А вы думали, что в сказку попали?

      Локи сладко потянулся. Мышцы, долгое время испытывающие напряжение от непрерывного движения, ныли. Грустная улыбка мелькнула на лице трикстера. Физические перевоплощения, в отличие от иллюзорных, не только выматывали, но и приносили некоторую боль. Однако без них Локи уже не мог. Перевоплощения стали своеобразным наркотиком, отказаться от которого было выше его сил. Да и стоило ли отказываться? Боль приходила лишь во время возвращения в человеческий облик. И эта боль меркла перед воспоминаниями состояния эйфории, которую он испытывал, будучи волком.       Ветер… Он может быть разным на вкус. Когда бежишь против ветра, чувствуешь не только приносимые им запахи леса. Прогретый Солнцем, он сладок, как будто пропитался медовым ароматом цветов. Вечерний — холодный — отдаёт кислинкой, как перебродившее вишнёвое варенье. Но самый вкусный — ночной, предгрозовой. Он терпкий и пьянящий, наполненный многослойным букетом вкусов, каким бывает хорошо выдержанное вино…       Ещё одна грустная улыбка. Ох, Локи, Локи, когда ты в последний раз пил такое вино? Именно вино, а не те напитки, что считаются алкогольными здесь, в поселении?       Воспоминания о вине вызвали другие — о мире, в котором Локи его пил. Эти воспоминания не давили болью, как было, когда он только попал в Мидгард в наказание. Разница двух миров, разница населявших их жителей, оказалась слишком велика, чтобы, вернувшись в Асгард, забыть Мидгард. Шаг, который Локи сделал когда-то, он сам же считал необдуманным. Но за почти полтора года бывший асгардский принц ни разу не пожалел о своём выборе.

