Потерянное дитя

      Было неожиданно найти на кухне азиата.       Он увлеченно что-то нарезал на разделочной доске, лишь окинул меня любопытным взглядом, когда вошла, дружелюбно улыбнулся и вернулся к работе.       Я дернула плечом и направилась к холодильнику — на ужин не попала, но есть хотелось, так что отправилась перед сном перекусить. Хоть чем.       В холодильнике, который стоял больше для таких же полуночных жильцов, ничего интересного не нашлось. Не считать же коробку любимых йогуртов Лебедевой едой. Или колбасы и сосиски, кусок сыра, разные соусы, мороженое…       Здесь есть нормальная еда?!       Да хоть обычное яблоко?..       Я вздохнула и закрыла холодильник. На грохот дверцы снова обернулся азиат, удивленно вскинув брови. Заметила, что нарезал он рыбу тонкими полосками и обворачивал в них рис.       Это… японская кухня? Никогда не пробовала роллы и суши, как-то не доводилось. Но слышала, что у японцев почти все блюда с рыбой и другими морепродуктами.       Парень проследил мой взгляд и понимающе улыбнулся. А после махнул рукой в сторону стола, чтобы присела, и забегал по кухне, спокойно ощущая себя в ее стенах. Расторопно достал тарелку, повертел в руках и пожал плечами. Аккуратно выложил законченные изделия в виде рисовых катышков, покрытых слоем лосося на поверхность и поставил передо мной. Налил в небольшое блюдце соус, а на тарелку положил немного зеленой массы — вроде, васаби. Достал из ящика с приборами упаковку с палочками и тоже положил рядом со мной.       Я молча и внимательно следила за всеми быстрыми действиями. Четкими и отработанными движениями. Он разве что на секунду замирал, когда искал посуду и выбирал тарелки.       Когда закончил, азиат просто с улыбкой указал ладонью на сервировку. Я чуть кивнула, выразив благодарность, и мрачно уставилась на палочки — никогда ими не ела.       Кажется, мою заминку парень понял, легко хохотнул и достал еще один набор. Он быстро разорвал упаковку, достал приборы оттуда, разломил на две части и замысловато зажал в пальцах. Я внимательно наблюдала, склонив голову набок. Решила повторить.       Под веселье азиата и мое досадное пыхтение раза с пятого удалось удержать палочки. Но вот подобрать ими суши — совсем другая история.       Серьезно. Проще есть руками. Но этот порыв был перебит обычным упрямством — я что с какими-то палочками управиться не в силах?       Вскинув руку в пожелании удачи, азиат вернулся к нарезке в довольно приподнятом настроении. А я продолжила мучиться.       Но первую суши съела без аварий, хотя было близко.       Довольно необычная еда и вкус, но… мне понравилось.       Когда закончила с поздним ужином, просто собрала посуду и убрала в большую раковину, махнула рукой азиату и ушла спать.       Никогда еще мой ужин не был таким… спокойным и тихим.              Я уже не удивилась, когда Реборн разбудил с утра, пнув по направлению к двери, сообщая, что отправляемся мы на пробежку, а потом зарядку. И что после завтрака у нас занятия по итальянскому и лекция о мире мафии.       Только вот после завтрака, который проходил снова в моей гостиной, явно, чтобы не мелькала перед глазами иностранных гостей, к себе вызвал отец. Одну. Реборна с остальными ребятами послала в библиотеку, сказав, что после приду туда на занятия.       Отец сидел в кресле в гостиной на первом этаже в полном одиночестве. Что-то внимательно изучал на планшете, по праву руку на столике чашка с кофе и мобильный телефон.       — Садись, — мужчина, даже не посмотрев на меня, махнул рукой в сторону дивана напротив него.       Вчера, после событий в тренировочном зале, он быстро разогнал нашу шайку, приказав не использовать коробочки вне тренировок или опасности. А Инне вообще запретил пока даже думать открывать ту без должной подготовки и участия взрослого наставника.       Было похоже, что Лебедева раздала всем оружие, не предупредив Занзаса, и его это несколько разозлило.       — Сегодня собери все свои вещи, которые важны и нужны. Сюда ты больше не вернешься. Завтра утром мы возвращаемся в город, ты в школу едешь сразу отсюда, — сухо, не отвлекаясь от экрана, произнес мужчина.       Я нахмурилась, обдумывая, что надо забрать из поместья кроме сменных вещей, которые тут хранились последние два месяца. И надо ли. Это ведь всего лишь безликая одежда, которую я даже не выбирала. Она просто была всегда, когда приезжала. Несколько пар черных и теплых джинс, четыре черных рубашки и два однотонных темных свитера, две пары обуви.       Вообще думала, что отец устроит тут разбор полетов за вчерашнее, и то, как его капитан явно остался мной недоволен, да так, что отправил отдыхать. Но, похоже, Занзас не собирался поднимать тему вчерашнего происшествия.       — Ты продолжишь и дальше перед чужаками, как и перед Вонголой, играть роль моего сына, — говорил он достаточно тихо, но легко уловимо.       Я от возмущения даже рот открыла, но прервала себя. Нет, я и дальше буду парнем. Мне незачем быть девушкой. Но эти слова звучали так, будто собиралась влезть в платье при первой возможности.       — В Италии ты будешь ходить в школу мафии. Я уже подал документы, — спокойно произнес отец и, выключив, отложил планшет на столик. — Школа полупансион, то есть на выходных ты будешь возвращаться домой — с вечера пятницы по вечер воскресения или утра понедельника.       Я вскинула бровь.       — Я не знаю итальянский. И как я там буду жить в своей роли? — насмешливо фыркнула и сложила руки на груди.       Если там полупансион, то, значит, и проживание в общежитии. И, возможно, с разделением душевых и туалетов. В приюте с этим проще было — здание большое, и чтобы не пустовали комнаты, у старших воспитанников было свое небольшое личное пространство. У меня, естественно, тоже была небольшая комнатка. Санузлов было несколько, так что и тут проблем не возникало с посещением.       — Обучение начнется с февраля. До этого времени твой итальянский должен быть на минимальном разговорном уровне. С остальным будет помогать и обучать Реборн. Школу ты должна закончить до шестнадцати лет, за два года. Далее, — он подхватил кофе и откинулся на спинку кресла, теперь полностью смотря только на меня. У него очень тяжелый взгляд. —Проживать ты будешь в общежитии в личных апартаментах вместе со своими Хранителями — Сергеем и Николаем.       В удивлении уставилась на отца.       Парни тоже… со мной уедут?       Занзас будто понял мои мысли и еле заметно кивнул.       Они уже и это все устроили. Но как они смогли забрать Колю? Понимаю, Сергей тоже сирота, его могли взять под опеку, но…       — Николай почти совершеннолетний. Восемнадцать ему будет в феврале. Так что он сам решил уехать с тобой. Для его бабушки — он отправится на подготовительные курсы для поступления в университет, — объяснил мужчина.       — Ясно, — безлико обронила я.       — Джустину Ганауче передал Варии, так что он теперь наш воспитанник. С Инной сложнее, — Занзас нахмурился. — Лебедева отказывается отдавать ее.       Снова вскинула бровь.       Почему я не удивлена? Маргарита во всей красе. Но и Инна может что-нибудь учудить, чтобы отправиться со мной…       Отец допил кофе и отложил чашку на блюдце на столике. В этот момент раздался короткий сигнал телефона. Мужчина быстро прочел сообщение и поднялся с кресла.       — Одевайся и пошли. Нас ждут, — скомандовал он, когда я следом подскочила с дивана.       Ждут? Кто? Куда? Зачем?       Вопросы оставила при себе, лишь мрачно кивнула и направилась в свою комнату за теплым пальто и переодеть обувь.       На улице у лестницы поджидал человек из Службы Безопасности Лебедевой, и он повел нас за территорию особняка в лес. Я держалась за спиной отца, сунув руки в карманы.       Ничего нового в лесу не было, разве что… звуки?       Видимо, мы приближались к цели.       Звук металла, врезавшегося в землю. Тяжелый вздох.       Мерно и методично.       Из-за деревьев показались фигуры людей.       