Часть 1
4 сентября 2019 г. в 20:08
Что собой представляет наша сущность и какое отражение можно назвать истинным? Совсем не сложный вопрос: ответ находится просто, долго размышлять не приходится. Но в этом вопросе нет фундамента — элементарного смысла, ведь каждая суть, в конце концов, начинает искажаться, теряясь в поисках истины и бесконечных попытках измениться. Но если так рассуждать, то суть никогда не исчезает, а просто теряется в других явлениях. Красочная мишура, скрывающая лица и тела людей, в итоге скрывает истину. Откровенность на языке и полная отдача в действиях, какая красивая ложь. Нет смысла притворяться искренним, когда внутри гниёт плоть.
Кроули не хотел погружаться в глубокие думы о своей сущности. И без лишних доводов понятно, кем он является на самом деле. К чему играть в прятки с правдой на спор, если она каждый раз находит демона в его личных сновидениях. Даже самые обычные сны, вполне приемлемые с начала, постепенно превращались в непереносимые кошмары, что безжалостно выворачивали его разум наизнанку. Беспощадные клыки выскакивающей из хрупких сосудов искренности мучительно больно впивались в еле как созданную из воздуха жизнь. Зачем так стремиться вырваться из ада, если ад является частью его сути? Разве добрые действия, относительно чистые мотивы и несвойственное демонам стремление к свободе выбора могли избавить его от самого себя? С момента его падения прошло так много времени, так много стараний и сил. Но как бы ему не хотелось сохранить в себе остатки ангельского света, он понимал, что это невозможно. Он столько времени процедил сквозь сожжённые крылья в попытках доказать себе, доказать своему Ангелу, что он особенный демон, что он свободный. А в итоге лишь запутался в колючей проволоке самообмана, что так больно впивается в ороговевшие чешуйки кожи.
Он демон, источник греха и несчастья, изгнанный раем и против воли принятый адом. В этом правда и в этом его жизнь.
Заблудившись в своих мыслях, он снова вспомнил о своём бесконечно любимом друге. Его первая и последняя надежда, источник спасательного смысла, его Азирафаэль, чьё имя беспрестанно вызывает необъяснимый трепет в сердце. Лишь за его существование демон был готов вечно благодарить Бога. В конце концов, именно это эфемерное создание стало причиной искать повсюду свет. Разве не в этом кроется его причина быть или хотя бы стараться быть лучше?
Кроули не любил болезненных царапин стального самообмана, но в нём было его спасение. С самой первой их встречи он упорно убеждал себя в том, что он не может автоматически стать безнадёжным. Демон действительно верил в то, что падение не означает умерщвление небесного зачатка. Если он способен чувствовать в отношении ангела нечто светлое, если он может в своём представлении создавать добро, если он в силах противостоять рвущейся наружу тьме — значит всё не напрасно, он ещё не погряз в аду. Значит он ещё может выжить. Но чтобы мрак полностью не затмил собою взор, ему необходим Азирафаэль. Только он способен вытащить его из этого дикого кошмара.
Однако разум Кроули частенько любил играть с ним в жестокие игры. Он любил переворачивать убеждения демона вверх ногами, каждую ночь принуждая погружаться в собственное перевернутое сознание.
Каждый раз, из ночи в ночь, Кроули уничтожает любимого ангела, разрывая белоснежные крылья и выдирая их, протыкая хрупкие сосуды клыками и выпуская святую кровь. Каждый раз ангел дрожит, кричит от страха, извивается, пытается спастись, бесполезно впиваясь в поверхности короткими ногтями. Но каждый раз Кроули не позволяет ему даже отстраниться — он лишь сильнее сжимает горло ангела, ороговевшими чешуйками впиваясь в нежную кожу. Вдавливая в хрипящее горло адамовое яблоко, сдавливая скрипящую аорту, выворачивая наружу трахею, зубами разрывая мышцы, он каждый раз отрывает от дрожащего в агонии тела голову, бездумно проникая внутрь ротовой полости, чтобы выползти из разорванной шеи и подставить ненасытный рот под мощную струю алой крови. Каждый раз в своём сне Кроули долго наслаждается вкусом Азирафаэля, после чего проникает в мёртвую плоть, которую он без промедления начинает разрывать изнутри.
Каждый раз Кроули просыпался в холодном поту, чувствуя бешеный ритм сердца и безумную дрожь своего тела. Ужас долгое время не мог покинуть демона, то и дело мучая своего носителя навязчивыми мыслями и образами. Но как же так? Армагеддон исчез в забытие, он навсегда покинул сторону ада, нашёл своё призвание, наслаждается жизнью. Так почему ему так хочется растерзать любимого Азирафаэля до состояния бесформенной массы?
Кроули снова опрокидывает бокал вина в очередной попытке забыться и убежать от маниакальных желаний. Но, разумеется, как всем давно известно, от себя не убежишь. Даже на мгновение невозможно покинуть самого себя, невозможно скрыться и убить это
зловещее «Я». В этом соль его существования.
Его комната наполнилась сухим холодом. Тусклый свет миниатюрных бра казался ещё темнее из-за наплывающего со всех углов мрака. Весь мир уплывал в потёмки, а разум его медленно покрывался корочкой смердящей скверны.
