Ловушка для родителей

      После заседания суда на Гермиону свалилась гора документов, которые нужно было не просто подписать, а сначала тщательно прочитать и перепроверить. Иногда Грейнджер ненавидела свою работу, потому что все документы проходили сначала через неё, а потом шли к Министру, который, беспрекословно доверяя Героине войны, зачастую подписывал их, не глядя.       Отдохнуть от бумажной волокиты можно было только во время обеденного перерыва, который Гермиона проводила в милом ресторанчике напротив редакции «Ведьмополитена» в компании его владелицы или в кофейне рядом с Министерством вместе с Анджелиной или Кингсли. Но сегодня даже этот час был расписан по минутам: нужно было сходить в Гринготтс, разобраться со всеми доходами и продлить аренду ячейки.       За пару минут до перерыва к ней в кабинет влетел запыхавшийся Рон и предложил пообедать вместе в качестве извинения за вчерашнюю ссору. Узнав о планах своей невесты, Уизли навязался вместе с ней, аргументируя это тем, что хочет провести с любимой больше времени.       Ровно в час дня они аппарировали прямо ко входу в здание банка. Гоблин открыл им широкие серебряные двери, и пара очутилась в огромном мраморном холле. Они подошли к стойке, и старый гоблин-клерк тут же встрепенулся, увидев посетителей:       — Добрый день, мисс Грейнджер и мистер…?       — Уизли, — представился Рон. Но гоблина личность мужчины совсем не интересовала: кажется, он задал вопрос из чистой вежливости.       — Что ж, — продолжал банковский служащий, — признаться, мы ожидали вас вчера, мисс Грейнджер. Пройдёмте, — он махнул рукой в сторону одной из дверей, и волшебники последовали за ним.       Они оказались в просторной комнате, где другой гоблин взвешивал драгоценные камни на старинного вида весах. Он вскочил со своего места и поклонился Грейнджер, чуть ли не касаясь носом пола.       — Здравствуйте, Гермиона.       — Добрый день, Тодворт, — ответила женщина, улыбаясь. — Не стоит мне кланяться, я Вам уже говорила.       — Да, конечно-конечно, — быстро ответил гоблин и вернулся в своё кресло. — Присаживайтесь, пожалуйста.       Они заняли кресла для посетителей. Никто даже не заметил, как ретировался первый гоблин. Грейнджер, давно знакомая с процедурой, протянула Тодворту палочку.       Гоблин тем временем отдал женщине некоторые квитанции и документы. Она быстро их просмотрела, будто делала это каждый день, и поставила внизу каждого листа красивую размашистую роспись. Тодворт выпустил из палочки сноп красных искр и вернул её владелице.       За дверью послышался шорох и приглушенный женский смех. Гермиона услышала свою фамилию, но тут же решила, что ей показалось. А если о ней и говорили, то её это особо не волновало.       — Э, мистер Уизли, я полагаю? — гоблин обратился к Рону, который явно заскучал. — Вы проедете с нами до ячейки Гермионы или останетесь ждать на поверхности?       — А можно? — осведомился мужчина.       — Не стоит, дорогой, там не будет ничего интересного. Просто нужно убедиться в точности документов. Стандартная процедура. Лучше займи нам столик в кафе.       — Ничего, я не тороплюсь, — ответил Уизли, широко улыбнувшись. Грейнджер тихо вздохнула, но ничего не возразила в ответ.       — И, Гермиона, могу ли я Вас попросить об услуге? — спросил гоблин у женщины.       — Конечно, если это не займёт много времени.       — Что Вы, что Вы, — затараторил гоблин, — это дело пяти минут. Видите-ли, проблема в том, что ваш муж…       — Бывший муж, — быстро поправила его Грейнджер.       — Да-да, ваш бывший муж не появлялся в банке уже несколько лет: деньги он снимает в различных отделениях Гринготтса или оплачивает покупки через чековую книжку, поэтому у нас возникли большие проблемы со всей его документацией. На наши письма мистер Ма-, — заметив предупреждающий взгляд Гермионы, гоблин быстро исправился, — он не отвечает, а его представители лишь разводят руками.       — А ей можно посещать его ячейку? Там же после брака раздел имущества и всё такое, — поинтересовался Рон.       — Волшебник может оставить право пользоваться его ячейкой и распоряжаться средствами за некоторыми людьми.       — А что сделать-то нужно? Вряд ли я могу поставить свою роспись на чужих документах, — произнесла Гермиона.       — Этого и не нужно: только одну подпись на листе доходов от вашего бизнеса. В качестве бизнес-партнёра за вами остаётся и это право.       «Время встречаться и ругаться со мной у него, значит, есть, а как в банк сходить, он супер занятой человек! Козёл», — подумала Гермиона, но всё же согласилась:       — Что ж, почему бы и нет…       Немного сконфуженный от известия, что бывший Гермионы полностью доверяет ей, ведь сохранил её доступ в своё хранилище, Уизли поплёлся вслед за своей невестой и гоблином.       Они сели в дребезжащую тележку и понеслись по тоненьким рельсам вниз. Несмотря на то, что Гермиона ездила по одному и тому же маршруту довольно часто, женщина так и не смогла запомнить дорогу. Тележка резко ушла вниз, их обдало ледяным воздухом, глаза защипало, и Грейнджер их прикрыла. К тому же, так было легче справиться с уже подступающей тошнотой. Никакие американские горки не могли сравниться с этим дьявольским аттракционом.       Тележка медленно остановилась у двери с номером 113, которая находилась очень глубоко под землёй. Гермиона протянула гоблину ключ, и он отпер дверь. В хранилище сначала вошла Грейнджер, а за ней мимо Тодворта, застывшего у порога, протиснулся Рон.       Ячейка представляла собой комнату с монетами, выстроенными рядами около стен. Посередине находился ярко освещённый стол с разнообразными украшениями, которые аккуратно лежали в бархатных коробочках. Гермиона навела палочку на несколько сундуков с монетами, которые казались инородными для этого хранилища, и в воздухе появилась точная сумма денег, находившаяся в них.       — Точно галлеон к галлеону, — радостно сказал гоблин и протянул женщине документ, на котором тут же оказалась её подпись.       Гермиона взяла одну из коробочек с украшениями, в которой находилось мудрёное колье с изумрудами и пара серёжек-гвоздиков из той же коллекции.       — Пройдёмте, нужно спуститься ещё ниже.       Они снова забрались в тележку, и рельсы круто ушли вниз, на самый нижний уровень банка. Тележка повернула направо, и их взору предстал водопад, известный как «Гибель воров». Рон зажмурился, готовясь повторить судьбу 19-летней давности и оказаться под действием амортизирующих чар: после того случая, когда они с Гарри и Гермионой украли дракона и крестраж из сейфа Беллатрисы, спускаться так глубоко в хранилища ему не приходилось. Но гоблин взмахнул длинными пальцами, струи водопада образовали небольшой проход — в тележку попало лишь пару капель.       И, как говорится, помяни чёрта. Когда тележка затормозила около пяти огромных дверей, инкрустированных драгоценными камнями и серебром, около одной из них виднелись три фигуры: две женщины и гоблин. Одна женщина уже зашла в хранилище, поэтому рассмотреть её не было возможности, а во второй с лёгкостью прослеживались черты Беллатрисы Блэк, когда она повернулась на визг тормозов.       Её всё ещё не подёрнутое морщинами лицо украсила ухмылочка в стиле Малфоя-старшего, которая не предвещала ничего хорошего. Рон до сих пор отчётливо помнил, как он в компании друзей обокрал хранилище этой женщины, которая выглядела очень опасно, надвигаясь на них. Но когда Беллатрикс заговорила, её хрипловатый глубокий голос звучал мягко и довольно дружелюбно:       — Гермиона, дорогуша, ты видела документы, что я прислала тебе?       — Видела, подписала, мой секретарь уже должен был отправить их на заверение в банк. Ещё не пришли? — Гермиона выдавила улыбку, хотя разговор уж точно не приносил ей никакого удовольствия.       — Я спрошу насчёт них на обратном пути, — расплывчато протянула мадам Блэк.       — Если что, мистер Уизли всегда к вашим услугам, — Грейнджер надеялась, что больше с этой женщиной она дела иметь не будет — пусть разбирается Перси. В конце концов, это его компетенция. Гад опоздал на работу на целый час и Гермионе просто ничего не оставалось кроме как принять эту бестию у себя.       — Не переживай дорогуша, я разберусь, — криво усмехнулась Беллатрикс.       — Не сомневаюсь. А теперь смею откланяться: дела, дела… — Гермиона стремительно направилась подальше от бывшей Лейстрендж вслед за Тодвортом в хранилище Малфоя. Не только он портит жизнь, но и его родственнички.       Беллатриса смерила застывшего в одном положении Рона презрительным взглядом и гордо зашагала к двери, соседствующей с той, в которую вошла Гермиона. На полпути оттуда раздался громкий окрик, отражённый эхом от стен подземелья:       — Белла! Где ты застряла? Быстрее тащи сюда свой зад!       Ускорив шаг, Блэк за пару секунд оказалась у двери и прошипела в ответ своей собеседнице, разгневанная тоном её голоса:       — То, что ты сестра моего бывшего не даёт тебе каких-то привилегий в общении со мной!       Судя по всему, эта фраза никак не испугала и ничем не задела ту вторую женщину, потому что она залилась смехом.       — То, что ты бывшая моего брата, не даёт тебе также никаких привилегий, так что угомонись!       Рон больше их не слышал, видимо женщины ушли слишком далеко. Уизли уловил знакомые нотки в голосе подруги Беллатрисы, но никак не мог понять, где он слышал её голос.       Да и думать об этом не было особо времени, потому что почти сразу же как голоса женщин смолкли, к тележке вернулась Гермиона с гоблином. В кафе они сидели недолго, всё-таки большая часть обеденного перерыва ушла на поход в банк, но Рон пытался вытрясти из своей невесты побольше информации про её бывшего мужа, который с каждым днём напрягал Уизли всё сильнее и сильнее. Гермиона, её родители и Гарри часто упоминали его в разном контексте, а Рон не знал даже имени мужчины.

***

      Гермиона была вымотана. Сначала эти документы, потом Рон, а после банк и Малфой с их общей ячейкой. И снова документы.       Всё, чего хотелось прямо сейчас, как бы заезженно ни звучало, это горячую ванну с пеной, расслабляющую музыку и томик маггловской классической литературы.       Но и этим её планам не суждено было сегодня сбыться. На телефон пришла смс от Панси: «Срочно приезжай!!! У меня ужасные проблемы!!!» Не смотря на то, что Панси огромная паникёрша и Гермиона об этом знала, женщина всё равно начала волноваться за лучшую подругу — сказалась то ли усталость, то ли количество восклицательных знаков в сообщении, поэтому Грейнджер судорожно сложила свои вещи в сумку и переместилась в квартиру Паркинсон по каминной сети прямо из своего кабинета.       Выйдя на светлый ковёр в гостиной Панси и отряхнувшись от золы, Грейнджер застала весьма занимательную картину: в белоснежном банном халате, закинув босые ноги на журнальный столик, на диване развалилась Паркинсон. Женщина безмятежно листала новостную ленту и явно никакого дискомфорта не испытывала, да и никаких неприятностей вокруг неё не наблюдалось.       Гермиона прокашлялась, чтобы обратить внимание подруги на себя. Но та даже бровью не повела. Будучи уже сильно взвинченной за этот день, бегая из кабинета в кабинет по всем уровням Министерства, Грейнджер кинула свою маленькую, но увесистую сумочку рядом с Панси на диван.       — О, наконец-то явилась, а я уже думала, что ты не придёшь, — без приветствия начала Паркинсон, немного дернувшись от резкого движения сбоку. Как говорится, лучшая защита — это нападение. А судя по выражению лица Грейнджер, защищаться Панси придётся.       — Зачем ты вырвала меня с работы ради несуществующих проблем? Я не ручная собачонка, чтобы прибегать по первому зову!       — Какая собачонка? И вообще, твой рабочий день закончился двадцать минут назад! — парировала Панси.       — Что скажешь насчёт несуществующих проблем? — не отступала Гермиона.       — И что это значит? — не меняя позы на диване, возмутилась Панси. — Проблемы очень даже реальные!       — Ну?!       — Я привезла из Италии множество сортов элитного алкоголя и мне не с кем его распить! — судя по тону её голоса, для Панси это действительно было досадливой неприятностью.       — И всё? — На лице Гермионы явно читалось, что она хочет дать Панси затрещину, но сдерживается из последних сил. — Раньше ты не чувствовала дискомфорта в том, чтобы напиваться в гордом одиночестве.       — Ой, — деланно оскорблённо возмутилась женщина, — давай не будем о прошлом. Лучше скажи мне, ты в настроении перемывать косточки всем знакомым и незнакомым?       — Ты же знаешь, сплетни — не мой профиль, — устало опустившись на диван рядом с Паркинсон, произнесла Гермиона.       — Кому ты это рассказываешь? — хмыкнула Панси, которая большую часть всех сплетен, которые кружились в обществе, получала одна из первых от Гермионы-я-не-люблю-сплетничать-Грейнджер.       На самом деле, они никогда не сплетничали по поводу и без, а обсуждали только те вопросы, которые косвенно или напрямую касались их самих или самых близких друзей и родственников. Но в любом случае, кто мог осудить их за это?       С характерным хлопком в комнате появился эльф-домовик и объявил Панси, что ванна уже готова, и снова исчез. Грейнджер уже успевшая удобно разместиться на диване, удивлённо посмотрела на подругу.       — Что? Какая ванна? — спросила она.       — Ну я просто знала, что ты с работы придёшь выжатая как лимон. Обычно ты не отменяешь тренировки без повода. Держи, переодевайся, — Панси сунула подруге какой-то свёрток, а сама вышла из комнаты.       Сменив строгий офисный костюм на купальник, Гермиона поднялась в спальню к Паркинсон, в которой царил ещё больший хаос, чем обычно. Панси нарекла явный бардак в своей комнате творческим беспорядком и разрешала домовым эльфам только изредка протирать пыль, не сдвигая ни единый листочек с места ни на миллиметр. Женщины там уже не было.       Обнаружилась Паркинсон в своей личной ванной. Она придирчиво разглядывала своё идеально чистое от кожных высыпаний лицо.       — Нельзя увидеть то, чего нет, — произнесла Грейнджер, облокотившись о дверной косяк.       — Правда? Спасибочки, — улыбнулась Паркинсон, всё ещё вертясь у зеркала.       — А я не про твоё лицо. Я про свой купальник, который я полгода найти не могла. Я все шкафы перерыла.       — Миль пардон*, — пожала плечами Панси, — я сама не собираю и не разбираю свои вещи. А что взять с этих бестолковых домовиков? — Гермиона устало закатила глаза. Это был один из их вечных камней преткновения.       — Домовые эльфы, вообще-то, разумные существа, стоящие на одной ступени эволюции с людьми и волшебниками, так что… — её очередная речь была прервана:       — Давай ты не будешь начинать эту песенку про домовиков снова, договорились? — Панси умоляюще посмотрела на подругу. — Залезай лучше в ванну.       То, что Паркинсон назвала ванной, являлось скорее небольшим бассейном, в котором с лёгкостью могли уместиться четверо взрослых мужчин. Гермиона так устала за день, что у неё не было ни сил, ни желания спорить с Панси и в который раз разъяснять ей все причины, по которым домовики должны быть свободны. Она просто погрузилась в горячую воду и закрыла глаза, расслабившись.        — Черт! Я забыла телефон! — неожиданно воскликнула Паркинсон, заставляя Гермиону дернуться и недовольно посмотреть на подругу. — Сейчас вернусь.       Панси убежала куда-то в гостиную. Гермионе, в принципе, было все равно. Грейнджер осмотрелась: здесь женщина была впервые. Из огромного окна открывался неописуемый вид на Темзу и её окрестности. Честно говоря, это смутило бы Гермиону, но Панси была не из скромных девочек, поэтому такое положение вещей её, вероятно, устраивало.       