Спас? А теперь - беги!

– Главный целитель Снейп-Поттер, там вас мистер Малфой спрашивает, – молодой колдомедик, немного робея, протянул Гарри написанную на дорогущей бумаге записку. – Он уже полчаса ждет в вашем кабинете. – Передайте ему, что я скоро буду, – не отвлекаясь от пациентки (доставленной накануне вечером волшебницы, пострадавшей от укуса оборотня во время путешествия по Румынии), произнес Гарри. – Пожалуйста, не плачьте. Вы не обратитесь. Я сделаю все возможное, чтобы этого не произошло! Сорокапятилетний целитель Снейп-Поттер, сменивший на этом посту недавно ушедшего в отставку колдомедика Майкла Райта, являлся живой легендой больницы Святого Мунго. Он брался за самые, казалось бы, безнадежные случаи, нередко оказывая помощь зарубежным коллегам. После того как двадцать лет назад ему удалось излечить Малфоев и Лонгботтомов, больницы всего магического мира прислали Гарри предложения о работе, одно заманчивее другого. Но все получили вежливый отказ, который Поттер мотивировал отсутствием базового образования целителя. – Я не желаю быть дилетантом, выезжающим исключительно на высоком магическом потенциале и хорошо развитой интуиции, – заявил он Северусу как-то вечером. – Но ведь ты не отказываешься, когда тебя просят помочь в трудной ситуации, – резонно заметил Снейп, про себя с усмешкой подумав, что гриффиндорское упрямство невозможно истребить никакой темной магией. – Конечно, нет! – вскинулся Гарри. – После всего, что я натворил в свое время, у меня нет ни малейшего морального права отказаться спасти человека. Но и подписывать контракт, не имея диплома колдомедика, я не могу. Так что придется всем этим торопыгам подождать, пока я закончу магический Кембридж. – Твоя тяга к знаниям вызывает у меня уважение и восхищение! – Северус не удержался, поднялся с кресла и, склонившись над Гарри, поцеловал его в вихрастую макушку. – Особенно учитывая полное ее отсутствие в школьные годы, – искренне рассмеялся Гарри. – Ничего, тебе всего каких-нибудь двадцать пять лет. Все еще можно наверстать! – откликнулся Северус. – Однако, прежде чем погрузиться с головой в учебу, мне необходимо сделать еще кое-что крайне важное, – по тому, как Гарри внезапно побледнел, Северус безошибочно понял: речь пойдет о Дурслях. *** Если кто-то мог подумать, что Гарри простил самому себе жестокое убийство кузена, он явно плохо знал Поттера. Пожалуй, ничто не мучило Гарри так сильно, как это ужасное деяние. Засыпая, он снова и снова видел, как пытает несчастного, привязанного к стулу Дадли, как тот умирает, не выдержав мучений, и как гигантская огненная змея пожирает его тело. За прошедшие со дня их возвращения из Праги несколько месяцев Гарри так и не нашел в себе смелости навестить дядю и тетю. Он боялся взглянуть в глаза людям, единственного сына которых предал столь страшной смерти. Накануне Рождества он все же набрался храбрости и отправился в Литтл Уингинг. Выйдя из подпространства возле до боли знакомого дома номер четыре на Тисовой улице, Гарри сразу же ощутил болезненный укол совести. Прежде уютный и ухоженный коттедж Дурслей теперь выглядел обшарпанным и запущенным. Калитка в давно не стриженной живой изгороди покосилась и держалась на одной петле. Лужайка перед домом, которой так гордилась тетя Петуния, была завалена снегом. Несмотря на приближавшийся праздник, на входной двери не висел рождественский венок. Гарри, поднявшись по заметенным снегом ступеням, позвонил, но ему ответила лишь гулкая тишина. Он, полный дурных предчувствий, позвонил снова. На сей раз в коридоре послышались шаркающие шаги, и через минуту его глазам предстала тетя Петуния. Абсолютно седая, непричесанная, одетая