Спасение в прошлом

Прошлое раз за разом прокручивалось в голове Гарри, заставляя его морщиться от сознания того, каким тупоголовым придурком он был все годы своей учебы в Хогвартсе. Шел, как ягненок на заклание, хотя у него и был способ избавиться от крестража Темного Лорда, не прибегая к самопожертвованию. Дамблдор считал себя великим волшебником, но он был всего лишь полукровкой без обширной библиотеки предков за спиной. Блэки достигли в этом вопросе просто небывалых высот, и Гарри в очередной раз вспомнил своего крестного нехорошим словом из-за его нежелания изучать темную магию, когда была такая возможность. Странное дело, но мнение Поттера в этом вопросе в свое время поддержала лишь Гермиона. Семейство Уизли было от его изысканий в шоке, и у них возникло много споров на тему изучения темной магии в стенах школы. Через несколько месяцев после войны, Гарри решил пойти в Гринготс и извиниться перед директором банка, попытавшись узнать, КАК он может заплатить за угнанного дракона и разрушенное хранилище банка. Тот с невозмутимым видом сказал, что счет за дракона и ремонт уже списан с банковской ячейки Поттеров, и Избранный только в тот день узнал о своем богатстве и положении наследника двух родов. — Вы могли прийти к нам еще в прошлом году, мистер Поттер, — указал на кресло Рагнок. — Разве вам не сообщили, что вы являетесь наследником Поттеров согласно завещанию отца? — Ну… наследник… но я вырос в маггловском мире у сестры своей матери, — разговор с директором Гринготса стал нравиться Поттеру все меньше и меньше. — А директор Дамблдор? — Он погиб в прошлом году, но до этого ничего мне не говорил, как, впрочем, и все остальные преподаватели. Я знаю, что мой отец был чистокровным, но из-за того, что почти каждый год мне приходилось сталкиваться с Волдемортом или его духом, я уделял мало времени собственному происхождению. Гарри было стыдно тогда признаваться в этом, но что было, то было. Сейчас, по прошествии почти двадцати лет, Поттер вспоминал свое поведение с ужасом и брезгливостью. Затюканный задохлик. — Хм… странно, — когтистые пальцы гоблина барабанили по столу. — Вы не могли бы рассказать о своей жизни в волшебном мире, мистер Поттер? Мы, гоблины, хоть и не вмешиваемся в дела волшебников, но все же следим за новостями, и вряд ли в «Пророке» рассказана хотя бы сотая часть правды о вас и ваших друзьях. В кабинете появился чай, и Поттер приступил к рассказу, начав со своего первого появления в волшебном мире семь лет назад. Приключений было хоть отбавляй. — Нда… Альбус Дамблдор весьма своеобразно решил вашу проблему с крестражем, — пытаясь говорить спокойно, ответил Рагнок. Внутри него все клокотало от ярости. Гораздо позже, когда директор сам стал вести его дела, они не раз и не два сидели за чашечкой кофе, обсуждая дела и пропущенные уроки по экономике и праву, которые были у каждого наследника более или менее значимого рода. — Знаете, мистер Поттер, я верну вам часть денег за дракона. Вряд ли кто-то из волшебников знает, но эту мерзость изобрел один гоблин, имя которого наша нация даже сейчас вспоминает с отвращением. Он хотел бессмертия, но не мог предположить, что разделение души, которая есть и у нас, приведет к безумию, и неконтролируемым вспышкам ярости. Волшебники уже давно не прибегали к этому способу ради обретения бессмертия, но все они заканчивали одинаково: их уничтожали всеми доступными способами. Самым знаменитым охотником был дед покойного Финеаса Блэка, Альтаир Сигнус Блэк. Я бы посоветовал вам прочесть что-нибудь из его трудов на эту тему. В те времена несколько волшебников рискнули разделить свою душу, и троих из семи уничтожил именно он. Этот факт не предавался огласке, и книги на эту тему были изъяты у всех мало-мальски известных семейств с темным прошлым. Вы не в курсе, кто дал эту книгу Волдеморту? — Профессор Слизнорт вроде как, — сказал Гарри, пытаясь тогда припомнить, где на Гриммо 12 находится библиотека. Стыд растекался по его жилам подобно расплавленной лаве. Дальше он принял наследие отца и крестного, с удивлением узнав, что дед Сириуса сделал своим наследником не Малфоя, а его. Драко был Блэком наполовину, в то время как он лишь на четверть, но решение старого волшебника было непреклонным — наследовать роду Блэк будет внук Дореи Поттер, в девичестве Блэк. После разговора с Рагноком он переместился в свой новый дом и устроил форменный допрос Кричеру, на котором тот с каждым произнесенным словом чувствовал все бОльший энтузиазм. Узнав, что новый хозяин хочет восстановить былое величие Рода, домовик едва не подпрыгивал от радости. Он выгреб из своего тайника все ценные вещи, поставленные и положенные туда, где они и лежали до прихода Сириуса. Кричер довольно быстро привел дом в жилой вид, и на вопрос Гарри, почему он не сделал этого раньше, домовик с честным видом ответил: — А кто просил Кричера помогать? — лицо у домовика было при этом таким хитрым, что Гарри проглотил свой следующий вопрос, и лишь пожал плечами. На возвращение родовых артефактов у него ушло несколько лет. В восстановлении библиотеки ему помогла Гермиона, которую он ввел в род Блэков на правах сестры. Свои чувства к ней он проглотил, как горькую