***
После пар Марк и его друзья решили отвлечься: потусоваться и заодно отметить первый день учёбы. Пошли в клуб. Девчонки все не унимались и просили Марка пригласить Пи’Гана, на что молодой человек отвечал так же, как и в первый раз. Его это даже стало утомлять и малость выбешивать. Алкоголя становилось всё больше, а трезвых оставалось всё меньше. Состояние самого Марка варьировалось по шкале трех шотов и одного бокала рома с колой. Голова шла кругом, думать не хотелось совсем. Он пытался забыть ощущения, которые всплывали в памяти от близости Пи’Гана: тот страх и возбуждение, когда осознаешь его близость, когда тепло его тела чувствуется через несколько слоев одежды, отчего мозг отключается, а желание все сильнее концентрируется ниже пояса… а потом всё исчезает. В ту ночь он просто ушёл! За этими мыслями следует ещё один горьковато-сладкий глоток алкоголя.***
Закончив листать ленту Инстаграмма, Ган положил телефон на столик, а сам устало откинулся на шезлонг. Безразлично окинув взглядом переливы воды в бассейне, он посмотрел выше. Ночь уже накрыла Бангкок и, хоть на небе ни облачка, звёзд всё равно не видно из-за ярких огней мегаполиса. Пребывая в своих мыслях, парень посмотрел на высокий дом, в котором сейчас спала прислуга, а также его отец с новой женой. За один год учебы по обмену, что он был в Америке, в семье Гана произошли большие перемены, которые не нравились парню. Резко помотав головой, Ган хотел убрать ненужные мысли и воспоминания, а также спрятать за отросшей светлой чёлкой слезы, которые грозили появиться на его глазах. — Остался год и я уеду отсюда, — в пустоту теплого вечера тихо сказал Ган. Услышав, как недалеко зашуршали высокие кусты, а после последовала неразборчивая ругань, парень догадался, кто скоро появится перед ним. Через несколько секунд в свете фонаря, что освещал задний сад дома семьи На Ранонг, показался Марк. Он явно был нетрезв, о чем свидетельствовала его шатающаяся походка. — Решил тихо пройти через задний двор, чтобы мамочка не отругала? — громко и с издевкой сказал Ган, вставая со своего места и делая пару шагов к парню. Остановившись, Марк развернулся и, увидев своего сводного брата, ухмыльнулся: — Ну да! Нельзя? — слегка пошатываясь, Марк стал подходить ближе к Гану. — Это ведь ты только можешь выполнять то, что тебе скажут, — ядовито выплюнул он в лицо собеседника. — Что? — Ган сузил глаза и сжал кулаки. — Папочка велел ехать учиться в Америку и ты сразу же выполнил, — Марк поймал себя на том, что слишком близко стоит к парню, но отстраняться не стал. — Бесишься из-за того, что произошло той ночью? — Ган ухмыльнулся и приблизил свое лицо к Марку, почти соприкасаясь своим носом с его. — Ты поступил как урод! — прошипел Марк и схватился за майку парня, сжимая её в кулаках. — Ещё скажи, что тебе не понравилось всё, что тогда происходило, — понимая, что его начинает вести от близости парня, Ган непроизвольно посмотрел на его губы. — Не понравилось, — в словах слышался вызов. — Напомнить, как ты извивался в наслаждении? Как просил ещё и ещё? — ладонь Гана пробралась под рубашку парня и начала гладить живот. — Как ты стонал моё имя? Чувствуя ласковую ладонь у себя на животе, Марк прикрыл глаза от наслаждения. Он слишком долго мечтал ощутить эти прикосновения, почувствовать ласку от этого человека, целовать эти невообразимо пухлые губы. Хмель, захвативший всё его тело, дал смелости, и Марк, немного приоткрыв глаза, легко поцеловал Гана. Не чувствуя сопротивления, он уже увереннее надавил на губы, нежно обводя их языком и раздвигая, в ответ слыша обречённый стон и ощущая руки, притянувшие его за талию к теплому телу. Понимая, что после пожалеет об этом, Марк провёл ладонями по чужой груди, скрытой майкой, а далее поднялся выше и, погладив шею, зарылся пальцами в волосы парня. Когда руки Гана легли на задницу Марка и прижали бедра ближе к себе, оба ощутили возбуждение друг друга. Гана вело не хуже чем от алкоголя, хотелось утонуть в этом наслаждении и не думать ни о чём, но он не мог забыть одного: Марк сын женщины, которая сейчас спит в постели с его отцом. Женщины, из-за которой развелись его родители. Эта мысль отрезвила Гана лучше холодного душа. Резко разорвав поцелуй, Ган провёл ладонью по щеке Марка, приласкал нижнюю губу большим пальцем, которого тут же коснулся кончик языка. — Остынь, — сказав это, Ган толкнул Марка в бассейн, возле которого они всё это время стояли, а сам пошел в сторону дома. Вынырнув и хватая ртом воздух, Марк кое-как подплыл к бортику бассейна и вылез из воды. Тряхнув головой, он стал соображать, что сейчас произошло. От понимания ситуации, внутри него вскипела злость. Поднявшись на ноги, Марк стремительно пошёл в сторону комнаты Гана. Пройдя через задний двор и обойдя высокие кусты, что отгораживали отдельный вход в комнату Напата, Марк распахнул стеклянные двери и с порога закричал: — После той ночи ты тоже остыл? Трахнул и