в неопрятный халат, она подслеповато щурилась, пытаясь разглядеть лицо непрошеного гостя. Наконец, осознав, кто перед ней, она внезапно кинулась Гарри на шею и разразилась бурными рыданиями, бормоча нечто нечленораздельное. Сквозь всхлипывания Гарри различил только: «Дадли», «пропал», «Вернон» и «рак». Выплакавшись вволю, тетя Петуния пригласила Гарри войти. Едва переступив порог, Поттер понял, что, вероятнее всего, с исчезновением единственного сына жизнь Петунии потеряла всякий смысл. Она совершенно перестала заботиться о доме. Там, где раньше все сияло чистотой, сейчас царили хаос и запустение. Гарри недоумевал, как Вернон соглашался жить в таком бедламе. Однако вскоре выяснилось и это. – После того как пропал Дадлик, – дрожащим голосом сказала Петуния, предложив Гарри присесть на диван в давно неубранной гостиной, – у Вернона начались дикие головные боли. Он довольно долго тянул с обследованием, а когда все-таки сделал все проверки... оказалось, что у него – неоперабельный рак мозга. Теперь он в больнице. В тяжелейшем состоянии... Врачи говорят, что его дни сочтены. Я, конечно, должна быть рядом с ним, но я... – ее плечи снова затряслись, – не могу. Я просто не в силах... Я навещаю его раз в неделю, а все оставшееся время до следующего визита чувствую себя слабохарактерной предательницей. Он практически ослеп и ужасно мучится! Сердце Гарри разрывалось от боли и ненависти к самому себе. Ведь не убей он тогда Дадли, его дядя, вполне возможно, был бы сейчас здоров. Впрочем, Гарри прекрасно осознавал, что, попадись ему на глаза кто-либо другой, его бы постигла та же участь. В этот момент на Гарри словно снизошло озарение. Здесь, в этой захламленной, неприбранной комнате, сидя напротив совершенно отчаявшейся тети Петунии, он с внезапной ясностью понял, как можно хотя бы слегка загладить свою вину перед Дурслями. В течение следующих трех недель Гарри почти не ночевал дома. – Прости, что наше первое нормальное Рождество ты проведешь без меня, – виноватым тоном сказал он Северусу, одним мановением руки превращаясь в простоватого на вид паренька с ничем не примечательной внешностью. – Не волнуйся, Гарри, – успокоил его Снейп, с любопытством разглядывая личину, за которой, как за непробиваемой броней, спрятался Поттер, – у нас, надеюсь, впереди будет еще много праздников. Никогда не думал, что скажу это, но жизнь Вернона Дурсля сейчас гораздо важнее проведенного в моем обществе Рождества.  Чтобы устроиться в больницу без документов, Гарри пришлось применить немало Конфундусов, но дело, вне всяких сомнений, того стоило. Разумеется, все шло далеко не так гладко. Рак оказался жестоким и коварным противником. Он не желал сдавать позиции и поддаваться магическому лечению. Иногда вымотанному до предела Гарри казалось, что он не справится, что всей его колоссальной магической силы не хватит, чтобы победить эту мордредову болезнь. Однако он не собирался опускать руки, и в конце концов случилось чудо. Через десять дней после появления в отделении санитара Поттера слепота пациента Вернона Дурсля пропала, словно ее и не было, постепенно сошли на нет головные боли, восстановились двигательные функции. Ранним январским утром в доме на Тисовой улице раздалась трель телефонного звонка. Звонил профессор онкологии, курировавший Вернона. Срывающимся от волнения голосом он сообщил ошарашенной Петунии, что мистеру Дурслю сделали два МРТ подряд и оба не выявили ни малейшей патологии. Каким образом это могло произойти, многоуважаемый профессор объяснить отказался, сославшись на то, что медицина порой творит настоящие чудеса. Спустя еще несколько дней совершенно здорового Вернона выписали домой. О