Слух пронзил дверной звонок, но Кроули не ждал гостей. Однако через несколько секунд незванный гость снова объявил о своём приходе. Раздраженный, демон поднялся на ноги и поспешил открыть дверь.
— Здравствуй, Кроули, — Азирафаэль, дружелюбно улыбнувшись, приподнял подарочный пакет с бутылкой вина, без лишних слов намекая о причине своего прихода. Раздражение сменилось недоумением, а недоумение — страхом.
— Приветик. Какими судьбами? — Кроули не ожидал, что ангел решит навестить его в такой поздний час. Почему он пришел именно в тот момент, когда весь его мир становится воплощением ада?
— Я подумал, что было бы неплохо навестить тебя, — Азирафаэль недвусмысленно кивнул на купленное этим утром вино в своих руках. — Впустишь?
Трезвые клетки из всех сил пытались найти убедительное оправдание, которое сможет убедить ангела в ненадобности этого визита. Но более сильные — захмелевшие — напротив, пытались убедить Кроули в том, что Ангел пришёл как раз в тот момент, когда демону было это нужно. Вопросы: «зачем?» и «для чего?», как всегда, остались без ответов. Кроули отошёл от дверного проёма, с приятной улыбкой приглашая гостя внутрь. Азирафаэль радостно переступил порог его дома.
Кроули снова успешно спрятал под дружелюбием рвущуюся наружу гниль. Ад внутри его требовал крови, желал страданий этого ангела. Но разве он мог это допустить?
Часы бездумных разговоров и глупых споров стали подобием разрядки для буйного демонического подсознания. Алкоголь приятно кружил голову, опустошая её и возобновляя в мыслях стерильность. Компания дорогого ангела навеивала приятные воспоминания о прошедшем времени, об их случайных встречах и долгих прогулках. Тот самый непонятный трепет вибрацией массировал виски, теплом расплываясь в каждой клеточке тела. Пространство медленно расплывалось в змеиных глазах и примерно так же расплывалось его сознание.
— Мы так давно не виделись, — подытожил Азирафаэль после недолгой паузы. — Неделю, месяц?
— Пятнадцать дней, Ангел. Не так уж и много, — Кроули умело скрыл свои сомнения на этот счёт. Он был слишком взволнован своими кошмарами, что бы обратить на это внимание.
— Я так скучал по тебе, дорогой, — окрыленный волшебным действием хорошего вина, он подлетел к сидячему напротив демону. — Ты был чем-то занят? — Кроули снизу вверх посмотрел на стоящего совсем рядом ангела, невольно подумав о том, насколько тот красив. Безупречные белые кудри, аккуратные брови и ресницы, наивный блеск в голубых глазах и вечно девственные губы. Тёплый и нежный. Мягкий, но стойкий. Истинное воплощение рая. Прекрасный. Совершенный. И абсолютно беспорочный. Кроули коснулся ладони ангела, неловко сплетая их пальцы воедино.
— Ждал тебя, — Азирафаэль смущенно улыбнулся, в ответ сжимая тонкие пальцы. — Здесь так холодно и одиноко. Так хочется, что бы хоть что-то могло согреть меня ночью, — Кроули не совсем уверенно приподнял их сплетенные руки на уровень своего лица. — Или, может, кто-то, — сухие губы нежно коснулись пухлых пальцев, оставляя на них ответы на множество промелькнувших в сознании Азирафаэля вопросов. Озадаченный Ангел не знал, как реагировать на подобное поведение. Только взаимность трепещущим пятном маячила перед глазами, подталкивая ангела к согласию.
Кроули понял всё без слов и теперь увереннее целовал тёплые, мягкие ладони. Перевернув ладонь, он холодными губами прижался к запястью, остро ощущая пульсацию ангельских вен. Его губы пробежались по предплечью, коснулись плеча. Осторожно снимая с шеи бабочку и оттянув ворот белой рубашки, Кроули целует еле заметный кадык, аккуратный подбородок и тянется выше, к приоткрытым в ожидании губам. Осторожное прикосновение, полное невообразимой нежности и томительной любви. Ангел прильнул к своему демону, робко отвечая непоколебимым согласием. Страх перед своим падением остался где-то позади, ужасом перед грехом исчез с самого начала их знакомства.
Неуверенность постепенно превращалась в страсть. Сплетение языков, лёгкие покусывания, головокружительный запах партнёра и горячие прикосновения тёплых рук — они медленно сходили с ума, поддавшись непреодолимому искушению. Бледные ладони быстро проникли под рубашку демона, с наслаждением касаясь худощавого тела. Кроули тонул в невообразимых ощущения, неизменно стараясь сократить между ними расстояние, расстегивая пуговицы белоснежной рубашки и касаясь мягкого, поддатливого тела.
