель дёрнулся, но Кроули держал крепко. С глубоким вздохом ангел опустился обратно на диван. - У меня пропало настроение смотреть этот фильм, - ворчливо сказал он, избегая смотреть на Кроули. – И аппетит пропал. - Превосходно! – отреагировал Кроули, заставив ангела вздрогнуть. – Займёмся кое-чем поинтереснее. - Чем это?.. - О! Я покажу! Удостоверившись, что ангел не сбежит, Кроули решился его отпустить. Уселся на диване по-турецки, хлопнул в ладоши: телевизор моментально вырубился и погас свет. Рядом раздалось нервное хихиканье Азирафеля. - Мне темно! – объявил ангел. – Я плохо вижу в темноте, так что… - О, свет сейчас будет, - загадочно пообещал Кроули. – Минутку терпения. Он сложил перед собой руки так, как это делают дети, поймавшие бабочку и не желающие помять ей крылья. Прикрыл глаза и сосредоточился, всей кожей ощущая похолодевший воздух и любопытство сидящего рядом Азирафеля. Потом между его сомкнутых ладоней что-то засветилось. Ангел ахнул. Медленно-медленно Кроули разомкнул ладони. Прямо перед ним на уровне глаз повисло нечто ярко светящееся, размером и формой напоминающее теннисный мячик, но сделанное словно бы из жидкого огня. - Это… это?... – Азирафель широко распахнул глаза. - Ага, - демон кивнул. – Настоящая, только маленькая. - Звезда?! - Можешь назвать её своим именем. Или я назову. Тёплое дыхание Азирафеля задело щёку Кроули: ангел наклонился, чтобы посмотреть поближе. - В честь меня никто ещё не создавал звёзды… - прошептал он. – Никогда. - Ну вот, я первый, - сказал демон. – Нравится? Азирафель, уже забывший все свои обиды, наклонился ещё ближе. - А потрогать можно? – подрагивающим голосом спросил он. Кроули торопливо покачал головой: - Лучше не нужно. Ещё обожжёшься. - Да? - Лицо Азирафеля, ярко освещённое сиянием миниатюрной звезды, казалось очень-очень молодым, почти мальчишеским. – Она такая горячая? - Нет, ледяная, - ответил Кроули. – Но это ничуть не лучше на ощупь. Я, знаешь ли, специализировался по холодным звёздам. - Когда был ангелом?.. - Да… тогда. Ледяная звезда светила не настолько интенсивно, чтобы рассеять всю темноту, сгустившуюся в комнате. Но лица двух наблюдающих за ней ангелов высвечивала ярко. Со стороны они выглядели как две маски: одна восторженно внимающая чуду, другая сосредоточенная и грустная. - Она такая красивая… - прошептал Азирафель. - Я много таких сделал, - бесцветным голосом отозвался демон. - И что с ними сейчас? - В смысле? Горят себе. Некоторые взорвались. - А ты… - ангел замялся, - давал им имена? Кроули несколько секунд помолчал. - Один раз, - ответил он крайне неохотно. – В честь одного парня. Азирафель так удивился, что даже не нашёл, чем на это ответить. Он почему-то был уверен, что Кроули скажет: «нет, ты единственный, чьим именем я захотел назвать звезду». Глупо, конечно… - Я тогда был по уши… ну, не влюблён, но, скажем так, очарован, - вполголоса продолжил Кроули, – одним ангелом. Он был… Я даже не знаю, как описать. Ну, во-первых, он был самым красивым существом во Вселенной… - Вот как… - пробормотал сражённый наповал Азирафель. - Да… На него больно было смотреть. Его красота просто разрушала, - Кроули теперь говорил очень тихо, на границе слышимости. – Это была даже не красота, а… Ну вот меня называли красавчиком. Но рядом с ним я и близко не стоял. Такой он был. Был раньше. - О! – ангела вдруг осенило. - Да-да, - кивнул Кроули. – Ты понял, правда? Ну вот. Ты ещё пойми, я его не