Она дороже меня?

Серый и дождливый день. Казалось, ничего не может сделать его ещё хуже. Валя сидела на диване и плакала. Плакала горькими слезами. Она узнала, что Иван пару раз изменил ей. Да ни с кем-то посторонним, а с Ольгой Николаевной. Женщина всем сердцем любила мужа и уважала мать Маскима, но это подавило её любовь и уважение. Она больше ни о чём не думала, её мысли были заняты идеями о суициде. Ведь, как жить, если любовь всей твоей жизни больше тебя не любит? Вдруг, на её плечо легла сильная мужская рука. Она сразу подумала — Иван, вопреки её ожиданиям это оказался Беркович. — Знаешь Валь, ведь Оля тоже меня не любит… От одной мысли становится больно. — начал он, подавая женщине платок. — Скажи, Сан-Саныч, что я сделала не так? Когда ему нужно — я рядом… — говорила Валя сквозь слёзы, которые иногда вытирала платком. — Вот у него и спроси. Только, не плачь, всё будет хорошо. — с этими словами Беркович вышел из комнаты, и вошёл Иван. — Валь… Валь. Я… Прости. Я знаю, что поступил ужасно и не люблю я Ольгу Николаевну, просто, после смерти Юрия Анатольевича мне стало её жаль. Пойми, прошу. — начал он, ожидая, что жена начнёт кричать, как всегда, но она сидела неподвижно, утираяя слёзы обиды. — Жаль ему её стало, а меня не жаль? Я любила тебя, жалела, прощала, заботилась, а ты вот как… С этой решил переспать, только чтобы Юра был там на небесах доволен. Да? Твои пустые извинения ничтожны. Зачем я только с тобой говорю… — вся заплаканная, она продолжала говорить, выплёскивая все свои эмоции и всю свою печаль. Он сел рядом и хотел было положить руку ей на голову, погладить, как раньше. Женщина убрала его руку раз, второй, третий, на четвёртый не выдержала и отодвинулась. Иван взял из пачки сигарету, разжёг спичку, закурил. Дым был едким и удушающим, как и от любой сигареты. — Валь, я знаю, что ты ещё любишь меня… — он смотрел на неё, сдерживая слёзы, ведь если мужчина заплачет, то дух его сильный будет сломлен. — С чего ты взял? Ты думаешь, после такого, я смогу переосилить себя и простить тебя? Это надо быть настолько глупой… — Валя уже не плакала, она просто всхлипывала и сопливила, платок не выпускала из рук. — Ладно, пошёл я, сам вижу, что это бесполезно. — он положил окурок в пепельницу и уже стоял у выхода. Как вдруг женские руки обняли его. Ваня почувствовал волосы, такие мягкие и шелковистые. — Ваня… А это правда, что ты меня любишь? - это было неожиданно, ведь Валечке нужно время, чтобы всё обдумать. А тут — любовь... — А кто станет врать? Валентина вспомнила всё то, что они пережили вместе. И курорт, и смерть свата, и пожар. Эти светлые воспоминания напомнили, как они дорожат друг другом, и развод разлучил бы их навсегда. А так не хотелось отпускать Ивана… Юрий Анатольевич конечно хотел, чтобы о его жене позаботились, но явно не так. Но всё же, каждый заслуживает шанс, хоть их и было очень много. — Ванечка, а давай, поедем домой? — Вот так быстро? На тебя не похоже. — Я не до конца тебя простила. Мне нужно время, чтобы всё переварить… Извини, но спать мы будем в разных комнатах. — конечно, простить умеет каждый, но не принять. — Валечка… Окурок сигареты лежит в пепельнице, и ничто не может помешать им слиться в объятиях. Их руки переплетались, обвивая тело, обжигая, как укус змеи. Губы медленно потянулись друг к другу. А Ольге Николаевне, стоявшей в дверях, пришлось убежать в слезал. Они стояли так целый час, не замечая, как быстро летит время. Жизнь стала обычной. Рутина, хозяйство, Митяй. С Ольгой Николаевной оборвались все связи. Только с Берковичем Валентина до сих пор общается. Она благодарна ему за помощь, за заботу, за всё…