остыл? — Смотрю, тебе та ночь покоя не даёт, — кинув снятую майку в кресло, Ган стал подходить к Марку. — Хочешь повторения? — Хочу! — Марк понимал, что потом ему будет больно и паршиво, но он не мог больше бороться с самим собой — слишком долго длится эта битва. Ничего больше не говоря и откинув сейчас всю ненависть, Ган просто пошёл на поводу у своего сердца, своих желаний. Мигом преодолев расстояние между ними и зарывшись пальцами во влажные волосы на затылке Марка, он атаковал его губы, даря ему жёсткий, не сдерживаемый поцелуй, на который без промедления ответили. Двигаясь в сторону кровати, Ган стал расстёгивать пуговицы на рубашке парня. Понимая, что не выдержит возиться с этими маленькими препятствиями на пути к желанному телу, он просто разорвал ткань, от чего пуговицы разлетелись в разные стороны. Сняв испорченную рубашку и швырнув её в сторону, Ган уложил Марка на постель и стал целовать его грудь, особое внимание уделяя соскам, помня, как в ту ночь парень ярко реагировал на эти ласки. Лизнув на пробу один сосок, Ган услышал, как по комнате разнесся стон наслаждения. Продолжая ласки, он стал расстёгивать ремень на брюках и, закончив с пряжкой, встал, снял с парня обувь и носки, схватил штаны за пояс и вместе с бельём резко сорвал с парня. Полюбовавшись раскинутым перед собой телом, Ган, смотря в слегка прикрытые глаза Марка, стал расстёгивать свои джинсы, которые тоже снял вместе с бельём и швырнул к мокрым штанам парня. — Сейчас последний шанс уйти, — слегка хриплым от возбуждения голосом сказал Ган. — Надеюсь, смазка у тебя есть, — ответил Марк, разводя ноги. Достав из прикроватного столика тюбик со смазкой, Ган открыл крышку и, нанеся её на пальцы, приблизился к парню. Проведя смазанным пальцем по сжатому колечку мышц и одновременно начиная успокаивающе целовать Марка, Ган стал его растягивать. — Перевернись и встань на колени, — закончив с растяжкой, шепотом попросил Ган. Выполнив всё как просили, Марк выше поднял бедра и прогнулся в пояснице, при этом уткнувшись лицом в подушку, пытаясь расслабиться, чувствуя, как член Гана входит в него. Прикусив нижнюю губу, Марк сдержал всхлип, но ощутил, как по его щеке скатилась слеза — это было не от боли проникновения, эта боль шла откуда-то изнутри. Наверное, так болело влюблённое сердце. Войдя до конца, Ган улыбнулся. Он провёл рукой по спине парня, затем, взявшись за его бедра, осторожно вышел, чтобы сразу же слитым движением заполнить парня собой снова. Стараясь не быть резким, Ган стал постепенно наращивать скорость, одновременно стараясь найти простату Марка, чтобы ему тоже было хорошо, как и в ту ночь. Тогда Марк стонал и просил его не останавливаться… Ган хотел услышать эти стоны снова. Почувствовав, как Марк содрогнулся, Ган повторил движение бёдрами и услышал всхлип, который был заглушен подушкой. — Так не пойдет, — Ган потянул Марка за плечи на себя и, обняв рукой, прижал его к своей груди, сразу же подаваясь бёдрами вперёд. — Я хочу слышать, как ты стонешь. — Хорошо, — выдыхая, ответил Марк, содрогаясь от наслаждения, которое разливалось по его телу от проникновения члена партнёра. Изогнувшись в пояснице от удовольствия, Марк положил голову на плечо Гана, но поняв, что слёзы так и текут из его глаз, поспешно отвернулся, не давая парню поцеловать свои губы и увидеть свою слабость. Марк стонал не сдерживаясь. Как же это приятно, когда твой любимый человек дарит тебе такое наслаждение! Если бы только данная сейчас ласка не оседала горечью где-то внутри влюблённого сердца… Это было одновременно и наслаждение, и пытка. Какое горько-сладкое мучение. И Марк готов был его принять. Чувствуя скорую разрядку, Ган взял член Марка в свою руку и стал его ласкать, ускоряя движения бёдрами. Резко войдя на всю длину в податливое тело парня, Ган кончал, целуя чувствительное местечко за ухом Марка. Почувствовав, как содрогается от оргазма чужое тело, он улыбнулся и с силой втянул нежную кожу, оставляя засос. Отпустив Марка, тут же рухнувшего на постель, Ган облизнул свои губы и лёг рядом с парнем. Восстанавливая дыхание, он повернулся в сторону Марка и, окинув его спину взглядом, встал и молча пошёл в ванную, отмываясь и греясь под тёплыми струями воды. Лёжа на постели, Марк понимал, что сейчас совершил ошибку, но она была так сладка… Услышав шум воды, парень, ощущая боль в теле, поднялся, собрал свои вещи и, кое-как одевшись, покинул комнату сводного брата. Дойдя до своей спальни, не раздеваясь, прошёл в ванную, включил душ и, сев на холодный кафель под струи воды, заплакал. Обернув полотенце вокруг бёдер, Ган покинул ванную и увидел, что его комната пуста. Лишь один чёрный носок Марка свидетельствовал о том, что произошедшее — не один из многих желанных снов Гана, что снились ему весь прошлый год. Сев на постель, парень провёл рукой по подушке, на которой лежал Марк, и, ощутив пальцами влажное пятно на наволочке, не смог сдержать слезу, скатившуюся по щеке.