любил. Его вообще мало кто любил по-настоящему, слишком сильная угроза в нём ощущалась. Но он как будто околдовывал всех вокруг. У меня, когда я находился с ним рядом, напрочь башка отключалась. Верил, как идиот, всему, что он говорил. Жаждал его одобрения. Думал, чего бы такого ему подарить, чтобы он хоть внимание на меня обратил. И создал звезду. Такую же прекрасную, как он, и такую же ледяную… Азирафель опустил глаза, его ресницы задрожали. Но Кроули, поглощённый воспоминаниями, этого не заметил. - Я ему эту звезду приволок, - прошелестел рыжий демон. – Вот, говорю, бери, это для тебя, Люци… Это лучшее, что я могу сделать… И меня всего бери, если хочешь, потому что мне для тебя ничего не жалко… А он засмеялся и потрепал меня по щеке, этак покровительственно… Но мне и это было за счастье… Азирафель, уже не глядя на звезду, обхватил себя руками. Ему сделалось холодно. А Кроули всё продолжал говорить: - Он был хитрый – никого не отталкивал и никого не приближал. Нас там много таких толкалось, очарованных. Он говорил – мы слушали. Он убеждал – мы соглашались. Он звал – мы шли. И главное, что всё это по собственной воле, без всякого принуждения. Просто чтобы увидеть его улыбку. Вот я разговорился-то, да, ангел?.. - Можешь не продолжать, - быстро сказал Азирафель. Ему было не по себе от того, какой равнодушный у Кроули голос и какой мукой при этом светятся его глаза. - А там и нечего продолжать, - хмыкнул Кроули. – Тебе эта история хорошо известна. Он был крутым парнем, но переоценивал свои возможности. Всё-таки с Всевышним ему было не тягаться. Восстание провалилось, Люци упрятали на самое дно ада, мы тоже попадали кто-куда… А вот звезда, кстати, осталась. Как висела на небе, так и висит. - Я-асно, - Азирафель заморгал. – Мне жаль… - Меня жаль? – демон наконец-то посмотрел прямо на него, подняв брови. Ангел не смог ответить, кого ему жаль. Вообще-то больше всех ему в эту минуту было жаль самого себя. Он не привык к таким откровениям со стороны желчного и вечно всё высмеивающего Кроули. То, с каким глубоким, хоть и тщательно задавленным чувством Кроули говорил о другом ангеле, было невыносимо: особенно из-за того, как внезапно начался весь этот разговор. - Ты всё ещё его любишь? – еле выдавил из себя Азирафель, глядя в самый тёмный угол комнаты. - Что? – рыжие брови взметнулись ещё выше. – Я ж только что сказал, что никакой любви там не было. - Да, но… что-то ведь было… - ангел заёрзал на диване, чувствуя себя неуютно в собственном теле. Кроули пожал острыми плечами: - Было. Ослепление какое-то. Вот как люди смотрят на солнце и слепнут, так и я. Причём не я один, говорю же. Нас много таких было, все теперь в демонах ходим. - А если встретишь его теперь, то что скажешь?.. Энтони Джей Кроули кисло ухмыльнулся. - Ничего не скажу. Всё, что могло болеть, давно уже отболело. Нет никакой охоты с ним разговаривать. Повисла долгая нервная пауза. Выведенный из душевного равновесия Азирафель перебирал пальцами складки брюк на коленях, Кроули рассеянно катал по ладони малышку-звезду. - Что ж, - откашлявшись, пробормотал Азирафель, когда пауза затянулась до неприличия. – Надеюсь теперь, когда ты со мной поделился, тебе стало легче. Стало? - Я тебе выпивку обещал, - невпопад ответил Кроули. – Минутку. Бутылка появилась из-под подушки, бокалы возникли прямо из воздуха. Поставив их на невидимую платформу перед собой, демон вытащил разбухшую пробку и привычным