Паркинсон вернулась через некоторое время и тут плюхнулась в ванну, держа телефон над головой. Но даже так на него попала пара капель. Женщина смахнула их сухой рукой и отложила телефон на широкий бортик «мини-бассейна».       Панси щелкнула пальцами и призвала домовика.       — Ризотто и два бокала Barbera d’Asti 98-го года разлива. Как только мы выпьем это, принеси следующее вино на твоё усмотрение, — Паркинсон почти закончила говорить, но, встретившись взглядами с Гермионой, все-таки добавила: — пожалуйста.       Как только они немного поели, выпили превосходного вина и обсудили погоду, Паркинсон спросила:       — Читала сегодняшнюю прессу? — Грейнджер сразу поняла, какую именно статью подруга имеет ввиду.       — Так, пробежалась глазами. Как по мне, статья суховата на подробности. Скитер как-то сдала в последнее время.       — Да, скучновато, — Панси откинулась на бортик ванны и отставила тарелку. — Но, в принципе, если не знаешь всей правды, то довольно интересно и остаётся простор для фантазии.       — С такой точки зрения вполне ничего, — согласилась Гермиона, пробуя другое вино с ярким фруктовым послевкусием.       Сделав второй глоток, Грейнджер чуть не подавилась, потому что в окно влетела огромная сипуха, громко хлопая крыльями. Птица уселась на бортик ванны и протянула лапку с письмом Гермионе, не обращая никакого внимания на ошарашенные взгляды женщин.       После двадцатисекундного стопора Грейнджер все-таки догадалась принять письмо. Она недоумевала, кто умудрился решить побеспокоить ее а) в нерабочее время б) в чужом доме в) пока она принимала ванну. Тем временем сова полетела к Панси, видимо, распознав в ней хозяйку квартиры, способную оплатить чужой труд. Женщина лишь махнула рукой, чтобы птица убиралась отсюда.       Рассмотрев конверт, Гермиона определила горе-отправительницу: на неаккуратно выдернутом из тетради листочке детским почерком были написаны инициалы Р. Г. Женщина расплылась в счастливой улыбке: по крайней мере, Роза о ней вспомнила, несмотря на количество новых друзей и эмоций.       Под внимательным взглядом Панси Гермиона вскрыла самодельный конверт, доставая оттуда письмо. Ничего особенного не было: Роза писала об отсутствии вайфая, о новых однокурсниках, о впечатлении от профессоров и декана и о холодных подземельях.       Честно говоря, Гермиона не была удивлена, узнав, что её дочка попала на Слизерин. Все-таки, послужной список Розы был не мал, а если добавить все, что она вытворяла у магглов… Это было ожидаемо.       Самой Грейнджер было много что рассказать, но она представления не имела, с чего начать. Женщина знала, что на каждую новость у Розы будет совершенно разная реакция, и откровенно этого боялась.       Панси заглянула через плечо подруги, даже не спрашивая разрешения. Издержки профессии, но Гермиона уже привыкла.       — Горти живёт с Розой, — произнесла Грейнджер, — так что они обе на Слизерине. — Паркинсон выдохнула. Конечно, вся эта чепуха с чистотой крови практически изжила себя, но почему-то Панси мечтала о том, чтобы Горти попала на Слизерин. Ну или она просто не хотела, чтобы девочка шла по стопам своего отца.       — Ты как-то собираешься говорить ребёнку про свадьбу? — Упоминание Розы тут же навело Паркинсон на эту мысль.       — Она знает про свадьбу, — тяжело вздохнула Гермиона, откладывая записку на край ванны. — Я просто сообщу ей дату.       — Скорее сложно, — усмехнулась Панси, — учитывая, что церемония через неделю. И что женишок не сменился.       — Умеешь подбодрить, подруга, — саркастически заметила Грейнджер.       — Вообще-то могла бы и «спасибо» сказать!       — За что?       — Что значит «за что»? — шутливо передразнила её Паркинсон. — Кто из нас двоих заставил детей пойти по магазинам за платьями на свадьбу? Кто вместе с тобой уламывал Розу быть цветочницей? Кто, в конце то концов, выбирал с тобой скатерти на банкет и особняк для церемонии?       — Ох, прости, я думала мне стоит поблагодарить тебя за что-то новое? — съязвила Гермиона — алкоголь уже ударил ей в голову.       — Не переживай, у тебя найдётся повод, — заверила подругу Паркинсон, одновременно отвечая на завибрировавший телефон.       Её собеседник что-то активно ей объяснял, но Панси не слушала, отодвинув телефон подальше и закрыв рукой динамик. Женщина разъясняла домовику, какое вино нужно принести.       — Это должно отдавать абрикосами, — пояснила она Гермионе, отхлебнув достаточно терпкий напиток. Паркинсон снова прислонила телефон к уху.       — А теперь медленно, с расстановкой и, желательно, покороче, — произнесла она в динамик. Даже сидя в паре метров от Панси, Грейнджер могла услышать ответ её собеседника. Она не совсем разбирала слова, но интонации показались ей очень знакомыми.       — Я час назад вернулась домой, и так быстро не пьянею, — скучающе проговорила Паркинсон, вращая вино в бокале. — Что-то случилось?       Услышав ещё пару слов, Панси убавила громкость звонка, но Гермионе почудилось, что она услышала там свою фамилию. Женщина понимала, что разговор точно не предначертан для её ушей, поэтому решила переключиться на свои мысли.       — Успокойся. Она взрослая женщина и вправе сама рушить свою жизнь, — раздавался на заднем плане голос подруги.       «Рушить свою жизнь». Почему-то мозг зацепился за эти слова, и Грейнджер снова подумала о правильности своего решения выйти замуж за Рона. Она подумала, что даже в самых худших своих идеях была куда решительные, чем сейчас, и хмыкнула.       — Прости, у меня завал, который надо разгребать, — сказала Панси подруге первое, что пришло в голову. Кажется, она собиралась снова выйти из ванной. — Я афигеваю. Эта новенькая опять налажала со статьёй. Я когда-нибудь её зааважу. Пишет как богиня, но не по теме.       Панси высушилась заклинанием и вышла в комнату, бросив Гермионе напоследок, чтобы не скучала без неё.       Только захлопнув дверь у себя за спиной, Паркинсон наложила заглушающие чары на спальню, дабы Грейнджер не услышала ни единого слова.       — Драко Малфой, что за истерика на ровном месте? Ну пригласила Грейнджер тебя на свадьбу и что?       — Да это просто всё. Конец. Понимаешь? — обречённо ответил мужчина. — Раньше я надеялся, что Роза со Скорпи подружатся в школе. Или Гортензия их подружит. И всё наладится: мы станем семьёй, потому что Грейнджер в этом случае не сможет молчать обо всём. А теперь семьёй она станет с Уизли. И даже думать тошно, что моя дочь будет называть Вислого «папой».       — Насчёт последнего, будь уверен на тысячу процентов из ста, что Роза ни за что этого делать не будет, — уверенно отпровергла его теорию Панси. — А свадьба… Ну не могу же я Гермионе запретить выходить за него замуж. А то, что это рискованно, она и сама в курсе.       — В курсе и собирается заключить нерушимый магический брак? — с ноткой отчаяния выдохнул он в трубку.       — С чего ты взял? В приглашении написано?       — Нет. Во всех газетах так пишут.       — Милый мой, с каких пор ты веришь жёлтой прессе? — с плохо скрытой издёвкой спросила Панси. — У тебя вообще приглашение есть или она на словах сказала?       — Есть приглашение, — язвительно ответил Малфой, порядком разозлившись от слов и тона лучшей подруги.       — В подробностях. Она тебя лично пригласила, прислала сову, патронуса? Что? — допытывалась женщина.       — Мерлин, Паркинсон. Это долгая история, — вздохнул Драко.       — Так, секунду повиси. Я разберусь с твоей проблемой, которая у меня в гостях, и вернусь, — произнесла Панси, давая понять, что эта история ей более чем интересна.       — Грейнджер у тебя?       — Да ты пророк!       Она кинула телефон на кровать и влетела в ванную, где Гермиона аж дёрнулась от неожиданного хлопка двери.       — Всё хуже, чем я думала. Не теряй меня, — сообщила Панси и снова скрылась в спальне.       — И так, я слушаю, — произнесла женщина в телефонную трубку.       — Ну, это наверное я начал эту историю… Помнишь то платье, инкрустированное изумрудами, которое я подарил Грейнджер на нашу первую годовщину?       — Помню. Кажется, ты ещё сказал, что именно в нём её назначат на пост Министра. М?       — Да, так и было. Она же баллотируется на пост, а платье осталось у меня в гринготтском сейфе. Я хотел ей сегодня с утра его вернуть, но мы поругались.       — Снова из-за Розы?       — Мгм, — Драко подтвердил догадку подруги. — Но не об этом. Я договорился с гоблином, чтобы он под каким-нибудь предлогом затащил Грейнджер в мою ячейку…       — Чтобы ты грязно отымел её в банковском хранилище? — ввернула шпильку Панси. Драко на том конце, кажется, подавился воздухом.       — Ты идиотка или мне всё-таки кажется? — прошипел он. И, кажется, усмехнувшись, добавил: — А идея-то хорошая…

Flashback

      Гермиона вошла в огромную банковскую ячейку, которая простиралась в даль больше, чем человеческий глаз способен увидеть. Бесчисленные стенды с ювелирными изделиями, предметами декора, большая часть которых несомненно являлись семейными реликвиями, тянулись вдоль стен один за другим.       Женщина быстро заполнила официальную бумагу и уже собиралась выходить из хранилища, как её взгляд случайно наткнулся на платье, висящее на манекене. Грейнджер подошла поближе и провела подушечками пальцев по холодным драгоценным камням, которыми был обшит корсет. Она осторожно открыла конверт со своим именем, который был прицеплен к манекену, и достала письмо, где значилось:

«Гермиона, это платье твоё. Ты одержишь победу. Я точно знаю это. Поздравляю. Драко».

      Значит, все-таки чутьё ее не подвело: Гермиону попросили зайти сюда не только из-за финансовых бумаг и общего бизнеса. Вот же… Козёл продуманный. Женщина подозвала Тодворта и попросила доставить платье в её коттедж. Она помнила, как в шутку пообещала пойти в нем на церемонию выбора Министра. Конечно, много чего изменилось, но Грейнджер не привыкла отказываться от своих обещаний.

End flashback

      — Так что она в итоге сделала?       — Мне сказали, что забрала его. — Мужчина замолчал. — Как думаешь, может, еще есть возможность… — Панси тяжело вздохнула. Сложно разрываться между двумя лучшими друзьями.       — Драко, я не могу повлиять на ее решения, а ты — тем более. Даже её мать не может ничего сказать, потому что Гермиона уже все решила. А ты знаешь Монику лучше, чем я — многие на неё посмотреть косо боятся.       — Я понял. Пока, — попрощался Драко и, не дав Паркинсон вставить и слова, отключился. Даже не рассказал про приглашение, но это можно выведать и у его бывшей жёнушки…       Женщина отняла телефон от щеки. Выпить хотелось сильнее прежнего. Даже не так, теперь хотелось напиться. Она наконец-то вернулась в ванную.       — Вот черт, я думала, ты там про меня забыла, — съязвила Гермиона.       — И оставить тебе мою коллекцию вин? Нет, так не пойдет, — улыбнулась в ответ Панси.

***

      Порядком захмелев после распития дорогущего итальянского вина, Паркинсон единолично решила, что нужно переходить на что-то покрепче. С Гермионой они уже давно вылезли из ванной и валялись на кровати, завернувшись в махровые халаты.       На свою превосходную идею, коей со своей нескромной точки зрения её считала Панси, она получила волну сопротивления от подруги.       — Во-первых, мы уже напились, значит хуже не будет. А во-вторых, мы сплавили детей в школу и это надо отметить по настоящему! — безапелляционно заявила Паркинсон.       — Хуже нам будет утром! Разве тебе не на работу? — безуспешно пыталась отговорить её Гермиона.       — У меня не бывает похмелья, Грейнджер! Вперёд! В сторону ближайшего клуба!