скромном санитаре с ничем не примечательной внешностью больше никто и никогда не вспоминал. *** Через два года Северус, присутствовавший на церемонии выпуска курса продвинутой колдомедицины, с гордостью взирал на то, как его Гарри получал диплом с отличием из рук декана. Вечером, когда они немного подвыпившие, но неимоверно счастливые вернулись из своего любимого ресторана в маггловской части Лондона, их ожидал сюрприз. В гостиной чинно восседало около пятидесяти сов, каждая из которых держала в клюве конверт, подписанный: «Дипломированному целителю Гарри Джеймсу Поттеру». – Ничего себе реакция! – почесал в затылке Гарри, собиравшийся продолжить отмечать окончание учебы в спальне. – И когда они только узнали, ведь церемония вручения дипломов состоялась чуть меньше трех часов назад?! – Должно быть, заслали в Кембридж шпионов, – усмехнулся Снейп. – Вот так всегда! – искренне расстроился Гарри. – Никакой личной жизни! Теперь полночи придется строчить отказы. Невежливо заставлять людей ждать. – Здесь весьма заманчивые предложения, – поддел его Снейп, поднимая с пола вскрытый конверт, надписанный арабской вязью, и вздергивая бровь от удивления при виде баснословного гонорара, обещанного Гарри в случае его согласия. – Неужели тебя не влечет экзотика? – Стать карманным целителем какого-нибудь шейха, сколотившего состояние на торговле нефтью и оружием с магглами?! – возмутился Гарри. – Нет уж, благодарю покорно! Тем более, – он хитро прищурился, – как я слышал, всем сотрудникам полагается персональный гарем. – Этому откажешь первым. И немедленно! – Снейп положил послание от шейха перед Поттером и для верности прихлопнул его ладонью. – Слушаюсь и повинуюсь! – Гарри театральным жестом прижал пальцы ко лбу и поклонился, за что тут же заработал от Северуса подзатыльник, за которым последовал жаркий поцелуй. В результате все пятьдесят сов остались на попечении Кричера до самого утра... *** – Привет, Драко! Признаться, удивлен твоим появлением, мы с Северусом ждали вас с Изабель не раньше Рождества, – Гарри закрыл дверь личного кабинета и протянул руку по-хозяйски устроившемуся в кресле Малфою. – Прикидываешься, что не помнишь, какая вчера была дата? – усмехнулся Малфой. – Если вы с Северусом зажали нормальную свадебную вечеринку, это еще не значит, что мы проигнорируем и двадцать лет со дня вашего официального бракосочетания. – Кто это «мы»? – с некоторой долей тревоги поинтересовался Гарри. Мало ли что могло прийти на ум знаменитому во всем магическом мире виноделу Драко Малфою и его экстравагантной жене Изабель? – Мы – твои друзья: Уизли и Грейнджер-Уизли, Лонгботтом и Полоу... Полумна Лавгуд... ну, как ни странно, и я. Северусу ничего не сообщай. В кои-то веки сделаем ему сюрприз. – Малфой, – все еще настороженно произнес Гарри, – признавайся, что ты замыслил? Если собираешься повести нас в элитный стриптиз-клуб, как пять лет назад, говорю сразу: Северусу там не понравилось! – Фи, как ты приземленно думаешь обо мне, Поттер! – скривился Драко. – Но чтобы тебя успокоить, вот, – он подал Гарри визитку одного из самых фешенебельных маггловских ресторанов. – Я как раз заключил с ними контракт на поставку нашего Мерло и Каберне. Заодно будет повод устроить вам всем дегустацию. – М-да... – протянул Гарри, планировавший совсем иначе провести сегодняшний вечер. – Ну, разве только ради дегустации... – Я в тебе не сомневался, Поттер! – Малфой вскочил с кресла, хлопнул Гарри по плечу и направился к камину. – До встречи вечером. Я еще должен забрать Изабель и проверить, все ли готово к вашему приходу. Да, чуть не забыл, – обернулся уже от двери Драко, – мама просила передать вам с Северусом