жестом разлил вино. - Бери, что же ты. Ангел нехотя взял свой бокал. Ему не хотелось смаковать древнее галилейское вино, а хотелось быстренько напиться вдрызг. Он сам себя не узнавал. А Кроули вдруг учудил: схватил бокал за тонкую ножку, зачерпнул им висящую звезду и сверху лихо залил вином. Жидкость зашипела, стекло запотело в один момент. - Это как коктейль со льдом! – объяснил Кроули обалдевшему ангелу. И выпил одним глотком. - Стой! – от ужаса ангел уронил свой бокал. – Ты что делаешь?! Это ведь опасно! - Да брось, - отмахнулся демон. – Мой желудок и не такое переваривал. - Но это ведь звезда! Моя звезда! – вскричал Азирафель. Ревниво вскричал. - Оу, - змеиные глаза два раза моргнули. – Подумаешь. Я тебе десяток таких сделаю, только попроси. Мне несложно. Ему несложно. Азирафель промолчал, прислушиваясь к сосущей пустоте внутри. - Нет, не надо, - уже гораздо тише ответил он. В комнате снова сделалось очень темно, а Кроули не торопился включать свет. Так они и сидели рядом на диване, оба молчали и каждый думал о своём. Вечер давно перешёл в ночь, Лондон дремал, накрывшись бархатным небом, и высоко-высоко над городом сияли бесчисленные звёзды. Ангел вздрогнул, когда почувствовал тёплую руку у себя на колене. Даже попытался убедить себя, что это ему мерещится, пока не услышал голос Кроули. - Я не думал, что тебе нужны доказательства, - сказал падший. - А вот и нужны, - глупые слова вырвались у ангела раньше, чем он смог придумать что-нибудь более достойное. - Но ты ведь и так всё знаешь?.. – даже не голос, а будто пойманные на лету мысли. - Знаю, - ответил Азирафель. – Но знать и чувствовать – не одно и то же. Длинные пальцы осторожно сжали его колено. - Если вдуматься, звезда – такой бесполезный подарок… - можно было решить, что демон извиняется. - Тогда подари что-нибудь другое, - Азирафель чувствовал себя капризным ребёнком, но остановиться не мог. - Хм… Моё сердце? – предложил Кроули. - Всё шутишь? Иронизируешь, да? – ангел даже всхлипнул. Он радовался, что в темноте не видно его отчаянно краснеющих щёк и пылающих от стыда ушей. Кроули не ответил. Вместо этого придвинулся ближе и положил голову на мягкое ангельское плечо. Азирафель почувствовал, как его щеки касаются жёсткие волосы, и удивился возникшему в голове туману. Тело будто потеряло все ощущения, кроме двух: руки, лежащей на его колене, и виска, прижавшегося к его плечу. - Я люблю тебя, - услышал ангел. Решил, что это слуховые галлюцинации, но переспросить не осмелился: это было бы уж слишком нелепо. Наверное, Кроули ничего не говорил. Просто громко подумал. Или сам Азирафель по нечаянности ляпнул это вслух. - Я люблю тебя, - повторил Кроули. – Это самое большое и самое важное, что у меня есть. Примешь такой подарочек? Задрожав, Азирафель повернул голову так, чтобы уткнуться переносицей в переносицу. На большее он просто не был способен – пока не был. - Если ты не заберёшь его обратно, - ответил он, и добавил с надеждой: – Ведь не заберёшь? - Не заберу. Иногда очень важно услышать то, что ты и так уже знаешь. Потому что мысли, облечённые в слова, обретают вес и форму, становятся осязаемыми. И как бы ни была многолика любовь, её прикосновение нам хочется ощутить кожей. И как бы ни был прекрасен свет, темнота открывает больше дверей. Только зверь, запертый в самой глубокой на свете яме, вынужден вечно смотреть на звезду, названную его именем, которая неподвижно висит над его темницей.