Белая и миниатюрная — Лебедева в любимой шубе, подняла воротник до самого носа и с холодной ненавистью смотрела вперед и вниз.       Чуть в стороне, откинувшись плечом о дерево, явно скучал Суперби, к которому отец и двинулся, а я следом.       Четыре человека из охраны Маргариты сгрудились вокруг ямы, где кто-то и работал. Рядом высилась куча промерзшей земли.       Павел?..       Я замерла в десятке метрах от нашей цели, хмуро смотря, как знакомый парень выкапывал себе… могилу.       Он не заметил меня, так как стоял спиной, погруженный в монотонную работу. Но были заметны бледные руки, изодранные в кровь. Легкий тремор и тяжелое дыхание.       После вчерашних слов Инны, что Павел оказался предателем, я… ничего не почувствовала. Совершенно. Парень был для меня серым и незначительным, шумом на фоне, докучливым и крикливым, который только мешал.       Он не навредил Инне, лишь угрожал. Пытался запугать.       Павел предал свою Семью, и мне, если честно, было даже неинтересно знать, почему.       Главное во всем — он ответственен за похищение Инны.       А ведь я думала, что его судьбу решили еще вчера, не приплетая меня.       Но зачем меня позвали на казнь?       — Достаточно, — холодно сказал один из мужчин, самый старший, с проседью. Начальник Службы Безопасности, стоявший рядом с Лебедевой.       Охрана вокруг Павла засуетилась, один из них отобрал лопату, а сам виновный повернулся к Маргарите, смотря на женщину исподлобья.       Бледный и изнеможенный вид, с темными кругами под глазами. Весь растрепанный и грязный. Он надменно улыбнулся Лебедевой, а потом его взгляд зацепил меня. И парень побледнел сильней, сошел с лица, а в глазах застыла настоящая боль.       Я молча и спокойно смотрела на него, не выражая никаких эмоций.       Да, в принципе, и не ощущала ничего.       Лишь пыталась понять — зачем отец привел сюда. Зачем хотел показать это.       Потому что этот тип привязался ко мне и хотел быть приближенным? А, может, это тоже была часть плана врагов, чтобы выхватить меня? Но не удалось?       Отец будто прочел мысли. Снова. И такая закономерность уже малость напрягала.       — Французский мусор хотел выхватить из-под носа Лебедевой и тебя, когда прознал, что ты ее Небо, — спокойно произнес Занзас, рядом с которым я и стояла. — Но в последний момент поменял план, как только до него дошла новость, что ты мой ребенок.       — Значит, все время это была попытка подобраться поближе ко мне? — задумчиво заключила я, вспоминая навязчивость парня.       Павел определенно слышал, о чем мы говорили, и в его взгляде от этого рождалась обреченность.       — Верно, — согласился отец. — Ты ощущал лживую натуру этого мусора, поэтому и не переносил его.       Из-за Пламени? Оно чувствовало обман?       Хм-м, если все время Пламя различало ложь людей, от этого я раздражалась и злилась на них, ненавидя, опять же из-за особенности силы…       То есть… все проблемы с яростью от Пламени?..       — Хм-м, ты вчера не перестарался? — тихо заметил Занзас. — Ребенок слишком спокойный второй день…       — Врой! Ты за кого меня держишь? Не перестарался! — дернулся мужчина, да так глянул на отца, будто до глубины души обидели его, усомнившись в способностях. — Мелочь вчера просто ужинал с Ямамото Такеши.       Отец лишь кивнул. А мне это ничего не сказало.       Значит, того азиата зовут Такеши?..       И причем тут спокойствие?..       Хм-м…       И да. Я ведь со вчерашнего времени, как пришла на кухню довольно… уравновешена. Дело рук того японца?       Пока мы тут немного побеседовали, Лебедевой тоже было, что сказать Павлу, вычитав ему кучу обвинений. Но парень не обращал внимания на ее нападки, продолжая сверлить меня взглядом, будто я махну рукой и прекращу казнь.       Маргарита кивнула мужчине рядом с собой. Тот вскинул пистолет и снял с предохранителя, направляя на Павла.       — Последнее слово? — чересчур пафосно спросила Лебедева.       — Прости, — еле слышно произнес парень.       Выстрел.       Тело упало на дно ямы. Один из охранников чем-то присыпал его из бутылки. Другой схватился за лопату и бросил первый ком земли вниз.       Лебедева встряхнула руками, будто самолично убила, поморщилась и отвернулась, в сопровождении покидая могилу.       Интересно… сколько в этих лесах похоронено неугодных? Ведь Джиг поколениями жили на этих землях…       Это уже не лес, а кладбище.       Я… ничего не ощутила от этой смерти. Каплю разочарования разве что. А его извинения прошли как-то мимо.       Для меня Павел так и остался чересчур громким и надоедливым парнем, который оказался предателем. Сергей, конечно, тоже шумный и энергичный, но он какой-то… свой, что ли.       — Сжечь было бы выгодней и проще, — с насмешкой заметил отец.       — Это традиция нашей Семьи, — скривилась на замечание Лебедева, проходя мимо.       Женщина ушла. А вскоре и Занзас потянул нас за собой. Суперби плелся за нашими спинами, мне же пришлось идти рядом с отцом.       Он хотел поговорить? Снова?       Я нахмурилась.       — Тебе приходилось убивать, — не вопрос, а утверждение.       — Вчера, да, — дернула плечом.       Мне определенно не нравилась тема разговора, и я, сведя брови, глянула на мужчину. Он тоже скосил на меня взгляд.       — Раньше, — поправился он.       Я промолчала.       — Реборн считает, что это так, — дополнил на мое молчание.       — Пусть считает, что хочет, — каплю раздраженно бросила в ответ.       Чужая рука опустилась на плечо, отчего невольно вздрогнула — неожиданно. Мужчина остановился и развернул меня, заглянув в глаза.       Суперби тактично прошел мимо, не обращая на нас внимания, и удалился.       — Ты увиливаешь, — с непонятным обвинением заметил Занзас.       — Не хочу говорить об этом, — мрачно пробормотала.       Вот как хорошо и спокойно было — нет, надо было испортить!       Мужчина смотрел в глаза, продолжая держал руку на моем плече. Я, признаться, уже подмерзать начала — холодно, да и ветер гулял, еще и шапку не взяла, не рассчитывая, что так долго будем шляться.       — Ребенок, — прозвучало сурово и с угрозой.       — Зачем тебе это? — я хотела отступить на шаг, но Занзас усилил хватку, предупреждая.       Не верилось, что ему просто стало любопытно.       — В твоей биографии не встречалось таких моментов. Драки с мусором и ножевое ранение не заканчивались летальным исходом, — сухо произнес отец.       Отлично! У них еще и полное досье на меня! На каждое действие и событие небось.       — Ты так и не сказал — зачем тебе это, — упрямо заметила я.       Мужчина замер. Буквально застыл на мгновение. А после шумно выдохнул, прикрыл глаза и ослабил хватку. Я все-таки отступила на шаг. Он отвел взгляд, рассматривая кромку леса, откуда виднелся забор поместья.       Подул мерзкий стылый ветер, заставив поежиться.       — Холодно, — чужая рука опустилась мне на голову, растрепав волосы не хуже ветра.       Я снова вздрогнула и уставилась с удивлением на отца — жест слишком неожиданный, а с его стороны и немного неловкий.       — Не забывай шапку в следующий раз, — спокойно произнес мужчина и пошел дальше.       А я так и осталась стоять, не скрывая изумления.       Он просто… волновался?       Он волнуется?       Поэтому и спрашивал?       Ему не все равно?       Но почему?       Я дернулась и догнала отца, замедлившись около него, и попыталась привести волосы в порядок. Но, видимо, бессмысленно — они вообще непослушные.       Невольно ощущала смущение, потому и заняла руки, пытаясь отвлечься от глупых мыслей и непонимания мотивов отца. Только вот показалось, что ему было важно знать. Для него это было важно.       — Я защищал… защищала, — тихо пробормотала, глянув косо на отца.       Тогда я еще защищала.       Он повернулся.       — Расскажешь? После ужина?       Я нахмурилась и неуверенно кивнула.       В ответ получила такой же короткий кивок.       По крайне мере, будет время собраться с мыслями.