tenderness smells of blood

      Дым въедался в лёгкие беспечным паразитом, янтарная жидкость обволакивала глотку и превращала напряженные мышцы в вязкую гладь шёлковой трясины. Томный взгляд бегал по многочисленным бумагам, заставляя мужчину сжимать холодными пальцами мертвенную плоть хрусталя. Откинувшись на спинку стула, он сделал затяжку и сомкнул веки. Демон ярости метался где-то под рёбрами, и выражение лица сменил оскал. Крики заполнили каждую клетку мозга унося сознание на круговую привычного ада. Самообладание издаёт предсмертные стоны и вспышками бросает фрагменты из очередного заседания Верховной Рады. Не так трудно дисциплинировать четыреста человек, как удержать самого себя от порыва агрессии. Спикер должен сохранять холодность и спокойствие, координировать ход заседания и давать указания по технической части, помимо этих и ещё десятка обязанностей, нужно было терпеть бестолковость и никчемные речи некоторых депутатов. Сорвавшись с кресла, брюнет влетел в ванную и, упёршись мертвой хваткой в умывальник, открыл кран. Взгляд пронзил лживое полотно зеркала. Темные круги бессонных ночей, казалось, навеки поселились под апатитовым созвездием глаз. Апатит – камень «обманщик», как нельзя кстати подходил под стеклянное отражение души: огонь и ярость скрывалась под холодом и рассудительностью, стоит лишь ослабить бдительность и чуткие пальцы сомкнутся на пульсирующей артерии.       Бездна мыслей разбилась багровым пятном, отравляющим фарфоровую белизну раковины и легкие заполнил аромат ржавой стали покинутого в глуши ножа. Эмоции перемешали кровь и, не в силах больше ютиться в клетке человеческого тела, выплеснулись наружу. Алый сок затекал в уголки рта и падал на сапфировые вены кистей. Подняв окровавленные руки перед собой, Дмитрий осмотрел каждую каплю:       - Как бы ты ни пытался действовать справедливо и на благо страны, политика – это всегда грязное дело, несущее за собой смерть и страдания, только и успевай отмывать вечно окисляющиеся кровью руки.       Чтобы запустить механизм, приводящий к расцвету, нужно влить топливо из человеческих слёз и соков. Отбрасывая занавес романтизации политики, истина выглядит довольно просто: жертвы будут в любом случае, осталось только решить, бесполезна ли будет пролита кровь?       Восседая на уже привычном месте перед сотней безликих тел, Разумков объявил начало заседания. Десятки проектов и законов, минул уж не один час, и перед его взором в очередном выступлении от фракций показалась знакомая русая копна волос. Гончаренко – самый скандальный политический деятель в этом здании и вся концентрация спикера моментально растворялась при одном лишь упоминании его имени. Встав на стезю разногласий ещё до встречи в парламенте, Дмитрий сразу осознал, что любой диалог с Алексеем был напрасной тратой времени. Его речи – совокупность нелепых колкостей и клеветы. Каждое своё выступление он отпускал в сторону председателя Верховной Рады бессмысленные выражения и всячески пытался хоть как-то привлечь его внимание.       Отрешённость и покой – незаменимые спутницы, погружаясь с головой в работу, отбрасывая сон на полку ненужных возможностей, скрипучий хруст зажигалки вновь раздавался около окровавленных губ, и дым заполнял тоскливый кабинет. Накануне приватного заседания с лишь несколькими представителями от каждой партии, где должны будут встать важнейшие вопросы, грани безумия подступали рвотным комом и душили смольными лапами, впиваясь когтями в незнающее покоя тело.       Статная тень скользнула в кабинет и, заняв своё кресло, поправила сверкающие запонки. Как всегда прибыв первым, Дмитрий провёл рукой по чёрной глади волос и взглянул в окно. Серые тучи и гробовая тишина предвещали скорую бурю, лишь она способна беспорядочным хаосом внести долю спокойствия в его будни. Растворившись в акварельных рваных потеках неба, Разумков затаил дыхание и унёсся куда-то в поднебесный бушующий мрак.       - А, и Вы здесь. Что так рано, погодка беспокоит? Брюнет бросил отрешённый взгляд на Гончаренко и, ничего не ответив, вернулся к ожиданию грозы.       - Все придут только через полчаса, не раньше. Может, обсудим кое-какие вопросы? – Алексей робко сел рядом и прикусил губу.       - Займитесь лучше репетицией своих юмористических остроумных речей, - Разумков достал сигарету и подошёл к окну. Не было толку с этим человеком обсуждать хоть какие-то вопросы, тем более, это касалось каждого представителя и на совещание выделено достаточно времени.       - Тогда, может…к-кофе? – блондин замялся и облизнул посохшие губы.       - Чёрный, без молока, без сахара. Немой вопрос замер на лице Гончаренко и тот поспешно удалился. Привычный пряный дым вновь заполнил лёгкие, и веки сомкнулись, дабы выкинуть любые мысли хоть на мгновение и почувствовать сладостный момент одиночества.       На подоконник неловко легла чашка свежего кофе, и кто-то рядом раскашлялся от дыма.       - Что-то Вы крайне услужливый сегодня, - Дмитрий кинул взгляд на руки Алексея, - уймите тремор, я не намерен причинить Вам боль, - по лицу спикера скользнула ухмылка, - в крайнем случае, пока что.        Блондин сделал несколько рваных вдохов и подошёл чуть ближе.       - Бессонная ночка, да?       - Ах, мой дорогой, - дым окутал растерянное лицо Гончаренко, - Вас это никак не касается, - председатель вручил ему в руки пустую чашку и вернулся к документам.       Час шёл за часом, один вопрос сменял другой. Шум в кабинете перебивал ритмичный стук кристальных капель и раскаты грома.       - А мне кажется, что наш уважаемый Дмитрий Александрович не справляется со своими обязанностями и ему нужна помощь такого квалифицированного специалиста, как я… - внезапно выступил Гончаренко.       Последующие его слова проносились уже куда-то мимо, кровь залила глаза и мышцы окутала судорога кипящей ненависти вперемешку с противящемуся сознанию и внутреннему крику: «держи.себя.в.руках». Настойчивость и частота попыток вывести брюнета из себя достигает апогея. Четвертый раз за время совещания блондин будто в каком-то порыве обращался с нездоровым энтузиазмом только к нему, будто забывая о существовании других людей в кабинете. Личный рекорд. Эти чёртовы пляски больше раздражали своей неуместностью и тем, что отнимали драгоценное время на решение важных задач. Пока гул в ушах стихал и темная пелена спадала с глаз, почти все коллеги успели покинуть кабинет. Подлетев к двери, Разумков захлопнул её прямо перед носом Алексея и прижал того к стене. Смольные пряди волос спадали на зияющие безумием глаза и пронзительный взгляд буквально испепелял блондина, отчего по его коже прошла дрожь и он сильнее вжался в стену.       - Мой милый мальчик, - стальной голос зашипел на ухо Алексея, - хочешь со мной поиграть? - Дмитрий сцепил мертвой хваткой запястья испуганного блондина у него за спиной.       - Что же ты дрожишь? – вторая рука проскользнула в светлые волосы и потянула их вниз, чтобы установить зрительный контакт, - пару минут назад ты был смелее.       - Господин спикер…       - Можно без «спикер», - томящийся в адреналине брюнет взглянул сверху вниз на трепещущее тело, - наедине ты совсем покорный, должен ли я проигнорировать этот факт?       Грубые пальцы прошлись по волосам и опустились к шее, водя вдоль артерии и оставляя холодные ожоги на разгоряченном теле. Гончаренко издал непроизвольный писк и пальцы тут же сжались на его шее, от чего Алексей задёргался.       - Не бойся, я буду нежен, - Дмитрий сильнее прижался к телу и, закрыв чересчур говорливый рот рукой, очертил клыками контур шеи.       Укус оставил багровые безобразные пятна и еле слышные стоны, пальцы прошлись по скуле и большой палец скользнул в приоткрытый рот. Председатель наклонился над ухом и что-то прерывисто шептал размякшему в его руках телу. Посасывая палец, Алексей лишался ума и потихоньку лишался сил, отдаваясь во владения искусителя. Сжав нижнюю часть черепа рукой, Дмитрий прерывисто дышал в рот разгоряченного парня.       - Этого ты хотел, шлюшка? – пощечине последовал очередной стон, - будь хорошим мальчиком и избегай темных коридоров, - прошипел Разумков, открыл дверь и толкнул в коридор Гончаренко.       Кисло-сладкий привкус литой стали разъедал губы и мужчина прикрыл глаза. Давая человеку желаемое, ты не утоляешь его желание, а лишь подсаживаешь его как на иглу, и он будет сходить с ума в ожидании новой дозы.