горячий привет. – Как она? – с искренней заботой в голосе спросил Гарри. – Без перемен, – моментально сник Драко, – живет лишь своими ученицами, их интересами и достижениями. А сама... – он тяжело вздохнул и махнул рукой. – Не далее недели назад отклонила очередное предложение руки и сердца одного весьма уважаемого волшебника. Магия давно посчитала ее свободной от брачных уз, и мама уже много раз могла выйти замуж, но она и слышать не хочет ни о ком другом, кроме отца. Несмотря на то что он сделал, она все еще любит его и, судя по всему, не перестанет любить до самой смерти. *** – Разве мы не планировали провести вечер дома? – поднял бровь Снейп, когда Гарри сообщил ему, что собирается сходить с ним в одно крайне любопытное местечко. – Закрой глаза и не сопротивляйся, – Гарри моментально навел на них чары Конфиденциальности – нечего посторонним пялиться на то, что по праву принадлежит лишь им двоим! – и жадно поцеловал. – Уверяю, тебе понравится! – Надеюсь, это не очередная безумная затея нашего французского друга? – пытаясь выровнять сбившееся после поцелуя дыхание, пробормотал Северус. – Ты мне доверяешь? – Гарри заглянул ему в глаза и увидел там отголоски собственной сумасшедшей страсти, не утихавшей вот уже без малого тридцать лет. – Как самому себе, – последовал ответ. Через мгновение они уже стояли перед роскошным зданием. Гарри отменил скрывавшие их чары и взял Северуса под руку. – Немного смахивает на Малфой-мэнор, ты не находишь? – Снейп кончиками пальцев прикоснулся к плетению чугунной ограды. – Только павлинов не хватает. – Вероятно, у Драко – приступ ностальгии, – отозвался Гарри. – Пойдем. Неудобно заставлять людей ждать! – Людей? – бровь Снейпа удивленно поползла вверх. – А впрочем, ты же сказал – сюрприз! – Мистер и мистер Снейп-Поттер, – представился Гарри шагнувшему им навстречу вышколенному метрдотелю. – Я провожу вас в приватный зал, господа, – с достоинством склонил голову тот. В небольшом, уютно обставленном зале с ярко пылавшим камином уже собралась вся компания. Северус окинул взглядом своих бывших учеников – ныне взрослых, многого добившихся в жизни волшебников – и его сердце преисполнилось гордостью. Ведь все они, включая вечно занятую Министра магии миссис Гермиону Грейнджер-Уизли, несколько раз в году находили время, чтобы отпраздновать с ним и Гарри Рождество, дни рождения (наконец ставшие и для Северуса не просто очередной датой в календаре), а теперь вот – и годовщину их свадьбы. Тогда, двадцать лет назад, они были слишком поглощены друг другом, чтобы приглашать на это торжество кого-то еще. Невзирая на то, что Магия и так уже сочетала их браком, Северус настоял и на министерском обряде. Должно быть, хотел показать Гарри, на которого иногда все еще накатывали приступы панического страха, что никуда не собирается уходить из его жизни. На их скромной по любым меркам свадьбе присутствовали лишь три человека: Министр магии Перси Уизли, Рон и распорядитель церемоний. От шумного и многолюдного застолья они решительно отказались, зато провели медовую неделю, не вылезая из постели. И вот теперь, двадцать лет спустя, шумное (пусть и немноголюдное) застолье все-таки настигло их. И, признаться, Северуса это радовало. За прошедшие годы их брака он привык к тому, что друзья Гарри стали неотъемлемой частью их жизни. Несмотря на то, что все три пары были связаны с Поттером магическими обетами, о них никогда не упоминалось. Исцеление Малфоев, возвращение рассудка Лонгботтомам и памяти родителям Гермионы Гарри воспринимал как само собой разумеющееся. Он запретил друзьям каким-либо образом выражать свою благодарность и просто наслаждался их обществом. А