***

      Возвращение в поселение вызвало переполох, правда, не такой сильный, как опасался Локи. Люди уже словно привыкли к его магическим «чудачествам», а кое-кто не особо и верил, что колдун погиб, шагнув в огонь. Его появление во дворе Стефана не осталось незамеченным соседями, которые хоть никогда и не видели Биврёста, но оценили его блики правильно. У Локи долго ещё потом звучал в ушах чей-то ликующий вопль «Колдун вернулся!»       Эффектный выход Локи из света Радужного Моста слегка смазала реакция Стефана. Нервы мужчины оказались настолько измотаны, что, разглядев в оконном отражении, кто стоит у него за спиной, он просто рухнул без сознания. Приводили его в чувство втроём: к Софье и Локи присоединился Михал, который, услышав невероятную новость, бросился к дому друзей. Мгновенно оценив ситуацию, он выдернул из колодца ведро с водой и, даже не открепив его от цепи, выплеснул воду на Стефана. Локи отлично помнил, насколько ледяна вода в колодце: кого угодно приведёт в сознание. Так и вышло. Очнувшийся Стефан ещё какое-то время молча водил взглядом по окружающим его людям, а потом поднялся с земли.       К большому облегчению Локи, селяне вели себя довольно спокойно. Проводив небольшую компанию до кузни, народ не стал ломиться в дом, а остался на почтительном расстоянии от забора. Постепенно взрослые разошлись и лишь несколько наиболее любопытных мальчишек ещё долго кружили невдалеке в надежде выведать что-то интересное.       Ужин с недолгим вечерним разговором, а потом и ночлег в хате кузнеца подействовали успокаивающе не только на Стефана с Софьей (которая больше молча слушала, не сводя глаз с Локи), но и на самого Злокозненного.       Утром они все вместе отправились в ведьмин дом. Из вечерних рассказов Локи знал, что со дня пожара в него никто не заходил. Даже мальчишки не испытывали горячего желания сунуть туда нос, несмотря на незапертую дверь.       А в доме всё было так, как оставил хозяин: разобранная постель, валяющаяся на полу трость, которую Злокозненный уронил в спешке, но так и не поднял…       Резко шагнув к постели, Локи откинул подушку и не удержался от радостного возгласа: клинки — подарок Михала — лежали там нетронутые. Внимательно осмотрев, Локи спрятал их в нарукавные ножны. Потом приблизился к Зеркалу. На нём, как и на всём остальном в горнице, лежал толстый слой пыли вперемешку с копотью, однако достаточно было одного прикосновения хозяина, как Зеркало преобразилось. Пробежавший по раме зелёный огонёк смыл с него пыль и лохматушки паутины, не только восстановив резной узор на дереве, но и вернув стеклу былую ясность. Локи повернулся к замершим на пороге друзьям:       — Софья…       — Да, конечно! Я приведу сейчас подруг.       Долго ждать не пришлось. Локи даже подумалось, а не стояли ли девушки где-то рядом с домом, понимая, что колдуну понадобится их помощь. Уборка прошла споро и уже к обеду в доме засверкало чистотой всё, а не только проснувшееся от магии Локи Зеркало.       Зеркало… Локи и подумать не мог, что, оказывается, так соскучился по нему, по запаху свечей, по ощущениям, которые испытывал, наблюдая за тем, что недоступно обычному взгляду…       О свечах теперь можно не беспокоиться. В первый же вечер Софья с Аникой принесли свёрток с травяными свечами, чей аромат вкупе с дымком вызывал в Зеркале видения, как если бы использовались ведьмины свечи. Аника не стала долго засиживаться в гостях и убежала, сославшись на неотложные дела. А Софья, заперев дверь, вдруг достала из наплечной сумки ещё один свёрток, побольше. От волнения у Злокозненного перехватило горло:       — Софья, это…?       — Да…       Осторожно, словно боясь, что свёрток рассыплется, Локи развернул холсты и, не сдержав эмоций, прижал к груди свою Книгу. Шагнул к столу, щелчком пальцев зажёг сразу несколько свечей, а потом раскрыл наобум берестяные страницы. Записи были на месте. Их не повредили ни огонь, ни вода. С благодарностью взглянув на хранительницу своей главной ценности, Локи опустился перед ней на одно колено, нежно взял за руку и прикоснулся губами к её пальчикам. Девушка вспыхнула от смущения и отдёрнула руку:       — Ло-оки!       Злокозненный посмотрел на неё снизу вверх, лукаво улыбнулся, а поднимаясь, сделал взмах руками, осыпав Софью белыми лепестками цветов, как когда-то на поляне. И сам же вздрогнул от неожиданности, услышав чих и возмущённое тявканье. Не веря своим ушам, он посмотрел вниз: вокруг сапог мелькал такой знакомый рыжий вихрь!       — Как… Как он вошёл, если всё закрыто? — удивлению Софьи не было предела. А Локи не стал тратить время на удивление, просто наклонился и подхватил на руки продолжающего тихонько чихать лиса. Потом прислушался. Судя по шуму, доносившемуся из сарая, домой вернулась и сова, которая признала в Злокозненном нового хозяина чуть ли не на следующий день после смерти ведьмы. Даже Софья не знала о длинных вечерних разговорах Локи с совой. Птица оказалась идеальным собеседником: внимательно слушала, чуть наклонив набок голову и лишь иногда позволяла себе перебить речи хозяина тихим угуканьем.       А ночью пришли и братья. О своём приходе они оповестили долгим воем, в котором настолько явственно слышалось ликование, что Локи не удержался от довольного смеха. Скорее почувствовав, чем услышав тихое поскрёбывание внизу двери, он распахнул её и впустил в дом трёх красавцев-волков. А те, войдя, склонили головы, практически прикоснувшись челюстями вытянутых вперёд лап. Почтительные поклоны тронули Локи до слёз. Быстро-быстро заморгав, он сглотнул комок в горле, мешающий говорить и медленно опустился на пол перед хищниками. Обнял по очереди, с наслаждением зарываясь лицом в густой мех и вдыхая резкий запах…       Скинуть с себя одежду было делом недолгим. Не прошло и пяти минут, как на Локи остался лишь кожаный браслет, предохраняющий от прикосновения кристаллов. Двигаясь с грацией хищника, Локи подошёл к столу. Прикрыл рукой одну из вспыхнувших с появлением волков свечей, дунул на остальные, загасив их. Оставшаяся свеча, казалось, чётко поняла своё предназначение. Её пламя увеличилось в размерах, одновременно с этим начав раскачиваться из стороны в сторону. Заворожено глядя на эти движения, Злокозненный вновь протянул к свече руку и увидел, что она уже мало похожа на человеческую. Потом свеча начала подниматься вместе со столешницей вверх, а когда замерла, человека в горнице уже не было. Перед застывшей в молчаливом ожидании серой троицей стоял тёмный волк, чью переднюю лапу обхватывала цепочка с кристаллами из далёкого Йотунхейма.