Греховная страсть и возбуждение душили преданность своим убеждениям. Азирафаэль полностью отдавался демону, вручая ему своё тело, свою душу и жизнь. Похоть вязкой тягучей смолой окутала низ живота, порождая незнакомое доныне возбуждение. Кроули поспешил обнажить ангела и позволил ему раздеть себя. Сладкий протяжный стон Азирафаэля от лёгкого прикосновения холодной руки к своему члену. Демон внимательно наблюдал за эмоциями, мелькающими на лице херувима, когда медленно провёл по стволу рукой, вниз и вверх и, собрав предъэякулят, снова вниз. Дрожащие тела просили большего, намного большего, чем осторожные прикосновения. Азирафаэль тихо поскуливал от странных ощущений в своём теле, когда пальцы проникли внутрь него. Кроули пытался не спешить быть осторожным, нежным, несмотря на безумное головокружение от алкоголя, стонов ангела и безумного желания перейти к более глубоким действиям. Кроули долго растягивал нежные стенки, нетерпеливо касаясь самого себя. Снова поцелуй, страстные объятия и максимально осторожное и медленное проникновение внутрь. Жар наполнил холодное тело, экстаз ударил в голову. Скользнувшая по красной щеке ангела слеза пробила очередной барьер. Все отходы перекрыты. Исход предопределен.
Эйфория липкими щупальцами обхватила горло демона, злорадно сжимая его, и затмила взор, перекрывая свету доступ в сознание. Кроули ослеп. Кроули задыхается. Быстрые толчки, оглушительные стоны, сладкие слёзы и липкий пот. Безумие наплывает волнами медленно, безумие волнуется, собирается где-то в пучине, готовится и ждёт. Короткая передышка. Смена позы. Новая вспышка похоти и болезненной страсти.
Ладони сжали бока ангела, прижимали к себе, чтобы стать ближе, чтобы проникнуть глубже. Запах секса уничтожил остальные ароматы. Звуки мира были не слышны. Крики маленького пятнышка сознания были жестоко проигнорированы. Удушающее желание впиться в глотку беззащитного ангела постепенно нарастало. Чёрные ногти резко впились в нежную кожу на спине Азирафаэля и рванули вниз — под лопатками тут же образовались неглубокие кровоточащие ямки, словно из них только что вырвали крылья. Кроули ногтями расцарапал свежие раны на лопатках, пытаясь пальцами проникнуть внутрь, выкопать спрятанные перья и уничтожить их. Давление ногтей смогло прорвать кожу. Протестующий крик был подавлен сильным толчком внутрь. Демон прижался грудью к горячей спине, руками обхватывая туловище ангела. Пальцы быстро пробежались по животу, к груди и шее и так же быстро опустились вниз, к сочащемуся члену. Быстрые толчки и движения рукой доводили обоих до исступления. Горячий воздух сдавливал виски тисками. Наступающий оргазм яркими вспышками перекрыл рассудок. Писк нарастал. Волны бушевали. И в ожидаемом итоге над горизонтом возвысилось цунами безумия.
Кроули сделал несколько движений бедрами и впился клыками в шею ангела. Раздался еле слышный вскрик. Крупные, красные капли стремительно упали вниз, тёмная струйка потекла по дрожащей шее. Неразмыкая зуб, демон дёрнул голову в сторону, разорвав мягкие мышцы. Азирафаэль издал жалкий и бесполезный вопль. В истинном ужасе поддавшись в сторону, он случайным образом помог демону вырвать свои мышцы. Белокурая голова беспомощно болталась из стороны в сторону, лишившись незаменимой опоры. Кроули ладонями прикоснулся к кровоточащей ране, проник внутрь и обхватил большими пальцами несколько появившихся сосудов, вытягивая их наружу. От напряжения они, подобно струнам, лопнули. Хлынула горячая кровь. Из растерзанного горла раздался хрип, после которого вырвалась струя маленьких красных капель.
Сосуды, словно стебельки сорванных цветов, болтались из стороны в сторону, влеченые предсмертной агонией ангела. Но Кроули этого было недостаточно. Зубы впились в основание шеи, пальцы сжали края фатальной раны и потянули их в стороны. Демон коснулся языком выглянувшего позвонка, царапнул клыками обвивающие его нервы и, обхватив его челюстями, вырвал из позвоночника. Жертва, некогда пребывавшая в экстазе, забилась в предсмертных конвульсиях. Азирафаэль не чувствовал боли — только содрогания тела и души.
Кроули несколько раз прокусил прочную артерию, после чего с извращенным удовольствием подставил под горячую струю бокал, наполняя его свежей кровью. Медленно допивая до самого дна, Кроули поддался вперёд, чтобы ещё раз наполнить бокал. Ни сожалений, ни страхов — только дикое желание наполнить самого себя сладкой ангельской кровью. Чтобы каждая капля, покрытая алыми бликами, стала частью его тела. Чтобы у ангела не было возможности вернуться.
И он допивает, сопровождая пир громкими глотками и вздохами восхищения.
Мир погружается в мрак. Просачивается сквозь щели маленькой комнаты, поглощая любой возникший на его пути свет. Такова сущность мрака, он не видит смысла ей противиться.
А Кроули видел смысл в борьбе, но не знал, как бороться с собственным отражением в серебряном стекле.
Кроули так и не нашёл ответов на своим вопросы.
И тоже в итоге перестал бороться.