пилюлю, когда узнал об их с Роном свадьбе. Девушка была счастлива, и Гарри не стал разрушать их дружбу, переключившись на младшую Уизли. Джинни ему нравилась, и он подумал, что она будет хорошей женой. Кричер бурчал, но невеста была чистокровной, и лишь это обстоятельство примирило домовика с кандидатурой будущей хозяйки. Свадьба была двойной. Все были счастливы… кроме него. Через год родился Джеймс Сириус, потом Альбус (на этом дурацком имени настояла Молли, сам Гарри хотел, чтобы первым было Северус), а еще через два — малышка Лили. Потом Джинни объявила, что возвращается в свою команду, которую она бросила после рождения Джима, и рожать четвертого ребенка не намерена. Сам Гарри к этому времени дослужился до Главного Аврора, но работа не приносила удовольствия. К семейным проблемам добавились журналисты, с новой силой накинувшиеся на них, как стая акул или стервятников. Эти писаки носом чуяли сенсацию, и все старались подловить их с Джинни на чем-то горячем, но Гарри ей ни с кем не изменял, а бывшая Уизли тщательно маскировалась. Поттер знал об изменах, но закрывал на них глаза. Еще и Гермиона… женщина, которую он любил всю свою жизнь, но потерял по своей же глупости. Глядя на отношения между ней и Роном, Поттеру частенько хотелось изо всех сил врезать другу по морде. — Эй, Гарри, я могу войти? — услышал он голос любимой, и вздрогнул. — Ты в порядке? — Да, просто задумался, — он постарался улыбнуться так, как делал это всегда, но понимал, что гримаса на его лице скорее походила на оскал. — Гарри, у меня есть к тебе дело, — она в волнении покусывала нижнюю губу, как делала это не один раз во времена их учебы в Хогвартсе, пытаясь решить сложную задачу по нумерологии или расшифровывая очередной талмуд по древним рунам. — Присаживайся. Хочешь кофе? — Нет, спасибо. — С Розой и Хьюго все в порядке? — Да. Роза прислала письмо, что поступила на Гриффиндор и уже успела на пару с Альбусом поцапаться с младшим Малфоем, — она улыбнулась. — Они еще в поезде повздорили по поводу факультетов, и представляешь, шляпа отправила сына Драко на Гриффиндор. — Ты не шутишь? — Гарри изо всех сил пытался не рассмеяться. — Нет. Сомневаюсь, что Малфой рад этому обстоятельству, — в карих глазах появились смешинки. — Громовещателя не было, хотя Скорпиус вряд ли нормально провел прошлую ночь. — Это все ваше тлетворное влияние! — дверь кабинета главного аврора распахнулась, и в нее влетел Драко Малфой собственной персоной. — Малфой, а поздороваться не судьба? — приподнял бровь Гарри. — Поттер, это все из-за тебя и твоего сыночка! — Малфой, прекрати истерику, — прикрикнула на блондина Гермиона, и он без сил опустился в кресло. — Поттер, ты можешь себе представить, что мой сын попал на Гриффиндор!? Отец все утро пьет успокоительное! Гарри усмехнулся. — Прости, Малфой, но я бы на месте шляпы и тебя отправила к нам, — от слов Гермионы Драко побледнел, и весь как-то сник. — Правда глаза колет? — Гиппогриф тебя задери, Грейнджер, то бишь, Уизли! Не сыпь мне соль на рану. — Как отреагировали твои родители?! — на лице миссис Уизли появилась улыбка. — Отца чуть удар не хватил, — Малфой немного успокоился, и с удовольствием принял из рук Гарри бокал виски. — Мерлин, мой сын гриффиндорец! Их странная компания посидела в молчании еще некоторое время, но потом Малфой, выпив пару бокалов алкоголя, пришел в себя, и отправился восвояси, оставив друзей одних. — Интересное начало дня, — пробормотал Поттер. — Гермиона, ты что-то от меня хотела вроде как. — Хотела. У тебя здесь с прослушкой все нормально? — Да, лично антиподслушивающие чары настраивал, а что? — он весь подобрался. Будучи главным Аврором, он частенько сотрудничал с Отделом Тайн, в котором работала подруга, и всегда обращался за помощью именно к ней, зная, что она никогда не подведет. — Прочти этот ритуал, и скажи, что ты по этому поводу думаешь? — вновь закусив губу, сказала она, передавая ему какую-то старинную рухлядь. — Ты сошла с ума? — сглотнув, сказал он, уже понимая, что готов согласиться на это безумие. Ритуал позволял сильному волшебнику перемещаться в прошлое в любое время, в какое он захочет. Обычным волшебникам он не под силу, так как является слишком энергозатратным, и в исходную точку прибудет не маг, а сквиб… или труп. — Гарри, ты… ты знаешь, я… я так жалею, что вышла за Рона, — голос Гермионы был безжизненным. — Все думают, что мы счастливы, а на деле… на деле мы не живем вместе уже почти десять лет. Не будь наш брак полностью магическим, я бы с ним развелась еще до рождения Хьюго. Я… я всю свою жизнь люблю другого, и терпела Рона только из-за его чувств ко мне. Мне было его жаль. Тогда… много лет назад, я услышала ваш разговор с ним, и то, что ты считаешь меня своей сестрой. Я… Весь ужас ситуации дошел до Гарри сразу. Она же не могла… не могла любить его?! — Гермиона! Ты… — Не сейчас, Гарри, — она покачала головой, не давая ему обнять себя. — Ты должен вернуться в прошлое и разрубить этот узел! Не говори никогда, что любишь меня, как сестру! Оставив ему бумагу, она вышла, едва сдерживая слезы, а Гарри сел в кресло, и еще раз прочитал описание ритуала, зная наверняка, что рискнет, и спрячется от этой постылой жизни в прошлом…