раз Гарри было хорошо, то и Северус чувствовал себя вполне счастливым и удовлетворенным. После бесчисленных тостов за «молодоженов», старшему из которых должно было скоро исполниться шестьдесят пять лет, разговор зашел о детях. Наследник Драко в этом году заканчивал магическую академию Шармбатон, близнецы Невилла готовились отправиться с отцом в очередную экспедицию на поиски редких растений, дочь Рона и Гермионы – Рози – уже третий год работала под началом Гарри в больнице Святого Мунго, а их сын Хьюго недавно получил повышение в Аврорате. Слушая рассказы друзей об их повзрослевших чадах, Гарри лишь рассеянно улыбался, не переставая поглаживать под столом колено Северуса. В их со Снейпом жизни не случилось родительства, но Гарри никогда не жалел об этом. Вся его вселенная вращалась вокруг одного-единственного человека, и Гарри эгоистично ни с кем не собирался делить Северуса. Даже с собственным ребенком. У каждого в этом мире имелось свое предназначение. Драко и Изабель делали превосходные вино и сыр. Миссис Малфой открыла студию изящных искусств для девочек. Гермиона управляла магической Британией. Рон охранял покой ее граждан. Мистер и миссис Грейнджер вышли на пенсию и с удовольствием возились с правнуками, так же, как Фрэнк и Алиса Лонгботтомы. Невилл писал книгу о гербологии. Полумна рисовала картины. А Гарри и Северус с помощью магии и зелий лечили людей, а еще любили друг друга, как в самый первый день их близости. А возможно, и гораздо сильнее. *** Попрощавшись со всеми, Гарри и Северус вышли в холодную октябрьскую ночь. – Надень шарф, простудишься, – Гарри заботливо поправил на шее Северуса шерстяное кашне. «Мерлин, как я тебя люблю!» – подумал он с нежностью. – Ну как, аппарируем домой или хочешь немного пройтись перед сном? – После такого сытного ужина было бы неплохо! – ответил Северус. – Но ведь у тебя на этот вечер грандиозные планы? Или я неправильно понял твои застольные, а точнее, подстольные заигрывания? – Ты все и всегда понимаешь правильно! Значит, домой? – Как скажете, Повелитель Смерти! Ох, заездишь ты меня, Поттер. Никакой жалости к старому больному супругу... Раздался смех, а затем – звук поцелуя, который заглушил хлопок аппарации. Едва Гарри и Северус исчезли в подпространстве, из тени выступила высокая фигура в надвинутом на лицо капюшоне. – Да, кажется, я поступила очень мудро и предусмотрительно, не дав этим двоим погибнуть тогда, – Смерть воскресила в памяти светившиеся счастьем лица Поттера и Снейпа. – Из Поттера получился достойный Повелитель Смерти, я не ошиблась в нем. И все же он не стал бы тем, кем стал, без своего супруга. Жаль только, что у них не останется наследников и после их ухода за Грань алчные людишки снова захапают мои Дары и будут убивать друг друга за обладание ими. Как же я устала от этого хаоса! А впрочем, если Поттер и Снейп проживут достаточно долго, я смогу еще целый век не волноваться о судьбе мантии-невидимки, Воскрешающего камня и Бузинной палочки... Улыбнувшись собственному гениальному в своей простоте решению, Смерть растаяла в воздухе. *** Гарри проснулся среди ночи с ощущением, что на него кто-то смотрит. Он сел на кровати, попутно с удовольствием отметив легкий дискомфорт пониже спины (сколько бы лет они с Северусом ни были вместе, оказавшись в постели, они всегда любили друг друга как в последний раз), и тут же зажал себе рот, чтобы собственным вскриком не разбудить Снейпа. На прикроватной тумбочке блестели два обручальных кольца, точно сделаных из чистого лунного света. На вдетой в одно из них записке значилось: «Мой свадебный подарок – еще сто лет жизни. Используйте их правильно. И любите друг друга вечно…»